в архиве из домашних фото

У Рыжего в глазах страсти и пустого желания больше, чем хотя бы пародии пустой на чувства. Он не пытается надевать даже очки или маску влюблённости, ему практически плевать. Они со Стервятником оба на самом дне, им нечего друг от друга скрывать. У Стервятника в глазах слезы, и все, чего он хочет – чтоб перестало разрывающе болеть что-то внутри до хрипа в лёгких и кровоизлияния до самой диафрагмы. Они встречаются регулярно, приходят в одно и то же время в бар, Рыжий уводит его в холодную пустую однушку недалеко от окраины на втором этаже облупившегося трехэтажного домишки. здесь сыро, сыпется серая штукатурка, стены пестрят нецензурными надписями, до ужаса красивыми рисунками и просьбами о помощи, обращенными неясно кем неясно кому. Помимо него тут постоянно тусуется толпа ярко раскрашенных подростков, таких, как сам Рыжий, но абсолютно не похожих на Стервятника, вечно одетого в траурные цвета, с аккуратно подведенными черным карандашом глазами. Толку от этой аккуратности никакой не остаётся, когда Рыжий выгоняет своих «крыс» и вытрахивает птичьи слезы и глухие крики то ли боли, то ли наслаждения. Их короткие разговоры по пути от бара до квартиры обнажают обе души, и пока Стервятник до скрипа костей привязывается и, не дай бог, любит, Рыжий усмехается и говорит, что они друг у друга ненадолго и исключительно для определённых целей. Стервятник плачет. Рыжий знает об этом, вытирает ему слезы почти ласково и слушает, как сильно его любят. Не даёт никаких надежд, прижигать не пытается глупые и бесполезные чувства, только и развить их не даёт повода. Именно это убивает снова и снова разорванного до самого основания Стервятника. Рыжему абсолютно все равно. Рыжий потерял в одночасье лучшего друга и сестру. Он всегда называет её сестрой, лишь раз упомянув, что на самом деле они не были родственниками. Стервятник слышал про тот случай, когда «менты» обчистили один из притонов, расположенных не так далеко от нынешней комнаты Рыжего. Друга убили на месте случайным ударом локтя. У него никогда не было крепкого здоровья, а наркотики окончательно его подточили. Сестра просто пропала; Рыжий мучился, искал её по больницам, полицейским участкам, пробивал где только можно, устроился даже на приличную работу, но опустил руки через пару лет поисков. Свое восемнадцатилетие он отпраздновал в подворотне, напившись за троих и разрисовывая стены около дома цветными зверями, которые так любил его друг. С тех пор он не смотрит в зеркало, потому что огонь собственных волос, когда они хоть немного отрастают, слишком больно буром в память врезается – отголоском старой не любви, но и не дружбы с девушкой, которую он имел право назвать только сестрой. Стервятник целует его мокро и пошло, целует губы и шею, оставляет яркие засосы поверх чьих-то чужих, плачет, прижимается, кусает до алой крови на бледной, усыпанной веснушками коже. он мягко касается новых и новых едва успевающих рубцеваться порезов на запястьях, на плечах, ключицах, под рёбрами, на бёдрах, везде-везде-везде. Рыжий кажется разбитым на тысячи осколков, шрамы и свежие раны покрывают его тело сеткой трещин, а глупо-детская татуировка на щеке, клятва кому-то в вечной любви, оказывается измазана чёрной помадой. В чёрной помаде и потеках чёрной туши живот, пах, на спине – следы острых ногтей. Рыжий весь мечен Стервятником. Брат Стервятника умер от затяжной болезни и последствий операции. На память осталась лишь сильная хромота и стальной жетончик с именем из прошлого. Забавно, теперь у него на шее болтаются они оба. Стервятник думает, что теперь его не с кем путать. Он не вставал с кровати больше месяца. Ему внезапно показалось будто мир раскололся надвое, оставив ему лишь одну почерневшую половину. Он пил, пил, пил, пил, словно хотел исчезнуть, уничтожить для себя остатки тщетной жизни. Вытянул из лап смерти в своем же дерьме мужчина старше его лет на пятнадцать, забрал из очередного бара на своей шикарной машине, уложил в постель и дал время прийти в себя. Отсутствие двух пальцев не мешало «спасителю» работать полицейским и зарабатывать приличные деньги. Он быстро оформил опекунство над семнадцатилетним на тот момент Стервятником, дал ему свою фамилию и заявил, что лучше бы стал ему мужем, нежели отцом. Стервятник согласился. Весёлая таблетка с сердечком передаётся изо рта в рот, в сплетении языков и трении тел, высекающем искры. Улыбка Рыжего как всегда прекрасна и как всегда сочится ядом, солено-кровавая на вкус и противно-искренняя. так уж оказалось, что улыбкой Рыжий тоже по-своему плачет, пока его затылок плавится от укусов-поцелуев, пока сердце стучит в такт с рваными толчками внутри. Яркая завеса перед глазами вжимается в белки, закатывает ему глаза и сжимает раскаленным обручем лёгкие, не давая выдохнуть, отдышаться, возвращаться к губам Стервятника раз за разом. Рыжий не доводит его до дома, не интересуется, где он живёт. Он вообще никогда не задаёт вопросы. Рыжий рассказывает о работе в вейп-шопах, об артах на заказ, о ценах на вещества. Стервятник спрашивает его о детстве и о странных подростках-«крысах». Он всегда получает ответы и, хочется верить, что честные, а в ответ, как благодарность за нечаянное доверие, рассказывает о брате, о серьге-ключе в ухе и стальных бирках, которые стучат о его грудь каждую их встречу. Рыжий стонет-рычит, Стервятник стонет-плачет. Рыжему все равно, что делать, ему нравится одинаково и молить на коленях отыметь его в рот, и шептать грязь на ухо сзади. Стервятник закусывает губу и пытается считать, чего именно он хочет сейчас – правда всегда ошибается. Рыжий заводится быстро, кончает по нескольку раз, и всегда следит, чтоб Стервятник не остался неудовлетворённым. Стервятник никогда не остается до утра. Дома Стервятника ждёт по сути своей отец, вернее – молодой отчим, а по факту нелюбимый парень. Его целуют нежно и пару раз, благодарят за то, что был рядом, ему по утрам приносят кофе, обнимают ночью и гладят по плохо выбритой щеке. Рыжий всем своим телом, всем существом вжимается в Стервятника, трясётся в немой истерике на ночных улицах города, топится в алкоголе и в пьяных развязных поцелуях. Вслед кричат что-то про пидоров, а Рыжий в ответ легко шлёт нахуй срывающимся от слез голосом. Он зажимает Стервятника в подворотне, стягивает черную футболку с него, остатки порванной рубашки с себя, кожа о кожу прислоняется и дышит затравленно в шею, кусает костяшки, кусает до глубоких вмятин запястье Стервятника, обещает, что не оставит следов, давится слезами, сползает по стене и кричит в темноте пару фраз про то, как хочется сдохнуть. Стервятник фотографирует его, упавшего, с поднятой головой и мокрыми дорожкам слез на щеках. Сейчас он до боли похож на себя же в очередном оргазме. И Стервятник впервые понимает желание Рыжего выебать все глупые и ненужные слезы. он прижимает «крысу» в той же подворотне, входит едва успев воспользоваться смазкой, ловит губами всхлипы, превращающиеся в стоны и хрипло дышит сам. Распечатанная фотография остаётся смятая в кармане джинс с неправильно вдетым ремнем, которым Стервятник фиксировал чужие руки. И шею. А может, что-то ещё, он не особо помнит, поскольку оба напились до состояния невменоза и заснули в крысятнике, смешав свои и чужие слезы, потекшие чёрные тени и кровь на лезвии и губах. На следующий день он выскальзывает из квартиры, с желанием ничего не менять и озадаченный только тем, как объяснить свое ночное отсутствие парню. Запрокинув голову, смеется-плачет в небо и шагает собирать вещи. Нет смысла оставаться в этом городе, нет смысла оставаться с Рыжим на ночь, нет смысла жить, нет смысла, нет смысла-нет смысла-нетсмысла. Стервятник исчезает из бурной жизни города, где ему места нет, хотя появляется ещё пару раз в компании Рыжего с размазанной помадой. Ему уже настолько, кажется, все равно, когда остатки чувств вспыхивают красными угольками и безвозвратно тают, оставляя после себя приятное чувство пустоты. Пустота быстро заполняется болью, и Стервятник кричит по ночам на крыше трехэтажки. На крыше восьмиэтажки. В лесопарке. На балконе своей квартиры. В ледяных-сжигающих объятьях Рыжего. Кричит. Плачет. Стонет. Плачет. Шепчет. Режет тупым ножом по прозрачной коже. Кричит. Изгибается. Сбегает. Устраивается на работу. Кричит. Снимает жилье подальше. В объятьях Рыжего. Стонет. Плачет. Кусает снова и снова до крови. Позволяет следы на себе. Уезжает. Кричит. Курит самокрутки. Дрочит. Улыбается вместо слез. И думает, что больше не любит.