_____________
Сегодня ночью Лини долго не мог уснуть, забываясь в фантазиях о пухлых женских губах. Такое повторялось постоянно. Кулисы, гримерка, улочки Фонтейна, они даже пытались отправить с ночёвкой Паймон в комнату к Линетт, но девочка все равно прилетала обратно в чайник, на радостях рассказывая каким фокусам она научилась от девушки. Знали бы вы сколько было потрачено денег в никуда, откупаясь разнообразными десертами. Только такую валюту принимала младшая сестра фокусника. Но у настырной, хотя так сильно любимой, феечки как будто была заложена от рождения функция, под кодовым названием: «Облом». - Люми, какая ты красивая! — восторженно летала вокруг блондинки подруга, осматривая со всех сторон, — Как же тебе идет это платье! Может Паймон нужно уйти в модельеры?! Как идеально я подобрала тебе наряд. - Спасибо, — звонко смеялась Люмин, покрываясь еле заметным румянцем. И не важно, что модельеры занимаются иным. Тихо цокая каблучками по каменному покрытию, девушка ловила на себе восхищенные взгляды большинства посетителей театра. Она утопала в мужском обожании, подкармливая свою внутреннюю женщину. Для нее было в новинку ощущать себя красивой. Наверняка никто и не задумывался сколько смертей за ее хрупкими плечами. И не нужно. Не сегодня. Новое выступление горячо любимого иллюзиониста. Вновь они садятся в первых рядах, специально забронированных для их персон. Тухнет свет и одинокая пушка узким кругом освещает сцену. Пусто. — Здравствуйте, дорогие зрители! — голос доносится откуда — то сверху. Зрители рефлекторно поворачиваются в след за голосом и Люмин теряет дар речи. Свет софитов бегло перекидывается в конец зала, на второй этаж, цепляя изумленные лица посетителей. Прямиком на перилах, посередине, сидела главная персона сегодняшнего вечера в ином обличии. Привычная прическа сменилась на распущенные волосы, шкодливо торчащие в разные стороны, очерчивая точечные скулы. Одной ногой он упирался в резные деревянные перила, открывая взору высокие кожаные ботфорты, доходящие до середины бедра, усеянные ремнями с бронзовыми застежками. Обувь плотно облегала ногу, к верху раскидываясь широким острым манжетом. Вторая нога свисала вниз, размеренно раскачиваясь в пустоте, периодически звеня украшениями. Темные штаны с фактурными вставками по бокам обрамляли мужские бедра. Рукава белоснежной рубашки закатаны до локтя, демонстрируя народу жилистые предплечья. Ворот расстегнут до запретной точки, маняще раскрывая острые ключицы, а надетая сверху серая полосатая жилетка роскошно подчеркивала атлетическую фигуру. Кисти рук бессменно обтянуты в чернильную ткань перчаток. - Шоу начинается, — заискивающе объявляет он, спрыгивая с перил под перепуганные возгласы публики, в последствии перетекающие в восторженные. Юноша исчезает в темноте, так и не приземлившись на первом этаже, моментально появляясь в центре сцены, ярко освещенный. Представление началось._________
- Я такого еще никогда не видела! — в чувствах восторгалась блондинка, сияя как начищенный фарфор, — Для меня было шоком, когда ты совершил трюк, — она открывает дверь в гримерку и чуть ли не влетает в помещение, кружась на месте, — А как ты достал цилиндр?! Откуда ты его взял?! — ладони озадаченно ложатся на собственные щеки, густые ресницы от восторга подрагивают, — А цветок! — мечница отворачивается от юноши, стоящего в дверном проеме, внимательно осматривающего ее с головы до пят, — Достал прямиком из шляпки той женщины! Как будто в подтверждение своих слов, девушка заглядывает в зеркало, поправляя светлую прядь. - А твой внешний вид! — она не замечает как щелкает дверной замок, — Я говорила, что тебе идут распущенные волосы! — он крадется как хищник к своей добыче, — Это вызвало фурор! — только хочет она обернуться к юноше, как по обе стороны от ее бёдер на столешницу обрушиваются мужские руки, прижимая к острому краю, и заставляя умолкнуть. Медовый взор поднимается вновь к отражению, с замершим сердцем заглядывая в потемневшие аметистовые глаза. Он молчит, внимательно вглядываясь в девичье отражение, очерчивая даже слишком интимным взглядом ее декольте, выгодно подсвеченное светом гримерного зеркала. Путешественница рвано выдыхает, ощущая весь напор. Он доведен до точки кипения. Его терпению пришел конец. Его молчание доводит её до дрожи в коленях. Лини зарывается носом в густых блондинистых волосах, шумно вдыхает любимый цветочный аромат и в нетерпении мокро целует за острым ухом, проводя кончиком языка по раковине. Не в силах отвести взгляда, девушка жадно считывает каждое действие, в нетерпении ожидая прикосновений. - Чувствуешь? — хриплый шепот опаляет мокрое ухо, заставляя вздрогнуть, — Ты сводишь меня с ума, — и в подтверждение он тяжело прижимается бедрами к ее, демонстрируя желание. - Лини… - Люмин старается повернуться к нему лицом, но только сильнее оказывается прижатой к столешнице, — Здесь? - Да, — прорычал иллюзионист, прикладывая указательный палец к собственным губам. Он резко снимает зубами перчатку, откидывая куда — то в бок, — Не смей отводить взгляд. Девичьи плечи покрываются густым румянцем и мурашками. Голая мужская ладонь мягко ложится на лебединую женскую шею, скользя вниз, немного сжимая. Тонкие пальцы быстро расстегивают застежку болеро, открывая зеркалу безупречные ключицы любимой. Он пробегается подушечками пальцев по выступающим косточкам, опускаясь ниже. Люмин затаила дыхание, скользя взглядом вслед за указательным пальцем, что вырисовывал неизвестные щекочущие узоры на выступающей из-под декольте груди. Сегодня в его планах не было запланировано спешки. Ему нужно было насладиться ею сполна, либо он покончит с собой. Она нужна ему как кислород. Вторая рука, все еще облаченная в перчатку, ложится на бедро, окутанное шелком платья, сминая бесящую ткань. Женские вздрагивания вибрацией отдают в мужскую грудь, заставляя его тяжело дышать в ухо, опаляя раскаленным воздухом. Сухие губы обрушиваются краткими поцелуями вдоль излюбленной выступающей венки на шее, кусая и незамедлительно зализывая. Она сдается и издает первый приглушенный скулеж, кладя свою руку поверх его на бедре, но Лини останавливается и перекладывает обе ее руки на столешницу. - Нет, — никогда не был он таким немногословным. И под этим напором она сжимает пальцам край дерева, закусывая губу. Рука с бедра скользит по платью выше, очерчивая широким жестом плечо. Юноша скидывает с худых плеч болеро, откидывая вслед за перчаткой. - Сними, — шелестит интимно в женскую шею и настойчиво кладет указательный палец в перчатке на любимые губы, очерчивая ногтем. А она повинуется, специально издеваясь целует, цепляет острыми зубами гладкую ткань и медленно стягивает перчатку. Она слышит как он шумно сглотнул и в месть проводит языком вдоль его пальцев. Не в ее характере позволять в полную меру управлять собой, но фокусник был иного мнения. Ладони обеих рук ложатся на тонкую талию, сжимая, большими пальцами очерчивая позвоночник и быстро поднимаются в вверх, даже слишком неожиданно накрывая грудь и сжимая. После этого она пропала окончательно. Как бы он не считал, что спешке места не быть, но были они в гримерке, в которую наверняка по закону подлости постучат. Ни один раз. Он знал. Он чувствовал. Бедра в рваном толчке вновь прижимаются к ее, вырывая из женской груди стон. Ловкие пальцы искусно спускают с плеч Люмин бретели платья и проскальзывают под плотное кружево, сжимая обнаженную кожу. - Твоя кожа словно шелк, — не изменяя себе говорит Лини комплимент, цепко сжимая твердые горошины сосков, вытягивая как удочкой из нее новый сокровенный стон. - Лини, — запинаясь в тяжелом дыхании, путешественница в мольбе через зеркало заглядывает в любимые глаза, — Еще. И он сам стонет, кусая плечо. Красный след медленно проступает на хрустальной коже, подчёркивая впадины от зубов. Ладони мягко сжимают девичью наливную грудь, щекоча чувствительные горошины. Слово его женщины закон. Целует в загривок шеи, проводит мокрую дорожку по позвонкам и, спуская платье ниже, целует в лопатку. До безумия смущающе видеть себя в отражении обнаженной, хоть и часть груди закрывают горячо любимые мужские руки. Наблюдать как пальцы вытворяют что — то невероятное, сжимая и оттягивая соски. Как ладони из-под низу приподнимают грудь, прижимая. Хотелось закрыть глаза и забыться в чувствах, но его слова работали на нее как гипноз и взгляд оторвать было невозможно. Хотелось прочувствовать каждой клеточкой его тепло и сгореть заживо. Мужские ладони отпускают из плена женскую румяную грудь, опускаясь по талии вниз и шелестя тканью забираются под юбку, неприлично задирая ее. Звонкий шлепок по ягодице, протяжный женский стон и мужское рычание в плечо. Они не смогут остановиться. Нет, не сейчас. Губы искусаны на столько, что еще немного и первая бусина крови скатится по женскому острому подбородку, но Лини вовремя кидает взгляд на ее отражение и вжимаясь всем телом в ее, протягивается через плечо и заботливо целует в щеку, шепча, — Не кусай. Прошу. Люмин так жалобно всхлипывает, что под этим напором фокусник не сдерживается и разворачивая любимую к себе, целует так, как будто она единственная, кто сможет утолить его жажду. Женские пальцы зарываются в любимые густые стальные волосы, оттягивая, редко царапая кожу. Пробежаться кончиком языка по зубам, втянуть продолжительно его язык, размерено покачать головой и получить прямиком в глотку мычание. Она знала как вывести его из равновесия, и ему так нравилась ее власть над ним. Не прерывая до одури неприличный мокрый поцелуй, юноша цепляет пальцами грудь и спускается ниже, вновь задирая юбку и прижимая ткань, чтобы она вновь не скатилась. Пальцы ловко проникают под кружево белья и щекоча оглаживают до одури влажные складки. О Архонты, как она хочет его. Острое колено юноши раздвигает шире девичьи бедра, помогая рукой ей сесть на край стола, прерывая при этом поцелуй с характерным звуком. - Говори, если я делаю неправильно, — шепчет он в губы и вновь целует. Средний палец находит нужную точку, мягко надавливая и круговыми медленными движениям очерчивая. В губы незамедлительно поступил женский вскрик удовольствия. Люмин до синяков сжимает широкие плечи и еще шире раскидывает ноги в стороны. Как же развратно она выглядит сейчас. Платье поясом висит на талии, лишь держась лямками за женские предплечья. Мягкий свет ламп чарующие обнимал пышную грудь, выгодно подчёркивая все прекрасие мягкой кожи, прерывающейся множеством шрамов от битв. Она была прекрасна во всем. - Быстрее, — в стоне отрываясь от губ, мечница запрокидывает голову назад и отпуская плечи любимого, облокачивается руками позади себя, цепляя мешающие вещи. И это было лучшее ее решение. Немного отодвинувшись от девушки, юноша осматривает представший вид перед ним и теряет возможность дышать. Губы прижимаются в множестве поцелуев к груди, пальцы ускоряются в своем темпе, доводя возлюбленную до безумства. Уже не помогало ничего, чтобы скрывать громкие звуки, исходящие из груди. - Не издевайся, — стонет Люмин, когда он в очередной раз подстёгивая ее пальцами уже хотел один из них погрузить прямиком в лоно, — Войди. Не дожидаясь его ответа она кладет ладонь на атлетичное плечо и притягивая к себе, в спешке самостоятельно расстёгивает мужские штаны, путаясь от безумного желания. Стягивает вместе с бельем и проводя языком вдоль своей ладони, кладет на твёрдый член, делая два пробных движения. Она забывает о смущении напрочь. - Люмин…-он не в силах сдержать стона. Лини расстегивает мешающую жилетку и откидывая, тоже самое делает с рубашкой. Было слишком жарко, и так хотелось почувствовать ее еще ближе. Кожа к коже. Юноша снимает окончательно женское белье, заботливо оглаживая бедра и в нетерпении притягивает ее ближе, чуть ли не укладывая на стол, цепляя реквизит. Член проезжается вдоль мокрых складок и они не сдерживаются от судорожного выдоха. Они так близки к развязке, и это сносило разум бесповоротно. Стук в дверь. Замирают, в сумасшествии смотря друг другу в глаза. Плевать. Первый очнулся от пелены паники Лини и впадая в новую дымку вожделения, получая прилив адреналина, иллюзионист погружается в мечницу. В награду слышится протяжный стон, заткнутый женским кулаком. Стук повторяется. Юноша подхватывает за талию свою любовь и прижимая к себе, начинает двигаться. Погружается глубоко, вырывая из груди очередной восторженной отклик. Она такая горячая. Такая тесная. Такая, черт возьми, его. Лини целует Люмин жарко. Они стукаются зубами и в безумстве сплетаются языками в мокром поцелуе. Девушка проезжается ногтями по спине фокусника, царапая. Он рычит прямиком в рот и кусает за язык, не прерывая поцелуй, а она издевается дальше, не оставляя и живого места. Толчки становятся резче, быстрее. В пояснице саднило от жесткой поверхности, но так было все равно. Весь объем удовольствия перекрывал любое неудобство, разжигая огонь в груди. Стук в дверь становится настойчивее, слышны чьи — то отклики. Пробуют подергать дверную ручку, но безуспешно. Лини умнее. Он запер дверь. Мужская ладонь ложится на бедро, сжимая до синяков и красных следов, а пальцы второй руки возвращаются к клитору. Он близок, и не позволит своей даме не получить должного удовольствия. Действия бедер и рук срываются на какой — то нереальный темп, и никакой поцелуй уже не сможет скрыть женских вскриков удовольствия. Лини отрывается от столь уже привычных и любимых губ, задыхаясь и заглядывает в потемневшие глаза напротив, — Я люблю тебя, — шепчет он, в очередной раз в глубоком резком толчке проникая. И это сорвало всё. Широко раскрывая глаза, девушка цепляется, как за спасительный круг, за плечи любимого и запрокидывая голову назад, выгибается неестественной дугой, получая бескрайнее удовольствие. И он не заставляет ее долго ждать, резко выходя и горячо изливаясь на девичье бедро. ⁃ Я тоже тебя люблю, Лини. Она так счастливо улыбается, так сияет, что сердце сжимается в тиски и юноша не сдерживает счастливой улыбки в груди, даря ей самый нежный поцелуй, на который способен. А стук в дверь затих. Череда провалов прекратилась.