Желание тебя – это все, что я хочу

      – Да ну сколько можно? – страдальчески тянет Арсений очевидно риторический вопрос, двумя пальцами вытаскивая из своей кучки грязного белья трусы Антона со всратыми бананами.       Стабильно, раз в несколько недель он находит чужие то трусы, то носки (хорошо, если пару, а то может и один), то футболку. Один раз был даже носовой платочек – ими вообще кто-то пользуется еще? Почему сложно запомнить, что корзина для грязного белья Антона – желтая, а Арсения – черная? Тут даже на дальтонизм не спишешь. Только на тупость, в этом Арсений как раз не сомневается и неизменно бесится. Сжав в руке трусы, он грозно топает в комнату Антона, чтобы тот услышал и, возможно, успел осознать стремительно приближающийся к нему пиздец.       – Шастун, ты охуел? – этот вопрос Арсений произносит чаще, чем говорит «Доброе утро» коллегам на работе.       – Мм? – абсолютно невинно хлопает глазами Антон, вытаскивая наушники и откладывая в сторону телефон. Он перед сном хотел послушать аудиокнигу, так лучше засыпается. По крайней мере, ему лично.       – Это что такое? – Арсений подлетает к кровати и яростно трясет банановой тряпочкой перед лицом виновника его испорченного на сегодняшний вечер настроения.       – Трусы, – абсолютно ровным тоном отзывается Антон, явно не понимая, в чем суть наезда. Он как-то не был сегодня настроен на очередной их бытовой конфликт. Но, судя по активно искрящимся молниям во взгляде, кто-то считает иначе. Кажется, ругани не избежать. Потому что Антон чувствует, как потихоньку начинает наэлектризоваться его кожа и закипать кровь.       – ТВОИ трусы в МОЕЙ корзине! – выплевывая каждое слово, произносит Арсений, все еще держа практически у чужого носа смятую ткань. Недовольство так и сквозит сквозь его каждую клеточку. И этого достаточно, чтобы крупицы спокойного тона и нервов свалили от греха подальше к себе в безопасную коробку, потому что «проходили, знаем, разбирайтесь сами».       В одно движение Антон хватает потерявшего бдительность Арсения за запястье, резко тянет от своего лица в сторону, затягивая на кровать. От такого внезапного действия Арсений совершенно не успевает сориентироваться в пространстве, поэтому беспомощно распластывается податливой массой по мягкому покрывалу. Чувствует, как высоко задрался халат – который дорогой, шелковый, чтобы к телу приятно и жутко красиво – а он, между прочим, как обычно, без белья. Вообще-то Арсений не планировал в таком виде показываться Антону, тем более лежать в его кровати. Он только вылез из душа и собирался закинуть свои вещи в стиралку, но обнаружил нежелательного подкидыша. И, видимо, в это же мгновение Антон с космической скоростью придумал план (к слову, стандартный уже для них), потому что Арсений чувствует на себе вес чужого тела, его руки зафиксированы по бокам, а в задницу упирается вполне очевидное, очень твердое, большое и уверенное желание.       – Попов, ты меня уже заебал, честное слово, – слишком сладко тянет Антон где-то над его макушкой, а сам притирается пахом. – Поэтому сейчас я выебу тебя.       Вяло пытаясь выбраться, Арсений ясно понимает, что, во-первых, это совершенно бесполезно, так как его держат крепко, а во-вторых, тело предательски уже отзывается положительно на все совершаемые со стороны манипуляции, по коже гуляют предвкушающие разряды желания, отзываясь теплыми импульсами внизу живота, смазка уже точно начала выделяться. Арсений зловредно думает, что и эти трусы Антона уже испачкались, пока он так распаляюще в него вжимается. Не один он в этой квартире готовился ко сну и находится в полуголом виде.       – Лежи смирно, – низким голосом звучит около уха, затем приятный вес чужого тела пропадает.       Сзади раздаются шебуршащие звуки, но Арсений послушно лежит и не двигается. Первые две секунды. Потом думает, а, собственно, какого черта он под этого альфу прогибается. Хочет подняться и гордо свалить из комнаты, но ему не дают. Сильные руки, горячее тело, идеальный твердый член. И он прогибается. Сильнее, чтобы глубже, резче, безудержнее. Чтобы громкие шлепки тел, пошлые хлюпы выделяющихся жидкостей, хриплые стоны, сорванный голос, отметины по всему телу, красные разъезжающиеся колени, сперма, полностью его заполнившая. Антон кусает за оголившуюся лопатку из-за развязавшегося и сползшего куда-то на поясницу халата. Кажется, что на теле Арсения уже нет места, которого бы не коснулись его зубы за все это время. Он неизменно кончил, почти не трогая себя. Немного попало на покрывало, остальное в руку, которую Арсений, развернувшись, подносит к лицу Антона с намерением его испачкать, так как без пакости не может. Но тот знает уже все подобные выкрутасы, поэтому снова ловит за запястье и проводит плашмя языком по ладони и длинным пальцам, слизывая капли удовольствия, неотрывно смотря при этом в глаза. В эту секунду внутри снова зарождается дикое желание от такой непристойной картинки, но у Арсения сильнее горит стирка и полноценный сон, поэтому он громко фыркает и стремительно покидает чужую спальню, оставляя Антона наедине со своим грязными трусами. И мыслями.       И да, они не находятся в любовных отношениях. Просто соседи по квартире, которые трахаются. Потому что… потому. Делят одну жилплощадь, постоянно ругаются и периодически занимаются страстным сексом. И не обязательно даже во время или после ссоры, хотя в такие моменты страсть пронзает буквально насквозь и внутренний огонь бушует с невероятной силой, притягивая их друг к другу. Иногда случается так, что кто-то кого-то застает врасплох и не может себе отказать в удовольствии подразнить или сделать что-то, выходящее за рамки приличного. Им нравится друг друга доводить, хоть вслух они в этом никогда не признаются. Удивительно, как они вообще к этому пришли. Совершенно не сговаривались и не обсуждали, а притяжение к телу оказалось сильнее всех споров и претензий.

***

      Началось все это где-то год назад, когда по воле случая и вследствие заманчивого предложения их общего друга Арсений и Антон стали снимать эту квартиру на двоих. До совместного проживания они, можно сказать, просто знали о существовании друг друга, когда-то где-то пересекались. Просто совпало, что примерно в одно время они начали искать себе квартиру, так как по разным причинам предыдущее место обитания их не устраивало. Они работают, поэтому, по сути, дома обычно бывают вечерами и в выходные, если нет каких-то еще дел, поэтому предложение Серёжи заинтересовало и каждый согласился, что платить пополам за квартиру-евротрешку с достаточно хорошим ремонтом и почти что в центре – прям вообще выгодно. Момент с тем, что малознакомые альфа и омега будут жить под одной крышей, абсолютно не смущал, ведь оба взрослые, адекватные (в разной степени), умеют держать себя в руках. Предполагалось обходиться без происшествий.       Если первую совместную неделю они вели себя хорошо, потому что Арсений заехал первым и просто жил один, то когда приехал Антон, он получил чуть ли не с порога (Арсений вернулся с работы) список требований что и как НЕ нужно делать. Сразу было озвучено стандартное: «Мою кружку не трогать», добавлено: «И туалетную бумажку!». А еще йогурт, кофе, мыло, шампунь, крем, полотенце, тапочки… В итоге набрался целый список, из которого было понятно, что трогать нельзя примерно ничего. И дышать на это все тоже. А в довершение было: «Если ты соберешься тут с кем-то трахаться, то делай это исключительно в своей комнате и когда меня в квартире нет. Но учти, подстраиваться под твою еблю я не собираюсь, чтобы намеренно сваливать из дома, поэтому сам подгадывай необходимый момент». Антон от этого спича охерел, кивнул и пошел к себе. Потому что ему еще вещи свои бесконечные надо распаковать и разложить, а Арсений тут ему про посуду, бумажки и еблю.       По своей сути Антон, конечно, немного раздолбай, поэтому вечная тема для ругани у них: бесконечные грязные кружки и тарелки, которые хорошо, если хотя бы в раковине лежат (раз в месяц), на кухне повсюду крошки и фантики. Мусор они с боем выкидывают, потому что график, составленный Арсением, нагло игнорируется. Антон и йогурты его берет (правда потом покупает съеденное), носки свои в ванной на сушилке развешивает, что тоже жутко бесит Арсения, потому что, во-первых, эти носки тупо однотонные и совершенно неинтересные, а во-вторых, они у него располагаются обычно прям перед носом, когда он в ванной делает себе всякие пилинги и масочки. Однажды Арсений пришел в праведный ужас, когда Антон припер с работы типа корпоративный подарок – дегтярное мыло ручной работы. Да кто вообще дарит такие подарки? Какой извращенец? Это исчадье же жутко воняет и перебивает вообще все остальные запахи. А это мыло помимо микробов убивает еще и чувство прекрасного. Арсению тогда казалось, что этим дегтем провоняла вся их ванная, квартира целиком и он сам до трусов, которые он не носит в квартире, только на работу – потому что, вообще-то, он серьезный человек.       И все эти мелочи первое время копились (несколько дней), затем они ругались, потому что Арсений не выдерживал первым и экспрессивно предъявлял свои претензии, а Антон ощетинивался и огрызался, потому что это все для него пыль, не стоящая внимания, а тем более каких-то серьезных и углубленных разговоров. Иногда ему кажется, что Арсений специально выискивает какие-то мелочи, чтобы был повод наехать и поругаться. Хотя сам-то тоже не идеален, потому что, например, Антон ему частенько предъявляет за внешний домашний вид (слишком откровенный и, как бы, для кого?), за бесконечные непонятные баночки в ванной, которые нельзя даже передвинуть в сторону на миллиметр, чтобы расположить на полочке свой одинокий шампунь-гель-мыло 12в1, за шум и грохот в 5:30 утра за стенкой, потому что этот недоделанный жаворонок уже проснулся и собирается на пробежку или тренировку. Когда впоследствии начали копиться недовольства и претензии, они начали срываться друг на друге, могли даже какое-то время не общаться. До битья посуды не доходило, но разговор на повышенных тонах присутствовал всегда со взаимными упреками, закатыванием глаз и хлопаньем межкомнатными дверьми. Но все равно, спустя время оба остывали, отходили и снова как-то взаимодействовали. А потом снова ругались. И так постоянно, по кругу. Кровь от этого внутри кипела. Все бурлило с каждым разом сильнее. Необходимо было еще как-то выплеснуть накопившееся, кроме как предъявлять постоянные претензии и пытаться что-то безрезультатно доказать.

***

      Это должно было случиться. Ведь то напряжение между ними все равно куда-то бы трансформировалось и вылилось. Антон в преддверии гона решает, что необходимо с кем-то обязательно переспать, потому что чувствует буквально этот нервный накал и считает, что сексуальная разрядка ему очень даже поможет. Он позвал на свидание одну девочку-омежку с работы, которая последние несколько недель усиленно строила ему глазки. Внешне она очень даже ничего, поэтому Антон долго не думал, с кем претворить свой план в действие. Проводить с ней гон полностью он не собирался, только сбить первоначальный градус. А так он обычно его переносит на паре таблеток подавителей в номере отеля. Но утро сразу не задалось, потому что, во-первых, дома была недовольная язва, которая предъявила ему за очередь на уборку кухни именно сегодня, а, во-вторых, Арсений не смог пройти мимо буквально и внимательно наблюдал, как кот, за активными сборами.       – Это что же, Антошка идет на свидание? – тянет высоким голосом Арсений, облокотившись на дверной косяк и пялясь, как Антон натягивает на себя чистую футболку у шкафа.       – Идет, – отзывается Шастун, не пытаясь как-то дать более развернутый ответ. Потому что сейчас сосредоточен на другом.       – Мм, девочка или мальчик?       – Девочка, – фыркает на это Антон, вглядываясь в сразу ставшим недовольное лицо.       – Странно, что ты не нацепил свою футболку с пивозавром. Ей бы точно понравилось.       – Арсе-е-ений, – начинает уже закипать Антон. Он и так со вчерашнего дня еле сдерживается, а Попов его буквально выводит на эмоции. – Дай мне спокойно собраться, и я свалю, оставлю вас наедине с твоей сучностью.       – А как надолго ты планируешь свалить? – совершенно невинно уточняет эта язва.       – Надеюсь, до утра.       На этом, естественно, комментарии Арсения не заканчиваются, и он идет провожать Антона до двери, попутно комментируя все подряд, разумеется в отрицательном ключе. И, наверное, Арсений его сглазил, потому что девочка оказалась действительно хорошая, но общение у них совершенно не заладилось с первых же секунд. Они отсидели в кафешке от силы минут тридцать и разошлись в разные стороны, сухо попрощавшись. Вот такая ситуация в планы Антона совершенно не входила. Ему нужен секс. И рука тут не помощница. В итоге он приходит домой злой и неудовлетворенный, хотел пройтись от кафе пешком, чтобы успокоиться, но как-то совсем не помогло. И две выкуренные сигареты у подъезда тоже мимо. Ему прям необходимо было сегодня снять это чертово напряжение. Он заходит домой и сразу же курсирует в душ, чтобы попробовать смыть весь накал нервов и охладить хоть часть мыслей, чтобы они как пыль после дождя улеглись.       Выходит из душа в своем любимом бордовом банном халате, держа в руках джинсы, которые еще рано кидать в стирку. Да, он помнит прекрасно, что у них, блять, две разные корзины для грязного белья. Очередное нововведение чистюли Попова. Антон идет на кухню попить водички и планирует потом завалиться спать, предварительно выпив таблетку подавителя и мелатонин. Но у стола его встречает – что совсем не удивительно – Арсений в растянутой футболке и своих блядушных домашних шортах, которые не скрывают вообще ничего. Антон подозревает, что тот белье даже не носит. И ожидаемо сразу же получает:       – И что же это Антошка такой смурной? Не дала?       – Не твое дело, – бурчит Антон, но выходит очень даже громко. Арсений на это лишь фыркает, продолжая с ухмылкой его рассматривать.       – Ну а чего ты хотел, ходишь злой как собака, не улыбаешься. Ты вот с каким настроением шел на свое свидание?       – Да, блять, нормальное у меня было настроение, пока ты своими комментариями на пороге меня не выбесил. Внешний вид его мой не устраивает, одежда мятая, парфюм не тот. Какая тебе вообще разница? – натурально уже кипит Антон, потому что ему даже шага не давали с утра сделать без язвительного слова. Все ему не так.       – Действительно, ты ж не меня ебать собирался.       И тут у Антона что-то перещелкает, мозг радушно подкидывает гениальную и такую очевидную мысль: «Трахни уже этого несносного омегу, покажи, кто тут главный». И кто Шастун такой, чтобы сопротивляться каким-то своим звериным порывам в такой период (таблетку-то он еще не успел выпить). Он преувеличенно спокойно откладывает свои джинсы на стул и в два шага оказывается рядом с ничего не ожидающим Арсением. Разворачивает его к себе спиной, вжимается пахом в задницу, а рукой фиксирует за грудь, чтобы не вырывался.       – А если я передумал и сейчас буду ебать тебя? – говорит низким рычащим голосом в макушку.       Такого поворота событий Арсений совершенно не ожидал, но отмечает, что за мгновение его тело отозвалось на альфу однозначно и положительно. Чувствует, как становится постепенно влажным, смазка уже начала выделяться. Арсений мимолетно трется задницей, ощущая твердое взаимное возбуждение. Это движение сразу же улавливает Антон и принимает за ответное согласие к дальнейшим действиям. Он не собирается размениваться сейчас ни на какую ласку или нежность, это вообще мимо идет. Наклоняет Арсения к столу, давя ладонью на его лопатки, и в одно движение стягивает шорты, отмечая, что белья на нем реально нет. Но какая же у него крайне охуенная задница. Шлепает звонко по ягодице, чтобы тот ноги пошире расставил, на удивление Арсений молча слушается. На пробу Антон проталкивает сразу один палец, потом два, но внутри все очень хорошо растягивается и уже такое мокрое, что можно не тратить больше ни секунды времени. Но Арсений был бы не Арсением, если бы не прокомментировал:       – Давай быстрее, хорош там возиться. Ты что, с мужиками никогда не трахался?       Но замолкает тут же, изумленно выдыхая, когда Антон с рыком входит по самые яйца и начинает быстро двигаться. Он сжимает ягодицы, бока, притягивая ближе, входит глубоко, достаточно жестко. А Арсений только и может что подмахивать, выгибаться и стонать, потому что на удивление выходит (и входит) все очень сильно хорошо. Даже не думает про защиту в эту секунду, хотя уж кто-кто. Антон хватает его руки, которые гуляют по всему столу, в попытке за что-то ухватиться, складывает их сзади в захват и фиксирует. Методично входит, шлепая тяжелыми яйцами, которые уже все в смазке. Бедра Арсения, кажется, тоже в смазке, стекающей каким-то бесконечным ручьем. Все эти действия и мысли о будоражащем происходящем приводят Арсения к скорейшей разрядке, он сжимается на члене, изливается на пол, даже руками не может себе помочь, потому их все еще крепко держат. Антон чувствует сокращения мышц, как напряглось горячее тело под ним и впитывает ласкающий его слух чужой стон наслаждения и кайфа.       Антон же готовился к сегодняшнему вечеру и в джинсах у него были презервативы, которыми он сейчас воспользовался по прямому назначению, потому что он не дурак и приближающийся гон ему все-таки о чем-то говорит. Да и без всяких приблуд он предпочитает обходиться только с постоянными партнерами. Сам он с удовольствием кончает, вогнав член поглубже, по самые яйца, вжимается и сладко выдыхает. Отпускает руки из захвата, судя по красным следам, там могут и отметины впоследствии остаться, так сильно он их сжимал в моменте. Вынимает быстро член, пока еще они не сцепились, потому что этого тут не надо. Не то место, время, да и поза. Пока Антон выкидывает презерватив, моет руки и запоясывает обратно халат, Арсений поднимается, разминает запястья, спину и осматривает место их внезапной страсти.       – А ты не так плох, каким кажешься на первый взгляд, – выдает свой вердикт, стреляя глазами.       – Оо, я удостоился положительной оценки от самого Арсения Попова! – Антон кланяется, подхватывает свои джинсы и сваливает к себе в комнату.       Произошедшее он считает бесполезным анализировать, поэтому сразу выпивает необходимые таблетки и удовлетворенно заваливается спать. А потом через несколько дней у него действительно начинается гон, и он, как и планировал, уезжает на этот период в отель.

***

      Этот неожиданный сексуальный порыв они никак не обсуждают, каждый вообще не понимает, как так произошло, хоть и было довольно страстно. Будни протекают как обычно – с периодическими претензиями с обеих заинтересованных сторон. Но организм не дурак и кое-какую увлекательную установку для себя запомнил. Поэтому они срываются еще несколько раз, и Арсений стонет под горячим телом, раздвигая сильнее ноги, хватается руками, сжимая пальцами влажную кожу, Антон придавливает грубо, входит размашисто и кусает открытые шею, плечи, ключицы, умудряясь при этом не забыть натянуть на себя презерватив.       – А ты что тут делаешь? – удивленно поднимает одну бровь Шастун, глядя на человека, которого думал сегодня ну точно не встретить в этом месте.       – А ниче, что Серёга мой друг и мы с ним не прекращали общение?       – Так-то он и мой друг, – ладно, Антон просто не хотел встречаться сегодня с Арсением. Он пришел отдохнуть, расслабиться, выпить, потанцевать. А не сраться в очередной раз из-за ерунды.       – Вы так испепеляете друг друга взглядами, что сейчас подеретесь прям на этом месте, – смеется Серёжа, пожимая по очереди парням руку. – Вы, вообще, как? Все в порядке?       – Да, Серёнь, просто не рассчитывали провести этот вечер совместно, – отвечает Арсений, продолжая сверлить взглядом недовольные зеленые глаза напротив.       – Я думал, вы нашли общий язык. Вы ж вроде нормально живете?       – Нормально, – бросает Антон, а в воспоминании возникает горячая картинка, как неделю назад он экспрессивно втрахивал своего несносного соседа в кровать, оставляя на светлой коже яркие отметины.       Сегодня они собрались в баре, куда их пригласил Серёжа, просто отдохнуть, провести расслабляющий вечер за едой, выпивкой, разговорами. Они иногда так встречаются толпой, иногда даже до конца не ясно, сколько людей в их компании и многих ты вообще встречаешь впервые, потому что Матвиенко очень общительный и компанейский, а еще любит хорошо отдохнуть. Для всех зарезервирован вип-столик с каким-то нереальных размеров угловым вип-диваном, куда, кажется, могут поместиться вообще все посетители этого места. Антон уходит именно туда, чтобы абстрагироваться и заняться тем, чем изначально планировал. Народу тут много, не обязательно, что они с Арсением будут часто пересекаться. Хотя, вообще бы этого не хотелось. Они и так почти каждый вечер наблюдают друг друга дома. Напиваться в слюни он не собирается, но вот поднять градус до той самой точки, когда идеально хорошо – надо. Антон на столе отыскивает подходящий для повода алкоголь и плещет необходимую порцию себе в красный стаканчик.       Ближе к ночи толпа становится расслабленнее, открытее, развязнее. Уже достаточно много людей перебрались к бару, где из динамиков раздаются громкие биты. Антон находит себя среди хаотично движущихся тел, кто-то к нему подходит с намерением потанцевать рядом или же познакомиться. К кому-то его тянет самого и вот руки прижимают к себе за талию непозволительно близко, через тонкую ткань ощущается жар чужого тела. Почему они снова оказываются рядом в одной точке, совершенно не понятно, но сквозь небольшую алкогольную дымку Антон различает запах Арсения. Его хочется бесконечно касаться, сжимать в своих руках. Они и так последние несколько треков друг от друга не отходили, прижимались ближе, Антон обнимал со спины, исследуя руками отзывчивое тело, залезал пальцами под футболку, бесстыдно толкаясь тазом и ощущая, как притирается сильнее упругая задница в ответ. И тут Арсений отстраняется сам, оборачиваясь, и хватает за запястье. Сверкает своими синющими глазами и начинает тащить куда-то за собой.       У Шастуна в голове два варианта, куда они могут направляться: либо за общий столик, чтобы снова выяснять отношения, на предмет того, что и тут от него никакого покоя нет, либо же сейчас они окажутся в туалете. И оказываются, потому что щелкает замок и спина Антона глухо встречается с деревянной дверью. Он чувствует на шее чужое влажное дыхание и зубы, а на своем паху руку, которая сминает стоящий колом член сквозь одежду и уже безапелляционно проскальзывает внутрь, обхватывая пальцами ствол. Антон тянется к чужой ширинке, чтобы коснуться возбуждения. В мыслях у него взаимная дрочка, потому что никакой защиты сейчас с собой нет, он вообще не планировал сегодня ничего такого. Но Арсений бьет его по руке.       – Мне нужен твой член внутри, – недовольно шипит.       – Блять, Арс, я не брал презервативы, – хрипит Антон, потому что проворные пальцы уже освободили его от джинсов и сейчас скользят вдоль, сжимая головку.       – Я таблетки пью, поэтому не залечу, даже если ты в меня кончишь и повяжешь, – недовольно поясняет Арсений, уже не в силах сдерживаться.       Антон на это все вяло сопротивляется, и если мозг еще медленно просчитывает возможные варианты, то тело уже действует так, как требуется. Руки толкают Попова к раковине, стягивая вниз его обтягивающие черные штаны. В этом туалете в целом не совсем удобно заниматься чем-либо двум высоким людям. В полуметре располагается унитаз, где-то под ногами звенит от удара мусорное металлическое ведро. Но эти мысли остаются где-то в углу подсознания. Они быстро кидают фразы про то, что чистые и не так давно проверялись, удивительное совпадение. И очень своевременное.       – Шастун, трахни меня, – уже рычит Арсений, выгибаясь. И резко выдыхает, когда наконец-то желанный горячий член погружается внутрь. Выпрямляется, прислоняясь к чужому торсу.       Антон входит быстро, сильно, музыку в туалете заглушают шлепки тел и их довольно громкие стоны. В зеркале напротив он наблюдает, как Арсений прикрыл глаза и только через несмыкающиеся губы вырываются его истинные эмоции. Он сам водит по своему члену рукой. Буквально через несколько секунд Арсений весь сжимается. Антону даже немного больно от того, как стеночки сдавили его член, но Арсений на нем кончает, анус пульсирует, даря дополнительную стимуляцию и, ощущая неотвратимо подступающий оргазм, Антон решает все-таки выйти из жаркого плена, а не кончать внутрь. Они сейчас не совсем трезвые, чтобы полностью рационально мыслить и обещать что-то адекватное. Он поддерживает себя рукой, касаясь головкой ягодицы и изливается, оставляя на коже белесые подтеки, несколько капель попадает на припухший сфинктер, который все еще продолжает сокращаться. Когда они начинают приводить себя в порядок, Антон получает за то, что запачкал своей спермой черные скинни и Арсений, шипя недовольной кошкой, выталкивает его из туалета, чтобы не мешал отмываться и с риторическим вопросом: «Да блять, ну почему нельзя все нормально было сделать?». Шастун решает пойти пить дальше. Но информация про противозачаточные в сознании все равно фиксируется и используется в дальнейшем без лишних вопросов и новых обсуждений.

***

      Почему именно в выходной день руководство решает устроить очень важное совещание, Антон в душе не ебет, но плетется подбирать подходящую рубашку, чтобы выглядеть официально. Хорошо хоть, что онлайн, и не придется выезжать в срочном порядке в офис. Решено было пойти за кухонный стол, потому что там и света больше и за спиной вполне нейтральная стена, которая не будет отвлекать внимание. Единственной проблемой является Арсений, который на вежливую просьбу скрыться и не отсвечивать пару часов может встать в позу и испортить важный созвон. Просто из принципа, потому что именно в это время у него по плану мог быть прием солнечных ванн через настежь открытое окно, как раз сидя на диване рядом со столом. А Антон конечно же будет ему своим присутствием мешать.       И, естественно, Арсений обнаруживается на кухне, у того самого окна. Вообще-то, про солнечные ванны Антон подумал исключительно в шутку, но, кажется, он недооценил своего оппонента. Или свою фантазию. Арсений стоит к нему спиной и пока не до конца ясно, что у него там происходит.       – Кхм, Арс. У меня сейчас будет внеплановый созвон по работе, и я хочу тут с ноутом сесть. Можешь, пожалуйста, пару часов сюда не заходить? Если что-то нужно, возьми заранее, – и смотрит так умоляюще, будто правда верит, что эта язва может с легкостью все испортить, и вообще в нем нет ничего человеческого.       – Да без проблем, – достаточно дружелюбно отзывается Арсений, осматривая его оценивающим взглядом.       Ну да, сверху Антон максимально официальный, в рубашке, но под столом его же никто не увидит, поэтому он оставил свои любимые шорты. Арсений достает из холодильника йогурт, берет ложечку, стакан воды и тихо ускользает к себе в комнату. Удивительное дело. Кто-то точно сегодня подменил обычного вредного Попова. Антон смотрит на часы, у него есть еще минут десять, как раз успеет разложиться, включиться и собраться с мыслями. Хотя там и не требуется конкретно от него каких-то долгих изречений или докладов. Но присутствие строго необходимо. И вот все подключаются, и они начинают.       Арсений возвращается к себе в комнату и откладывает принесенные вещи на стол. В отличие от самого Шастуна, он частенько работает за ноутбуком дома, поэтому пришлось сразу после заселения решать вопрос с дополнительной мебелью в спальне. Смотрит на время, чтобы понимать, когда Антон освободится. Арсений не планирует каким-то образом ему мешать, хотя очень хочется как-то напакостить, потому что этот свин снова не помыл за собой посуду и оставил тарелку после гречки на подоконнике. Собственно, сейчас эту самую несчастную тарелку с уже засохшим коричневым узором он грустно рассматривал на кухне. А потом он рассматривал самого Антона. И Арсений никогда не признается даже сам себе в том, что каждый раз, глядя на эти мягкие леопардовые шорты, хочет зарыться в них носом, потереться щеками, задевая губами и зубами тело, что скрыто под тканью, сминать под пальцами кожу, ведя по бедру вверх, заползая под штанины.       Грязный план формируется в голове сразу же.       Прислушившись к происходящему на кухне, Арсений слышит какие-то обрывки фраз голосом Антона (других не слышно, скорее всего он в наушниках). Бесшумно – наушники не гарантия – выползает из комнаты и ступает по ламинату, специально вышел в носочках. На пороге кухни успевает уловить вопросительный взгляд и быстро ныряет под стол. Пространства не сказать, что много, скорее тесно, но задуманное необходимо осуществить. Когда еще выпадет такой шанс? Перед глазами маячит манящая мягкость ткани и сначала, как и хотелось, Арсений трется щеками, словно ласковый котик, чувствует, как Антон расставляет ноги шире. Довольно ухмыляется этому факту. Касается носом бедра, ведя выше и упирается в уже довольно твердый член. Трется об него, руками схватившись за икры. Зарывается полностью лицом в такую приятную пушистость, касается носом, губами, щеками, ощущая, как Антон все больше и больше возбуждается. Он слышит тяжелое дыхание. Шастун в какой-то момент пытался сомкнуть ноги, но Арсений решительно не позволил ему этого сделать, сжав ладонями бедра и зафиксировав в одном положении. Сейчас он пальцами пробирается под штанины шорт, чувствуя ткань белья. Гладит подушечками разгоряченную кожу, губами же касаясь члена через несколько слоев.       – Кх, да, Станислав Владимирович, – слышится довольно низкий голос сверху. – С заказчиком я общался позавчера, он обещал примерное ТЗ прислать шестнадцатого на согласование. У них сотрудник, занимающийся сметами, только в понедельник из отпуска выйдет, – и вот, вроде бы, все ровно и четко, но Арсений чувствует, как напряжен живот и ноги у Антона, как он старательно проговаривает каждое слово.       Кажется, больше Шастун пока не собирается говорить, он лишь резко выдыхает, поэтому руки сами тянутся снять уже мешающуюся ткань и перейти к основному блюду. Арсений цепляется за кромку шорт и тянет их вниз вместе с трусами, Антон даже чуть приподнимается, помогая. Самому уже не терпится? Головка призывно блестит, а тяжелый налившийся член покачивается перед глазами. Арсений сначала по нему ведет носом, втягивая терпкий запах возбуждения, который его самого распаляет еще больше. Он обхватывает головку губами, посасывая, рукой придерживаясь за основание. Поза в таком положении не слишком удобная и маневренная, но надо работать с тем, что есть. Острее всего пронизывает возбуждением от осознания, что Антон сейчас старается слушать руководителя, делает сосредоточенное лицо, пока его член погружается в узкое горло. Арсений сосет жадно, быстро, стараясь не биться макушкой о столешницу. Его самого распирает от удовольствия.       – Нет, Станислав Владимирович, все в порядке, – сквозь зубы проговаривает Шастун. – У меня тут просто немного жарко.       Немного?       Арсений воспринимает это как личный вызов. Сплевывает на ствол, размазывая слюну пальцами, укладывает набухшую головку на язык и начинает активно двигать головой. Втягивает щеки, касаясь кончиком языка уздечки, нажимая на нее и обводя туда-обратно. Чувствует, как чужие пальцы сжимают волосы на его макушке. Сквозь победную ухмылку продолжает насаживаться на член. Ощущает, как напряжен Антон, с каждой секундой пряди оттягиваются больнее, а ладонь будто непроизвольно надавливает сильнее, вжимая в пах.       – По этому вопросу у меня комментариев нет, все в рабочем порядке, – совершенно не своим голосом проговаривает Шастун и громко щелкает несколько раз мышкой.       Ладонь давит на макушку, заставляя пропустить член в горло на всю длину и ткнуться носом в лобок. Антон громко стонет, обильно кончая. Когда уже кажется, что секунда и дыхание кончится, хватка ослабляется и Арсений отстраняется, глубоко вдыхая и наполняя горящие легкие кислородом. Придерживает член рукой, возвращаясь к нему языком, обводит все венки и складочки, снова посасывает головку, выдавливая последние капельки удовольствия. Облизывается – вот ему белок вместо отложенного йогурта – и натягивает обратно шорты с трусами на их законное место.       – Коллеги, прошу прощения, внезапно отключился ноутбук, что-то с зарядкой, – говорит над столом Антон вполне ровным голосом, но все равно слышно, как он пытается успокоить дыхание.       Довольный собой, Арсений вылезает из-под стола, прогнозируя, что спина ему завтра не скажет «спасибо» за такие внезапные сексуальные приключения. Осматривает Антона, который снова делает чересчур сосредоточенный вид и даже не кидает мимолетный зырк в его сторону. Ну и ладно, ну и пожалуйста. Арсений гордо удаляется к себе в комнату, ведь ему еще необходимо решить вопрос с собственным сильнейшим возбуждением. Зато шалость удалась.

***

      Спокойно идя с кухни к себе в комнату, Антон слышит какое-то движение за входной дверью и звонкий смех Арсения. Интерес сразу же пересиливает, поэтому он бесшумно подходит к глазку и смотрит, что там такое происходит. Стекляшка дает хороший обзор на то, как Арсений стоит рядом с каким-то мужиком, который буквально пожирает его глазами и не отводит взгляд, несколько раз хочет взять за руку, но Арсений грациозно ее отстраняет, улыбаясь и хихикая. Все это Антон наблюдает, скрючившись перед дверью в неудобную позу и чувствует, как внутри недовольно пыхтит комок злости. С ним Попов таким не бывает, разве что по праздникам, а его смех вообще что-то уникальное и недоступное, потому что в компании Антона он чаще недовольный и смурной, с вечными претензиями. Да они в основном ругаются, чем просто разговаривают хотя бы о простых вещах. Может быть, это новый парень? Иначе, кто бы поперся провожать в выходной, днем до дома омегу? Антон решает дождаться непосредственного участника этих событий и спросить сразу. Вероятно, ему сейчас прилетит, что квартира не пустая и именно из-за него обломалось пикантное продолжение.       – Это твой новый хахаль? – слышит Арсений мрачное рычание от двери на кухню, как только оказывается в квартире.       – И тебе привет, Шастун, – отвечает на выдохе, параллельно снимая кроссовки и укладывая их на специальную полочку.       – Ты не ответил на вопрос.       – А ты за мной следишь?       – Нет.       – Тогда какая вообще разница?       В темных глазах Антона пробегает хищный блеск, и он приближается почти что вплотную. Рукой фиксирует чужое плечо и наклоняется к шее, по которой проводит носом, втягивая естественный сладковатый запах. Арсения тут же мурашит, от действий, ауры, этой властности и ничем неприкрытых ноток собственничества.       Пальцы свободной руки ползут от плеча вниз по груди, надавливая, доходят до пояса штанов. Какие-то очередные черные колготки, которые неприлично обтягивают все стратегические места. Антон сразу заводит руку назад, за ткань, параллельно отмечая, что Арсений снова без белья, пробирается ниже и вводит внутрь средний палец целиком. Там уже все влажное и такое призывно узкое, но с готовностью принимающее. Он все еще касается носом шеи, глубоко вдыхает запах.       – Ты так сильно течешь, потому что хотел, чтобы тот хер тебя трахнул или я? – медленно проговаривает, касаясь губами кожи и двигая внутри пальцем.       Арсений сдерживает стон, чтобы не показывать, что он так быстро сдался. Руками обхватывает плечи, с силой их сжимая, чтобы хоть куда-то выплеснуть эмоции. Прикрывает глаза. Старается дышать не так часто. Но все и так уже очевидно, его тело говорит за него.       – Ты, – буквально хрипит.       Антон кусает шею с рыком, даже как-то неожиданно. Удовольствие разрядом проходит от места соприкосновения зубов с кожей и стреляет вниз. Громкий стон сдержать уже не получается. Антон сжимает ладонь, сгибая внутри палец. Затем вынимает и разворачивает Арсения к себе спиной, чтобы он уперся руками в дверь. Запускает пальцы ниже, чтобы наощупь расстегнуть пуговичку и молнию на его невозможных штанах.       – Снимай свои блядские колготки.       Слушаясь, словно под гипнозом, Арсений тянется руками к шлевкам, чтобы потянуть штаны вниз. Делать это не очень удобно, так как Антон грудью прижал его к стене и не отошел ни на шаг, чтобы дать хотя бы жалкий миллиметр пространства. Когда скинни оказываются в районе колен, то Антон просто наступает на них посередине ногой, жестко опуская до ступней. Арсений переступает с ноги на ногу, каким-то чудом стягивая с себя облегающий стрейч. На нем сейчас остались рубашка и носочки. И ноль терпения. Но какая-то часть рационального предпринимает последнюю жалкую попытку:       – Я в душе не был.       – Плевать вообще.       Антон оглаживает руками бедра, сжимая кожу. Вставляет сразу два пальца. Внутри будто стало еще жарче. Обычно они вообще не тратят время на растяжку, но такое действие сейчас для него конкретно – больше возбуждающая прелюдия. Арсений всегда его прекрасно принимает и умопомрачительно стонет, подставляясь. Всегда очень отзывчивый и страстный. Антон снова вынимает пальцы и разворачивает Арсения обратно к себе лицом. Сначала хочет расстегнуть его рубашку, но уже нет никакого терпения аккуратно вытаскивать миниатюрные пуговки, поэтому он просто раздвигает ткань в стороны. Это действие сопровождается треском и несколько пластиковых круглешков уже валяются на полу. Антон тут же приникает губами и зубами к освобожденным ключицам и спускается немного к груди, оставляя по пути новые отметины. Руками держит крепко за талию. Арсений же не думает про порванную рубашку, он в очередной раз поддался животному порыву и отдается этому альфе. Он обнимает Антона за шею, чтобы было удобнее стоять. Выгибается, поддаваясь сильному желанию. А Антон уже закончил с грудью, возвращаясь к излюбленному месту на шее, тоже ее кусает и оттягивает кожу. Отстраняется, осматривая внимательно место своей деятельности и вдруг резко наклоняется, чтобы поднять за бедра Арсения на руки. Тот успевает сориентироваться и ухватиться помимо рук еще и ногами. И вот теперь податливое и разгоряченное тело прижимают к стене, Арсений скрестил свои лодыжки на чужой пояснице и держится за плечи.       Очень близко, очень горячо. Оба тяжело и часто дышат. Антон не медлит и одной рукой приспускает свои спортивные мягкие штаны, освобождая член. Сразу же направляет внутрь, только почувствовав, как головка коснулась мокрого сфинктера. Чуть приподнимает Арсения вверх, чтобы затем резко опустить вниз, насадив на каменное возбуждение. В такой позе у стены они еще не трахались, но ощущения кайфовые. Каждый мощный толчок попадает куда надо, и у Арсения уже пересохли все губы, так часто он дышит через рот и громко стонет. Он ощущает на шее чужие мягкие губы, которые прикосновениями запускают свои отдельные разряды по телу. Старается удержать себя ногами и руками. Он сейчас как коала, и это было бы даже мило (потому что он еще и в носочках с прелестными лисьими мордахами), если бы его задницу так идеально не распирал чужой член. Антон с рыком и очередным укусом кончает внутрь, сразу же приподнимая Арсения выше, чтобы выйти из растраханного тела без вязки. Ставит его на пол и обхватывает рукой его член, доводя до разрядки в несколько движений. Сам же загнанно дышит ему в висок, касаясь его носом.       – Вот теперь иди в душ, – хитро улыбаясь проговаривает хриплым голосом Антон, одной рукой натягивая обратно на себя штаны. После этого просто уходит на кухню.       Уже в ванной, когда Арсений рассматривает себя в зеркале, он отмечает, что после этого секса у него на шее и ключицах просто не осталось живого места. Все в засосах и укусах, кожа переливается красно-бордовым, местами синим. Как там было? «Кто не ревнует, тот не занимается страстным сексом»? Эта мысль внутри подозрительно довольно вибрирует. Приятно. Хотя он тоже постарался и уверен, что спина Антона готова посоревноваться в первенстве отметин, так как его футболку Арсений тоже задрал, чтобы коже к коже, больше контакта, как и всегда.

***

      Устроившись поудобнее на кровати, Арсений смотрит в свой календарик и убеждается, что через неделю будет течка. На противозачаточных она, конечно, проходит намного легче и спокойнее, его не бросает в неконтролируемый жар, не накрывает волной похоти, жопа не течет водопадом. Максимум – усиливается запах и периодически тянет низ живота, но это все можно пережить. Хотя и член в заднице тоже хочется. Он себя будет обманывать, что ли? Поэтому решает на всякий случай заранее подготовиться к предстоящему событию и достать парочку проверенных фаллоимитаторов с пробками из коробки с особо важными предметами. А она хранится под кроватью, у которой, к сожалению, отсутствует подъемный механизм, поэтому залезать за ней приходится по старинке. А держать эту коробку в шкафу не получается, так как она нестандартной формы и тупо туда не помещается, как надо.       – Арс, слушай, я спросить хотел… – Антон замолкает на середине предложения, так как перед ним предстает очень интересная картина, когда он заходит в комнату к Попову.       Вообще-то он даже постучался. И уже напрочь забыл, зачем пришел, потому что сейчас все мысли сконцентрировались на этой аппетитной заднице, обтянутой серой тканью. В данный момент на Арсении какие-то свободные мягкие шорты, но в такой провокационной позе все очень хорошо и завлекающе видно. Антон находит себя уже на коленях у кровати, а его руки сминают чужие ягодицы.       – Антон, блять, ты что творишь? – раздается недовольное из-под кровати.       Но шорты уже неминуемо стянуты вниз, а язык касается манящей и блестящей смазкой промежности. Арсений как-то еще пытается вылезти, но Антон его несколько раз шлепает, чтобы утихомирить. Возвращается к своему занятию и лижет снаружи сфинктер, проводя кончиком по складочкам и ощущая на языке довольно сладкие нотки.       – У тебя скоро течка? – довольно урчит. – Ты пиздецки вкусный сейчас, просто невозможно.       – Ну охуеть теперь, Шастун!       – Заткнись, – снова ладонь касается ягодицы, оставляя красный след.       Язык активно ввинчивается внутрь раскрывающегося входа, совершенно не чувствуя никакого сопротивления. Антон ласкает гладкие стеночки, стараясь толкнуться как можно глубже, одновременно с этим глотая слюну вперемешку со сладкой смазкой. На его вкус это что-то похоже на сливочное мороженое, вообще отвал всего. Он не оставляет без внимания и промежность целиком, облизывая полностью пространство от мошонки по шву до копчика. Кусает ягодицу, где сразу проявляется след от зубов, сминает под пальцами упругие мышцы. Вероятно, на кровати или другой более высокой поверхности это делать было бы удобнее, но сейчас не удобство в приоритете.       Под кроватью Арсений тяжело дышит и пыхтит, иногда постанывая. Даже чуть сильнее прогнулся в пояснице. Антон возвращается к колечку мышц, снова врываясь языком внутрь. Через некоторое время добавляет к языку палец, сразу проталкивая целиком, на что получает удовлетворенное постанывание. Он отлично знает, что Арсений хочет больше, что он любит больше, глубже, сильнее. Поэтому палец сменяют сразу три, которые отлично проникают внутрь, попадая в горячий плен узости. Для лучшего эффекта Антон сплевывает на растянутый вход, не вынимая пальцы полностью и проталкивает их снова внутрь, прокручивая и сгибая. Из-под кровати доносится приглушенное: «Еще», и он слушается. Двигает кистью активнее, облизывая кожу вокруг, иногда задерживаясь на припухших краях. Нагибается сильнее и облизывает мошонку, втягивая в рот яички.       Антон сам стонет от того, как ему самому все нравится: отзывчивость Арсения, его вкус и запах, сладкие стоны, как пальцы растягивают нежный податливый анус, проскальзывая внутрь, следы на ягодицах, напряженные подрагивающие бедра. Он намеренно сейчас стимулирует только внутри, двигает пальцами активнее. Оставляет еще один засос на чувствительной коже. Видит, как Арсений начинает дрожать, напрягаясь всем телом, поэтому обхватывает ладонью его член. В этот самый момент он очень бурно кончает, содрогаясь и удовлетворенно вскрикивая.       – Умница, – довольно констатирует Антон, вынимая пальцы и с огромным удовольствием облизывая их. Арсений под кроватью громко чихает несколько раз подряд.       – Блять, Антон! – снова недовольство сквозит в голосе. – Тут же не супер чисто!       – А это и не моя комната, – бросает в ответ Шастун, поднимаясь на ноги и потихоньку выскальзывая за дверь, пока не получил еще за что-нибудь.

***

      Уже в очередной раз Антон устал отнекиваться и придумывать оправдания, почему не звонит теть Маше, которая старая (во всех смыслах) мамина подруга и помнит его еще «вот таким вот карапузом». Почему он должен с ней общаться, Антон до сих пор не понимает, как и не понимает почему в принципе какая-то левая дамочка интересуется как у него дела. Осознавая, что дальше откладывать этот увлекательный разговор он больше не может, Шастун морально готовится минут пять, затем уходит совершать звонок на кухню - которая у них одновременно и гостиная - потому что там находится его любимейшее кресло. Вообще их два, но то, что стоит слева, ему нравится больше.       Усаживаясь поудобнее, Антон ищет этот треклятый номер теть Маши в переписке с мамой и тыкает «вызов». Его на том конце провода будто ждали всю жизнь, потому что трубка берется в ту же секунду, Антон даже выдохнуть не успевает. Разговор начинается с обмена любезностями (по крайне мере со стороны самого Шастуна), он интересуется как у маминой подруги дела и готовится слушать увлекательный монолог о прошлом и настоящем. Главное выделить на это время, где-то час или два, быть готовым произносить «Ага», «Угу», «Конечно», «Понимаю» в разной последовательности и сочетаниях.       Арсений уже проснулся, сходил на пробежку, принял душ и завис по работе в ноутбуке. Но довольно быстро очнулся и вспомнил про завтрак. А это, вообще-то, важный утренний пункт. Он выползает из комнаты и идет на кухню, улавливая какие-то обрывки фраз. Перед ним предстает увлекательная картина: Антон вальяжно сидит в кресле, расставив свои длиннющие ноги в спортивных штанах (спасибо, что не в тех самых мягких леопардовых шортах), запрокинул назад голову, демонстрируя длинную красивую шею и кадык, за который хочется укусить, занес назад руки. И он очевидно разговаривает с кем-то по телефону, только не понятно с кем конкретно и о чем, так он в основном угукает, сам ничего не рассказывает.       С этим определенно надо что-то сделать. Арсений решает отложить еще ненадолго свой утренний прием пищи и мягкой походкой движется к своей жертве. Подходит вплотную и видит, что на него пока не обращено должного внимания. Усаживается на пятки между разведенных ног и касается сначала щиколоток. Антон от этого ожидаемо вздрагивает и смотрит вперед, продолжая слушать своего собеседника. Арсений же с хитрой улыбкой ведет руками выше, по ткани, слегка ее сминая. У него есть конкретная цель. Дойдя до пояса штанов, подцепляет их вместе с трусами (потому что в отличие от него самого, Антон всегда в белье) и тянет вниз. Чувствует сопротивление, видит полное отсутствие участия в этом процессе владельца одежды, шлепает его по бедру, чтобы приподнялся. Антон бросает на него быстрый цепкий взгляд. Наконец-то ненужные вещи оказываются откинуты в сторону. И, что не удивительно, член альфы уже радушно стоит и требует внимания.       Решив, что можно устроить небольшое представление, Арсений тут же насаживается на член ртом, сосет порнушно, с большим количеством слюны, периодически сплевывая, с пошлыми хлюпами, закатывает от удовольствия глаза (а ему действительно пиздецки это нравится), пропускает глубоко в горло, задерживая дыхание. И во время всего этого поглядывает наверх, наблюдая за реакцией Антона, который неотрывно следит за ним черными глазами, продолжая уверенно что-то отвечать в трубку. Затем Арсений думает, что не одному Шастуну тут кайфовать от стимуляции. Выпускает член изо рта с соответствующим пошлым звуком, напоследок облизывая его вдоль всей длины, высунув максимально сильно язык. Поднимается с колен и отходит чуть назад. Снимает медленно с себя майку, небрежно откидывая ее в сторону и разворачивается спиной. Да, на нем сейчас обычные мягкие спортивки, но Арсений знает, как выгодно показать себя и свое тело. Приспускает с одной стороны штаны, демонстрируя часть ягодицы, при этом оттопырив задницу. Гладит себя и оборачивается назад, натыкаясь на голодный взгляд. Отворачивается обратно, наклоняется и спускает штаны вниз, они сразу же падают на пол.       Поднявшись обратно, Арсений выгибается в стороны, опять же демонстрируя себя и сильнее распаляя их обоих. Слышит тяжелое и частое дыхание. Значит, у Шастуна выдержки остается все меньше. Ухмыляется этому факту и делает шаг обратно к креслу. Встает снова между ног Антона, находясь к нему спиной, расставляет пошире ступни и наклоняется прям до пола, растяжка позволяет это сделать. Снова демонстрирует себя, свое желание, крутит тазом, завлекая. Чувствует сначала прикосновение к ягодице, затем два пальца несдержанно врываются внутрь, сзади слышно громкий удовлетворенный выдох. Но план несколько другой, поэтому Арсений снова выпрямляется, своей рукой отстраняет чужое запястье. Нащупывает член, жаждущий нового к себе внимания, и сразу садится. Двигается неспешно, растягивая удовольствие и свои стеночки, облокотившись руками на бедра Антона. Сладко и громко стонет, не стесняясь, от того, как приятно распирает изнутри член. В какой-то момент чувствует на своем боку горячую ладонь, которая крепко сжимает и поддерживает. Антон держится все это время действительно хорошо, разговаривает достаточно ровно, иногда задерживая дыхание.       – Да, теть Маш, вам тоже всего доброго. Угу. Не болейте. До свидания.       Антон нажимает «отбой» и просто не глядя кидает телефон в сторону. Вообще плевать, если тот разобьется. Он хватается двумя руками за бока Арсения, придерживая горячее тело, а сам съезжает ниже по креслу, фиксируя на полу стопы. Обхватывает Попова под коленями, задирая его ноги вверх, отчего тот падает теперь спиной на часто вздымающуюся грудь, упираясь руками в подлокотники. Антон сразу начинает несдержанно и резко двигать тазом, размашисто входя в растянутый и такой мокрый анус. Арсений над ним уже не стонет, а скулит, впиваясь со всей силы пальцами в обивку.       – Ну какая же ты сука, Арс, – низко рычит в темный затылок Антон, продолжая активно вколачиваться в растраханный вход.       Он еле закончил разговор и чудом не сорвался. Несколько раз приходилось отключать микрофон, чтобы не издавать провокационных звуков, хотя громкие стоны Арсения, вероятно, были отчетливо слышны в динамике. Остается уповать на не очень хороший слух теть Маши и ее максимально полное погружение в увлекательный рассказ о собственной жизни и многочисленных проблемах.       Кончает Антон быстро и ярко. Вжимается внутрь в нестерпимом желании оставить там все до последней капельки. Отпускает ноги Арсения, который сразу же вскакивает, снова пошло выгибается в пояснице и становится отчетливо видно, как из него вытекают белые капли. Он заводит руку назад, касается пальцем сфинктера, собирая сперму. Оборачивается, подносит испачканный палец к губам и пошло обсасывает его с озорным блеском в глазах. Грациозно поднимает свои вещи и походкой от бедра скрывается за дверью ванной.

***

      Сегодня замечательное субботнее утро. По версии Арсения Попова. Он проснулся сам, без будильника в 6 утра, позанимался йогой, сходил в душ, где принял расслабляющую ванну с бомбочкой, которая была с какими-то жутко вкусными маслами и шиммером. Успел даже мировые новости прочитать и всякую чепуху в ленте. И ничто не могло испортить его настроение. Так он считал, пока не зашел на кухню.       – Доброе утро! – сразу приветствует угрюмого Антона, очень активно размешивающего жидкость в кружке. Он поднимает свой недовольный взгляд.       – И тебе, – звучит бесцветно.       Арсений думает, что мало ли, чего могло случиться. Может быть, не с той ноги встал. Подходит к столешнице, чтобы запустить себе кофемашинку и натыкается на очередной срач. Повсюду хлебные крошки, снова кто-то не удосужился взять доску и порезал все на какой-то мелкой стремной тарелочке неподходящим для этого керамическим ножом. Рядом валяется незакрытый майонез, а крышечки от него даже не видно на горизонте.       – Шастун, вот скажи мне, в какого ты такой свинтус? – начинает прям закипать.       – Да что опять не так? – в громкости и нервности голоса Антон ему не уступает.       – Опять развел тут бардак и оставил. А убирать я это все должен? – разгоняется Арсений. – Я тут не нанимался домработницей!       – Я бы доел и все убрал!       – Вот нихуя б ты не убрал, оставил бы все вот так валяться, пока я не пришел.       – Да ебаный рот, Арс, ты постоянно по мелочам придираешься! Я же не высказываю тебе сейчас за то, что ты снова, как слон, в срань скакал в своей комнате. Че ты, блять, там делал вообще?       – Я с утра спортом занимаюсь, в отличие от некоторых, – фыркает на это все Попов.       – А ты не пробовал это делать тише или на пробежку свою сваливать хотя бы? Не один живешь.       – Вот именно, Антон, не один. Так что ты тоже мог бы не разводить каждый гребаный раз помойку на кухне.       – Мои хлебные крошки хотя бы остаются в стенах этой квартиры без демонстрации другим людям.       – И на что ты сейчас намекаешь?       – На твой внешний вид. Ты вот сейчас куда так вырядился? Для ночной работы слишком рано.       Они продолжают пререкаться, собирая все недовольства, которые порядком поднакопились и сейчас ураганом сметают все на своем пути. Рычат и огрызаются друг на друга, в какой-то момент замолкая и возвращаясь к своим делам.       – Не твой, вот ты и бесишься, – куда-то перед собой тихо выдыхает Арсений, злобно смахивая хлебные крошки специальной щеточкой в специальный совочек.       А Антон все прекрасно слышит. Он откладывает свой недоеденный бутерброд, отпивает остывший уже чай и решительно поднимается, громко отодвигая стул. Но Арсений настолько увлечен процессом уборки столешницы, что не обращает абсолютно никакого внимания на посторонние звуки. В несколько шагов Антон оказывается за его спиной, ставит руки по бокам, заключая в плен, но не касается, соблюдая минимальную дистанцию. Арсений даже как-то на секунду теряется и замирает, ожидая дальнейших объясняющих действий или слов. Чувствует легкое дыхание на затылке, Антон наклонился к его уху. Но к спине не прислонился, оставил между ними пространство.       – Ошибаешься, – шепчет низким голосом. – Ты только мой.       Это что еще такое? Что за собственнические замашки у этого альфы?       Арсений порывисто разворачивается в кольце рук, отбрасывая совочек, из которого в недолгом полете крошки снова рассыпаются по поверхности. Он смотрит в глаза, пытаясь подзарядиться, как обычно, этой стихийной энергией, вспыхнуть яркой спичкой от привычных искр. А еще присутствует огромное желание возмутиться такому наглому заявлению. Тот факт, что они уже год периодически несдержанно трахаются на (и у) всех поверхностях еще ничего не значит. Да.       – Это с хуя ли?       – Хочешь сказать, что это не так? Мм? – лицо Антона очень близко, но он по-прежнему сохраняет между ними хлипкие несколько сантиметров личного пространства.       Сердце разгоняется как сумасшедшее, по коже бегут мурашки. А еще Арсений ощущает сейчас себя таким мягким и податливым, словно все его существо в эту секунду стремится позволить себе отдать контроль над ситуацией другому, отдать себя. Человек напротив вызывает у него бешеную бурю эмоций. Как и всегда вызывал. В эту конкретную секунду он не делает абсолютно ничего, просто стоит рядом, не касается даже, но его аура ощущается под кожей. Его запах ощущается под кожей. Арсений только сейчас понимает, как сильно возбужден. Есть подозрение, что он уже как собака Павлова реагирует на присутствие рядом с собой Шастуна – только тот оказывается в радиусе нескольких метров, как он течет как самая ебливая сука. И почему-то такая реакция организма исключительно на конкретного альфу.       – Не так, – говорит рот голосом Арсения, а вот его разум почему-то жесточайше с этим не согласен. Словно в его голове сейчас бегает взвод тараканов, держа в лапках маленькие белые флажочки.       Тот факт, что они ни разу не целовались, осознается сейчас особенно остро. Они использовали тело друг друга в разных вариациях, в разных позах и разными конечностями и предметами. Но никогда губы не касались чужих губ. Будто для каждого это слишком лично и интимно. Арсений смотрит на те самые губы напротив, которые чуть разомкнулись и блестят от слюны, потому что Антон по ним только что пробежался языком. Обычно они вообще не сдерживали себя в страстных порывах. А тут будто время остановило свой бег, воздух стал плотным и вязким, на солнце в нем можно рассмотреть все пылинки, но намного интереснее рассматривать морщинки вокруг глаз, которые неотрывно следят за траекторией движения. Арсений сглатывает ком, выходит слишком громко в этой тягучей тишине, хотя ему казалось, что стук его сердца задает основной ритм в этом помещении. И, вероятно, это и становится тем, что запускает мгновенное разрушение невидимой стены между ними, последней преграды. В глазах Антона пробегает удовлетворенный блеск, и он с довольной улыбкой наклоняется ближе, будто прочитал согласие в голубой радужке. А там явно вместо насыщенного цвета бегут по кругу синие буквы «я твой». Вот такая безоговорочная капитуляция.       Их губы наконец-то встречаются. Арсений сразу углубляет поцелуй, притягивая за затылок Антона к себе еще ближе, зарываясь пальцами в его волосы. Вторую ладонь укладывает в районе шеи. Осознание того, как он этого давно хотел, слишком сильно распирает ребра. Они ласкаются языками, пытаясь дотянуться ими везде. Арсений чувствует на своей талии теплые руки, которые уверенно прижимают его ближе, ладони ползут вниз, хватаясь за ягодицы, сжимая их. Пальцы проворно заползают под короткие шорты, подтягивая их края еще выше. Понимая друг друга совершенно без слов, Антон подсаживает его на столешницу, не отнимая рук от манящих ягодиц. Арсений в свою очередь прижимает ногами за поясницу ближе, водит по спине руками, залезая ими под мешающуюся футболку. Антон отрывается от припухших губ, оставляет поцелуи на шее, втягивая запах. Не сдерживается и кусает, ему каждый раз приятно видеть свои многочисленные отметины на светлой коже. Снова возвращается к губам, проталкивает язык глубже.       – Держись, – шепчет, едва отстранившись, подхватывая Арсения на руки.       И таким вот слипшимся комком тел они перемещаются до комнаты Антона, не переставая терзать губы друг друга. Уже там на кровати они продолжаются ласкаться, трогаться, тереться. Арсений лежит на спине, закинув одну ногу на чужую поясницу, выгибается, наслаждается прикосновениями и поцелуями, иногда острыми и кусачими, до боли приятными. Его просторная тонкая кофта задралась, поэтому Антон спускается поцелуями ниже, задевая по пути шею и ключицы.       – Ты такой охуенно сексуальный, – проговаривает с чувством, выцеловывая грудь.       Одежда мешается, поэтому Арсений тянется к краю чужой футболки, чтобы стащить ее, Антон все понимает правильно, выпрямляется и сразу стягивает с себя ненужную вещь и помогает также освободиться от кофты. Но сразу же возвращается с активными поцелуями: губы, шея, прихватывает зубами соски, лижет, спускается ниже, чувствуя в волосах пальцы. Проводит носом по низу живота, втягивая запах, целует и всасывает все-таки кожу, там тоже хочется оставить отметину. Сжимает в ладонях ягодицы, но сразу тянется к кромке шорт, чтобы спустить их вниз. Арсений под ним такой мягкий и раскрытый, хочется оказаться везде и сразу. Антон проводит по красивым длинным ногам, сминая кожу и касается языком блестящей головки, на что сверху получает удовлетворенный и благодарный стон. Облизывает, посасывает, опускается ниже, касаясь языком яичек, втягивая их в рот. Вставляет сразу два пальца в жаждущий и очень влажный вход, проталкивая до костяшек и прокручивая.       Толкнув Антона несильно ногой, чтобы привлечь его внимание, Арсений показывает, чтобы тот поднялся, как только он заинтересованно поднимает голову. Потому что он не собирается тут единственный лежать и получать удовольствие. Антон поднимается на колени, а Арсений тут же подползает к нему, целуя грудь и спускаясь ниже, стягивает штаны и тут же обхватывает губами набухшую блестящую головку. Сам стоит на четвереньках, прогнувшись в пояснице. Помогает себе рукой, пропускает наполовину, мокро облизывает, заводит за щеку. Антон громко дышит и тянет его тоже подняться спустя некоторое время. Стягивает с себя полностью штаны, и они снова переплетаются конечностями на кровати, вылизывая друг другу рот. Арсений поудобнее устраивается сверху, покачивая бедрами, заводит член Антона назад, чтобы тот двигался между ягодиц, к тому же, там сейчас достаточно смазки. Как только головка упирается в расслабленный и готовый в себя принять возбуждение сфинктер, они одновременно двигаются друг другу навстречу. Арсений отзывается стоном и тут же начинает двигаться, приняв вертикальное положение. Приподнимается, делает круговые движения тазом, опираясь руками на чужую грудь.       Поменяв их местами в одно движение, Антон задирает ноги Арсения как можно выше. Входит в него быстро, глубоко, вытаскивая член почти что полностью, затем снова вгоняя по самое основание. Кажется, завтра он будет хрипеть, так как из груди неконтролируемо рвутся громкие стоны и рычание. Он обхватывает чужой влажный член и начинает водить по нему в такт толчкам, получается рвано, но Арсений выгибается, хватается руками то за него, то мнет под собой покрывало, порывисто дышит. Оргазм подступает словно лавина, его сметает под этими эмоциями и ощущениями, он кончает внутри, не планируя сейчас выходить. Его тут же догоняет Арсений, уже что-то поскуливая и прикрыв глаза. Антон отпускает его подрагивающие ноги, которые тут же уютно устраиваются по бокам, обнимая. Он опускается к чужому лицу, целуя сухие губы. Арсений на поцелуй активно отвечает, только чувствуется, что внутренний огонь немного подуспокоился. Они так и лежат в этой позе, милуются и потираются кончиками носов, ожидая, когда спадет узел. Они, конечно, такое практиковали до этого, но не так часто.       – И как давно ты понял? – Арсений внимательно всматривается в глаза, запуская пальцы в непослушные кудряшки, проводит мягко подушечками по корням волос.       – Да уже полгода как, – Антон от манипуляций прикрывает глаза, наслаждаясь мягкими касаниями. Да и вообще впитывая эту вдруг появившуюся между ними нежность.       – Почему молчал?       – Да потому что к тебе хуй подойдешь с нормальными предложениями, ты ж сразу суку недовольную включаешь, – фыркает Антон, наблюдая за реакцией. А то сейчас и эта фраза не понравится, и Арсений начнет вырываться и выбираться из-под него. А такого бы не хотелось.       – И ты решил действовать по-другому?       На удивление очень спокойная реакция. Даже выстраивается диалог. Интересно, а секрет успеха был всего лишь в поцелуях и щепотке ласки в их котле страсти?       – Ага, – довольно улыбается Антон, целуя нос-кнопку. – Ты у меня через секс более сговорчивый.       – И чего делать будем? – Арсений мило морщит нос, но не отстраняется, намекая, что можно повторить действие. Коленями покрепче обхватывает чужой торс, прижимая ближе к себе.       – Да ничего, у нас все равно по сути мало что меняется, – и все-таки Антон их давно уже воспринимает как пару.       – Меняется.       – Мм?       – Трахаться чаще будем.       – А ругаться реже?       – Посмотрим, – тянет Арсений, хитро сверкая глазами, и утягивает Антона в новый долгий поцелуй.