О друге Кейске замолвлю я слово

Togainu no Chi, безусловно, история не из самых лёгких и приятных к восприятию. Произведение, громоздкое на первый взгляд, с богатыми на детали персонажами и сюжет, в своей основе всё же довольно простое. Если брать внешним слоем, Togainu no Chi лично для меня – это история о детях, целом поколении детей, оказавшихся ненужными и брошенными в абсолютно прогнившем мире из искорёженной системы ценностей. И за этим всем неизменно было мое недоумение критике Кейске как персонажа и тем более как личности. Мол, ценности у него нет, да и вся жизнь крутится вокруг Акиры. Как по мне, ту глубину, которую вы так ищите, заметить не сложно, стоит отойти от «холста» немного, отбросив предвзятость. Увидеть всю суть трагедии этой истории, персонажа и её печальную красоту. Мир в Togainu no Chi – это отвратнейшее воплощение мира, где любовь и тепло оказались лишними, в оставшемся единственным стремлении людей выжить, заполучить ресурсы, власть и силу (привет Шики, как прямом воплощении этого). Кейске и Акира, будучи детьми, в своё время стали побочным продуктом милитаристической организации, выброшенные за брак и ненужность (когда накрылась военная компания) в отвратный мир, разрушенный тщеславными идеями и гордыней государства. И государство это, что готово было пролить кровь миллионов людей, в погоне за той самой силой, ныне же пытается собрать себя по кусочкам. Что им дети, отнятые у матерей, ставшие ненужным напоминанием его краха, кровавых амбиций? Построенные психиатрические лечебницы, служившие скорее декорацией для остального мира, а в тени под этим – беззаконие, кровавые игры, официально разрешённые пытки над заключёнными для стращания населения, брошенные на произвол целые города. Вдумайтесь, дети – как побочный, никому не нужный продукт, где, под крахом государства, люди просто пытаются выжить. Вдумайтесь, какая сломленная психика окажется у целого поколения таких детей? Вам ответ на блюдечке: Такеру, Кау, Рин, Шики, Нано, Акира и, наконец, этот самый Кейске. Акира был единственным, кто защищал в детдоме Кейске, не пришедшегося ко двору, от других. Акира для Кейске – то единственное воплощение тепла, которое у брошенного ребёнка оказалось, к которому тот потянулся, найдя в нём свое убежище. Человек, которым тот восхищался за силу и поразительную по меркам ребёнка твёрдость духа и неколебимость. То, что этот мир и учил ценить по сути. Ведь одна из причин его ошибки в принятии лайна, почему он думал, что не нужен Акире – своей якобы бесполезностью и слабостью, считая себя ничтожеством в его глазах. Вот только в том и дело, что в отличии от прочих многих, спасением от того, чтобы превратиться в очередного ублюдка с единственным стремлением к ресурсам и власти, для Кейске в детстве оказался человек, который помогал ему и защищал, был тем самым источником, в котором он мог черпать любовь, взращивая её в себе, учась ей. Акира для Кейске воплощал в себе целый мир. Он стал для него другом, братом, возлюбленным. Так что вас в этом так удивляет и отвращает, зная, что за мир породил эту связь? Ведь он породил и Такеру с его сестрой. Рина с его возлюбленным. Та самая фиксация на единственном источнике тепла в этой обители безумия. Один, намеренно утратив с ней связь, пустился во все тяжкие, второй, потеряв насильно, также поставил своей целью дорогу прямиком к смерти. И был ещё Кау, которому повезло куда меньше, ибо единственным источником тепла для брошенного ребёнка, умирающего от голода, стал мерзопакостный псих Арбитро. Сам же Акира, насколько я сложила в голове причины его «заторможенности», в следствии особых экспериментов, подготовке в идеальные солдаты, судя по всему лишился не только ярких проявлений эмоций, но осознанных, сформированных понятий о любви и привязанности (Нано версия 2.0). Ведь в военное время – это попросту помеха: есть цель, есть твоя жизнь, так сложи голову по команде, во имя государства. Вот только как бы из человека ни пытались сделать машину, как бы и что он ни подавлял, пока по венам бьёт кровь, а мозг так или иначе функционирует, он будет чувствовать, и чувства эти так или иначе найдут как вырваться. Когда, каким образом и с какой интенсивностью – другой вопрос. Оказавшись в некоем вакууме, отделявшем Акиру от остальных людей, ценность жизни, смерти и причины для них – на всё это он искал ответы и не мог найти. Вспомните монологи Акиры в начале. Трагичное в этом то, что ответы на вопросы Акира таки отыскал. Отыскал в том самом, пробудившимся потоке эмоций, отыскал, когда потерял то единственное, что, как оказалось, он по-настоящему любил и ценил. И это центральная мысль, чёрт возьми, транслируемая самими устами Акиры. Впервые вкусив и осознав потерю, впервые почувствовав всю ценность человеческой связи. То, ради чего люди готовы были жить и бороться за жизнь. Немой ответ на его вопрос. Ведь он искал Кейске, преодолевая чувство вины и боль, продолжал искать в каждом руте снова и снова. В ветке Шики, проходя через истязания, вспоминал его лицо. Половину игры он стремится спасти Кейске и клянётся вернуться из этого ада Тошимы вместе с ним. В каждом руте, в абсолютно каждом, он повторяет эту фразу, что Кейске для него: «like the very air he breath» – «тот самый воздух, которым он дышал». Просто подумайте. Что было бы с Акирой, не будь рядом, с самого детства, Кейске. Вполне вероятно, он стал бы иным воплощением Нано. Для меня Togainu no Chi – это история о брошенных детях. Брошенных в эгоистичном, жестоком, безумном мире. Став его отражением. И тех немногих, нашедших спасение друг в друге, детях, которые смогли пройти через ад, потому что были рядом. Не только Кейске, но встав в пару с Рином, Нано, Мотоми, герои находили способ преодолеть свой кошмар. «Поддерживая друг друга, двигаться дальше». Суть того, что описвается в рутах со счастливым концом, являет собой буквальное противопоставление миру, государству, разрушенному противоположными идеями и ценностями. Забавная параллель наблюдается и в том, что Япония, разделённая надвое, в своём стремлении к благополучию и спасению, ныне также пытается объединиться. Однако самым явным воплощением этой идеи, с самого начала истории и до самого конца, был всё же Кейске. В абсолютно каждом руте, кроме его собственного, потеряв связь друг с другом, разделившись окончательно в этом безумном мире, Кейске неизменно погибал, поглощённым им. В истинном же руте, когда Акире тоже удалось до него достучаться, отказавшись сдаться, во многом благодаря Нано и его словам, им почти удалось спастись, но всё-таки не вышло. И тогда Кейске сделал то, чего в Togainu no Chi ни один персонаж для Акиры не сделал. То, что в этом мире, казалось, большинством людей было утрачено. Истинно бескорыстный жест, движимый одной лишь чистой любовью. Он отдал свою жизнь за дорогого человека, не колебавшись ни секунды. Невероятно мужественный поступок для того, кто считал себя бесполезным ничтожеством. Вот только в целом «расцвет» Кейске был орошён кровью и удушающим чувством вины. Уроком о том, что та сила, в недостатке которой себя он винил, оказалась для него проклятием. Лишь ещё одним заблуждением в мире из покорёженной системы ценностей, в которую он поверил, ставя себя в её иерархии на низшую ступень. Довольно изящно, как по мне. Развитие персонажа, пересекая рубеж от «бесполезного груза» до человека, способного мужественно смотреть в глаза опасности, защитить дорогого человека, на самом деле требовало от Кейске много меньшего. Даже любовь Акиры к нему не требовала силы. Он никогда не смотрел на него свысока, ведь ему самому претило унижение друга. Всё, чего Акира просил – быть искренним перед ним и самим собой. А ведь это было причиной их центральной стычки: «It doesn’t matter what I want, I’m asking how YOU feel!» – «Не важно, чего я хочу, я спрашиваю, что ТЫ чувствуешь!». Ведь, на самом деле, всё, что Кейске было нужно – это принять себя. Принять и позволить тёплому чувству внутри не разрушить себя, загнав в угол, но укрепить. Если и стремиться к силе, то к ее созидательной форме. Только пройдя через ад, Кейске, впервые в жизни, оказался по-настоящему честен с Акирой. Он открыл себя ему целиком, так, что между ними больше не осталось стен, чего и желал Акира. «Это как если бы у них был первый честный разговор за всё это время. За все годы, что они знали друг друга, он впервые видел такой экстаз на лице Кейске. Такое странное чувство знать, что он – его источник. Все знакомые выражения лица Кейске промелькнули у него в голове. И по какой-то причине он подумал, что именно это выражение раскрывает самого настоящего Кейске. Его жажда Акиры была искренней и чистой. И он задавался вопросом, а носит ли его собственное лицо прямо сейчас, точно такое же выражение». Кейске, впервые в жизни, принял себя. И у него достало мужества сделать это, принимая и весь ужасающий груз вины совершённого, с которым он решил жить дальше, в его искупление. Таково было развитие этого персонажа, урок, который столь страшным образом ему преподнесли. Однако, просыпаясь по ночам от кошмаров, в которых окровавленные руки жертв утягивали его обратно во тьму, рука Акиры неизменно держала его. Дети, которые были друг у друга. Взрослые, пережившие ад, закалив себя, не отрицая совершённое, способные двигаться дальше, мужественно смотря в будущее, потому что поддерживали друг друга. И когда после этого я читаю о том, какой Кейске плоский персонаж, какой ненужный, я впадаю, буквально, в полное недоумение. Потому что, как бы он вам ни претил, отрицать Кейске, принижать его личность, выписанные столь аккуратно детали его характера, видеть в нём лишь полость – буквально отрицать одно из центральных столпов ядра этой истории, её трагедии, того, что она пыталась донести. И ведь в некоторых случаях променять на восхищение ублюдком, унижая другого персонажа. Всё по заветам этой истории. Слабые и ничтожные идиоты, как Кейске, должны умереть, сильные должны выжить. Дружба – ничто. «Самадуравиновата». И вот вам история с воплощением такого мира, людей с воплощением такой идеологии. Неудивительно, что обе концовки, в которых Акира полностью уступает Шики – это концовки с нео-Гитлepoм и «королём» на костях, в обители хаоса. Вот только, как показывает история, конец у таких правителей обычно печальный. И не поймите неправильно. Стремиться к силе, власти и ресурсам – вполне естественно для людей, в своей сути это нечто, что гарантировало выживание и благополучие нашему виду. Однако, когда у человека за всем этим нет больше ничего, когда человек ставит это выше чего бы то ни было, не считаясь со средствами, в конечном итоге это может превратиться в разрушительную, безжалостную силу. Силу, что принесёт вред не только окружающим людям, но, может статься, и самому человеку, движимому этими целями. Та самая разновидность по форме: «созидательное и разрушительное». И я понимаю, многие играют по фану, проживают некую роль, кто-то просто хочет «почесать» свои кинки. Да просто концепция «плохого» персонажа может быть интересна. И есть ещё Мотоми, Нано и Рин, которых тоже хочется защитить. В этом нет ничего, что можно хоть как-то осудить. Проблемы начинаются с максимализма, простительного для подростков, но не для взрослых. Проблемы начинаются с безжалостных заявлений. Оскорблений, унижений. И намеренной слепоты. Которые ведут к искажению не только восприятия персонажей, но, что хуже, собственного мировосприятия. Удивительно, и это при том страшном воплощении мира, что описала Фути Кабура.