Mormor

Он мог бы начать возражать, отказаться ехать в больницу или там сказать врачам, что с ним все в порядке и никакое обследование ему не нужно. Но не стал этого делать. Ричард видел, что Фрэнсис дерджит себя в руках буквально из последних сил, сохраняя самообладание, которое может очень быстро потерять при любом недоразумении или возражении. Аппетита особенно нет, как и желания принимать выписанные ему лекарства, но военный не возражает - съедает легкий нехитрый ужин и выпивает горсть таблеток, которые выдает ему техник. Так лучше, так проще для них обоих. Так они могут оставаться сами собой, будто все хорошо, поддерживая эту хрупкую иллюзию. Брук понимает, что его вытащили из того хранилища нарушив прямые приказы. Он знает, что вся вина упадет на плечи Фрэнсиса и что именно ему придется как-то решать с Мориарти вопрос неподчинения и провала задания. И он понимает, какие у Джеймса, должно быть, методы, раз он держит организацию так плотно в своем кулаке, пусть сейчас и немного ослабил хватку в связи с событиями прошедшего года. Когда Фрэнсис начинает жаться к нему сильнее, Ричард понимает, что любовник дошел до точки, где уже не способен сдерживать в себе эмоции, которые подавлял эти полдня. — Все хорошо... Ты в безопасности... — шепчет капитан, прижимаясь губами к макушке Фрэнсиса и поглаживая его ладонями по спине. — Я с тобой. Я рядом, Фрэн. Я тебя не отпущу. Обещаю. Понимать, что сейчас это единственное, что он может сделать для техника - невозможно больно. Он хотел бы забрать весь этот страх, все это отчаяние, всю эту боль, что испытывает любовник, себе. Он бы пережил ее сам, переварил внутри себя, быть может частично бы себя уничтожил, но не позволил бы Фрэнсису испытывать тот страх, который сейчас накрывает мужчину с головой. — Ты меня не потеряешь, слышишь? Я обещаю тебе, — выдыхает военный в чужие губы, обхватив лицо любовника ладонями. Он отвечает на поцелуй также чувственно, также ярко, но в то же время трепетно и нежно, затягивая техника дальше в это удовольствие, не давая ему вернуться к дурным мыслям и страхам. Сегодня они снова наслаждаются друг другом и Ричард отдает всего себя, все свои раскрывшиеся в душе чувства к этому невероятному человеку. Себастиану до сих пор было часто сложно поверить, что он может позволить себе коснуться Мориарти вот так - положить ладонь тому на колено тогда, когда тому потребуется поддержка или чтобы просто привлечь его внимание и вырвать из тягучих засасывающих на дно мыслей. Было сложно привыкнуть, что сам Мориарти вот так легко может перебраться к нему на руки, прижаться к груди и теперь военному будет позволено обнять его, прижаться щекой к макушке и закрыть глаза, отдавшись короткому теплому моменту. Знать, что с Ричардом все в порядке, что Фрэнсис позаботился о нем, помогает немного успокоиться. Но в то же время Моран нутром чует, что завтра их обоих ждет нелегкий разговор и наказание за то, что произошло. Внутри Сети не было запретов на связи... пока те не мешали работе. А связь Ричарда и Фрэнсиса уже на первом совместном задании стала точкой преткновения. И это полковник еще не рассказал Мориарти о драке, последствия которой ему довелось обнаружить в раздевалке. Хотя Джеймс явно сложил два плюс два, если видел Стивена и Ричарда с последствиями этой потасовки на лицах. Дома Джеймс словно становится еще более нервным и кажется, что гений думает, что его загоняют в угол. В угол в собственной паутине, дергая ниточки и распуская сегмент за сегментом. И сейчас консультанту есть за кого опасаться, если собственная жизнь никогда раньше не имела значения, - Дэнниэл. Моран готов был сделать все, чтобы ребенок Мориарти рос рядом с отцом, был по-настоящему любим и обеспечен всем, что так нужно детям. Присутствие же Себастиана в этом доме временное, сегодня Мориарти нуждается в нем, а уже завтра нет и это то, чего Моран со страхом глубоко в своей холодной душе ждет каждый день. Он уйдет, когда ему укажут на двери, но никогда не выйдет из тени, продолжая незримо охранять Мориарти и его сына, даже не смотря на то, кем был второй отец этого ребенка. — Всего шесть дел. Седьмое... под вопросом, — выдыхает Моран, потирая пальцами переносицу и откладывая дело, которое читал, на диван по другую сторону. — Я не уверен в его возможных мотивах, но уверен в связях, которые були до вступления в Сеть. И они не сулят ничего хорошего. Но я не могу выдвигать никаких обвинений, пока не найду солидного мотива и причин. Себастиан чуть улыбается, когда гений ложится к нему на колени, и качает головой. Джемйс был таким красивым, таким притягательным и так отвечал тому, что Моран имел в собственной душе, что хотелось бы, чтобы они встретили друг друга раньше. Намного раньше в жизни. Хотя может быть тогда у них ничего бы и не вышло. Не факт, что и сейчас выходит. — Ты хочешь рискнуть той сделкой в оружием? Не большая ли цена? Мы могли бы обеспечить большую часть Сети новыми образцами с этой "закупкой". Но... Ты прав. Нельзя рисковать тобой и Дэнниэлом. Остальное - не важно. Джим хмурится, и его взгляд снова становится задумчивым и отстраненным. Он смотрит куда-то в потолок. Руки замирают на шее Себастиана. Потом он снова возвращается, начинает перебирать его волосы, задумчиво, почти ласково. Мориарти всматривается в его лицо. Касается его щеки, ведет пальцем по линии губ и подбородку. Ему нравится нарушать границы Морана, приучать его к этому, устанавливать контакт. Но Себастиан все еще чувствует себя чужим, лишним здесь, Джим видит это в по-прежнему сдержанных, осторожных манерах военного, будто его впустили временно, в дом и в постель, и он все еще нужен Джеймсу только для каких-то задач - охранять, удовлетворять потребности. Джим ищет подходы, приручая его так же осторожно. А иногда одновременно неожиданно резко со своей непосредственностью и бесцеремонностью. Моран все еще не понимает, что значит для него. Он появился в его жизни в тот момент, когда консультант был наиболее уязвим, разбит, и было бы невозможно лечить его раны, рассеивать кошмары и перегрызать глотки всем, почуявшим его слабость, не заняв особого места в его жизни, не вызвав его привязанности. - Я подумал об этом. Думаю, я был бы готов слить и саму сделку, если это поможет нам поймать крота. Но нам не обязательно, - Джим дотягивается и берет в руки папку, которую Моран отложил подальше, заглядывая в ее содержимое, - Все адреса, для каждого из подозреваемых, будут подставными, и сама сделка постановкой. И нам останется только ждать, по какому адресу появятся гости, и за кем из подозреваемых захлопнется ловушка. Весь остаток дня Ричард ведет себя тихо и покорно принимает его заботу, и Френсис подозревает, что это из-за того, что ему хуже, чем он показывает при нем. Но все равно не может удержать себя, чтобы не поцеловать любовника. Его преследует страх, что это может быть в последний раз. Что каждый из них назавтра может подвергнуться любому наказанию, быть отстранен, отправлен куда-то подальше отсюда. А значит, он будет лишен возможности видеть Ричарда. Френсис уверен, что если Джеймс решит от него избавиться или наказать, его не остановит его особое отношение к нему. Он до сих пор так и не научился понимать и предугадывать его мысли и его настроение. И его решения могут быть какими угодно. А за серьезными проступками всегда следовали жесткие меры. Джеймс отдаст приказ его убить? Зависит от того, как скоро он найдет ему замену, думает техник, но, рано или поздно найдет, или его это не остановит, если он так решит. Думая об этом, Френсис замыкается, но не испытывает страха. Страх вызывают в нем мысли о том, что на следующем задании Бруку может повезти меньше. Френсис плотно закрывает глаза и глубоко вдыхает, силой воли отгоняя эти мысли. Сейчас Ричард еще здесь, он рядом, живой и он может ощущать на себе его руки, касаться его сам. Поцелуй переходит в ласки по инициативе Ричарда. И Френсис чувствует, как его тело начинает на них отвечать. Он так чертовски и отчаянно этого хочет. Но сначала он противится, удерживая себя. Френсис боится сделать ему хуже, это может быть не самой хорошей идеей в его состоянии. Он мягко отстраняет его. Но, видя в глазах Ричарда настороженность и страх, что он отпугнул его чем-то или снова спровоцировал старые травмы, Френсис разрешает себе. Он снова льнет к нему, начиная снимать одежду. Этой ночью он снова хочет успеть насладиться им, запомнить. И боится его отпускать с какой-то особой остротой. Френсис ласков и позволяет делать с ним все, что Ричард захочет. Он вплетает пальцы в его волосы, долго целует и хочет видеть его лицо, прижимает его к себе ближе и сильнее. На утро, абсолютно вымотанный, Френсис тихо спит у Брука на плече, не отпуская его из объятий. Как будто не хочет упустить момент, когда он уйдет, или пытается защитить. Во сне его дыхание ровное и спокойное. Он пахнет запахом Ричарда. - Но, сэр. Это была не наша вина. Они..., - один из участников вчерашней провальной миссии решается объяснить то, что Джеймсу и так известно. Манеры и привычки выдают в нем бывшего военного. Как и его прямолинейность. Но не дальновидность. Он и становится тем, на кого выливается недовольство Мориарти. - О, правда? - Джим оборачивается, затихая и вскидывая брови, имитируя искреннее удивление, изучая несчастного заинтересованным взглядом, - А я, нахрен, этого не знал, - голос Мориарти резко срывается, набирая громкость и силу, и заставляет наемника внутренне вздрогнуть, действуя как удар хлыста. Джим быстро берет себя в руки, продолжая снова отстраненно-безразлично. И это мрачное спокойствие внушает больше угрозы, чем если бы он дал волю эмоциям. - Если бы это была ваша вина, никого из отличившихся здесь бы сейчас не было, - он пробегается холодным взглядом по лицам присутствующих и останавливает его на Френсисе. Который закрылся в себе и, как убежденный в своей провоте фанатик в зале суда, ждет неотвратимого наказания, с которым смирился. Ричард тоже здесь, чуть в стороне. Но под этим спокойчтвием и субординацией вид у него такой, будто в любой момент он готов вскочить, чтобы закрыть собой техника. Джеймс отводит взгляд к окну. И незаметная полуулыбка приподнимает уголки его губ. Он и не ждал от Френсиса другого. Теперь есть тот, кто сможет присмотреть за Ричардом. Себастиану это понравится. Так спокойнее. Он возвращается к присутствующим, снова изучая, ища малейшие признаки неповиновения. Вылезет ли кто-то, чтобы указать на связь этих двоих, на личные мотивы и провал Френсиса, который не позволил им перехватить добычу у противника. Но тех, кто достаточно глуп, чтобы выступить в открытую, не находится. - Вам платят больше, чем платило бы любое правительство или частная компания за то, чтобы вы были лучше их и могли действовать в изменяющихся обстоятельствах, - продолжает Джеймс, - И ошибка не должна повториться. Я жду от каждого отчет со всеми деталями, которые вы запомнили. Все свободны, - Джим опускается в кресло во главе стола, - Френсис, останься. Все расходятся, и Джим замечает, как напрягается Ричард, оставляя Френсиса с ним одного. - Пойдем, здесь будет удобнее, - Джим ведет его к своему кабинету. И здесь их точно никто не услышит. Стены звукоизолированы, - Можешь сесть. - Простите, - говорит Френсис, принимая предложение, в его глазах по-прежнему нет страха, нет никаких эмоций, - Мы оба знаем, что срыв операции - моя вина. И я не поступил бы по-другому. - Ты в порядке? - вместо ответа спрашивает Джеймс, властность и угроза в его голосе исчезают вместе со всеми формальностями, - Ты все сделал правильно. Не то, чтобы я был в восторге от срыва операции и потери контейнера... Но во всем бывают исключения. Он отпускает Френсиса, гений уверен, что Ричард сейчас непременно его ждет. Когда Джим остается один, он включает ноутбук, чтобы продолжить поиски и отслеживание появления на черных рынках их пропажи. Пока он загружается, Мориарти поворачивается к окну. Что еще он мог сделать. Френсис сейчас напоминает ему кое-кого. Он узнает в нем себя. Когда на кону оказалась жизнь Себастиана Морана, гению было не важно, какую цену заплатить взамен. Первые три подставные сделки проходят без сюрпризов и посторонних. Три кандидата на роль крота оказываются вычеркнуты из списка. У Морана выдается насыщенная неделя. Джеймсу это не нравится, но все же он соглашается, чтобы Себастиан выступал в качестве одной из сторон сделки лично. Одновременно делая их представление правдоподобным и повышая значимость сделки в глазах возможного крота и получая возможность непосредственно командовать своими людьми и захватить не только крота, но и кого-то из тех, кто придет в их ловушку. Сведений о противнике никогда не бывает много. На четвертый день на столе перед Джеймсом лежит все то же личное дело седьмого подозреваемого, самого спорного из вычисленных Мораном, и дожидается своей пометки. Три дела отложены в сторону с небольшой галочкой зеленым маркером. Участвующие в поисках крота проверенные наемники, подчиняющиеся Себастиану, так же ждут команды в машине около дома подозреваемого. Джим вслушивается в шорохи и звуки в наушнике и следит за Мораном и его людьми через камеры. - Надеюсь, в этот раз на тебе есть бронежелет, - вклинивается Джеймс, нарушая тишину, - Думаю, можно начинать. Моран не видел себя с семьей никогда в своей жизни. Он не представлял как уходит утром на работу, целуя еще спящего любовника или даже больше - супруга в висок, оставляя его дома одного или с детьми, что вовсе невероятно. Он никогда даже не состоял в реальных длительных отношениях с кем-то, не делил постель, не ужинал каждый вечер за одним столом. Поэтому даже сейчас, получив вот такую странную, совершенно не правильную по всем канонам семью Моран все равно не может привыкнуть. Он в этом доме чужой, временный, как, может быть, букет, который приносят, ставят в красивую вазу на столе, любуются некоторое время и затем выбрасывают в мусор без особой жалости. Он не знал, как Джеймс по-настоящему относится к нему. Правда ли он испытывает что-то большее, вроде любви, или это такая извращенная форма привязанности, благодарности за спасение. А может он вовсе и правда замена кого-то. Думать об этом было неприятно и даже немного страшно, от того Себастиан старался не пускать в свою голову подобные мысли. Того, что сам полковник любит, и что ему позволено быть рядом, уже было достаточно. Для Морана было достаточно. Все утро и весь день до собрания, которое назначил Мориарти, Ричард был как на иголках. Странно, но у него, у человека, который мастерски справляется со снайперской винтовкой, за десять минут до "разбора полетов" дрожали руки, от чего военный прятал их в карманы штанов карго и не встречался взглядом ни с кем из ожидавших "суда" в переговорной. Даже с Фрэнсисом, который стоял не рядом с ним, потому что было решено никак не афишировать их отношения, даже если все уже и так все знают. Все совещание Брук выглядел так, будто готов броситься под пули, которые вот-вот полетят в любовника, стоит Мориарти щелкнуть пальцами или едва заметно кивнуть головой. Удерживало военного от этого безумия только то, что Себастиан, также присутствовавший на этом собрании, безмолвно сидящий в кресле позади консультанта, был... спокоен. Но это спокойствие Морана помогало ровно до того момента, пока Фрэнсиса не отавили "после уроков". Ричард ждал. Ждал под дверью кабинета гения эти долгих пятнадцать минут и несдержанно обнял Фрэнсиса, стоило тому выйти в коридор. Плевать на договоренности сейчас - военный едва не умер от страха за техника под этой дверью. — Фрэн... — едва слышно выдыхает Ричард, отчаянно прижимая мужчину к себе, одной рукой зарывшись в волосы на его затылке, а второй обняв за корпус. — Ты в порядке? Новая сделка - новые возможные сложности. Эта должна была быть самой неоднозначной и потенциально самой опасной из всех назначенных подставных встреч для поимки крота. Тут было слишком много неоднозначностей, слишком много переменных, чтобы быть спокойным и рассчитывать что она пройдет также гладко, как и предыдущие три. Моран снова был "в поле" - ни страха, ни сожалений, никакой инстинкта самосохранения. Даже бронежилета под пиджаком, но Джеймсу об этом лучше не знать. Даже если он нарушает эфир, чтобы проверить это. С полковником группа из пяти наемников, Ричард - на своем месте с винтовкой, готовый прикрыть, если что-то пойдет не так, и Фрэнсис на связи, готовый вывести их всех из под огня кратчайшим маршрутом. Первые несколько минут кажутся вполне спокойными, словно все и правда идет по плану, но чувство, что по загривку бегут мурашки, не дает военному покоя. И оно подтверждается, когда один из наемников с ним дергается в сторону, услышав звук шагов приближающихся к ним - подставные покупатели уже были на месте... — Взять, — отдает короткий приказ Моран и группа у дома крота приходит в движение. Взять обученного, умеющего заметать следы наемника не просто, но что может один, против группы из семи таких же обученных и высококлассных профессионалов? В эфире раздаются выстрелы и к счастью, а может и к худшему, Мориарти не видит происходящего. Только слышит. — Один готов, — раздается голос Ричарда в эфире, когда выстрелы затихают и слышно только тишину несколько секунд перед этим. — Возле машины с южной стороны. — Пакуйте с собой, — отвечает полковник чуть тяжело дыша. — Готов, — раздается еще через минуту-другую голос по другому каналу связи. — Немного потрепали. Но говорить будет. — Везите на место. Обо подарка. - Себ? Что там? - спрашивает Джим в затянувшейся тишине, когда выстрелы затихают, и сейчас он просто хочет слышать его голос. - Двое? Прекрасно. Допросим всех по отдельности. И, Себастиан, - консультант сейчас на канале, на котором они с Мораном только вдвоем, - Видимо, сегодня бронежелеты снова для слабаков? Но без защиты я больше не выпущу тебя охотиться. Он отключает связь, откидывается на спинку кресла, прикрывая глаза, размышляя, и ждет. Кевин Томпсон. Джим рисует большой красный крест на этом личном деле прямо поверх фотографии. Крота притаскивают в подвал офиса первым. С него Джим и начинает, пока дожидается Морана с его добычей. Пойманный шпион - один из новобранцев в Сети. А значит, попал сюда изначально со своей целью, работая на того, кто его послал. Джим спускается в подвал к моменту, когда покрытый кровоподтеками и синяками шпион уже готов говорить. Остается только надавить еще немного. И после прохождения определенной черты либо он выдаст все, что знает, либо от него уже ничего не добьешься. Дверь за его спиной приоткрывается. Джим оборачиваеися и слегка кивает. Моран возвращаеися и присоединяется к нему. Снова занимая свое место за его плечом, в нескольких шагах позади. Себастиан - единственный, кто может вот так войти. - Кевин, - Джим медленно приближается и поднимает голову пленника за подбородок, заставляя смотреть на себя снизу вверх. Он изучает его с жестокой внимательностью, как неодушевленный предмет, чей-то брошенный инструмент, желая увидеть через него его хозяина, - Тебе известно, что будет дальше. И что бывает с такими как ты. Меня не интересует почему. Мне нужно знать - кто. Скажи мне, кто послал тебя сюда и с какой целью, и ты умрешь быстро. - Я ничего не знаю о ней, - хрипло отвечает шпион. - О ней? - повторяет Джим. - Только то, что она - дьявол. - Информативно, - безразлично замечает Мориарти, скрывая интерес, обычно так отзываются о нем. - Опиши ее. - Я никогда не видел ее лично. Только получал приказы. Слышал голос. Или через других. - Как ты начал работать на нее? - Раньше я работал на МI-6. Сначала это выглядело почти как смена подразделения. Потом... - Потом? - Было поздно. - Имя? - рассчитывать получить настоящее так просто не приходится, но хоть что-то, тэг для поиска. - Она использовала разные. Но чаще всего в мессенджерах использовала этот никнейм - Ветер. - Почему я? Что ей нужно? - Я не знаю, - крот мотает головой. Больше он вряд ли может быть чем-то им полезен. Джим кивает двоим наемникам, выполняющим сейчас всю грязную работу, и в звукоизолированном подвальном помещении звучит выстрел. Он разворачивается и подходит к Морану. Взгляд Мориарти пробегается по нему, чтобы удостовериться, что его не зацепили в недавней перестрелке. Джим задерживает взгляд, приподнимая голову, замирая совсем близко от Себастиана, желая сократить расстояние между ними и коснуться, но сдерживается, делая шаг назад. - Следующий, - произносит Джим. Оставшихся двоих он поручает Морану. Только слушает и задает вопросы. - Кто тебя нанял? - спрашивает Джим. - Я не встречался с ней лично, и не знаю имени, - говорит первый. - Я только получал приказы, - отвечает на этот же вопрос второй пленник. Это похоже на правду, исполнителям сообщено минимум информации, только касающейся их непосредственных заданий. - Как ты получал приказы? Наемник поднимает голову, произнося вместо ответа лишенным интонации голосом. - Я тоже хочу поиграть с тобой. Приходи. Заученный текст. Аудиосообщение, оставленное для него лично. Джим замирает, оставаясь стоять на месте. Противник предугадал его следующий ход и знал, что он примет меры. Заранее приготовив послание для него. Судя по всему, каждый из группы должен был передать один и тот же текст в случае попадания в руки людям Мориарти. И противник хотел, чтобы кто-то был захвачен. Больше от пленных не удается добиться ничего полезного. - Отпустить и установить наблюдение, - отдает приказ Мориарти, когда они не могут его слышать. Его голос звучит несколько заторможенно и отстраненно, он пытается достроить в голове всю цепочку, ведущую к его противнику, по этим странным обрывочным деталям. Через пару дней и эти нити обрываются - оба наемника обнаруживаются мертвыми. - Жить буду, - отвечает Френсис и плотно прижимается к Ричарду прямо в коридоре. Он выдыхает, и напряжение, наконец, отпускает его. Руки сжимаются на плечах любовника, - Он не станет наказывать меня за это задание. И не считает то, что я сделал, ошибкой. Все время в этой сделке-ловушке у Френсиса страхующая роль наблюдателя. Ричард по другую сторону снайперского прицела тоже сейчас не находится на линии огня. Но техник все равно напряженно следит за Ричардом, насколько позволяют камеры. Когда все заканчивается, он запрыгивает в машину к остальным и устраивается на сиденьи рядом с Бруком. Незаметно, если не обращать внимание специально, он забирает его руку и обнимает за предплечье, прижимаясь близко и облакачиваясь на его плечо. - Сегодня ко мне? - тихо спрашивает он. Ему хочется ощущать его близко, и знать, что этой ночью он снова будет в одной постели с ним. - Еще болит? - Френ задерживает взгляд на любимом лице, замечая следы усталости. От него не ускользает, что Ричард еще недостаточно восстановился и игнорирует недомогание. И несколько часов предельной концентрации за прицелом винтовки ему явно не на пользу. Он роется в кармане, извлекая блистер обезоболивающих, и передает таблетку Френсису. Бронежилет - лишняя деталь гардероба под пиджаком костюма. Достаточно того, что даже хороши сшитый пиджак сковывает движения, а тут военный еще и будет затянут в тонкий и не слишком удобный броник. Такая защита хороша, когда она надета поверх, когда плотные тяжелые плиты действительно закрывают и защищают от выстрелов, здесь же - бестолковый аксессуар и не более, если это касается него самого. Джеймса бы он однозначно заставил надеть защиту. Вся эта задача по поимке крота была явно сложнее, чем казалась на первый взгляд. Люди, которые обошли их на военной базе, были подготовленными и расчетливыми, но в то же время - дали наемникам Мориарти покинуть базу без жертв. Подослали крота, которого не так просто вычислить, но тут же - не слишком заботились о его безопасности, если что-то пойдет не так. Моран проходит в комнату для допросов молча, тихо, почти бесшумно - его выдает только тихий скрип двери. Он занимает свое место за плечом Мориарти и наблюдает. В его взгляде холодная уверенность, какая бывает у хищника, который готов уничтожить свою жертву; но он из тех плотоядных, которые терпиливо ждут приказа хозяина, который позволит им покончить с неугодным. "Она." Кто она и что ей нужно - загадка, которая остается неразгаданной для обоих мужчин, когда они остаются наедине в этой комнате, где пахнет сыростью и свежей кровью. Джим близко. Так близко, что военный мог бы позволить себе прикоснуться к нему, втянуть в поцелуй, но он позволяет Мориарти отстраниться и держать с ним такую дистанцию, как тому хочется. Новый "подозреваемый" на допросе. Только теперь за развязывание языка отвечает Моран, а Джеймс все задает вопросы. Что же, кем бы эта "она" не была, она хочет личной встречи, хочет помериться силами, хочет больше, чем имеет. Хочет власти. Над Мориарти? Видит в нем угрозу? Или думает, что консультант сдает позиции? Моран оказывается рядом снова, когда Джеймсу нужно время прийти в себя и собрать мысли в своей голове в одну кучу. Полковник помогает гению опуститься на диван в его кабинете, наливает порцию виски и складывает стакан в ладонь консультанта. Сейчас эта доза напитка не опъянит, а скорее приведет в чувства, даст мозгу немного стимула и заставит проснуться, работать в привычном режиме. — Я могу отвезти тебя домой, вели это то, что тебе сейчас нужно, Джеймс. Ричард держит себя в руках и позволяет себе минимум эмоций на лице всю операцию, пусть он и лежит на своей позиции один с винтовкой в руках. Еще меньше эмоций оказывается на лице военного, когда вся группа садится назад в одну машину и каждый мог бы видеть состояние Брука. Но под его непроницаемую маску на лице может заглянуть только Фрэнсис: наблюдательный и осторожный, понимающий и чувствующий состояние военного, словно свое собственное. — Может нам просто стоит найти одну квартиру надвоих? — тихо предлагает Ричард прежде чем без воды проглотить предложенную таблетку и затем осторожно и незаметно сжать чужие пальцы в своей ладони. — Я знаю одну безопасную новостройку в Сити с парочкой квартир на продажу... - Я в порядке, - отвечает Джим, - Просто, мне нужно подумать. Он позволяет Себастиану усадить себя на диван и принимает из его рук стакан виски. Некоторое время держит его в руках, все так же находясь в своих мыслях, а потом делает глоток, допивает его содержимое. Напиток согревает и возвращает к реальности. Джим отвык от вкуса и ощущения. Он не пил ничего, содержащего алкоголь, больше девяти месяцев и с тех пор, как родился Дэнни, тоже. Обычно Джеймс не употребляет алкоголь в качестве допинга, не нуждаясь в нем. Его организм как будто генерирует допинг сам. И ему бывает нужно скорее торможение этих процессов. Джеймс использовал вещества раньше, но это были восновном наркотики, в периоды спада, когда заходил в тупик или спасался от самого себя, затыкая внутренний голос и останавливая генератор разрушительных идей и схем в своей голове. В более юном возрасте. И гораздо реже в последнее время. Но уже больше двух лет он был чист. - Но сейчас действительно будет лучше, если мы поедем домой, - Джим ставит пустой стакан на низкий стол у дивана и поднимается. Дел, которыми нельзя заняться из дома, сегодня больше не осталось, а Джим старается сейчас проводить с Дэниелом все время, какое он может. Он еще слишком маленький и слишком нуждается в нем, чтобы оставлять его надолго. Дома Джим переодевается в домашнюю одежду. Снимая пиджак, он замечает темные следы впитавшейся крови на рукаве, придется отдать в чистку. Моет руки и лицо, будто смывая заодно все следы опасности, жестокости, усталости. Няня встречает его у двери детской. - Добрый вечер, Сара. Как он, плакал, пока меня не было? - Здравствуйте, Джеймс, - женщина говорит очень тихо, - Совсем немного. Сейчас он спит. Джим проникает в детскую, очень тихо, беззвучно, и опускается на стул у кроватки. Ему слишком не хватает ощущения крохотного веса своего новорожденного ребенка на руках, его теплого запаха, осознания, что он в порядке, чтобы не прийти в детскую и не побыть с ним, пока он спит. И он слишком не хочет его потревожить, чтобы взять на руки сейчас или лишний раз пошевелиться. Джеймс тянется в карман и убеждается, что телефон стоит на беззвучном режиме. Джим смотрит, как ребенок ровно дышит во сне, как смешно иногда морщит носик и шевелится. И на его губах замирает очень теплая, завороженная, ласковая полуулыбка. Таким, каким он становится наедине с ребенком, его не видит никто. Никто кроме Себастиана. Ребенок ворочается во сне, сжимает и разжимает ручки и распахивает глаза. Как будто чувствует присутствие родителя. Взгляд внимательных светлых глаз сразу сосредотачивается на Джиме, ребенок смотрит ему в глаза. Заинтересованно и изучающе и одновременно с этой странной беспристрастностью, которая кажется слишком осознанной для такого крохи. А потом тянется к нему, насколько позволяет координация в возрасте нескольких недель. Джим берет его на руки, поддерживая под спинку и прижимая к груди так, что ребенок сейчас чувствует его тепло и сердцебиение. Он, не переставая, воркует с ним, на грани слышимости что-то тихо говоря и читая по памяти. Джим выходит из детской, не выпуская Дэнни из рук. - Не делай вид, что ты не устал, - бросает он Себастиану, - Побудешь немного с нами? В спальне Джим забирается в кровать и устраивается, полусидя, облакачиваясь на плечо Себастиана. Он накрывает ребенка одеялом, держа на груди и поглаживая по спинке. В этом возрасте детям необходим постоянный контакт и прикосновения. Джиму кажется, что необходимы они и ему самому, только так он успокаивается, зная, что его ребенку ничто не угрожает. Джим поворачивается к Себастиану и, уткнувшись в его шею, устраивает голову у него на плече. В этот момент он замечает, что Дэнни сосредоточенно наблюдает, а потом улыбается, когда Себастиан смотрит на него, издает тихий требовательный звук, протягивая к нему ручку. Джим снова поворачивается к Морану, наблюдая за ними обоими. - Есть теория, что до рождения дети могут слышать и различать голоса, - говорит Джим, - Мне кажется, что он запомнил твой или узнает тебя как-то по-другому, на уровне инстинкта. Ведь ты все это время был рядом. И та колыбельная, которую ты пел мне. Джим полностью доверяет его Себастиану. А это значит для консультанта больше, чем доверять себя. Его отвлекает вибрация в кармане штанов. Джим тянется одной рукой под одеяло, осторожно извлекая телефон, экран подсвечивает его лицо, он смотрит на него некоторое время, в одно мгновение напрягаясь и настораживаясь. Автор сообщения вызывает у него гнев. И, кажется, не только тем, что отвлекает в такой личный момент. - Самонадеянный убл..., - Джим одергивает себя, он не хочет, чтобы Дэнни привыкал к словам с негативной окраской, и приучается их контролировать, - Ушлепок, - подбирает он подходящий синоним, но есть еще эмоции, контролировать которые сложнее, чем слова. Джим опускает руку с телефоном, а потом показывает Морану экран. На нем красуется сообщение от самого двоякого источника информации и несомненного источника проблем. Должен просить вас о встрече. Это касается и вас, Джеймс. MH А после последних событий в Сирии Майкрофт Холмс вызывает у Джима стойкое желание его прикончить. И сейчас он снова находит в себе наглость обращаться к нему. Одновременно это значит, что то, что вынудило его это сделать, представляет серьезную угрозу. И, похоже, не только его интересам. Предложение застает Френсиса врасплох. Рич предлагает съехаться так просто и так быстро. Как и все, что происходит между ними: они узнают друг друга, сближаются, начинают делить постель, и Френсис до ночных кошмаров начинает бояться потерять его на очередном задании. Все развивается очень быстро. Как будто оба они тянутся друг к другу, внезапно найдя, и не хотят терять время, не зная, что их ждет завтра. И поэтому Френсису эта идея тоже не кажется слишком быстрой. Он не может сдержать выдающей интимность их разговора улыбки. Его глаза зажигаются. - Ты думал об этом, - говорит он, - Мне нравится эта идея. Давай посмотрим эти квартиры. Они возвращаются в штаб-квартиру. Техник перекидывается парой слов с Джимом, который только убеждается, что все в порядке, торопясь заняться пленниками. Больше дел в офисе на сегодня у него не остается. Как и у Брука. Френсис находит его и берет его руку в свои. - Поедем домой? Я за рулем. В его квартире Френсис первым делом, после того как скидывает куртку и помогает Ричарду снять его, идет на кухню и наполняет стакан водой из фильтра. Обезболы без воды в машине - явно не все, в чем сейчас нуждается Брук. Он тащит его в кровать и набирает горстку таблеток из упаковок на прикроватной тумбочке, протягивает их Ричарду вместе с водой. - Врач в клинике отпустил тебя с условием, что несколько дней ты будешь соблюдать постельный режим, - упрекает его техник, сворачиваясь в кровати рядом и размещая свою руку на груди Ричарда.