Мне 17, а ему 33

Перед глазами темнота. В ушах полным полно звуков, от шагов до громких голосов. Сзади себя он ощущает холод металла, а спереди холод ветра, который за собой оставляют люди, идущие куда-то по коридору. У него ощущение, будто бы он проваливается куда-то в пустоту. — Чонхо… Чонхо, — парень открывает свои глаза, когда слышит голос своего друга. — Уснул, что ли? — …Просто задумался, — отвечает Чонхо, поправив ручку сумки у себя на плече и направляясь в ту же сторону, что и его друг. — Спасибо, что подождал. Учитель Кан меня задолбал, честное слово, — жалуется парень пониже. — «Уён, ты то не сдал, Уён, то не закончил!» Пусть в баню идет! — Но он ведь прав, ты и правда ничего не сдал- — Сейчас я пойду домой без тебя! — жалуется Уён. — Нет уж, не для этого я тебя ждал всё это время, — говорит Чонхо, и Уён довольно ухмыляется на это. Дорога домой не длинная. Чонхо почти всю дорогу молчит и идет медленным шагом, в то время как Уён всегда немного впереди и ни на секунду не замолкает, рассказывая о своем интересном дне. У Уёна каждый день интересный, а вот у Чонхо это уже рутина. Он ни с кем кроме Уёна толком не общается, поэтому логично, что у него нет того, что ему можно было рассказать. — Ну, так что, ты идешь? — спрашивает энергично Уён, и Чонхо в тот момент понимает, что прослушал всё, что сказал Уён в тот момент. — Куда? — Уён сразу легонько ударяет его по-затылку. — Почему ты меня не слушаешь?! — Уён дуется, скрестив руки на груди. — На этих выходных кто-то в нашем классе закатывает тусовку. Ты идешь на неё? — Меня не приглашали, — Чонхо пожимает плечами. — Туда приглашены все, — говорит Уён. — Это будет крутейшая тусовка в этом году! Тэхён другие закатывать и не умеет. Прошу, идем со мной! Мне там будет скучно без друга. Там никого из тех, кого я знаю не будет. — Это точно? Или будет как в тот раз, когда ты тупо весь мой день рождение разговаривал с теми, кого ты у меня попросил пригласить? — припоминает Чонхо, на что Уён закатывает глаза драматично. — Я ведь извинился за это, — Чонхо на это ничего не отвечает. Возможно, Уён когда-нибудь поймет, что одного извинения иногда может быть недостаточно. Уж слишком тот полагался на обычное слово «прости.» — Я без понятия, получится ли у меня, — отвечает Чонхо, в конце предложение еле слышен тяжелый вздох. — Вдруг, меня не отпустят. — Постой, не говори мне только, что твой отец тебе до сих пор ту няньку нанимает… — говорит Уён с надеждой в голосе, но когда Чонхо отвечает тишиной, он понимает, что надеяться было напрасно. — Аргх, вот твой отец придурок конечно. — Эй, не говори такого о моем отце, — жалуется Чонхо в ответ, пронзая Уён острым взглядом. — Да ладно тебе, ты всегда так о нем говоришь, — это была правда. Чонхо обычно не сдерживал не совсем-то и вежливые слова в сторону своего отца при Уёне. Но знаете, это то же самое, как у некоторых бывает с братьями или сестрами: ты можешь избивать их хоть до смерти, но кому-то другому ты не позволишь их даже пальцем коснуться. — Вот мы и пришли, — говорит Чонхо, чтобы заполнить тишину, которая неожиданно наступила. — Спасибо, что провел. — Не за что, — говорит Уён, и попрощавшись, идет в сторону своей улицы. Чонхо вздыхает, и подходит к своему дому. Но входить внутрь он не спешил. Он стоит возле дома еще наверное минут пять, оттягивая момент встречи со своим отцом. Он не был ужасным парнем, скорее Чонхо просто не мог поверить в тот факт, что именно этот человек является тем, кто вынашивал его девять месяцев. Чонхо наконец-то входит в дом, сразу же замечая своего отца сидящего на диване и с подставкой для ноутбука на коленях, на которой находилось само устройство. На журнальном столике стояло почти допитое кофе в кружке, а рядом с ним и полным полно бумаг, которые его отцу нужно было разобрать. Видимо, он не успел этого сделать на работе. — Привет, Чонхо, — говорит он, смотря уставшим взглядом на своего сына. Чонхо в ответ кивает, снимая ботинки в коридоре. — В рисоварке рис и я заказал курицы, можешь разогреть её. Если не хочешь этого, найди себе что-нибудь другое. Чонхо опять кивает, но его отец это вряд ли увидел, ведь взор того уже был направлен назад на экран. Через минут пятнадцать, когда Чонхо уже переоделся и пришел в порядок, он уже стоит перед микроволновкой, смотря на то, как курица кружится там, собирая все излучающее тепло. Взгляд ненароком падает на отца, который так и продолжает работать над чем-то. Его отец, Пак Сонхва, выглядит очень молодо и привлекательно, и Чонхо прекрасно осознает, почему так вообще получилось, несмотря на то, что Сонхва уже как семнадцать лет является отцом. Сонхва тридцать три года, а его сыну почти семнадцать. Если человек знает математику первого класса, он прекрасно поймет, что что-то не складывается. Чонхо всегда было стыдно за это, если честно признаться. Каждый раз, когда его отцу нужно было появляться в школе, всё всегда заканчивалось тем, что всё это время его отца нахваливали за то, что у него уже такой взрослый ребенок, а он до сих пор выглядит таким молодым. Или гордились им за то, что в таком раннем возрасте он решился на то, чтобы оставить ребенка — как-будто его отец не был просто обыкновенной шлюхой еще со школьных годов. Но люди никогда этого не поймут, ведь Сонхва был для них «героем.» Чонхо вздрагивает, когда микроволновка своим писком сообщает о том, что еда готова. Чонхо не спеша ест, не чтобы насладиться едой, а потому что быстрее эта гадость лезть и не хочет. Наверное у других детей ужин вместе с родителями, и их родители обычно тратят как минимум час на приготовление вкусного ужина, когда его отец потратил пять минут на то, чтобы заказать что-то из ресторана. — Пап, — зовет вдруг Чонхо своего отца. — Что такое? — спрашивает в ответ его отец резко. Чонхо до сих пор не уверен, стоит ли рассказывать отцу об этом или умолчать будет лучшим решением. Иногда лучше спросить, ведь тогда не придётся в секрете уходить из дома для этого. Ну, а если он будет против, тогда слишком уж усиленную охрану поставит, — что значило, что он просто предупредит его няню об этом, — и тогда у него точно не будет никаких шансов. — …Чем ты планируешь заняться завтра? — решает спросить совсем другой вопрос Чонхо. Его отец несколько секунд думает, прежде чем ответить: — У меня завтра работа, — отвечает его отец и Чонхо закатывает раздраженно глаза. Очередная ложь. Одна из многих, которые ему отец говорил на постоянной основе. Чонхо прекрасно понимал, что его отец не работает по-выходным, а вместо этого он ходит в места не совсем приличные. В бары для знакомств на одну ночь. Хоть пароль от телефона своего отца, технически, Чонхо не должен был знать, догадаться о том, что это было его день рождение было вовсе не сложно, хоть Чонхо и считает это уж слишком слащавым. Там уже он и нашел фотографии своего отца в обстановке клуба неоновых цветов. На каждой фотографии он всегда стоял с кем-то, показывая пальцами «викторию» и улыбаясь в камеру. Чонхо помог понять, что это именно за место тот факт, что на каждой фотографии рядом с его отцом всегда были разные мужчины. Чонхо вовсе не осуждает своего отца за такие походы. Каждому нужно как-то расслабляться и это нормально. Но когда он только узнал об этом, ему было немного обидно от того факта, что его отец предпочитает компанию каких-то чужаков, вместо компании своего сына. Но потом Чонхо смирился и даже начал радоваться тому, что на выходные обычно их дом был полностью предоставлен ему самому. — …На завтра я пригласил твоего няню. Ключевое слово «обычно». — А зачем это? — спрашивает Чонхо, вопросительно смотря на своего отца. Обычно тот приглашал того мужчину только в тех случаях, когда волновался за то, что Чонхо может что-то натворить, пока будет сам дома, что обычно случалось не так уж и часто, но да, бывало. — Потому что я так сказал, — его отец поднимается со своего места. — Спокойной ночи. Чонхо кивает, но не отвечает. — Вот же сука, — шепчет Чонхо, когда слышит, как захлопнулась дверь в спальню его отца. Чонхо знал, что где-то ночью, обычно в часа два ночи, он покинет дом и уедет в свой любимый бар, а утром уже няня будет ждать у порога его дома. А это значило только одно: через главный вход ему не проскочить на тусовку.

***

Чонхо просыпается в семь утра вовсе не из-за звона будильника, а в дверь. Раздраженно мыча, он направляется в сторону коридора, где открывает дверь мужчине лет тридцати… но даже так, тот был ниже Чонхо. — Доброе утро, Чонхо-я, — говорит тот с рюкзаком на плече проходя вовнутрь дома. — Не знаю, говорил ли тебе твой папочка, но сегодня я твой няня. — Да, мне «папочка» говорил, — перекривляет своего няню Чонхо. — Ну-ну, не нужно так грубить, — говорит тот, положив свой рюкзак на стол и начиная рыться в нем. — Если ты будешь хорошим мальчиком, то в конце дня я позволю тебе поесть мороженое на ужин перед телевизором. Чонхо смотрит на няню как на сумасшедшего, прежде чем пойти в сторону кухни, чтобы поставить себе чайник для кофе. Ким Хонджун — их сосед-бета напротив, который глядел Чонхо еще с детства всего за тысячу вон в час. Многие из тех, кто хотели трахнуть его отца предлагали услуги няни, но этот был либо слишком жалким, либо его желание потрахаться было в тысячу раз сильнее, раз он согласился на такую мизерную зарплату. Но как Чонхо подозревает, даже спустя почти семнадцать лет, Хонджуну его отец не дал, ведь тот так и продолжал сидеть по выходным с почти совершеннолетним подростком. Выпив кружку горячего кофе, Чонхо оставляет её в раковине и направляется в сторону своей комнаты. Телефон он оставил до этого на столе, поэтому хотя бы минут десять он его точно не проверял. Сообщение от Уёна высвечивается на экране и Чонхо проверяет его чуть ли не со скоростью света, надеясь, что это о вечеринке вечером. В сообщении виднеется фото Уёна, на которой он в своем обычном, «тусовочном» прикиде и подпись снизу: «буду ждать тебя в четыре». Чонхо отвечает: «Надеюсь у меня выйдет пойти», после чего кидает телефон на кровать и валится туда же. Чонхо хочется кричать от злости, ведь нужно же было его отцу додуматься нанять няню именно сегодня, когда Чонхо собирался идти на лучшую тусовку года. Чонхо бросает взгляд на окно и осознает, что кажется он попадет на вечеринку сегодня вечером.

***

Чонхо заканчивается одеваться где-то за минут десять. Макияж это то, что занимает у него в три раза больше времени. Хоть мейк-ап и легкий, Чонхо наверное пять раз стирал ту же стрелку пытаясь перерисовать её заново, заново и заново. Всё-таки он решил, что он обойдется без стрелок и в конце концов сдался. Когда он закончил с губами и тенями, Чонхо наконец-то надевает на свои глаза темные линзы, имитирующие карий цвет глаз. Зрение у него было хорошее, но Чонхо всю свою жизнь ненавидел свой необычный цвет глаз, поэтому всеми способами пытался их спрятать. Он взволнованно вздыхает, выглядывая из окна, чтобы в очередной раз увидеть высоту с которой ему придется спрыгнуть. Чонхо нервно сглатывает, прежде чем натянуть рюкзак на одно плечо и выставить ноги наружу, садясь на подоконник. Сделав несколько глубоких вздохов, Чонхо с маленьким вскриком спрыгивает с окна, приземляясь через секунды две на ноги. Он шипит от резкой боли в пятках, но быстро на нее забивает, поправив джакет на плечах и побежав в сторону улицы Уёна. Уён встречает его взглядом, который значит только одно: «У тебя получилось» и они направляются в сторону автобусной остановки. Уён слушает музыку в наушниках на всю, которая, как всегда, оказалась роком и хоть Чонхо немного стыдно за своего друга, подпевающему словам какой-то попсы с ужасным английским акцентом, Чонхо как будто чувствует себя уверенно находясь рядом с таким человеком как Уён И хоть Чонхо понимает, что вряд ли ему этот побег сойдёт с рук, это прекрасное чувство, быть хотя бы на вечер свободным. На тусовку их принимает с улыбкой Кан Тэхён, организатор вечеринки, сразу же приводя их во внутрь и предлагая пунш. И, что было ожидаемо, Уён уже теряет Чонхо где-то в гостиной, заметив своих старых знакомых из школы. А потом оказывается, что все на этой тусовке это знакомые Уёна, что значило лишь одно: Чонхо опять предоставлен самому себе. Чонхо тяжело вздыхает и встает возле стены рядом со столом с напитками и едой, где обычно отшивались лузеры с их класса. Вот Чонхо замечает Боран, свою одноклассницу, которая нервно теребит края своей черной юбки, наверное думая над тем, стоит ли ей заговорить с кем-то или лучше подождать, пока к ней заговорят первыми, чтобы не казаться навязчивой. Она всегда была тихой омегой из их класса, поэтому странно, что она вообще сейчас находилась в четырех стенах этого дома. Справа от него же стоял альфа, имя которого Чонхо не запомнил. Тот альфа хоть и пытался казаться крутым, образ такового терял, когда на переносице у него находились идеально круглые очки, а под губой красовалась огромная родинка. Чонхо кривится, когда тот подмигивает ему и улыбается, показывая улыбку в брекетах. Неужели, Чонхо был таким же лузером, как и эти двое? Не стоило приходить. Опять он повелся на обещания Уёна. Чонхо вздыхает, направляясь в сторону выхода, пытаясь протолкнуться аккуратно сквозь толпу, чтобы не пролить напиток на кого-то. К сожалению, — или к счастью, как потом думается Чонхо, — эта задача не удается и уже через меньше чем минуту, ярко красный напиток красуется большим пятном на белой рубашке какого-то парня. — Черт. Извини за это, — в панике бубнит Чонхо, смотря то на свой почти пустой стакан, то на рубашку, которая всего секунду назад была идеально белой. — Не волнуйся, ничего страшного, — слышит в ответ Чонхо, в тоже время переводя взгляд на лицо парня, впервые видя его. Нежные черты лица этого альфы, — ну сто процентов ведь альфа. По очертаниям тела под рубахой видно и по запаху, который исходил от него, — заставили Чонхо резко покраснеть, а мягкий взгляд с доброй улыбкой даже вздрогнуть. — Я… я помогу тебе привести себя в порядок.

***

В уборной Чонхо стоял возле стены, неловко обнимая себя за плечи. Он с того момента, как оказался здесь, заметил открытое окно сверху, которое делало помещение ужасно холодным, но неловко было бы просто закрыть его, пока тот альфа пытался привести себя в порядок. Тот стоял у раковины, плеская теплую воду себе на рубаху, что не очень то и помогало, но пятно вроде начинало мутнеть. — Прости меня за это, — опять повторяет Чонхо, отвернувшись неловко от взора альфы, который тот направил на него сквозь зеркало. — Да ладно тебе, ничего страшного, — повторяет тот равнодушно. — Кто тебя притащил сюда? — Чонхо немного удивлён от вопроса. — Откуда ты взял, что я не сам сюда пришел? — отвечает вопросом на вопрос Чонхо, немного расстроенный тем фактом, что тот был прав. — Ну, ты всю вечеринку выглядел так, будто бы ты умолял о том, чтобы тебя оттуда забрали, — Чонхо еле заметно краснеет, осознавая, что тот наблюдал за ним всё это время. Чонхо настолько интересная личность, чтобы тот обращал на него свое внимания? — И я всё думал: «Наверное, Ёсан мог бы помочь ему с этим.» — Ёсан? Могу ли я поинтересоваться, кто это? — Чонхо наклоняет голову набок. — Прости, забыл представиться: меня зовут Кан Ёсан, — он протягивает ладонь Чонхо. Чонхо сначала смотрит недоумевающе, а потом коротко смеется, удивляясь такому интересному подкату. Он протягивает ладонь, на что Ёсан её перехватывает, переплетая пальцы с друг другом. — Не хочешь пойти прогуляться? — спрашивает Ёсан, с полу ухмылкой на губах. Чонхо в очередной раз слышит музыку, разговоры за дверью ванной, вспоминая о тех всех людях там. Но в тоже время, ему довольно-таки неловко от того факта, что он собирается пойти на прогулку с альфой. Что хуже: стоять в около стены с Боран и тем очкастым, или пойти прогуляться с привлекательным альфой?

***

— О, значит, Кан Тэхён твой младший брат? — удивленно уточняет Чонхо, идя рядом с Ёсаном и держа свои руки у себя за спиной, без понятия куда их деть. В его джинсах были лишь ненастоящие карманы, поэтому это не было вариантом. А держаться с альфой за руки — стыдно. И неловко. — Не нужно так официально, можешь называть его просто Тэхёном, — отвечает с улыбкой Ёсан. На улице прохладно, и когда Ёсан замечает, как Чонхо дрожит, он приобнимает его за спину, прижимая ближе к себе. Чонхо застывает всей верхней половиной тела, позволяя лишь ногам делать свою работу и идти дальше. Лицо красное, и Чонхо надеется, что Ёсан думает это из-за холода. Ёсан что-то ему говорил, но Чонхо уже давно не слышал, лишь чувствуя ладонь у себя на боку и руку на спине. Сосредоточившись на дыхании, он пытается делать как можно меньше вздохи, чтобы не выдать волнения, но… — Чонхо? — А? — Чонхо вздрагивает, смотря Ёсану в лицо, которое было ближче некуда сейчас. Ёсан молчит, смотря в лицо Чонхо переводя взгляд с его глаз к губам и назад. Чонхо не может отвести взгляда со скул альфы, с его темных глаз. Его запах как-будто проникает в кожу, овладевая всем им, по другому объяснить, почему его так привлекает этот запах мяты исходящий из него — невозможно. Чонхо не сразу осознает, что Ёсан его целует. Возможно лишь спустя секунду, а возможно прошло целых пять. Чонхо бы не удивился, если он и минуту не понимал, что ощущает губы Ёсана на своих, ведь его голова совсем не работала в тот момент. Ёсан целует так, как будто он был здесь хозяином. Кладет свои ладони на затылок Чонхо, в пальцах переплетая темные волосы; проникает языком тому в рот. Чонхо не замечает, что тихо стонет под его прикосновениями, а когда Ёсан еще и гладит его по спине, останавливаясь где-то на копчике, Чонхо совсем теряет себя. Но не настолько, чтобы резко не отстранить Ёсана от себя, тяжело дыша, повернув голову в сторону, чтобы не видеть растерянного лица альфы. — Прости, я переборщил? — спрашивает Ёсан, когда Чонхо пытается выкрутиться из рук Ёсана, что у него получается довольно-таки просто, ведь Ёсан его и не задерживал. — Нет, нет, нет, всё в порядке, — отвечает Чонхо, повернувшись к Ёсану спиной, как будто прячась от него. — Я… мне стоит пойти домой. Пока, — Чонхо быстро направляется в сторону автобусной остановки, не оборачиваясь, боясь, что он увидит там Ёсана, пытавшегося догнать омегу. Но этого не случилось, ведь Ёсан и не пытался.

***

Чонхо даже не удосужился проникнуть в дом секретно, просто входя через главный вход. Дверь ему открыл Хонджун, который весь в слезах облегченно обнимает Чонхо, радый тому, что он был в порядке. Чонхо замечает и своего отца в коридоре, который смотрел равнодушно на своего сына. Чонхо мог поклясться, у того в мыслях проскользнула мысль: «Лучше бы он не возвращался», ведь не было видно, что тот вообще волновался. Чонхо бы хотелось, чтобы тот накричал на него; сказал бы, что тот наказан и его окно, которое тот оставил открытым, когда он уходил на тусовку, он прибьет досками, чтобы даже мысль о том, чтобы сбежать, не приходила в голову; чтобы тот ударил его в конце концов! Дал бы пощечину какую-нибудь, или газету свернутую взял бы, как нормальный отец. Но он просто посмотрел на него разочарованно, и направился в сторону гостиной, приземляясь на диван. — Я всем соседям звонил, — говорит заплаканный Хонджун, отстраняясь от Чонхо, чтобы посмотреть на него. Так странно, что какая-то там няня волновалась за него в разы больше, чем его собственный отец. — Но никто тебя не видел и были без понятия где ты. Еще и ты трубку не брал. — Я просто был у друга, а телефон был на беззвучном, — отвечает Чонхо, на что Хонджун в последний раз всхлипывает, прежде чем слышит из гостиной: — Спасибо за помощь, Хонджун, можешь идти, — говорит его отец, мягко улыбаясь тому. — Ты и так задержался. — Это я виноват, если бы я был внимательней… — Всё в порядке, правда. Ты в этом не виноват, — успокаивает омега. — До свидания. Спокойной ночи. Хонджун в последний раз смотрит на Чонхо прежде чем попрощаться, и уйти из дома. Чонхо вздыхает тяжело, и направляется на второй этаж медленным шагом. Настолько медленным, чтобы у его отца еще была минута, чтобы хотя бы что-то сказать ему. Но он молчал. Чонхо хотелось кричать на весь дом из-за этого; хотелось убежать опять из дому, возможно назад к Ёсану, и позволить ему касаться себя и возможно даже позволить ему трахнуть себя; хотелось разрыдаться. Хотелось, чтобы отец раскричался на него. Прямо как в детстве, когда Чонхо вернулся домой в девять вечера. Чонхо только потом понял, что в тот момент его отец, возможно, даже волновался за него. Хотелось просто обнять отца, но он понимает, что у них так не принято. Так быть между отцом и сыном не должно, понятное дело, что объятия и поцелуи в лоб перед сном это действия хорошего родителя, но Чонхо так об этом мечтал. Но Сонхва не был хорошим родителем, ведь что люди ожидали от родителя, которому было шестнадцать, когда он этим самым родителем стал? — Опять тебе просто плевать, — Чонхо бормочет себе под нос, прежде чем убежать в свою комнату, специально хлопнув дверью. Сонхва и не спорит. Он знает, что Чонхо отчасти был прав.

***

Чонхо уткнулся лицом в подушку, собираясь немного поплакать, но слезы не собирались идти. Ну, ему и изначально плакать не хотелось, но зол он точно был. Поэтому вздохнув, Чонхо собирается переодеться ко сну, пытаясь не думать о своем отце. В ту ночь ему приснилось, как он гулял в парке, пятилетний, с мороженым в правой в руке, а в левой он держал руку папы. Его папа смотрел на него нежно, мягко улыбался, пока Чонхо рассказывал об очередном дне в детском саду. Утром, Чонхо проснулся в еще худшем настроении. Опять его разум создает не настоящие воспоминания.

***

Когда Чонхо шел с подносом на руках в столовой, он слышит зовущий голос. Когда он оборачивается на голос, он видит там бежавшего к нему Уёна. Когда тот пытается его обнять, Чонхо резко ускользает от объятией и отворачивается от «предателя». — Чонхо? Не говори мне, что ты обиделся из-за вчерашнего, — Уён звучит и сам обиженно, как будто Чонхо тоже в чем-то был виноват. — Ну прости, мне и самому было не в радость тебя оставлять одного. Но я просто должен был с каждым поздороваться. — Но ты обещал меня не оставлять, — говорит Чонхо, на что Уён виновато вздыхает. — …Сегодня мы не за одним столиком? — Чонхо качает головой, и Уён лишь фыркает. — Ну и ладно. Чонхо наблюдает за тем, как Уён направляется в сторону стола, за которым сидели его настоящие лучшие друзья: Сан и дети именами которых Чонхо не интересовался. Верно. Именно они были настоящими друзьями Уёна. А Чонхо так — просто мальчик, которого Уён жалеет и поэтому с ним и тусуется. У Чонхо слезы наворачиваются, когда он садится за одинокий столик. Он оглядывает столовую, в которой каждый разговаривал с кем-то, веселился и смеялся. Чонхо смотрит на этих всех людей, и тут, он замечает человека, который как будто звал его к себе рукой. Чонхо сразу узнал в лице парня Ёсана. — Привет, — говорит Ёсан, когда Чонхо подходит к его столику, за которым кроме него еще сидело четыре человека: Чон Юнхо, довольно-таки известная бета в клубе танцев, обычно он был тем, кто устраивал все плейлисты для личных тусовок; рядом с ним сидел Сон Минги, который славился тем, что однажды победил одного зазнайку в бою за школой, он конечно влетел за это, но альфе впрочем это было не важно; Кан Тэхён, его брат и одноклассник Чонхо, сам Чонхо знал его имя, но по тому, как Тэхён посмотрел на него, он понял, что младший Кан его вовсе не помнил; и последней была Шин Рюджин, миленькая бета из класса постарше, о которой Чонхо не знал многого, но вроде бы та была идолом почти для всех девушек школы. — Хочешь сесть с нами? — спрашивает Ёсан, улыбаясь ему, и Чонхо кажется это сном. Пак Чонхо, был популярен из-за… его знали потому что… о его существовании догадывались так как… Ну, он жил, нет, существовал так как его отец залетел в шестнадцать. Наверное, этого было достаточно, чтобы быть принятым в эту группу друзей, верно? — Познакомьтесь: это Чонхо, — говорит Ёсан своим друзьям, когда тот садится рядом с Ёсаном, в тоже время держа между ними большую дистанцию, сантиметров тридцать точно. — Мы с ним вчера познакомились на тусовке Тэхёна. Тэхён фыркает на эту информацию, и Чонхо неловко ежится. — Привет, Чонхо-я, — говорит весело Юнхо. — Меня зовут Юнхо, можешь называть меня хён, если хочешь, но это необязательно. — Привет, — хоть Чонхо и так знал имена каждого за столом, ему все равно было приятно с ними познакомиться лично. Он сидит за столиком с популярными людьми — не верится. Да, он технически дружит с Уёном, который в каком-то плане даже популярнее всех этих пятерых вместе взятых, но дело в том, что с Уёном Чонхо дружил с детства. Мама Уёна очень жалела отца Чонхо, именно поэтому всегда ему помогала с финансами, хозяйством или воспитанием Чонхо. Именно так Уён с Чонхо сдружились. Мама Уёна старше отца Чонхо на двадцать лет — она буквально была для него чуть ли не родителем, но в тоже время, у них обоих первенцы были одного возраста. Вот эта мысль Чонхо больше всего пугала. — А я — Минги, — говорит тот коротко, видимо не зная, что же ему еще сказать. — Приятно познакомиться, Минги. — Рюджин на связи, — говорит девушка, не отрывая взгляда от телефона, и Чонхо даже не знает, что ответить, поэтому неловко смеется. Он переводит взгляд на Тэхёна. Он единственный, кто не представил себя, и Чонхо бы подумал, что это из-за того, что они были одноклассниками. Но по тому, как раздраженно Тэхён смотрел на него, Чонхо догадывался, что причина была вовсе не в этом. — И так, — Ёсан неловко заполняет тишину, кидая недовольный взгляд на младшего брата. — Я заметил, что ты сам сидел за тем столом, поэтому решил, что тебе немного одиноко. — Если честно ответить, то да, — Чонхо отвечает неловко. — Если тебе нет с кем сидеть, то мы всегда тебе здесь рады, — Ёсан мягко ему улыбается, и Чонхо вспоминает о том, что произошло в прошлую субботу, а именно их поцелуй, и отворачивается, чтобы скрыть смущение. Интересно, видел ли Ёсан его как друга или…?