ANEMOIA. Встретимся на этом самом месте

Те мгновения из сна длились не больше пары секунд — ничто по сравнению с семнадцатью годами, канувшими в лету. Но может быть, только может быть, что именно эти секунды могли стать той самой подсказкой, которую я так долго ждал. Как бы ни пытался, я так и не смог вспомнить имени того человека. Моё сознание словно намеренно блокировало о нём всё, что я когда-то знал: его голос, имя и внешность, каждое воспоминание о нём... лишь этот один-единственный сон о прошлом был тонким хлипким мостиком между двумя моими жизнями, такими разными на первый взгляд. Всплеск воды ещё долго раздавался в моей голове. Ещё вчера я решил, что давно пора жить настоящим. Оставить прошлое, жить этой своей жизнью. И постараться забыть место, полное тайн. Но теперь... у меня была причина вернуться туда вновь.

***

Я стоял в тамбуре поезда, наблюдая, как за застеклённой дверью на огромной скорости проносятся знакомые места. Хвойные деревья, окружающие город, сменились яркой листвой. А широкие серые дороги стремительно ускользали вдаль, оставляя место просторным полям и узким заросшим тропинкам. Лишь небо оставалось неподвижным, низким тёмным полотном нависая над землёй. Где-то вдалеке, за слоями плотных туч, мелькнул луч света и тут же погас. Рельсы отстукивали монотонный ритм, почти убаюкивая. И было в этом что-то... уже по-своему родное... знакомое. Провожать взглядом далёкие домики, вглядываться в глубину густых деревьев. И стремиться туда, вдаль, где всё осталось по-прежнему. Поезд замер на безымянной станции, издав протяжный скрежет. Дверь отворилась, впуская в тамбур уличную влажность, и приятный холод прошёлся по моему лицу, когда я спрыгнул вниз, на мокрую траву. Мне оставалось пройти чуть дальше, к главной дороге, и затем свернуть к плотным рядам леса. Я был почти уверен, что никогда и ни за что не нашёл бы то место самостоятельно, если бы не блёклые вспышки воспоминаний, сопровождающие меня каждый раз. За прошедшие дни я выучил весь путь назубок. И всё это: тропинка, тонущая в высокой траве, одинаковые лишь на первый взгляд деревья, знак у дороги и шум воды вызывали во мне столько разных чувств, что порой начинало казаться, что ни одно из них не принадлежит мне. Ностальгия накатывала на меня волнами каждый раз, стоило мне ступить на знакомый путь и заметить издалека своеобразные ориентиры. И это было странно... ведь я не знал прежде этих мест, но почему-то нестерпимо по ним тосковал. Пробираясь сквозь густые заросли, хоть и заметно примятые за последние несколько дней, я не мог найти себе покоя. Чужой голос в голове становился всё настойчивей, но я всё так же не мог разобрать ни единого слова. Оказавшись на месте, я вновь закатал штанины как можно выше и сбросил лёгкую куртку прямо во влажную траву. Вода была куда прохладнее, чем я думал. Гладкие зеленовато-голубые камни сверкали в редких проблесках солнца, обжигая холодом ступни. Я тут же принялся за поиски. Взгляд блуждал по дну, стараясь выцепить хоть намёк на тонкую верёвочку подвески или кулон. Я знал, что шансы ничтожно малы — всё равно, что искать иголку в стоге сена. Но я не терял той робкой надежды — мне просто нельзя было терять её. И вот, полный решимости и наивной веры, я осматривал каменистое дно, расталкивая гладкие, покрытые илом камни и редкие заросли камыша. Да, мне повезло, что здесь было мелководье: вода едва доходила до колен. И всё же... мне ничего не удавалось найти. Ни проблеска, ни отсвета. Ничего. Мало того, я понятия не имел, как подвеска выглядела. Я искал что-то на дне реки, даже не зная, что именно ищу. Эта идея уже изначально была обречена на провал. Потом поднялся ветер. Холодные порывы забрались прямо под футболку. Из-за холодной воды я уже почти не чувствовал рук, дрожали ноги. Но я всё не оставлял своих попыток. Я потерял счёт времени, всё, что существовало для меня в те моменты — лишь гладкие камни и вода. Когда я наконец поднял голову к небу, сквозь чуть расступившиеся темнеющие облака просачивались оранжеватые лучи клонящегося к закату солнца. Уже был вечер. Я провёл здесь больше пяти часов... и не добился ничего. Снова... Обыскал все места, куда мог упасть кулон, но его здесь не было. Пора было признать, что это просто бесполезно. Подвеску давно могло унести течением. И бессмысленно было даже пытаться. Очередной потраченный впустую день... наверное, к этому пора уже было привыкнуть? Я стоял по колено в холодной воде, дрожа от холода, но в груди закипала ярость. Я попытался. Вновь попытался! И каков был итог? Всё тот же — ни единого ответа на бесконечные вопросы. Итога никакого не было... каждая попытка оборачивалась неудачей. И с чего я вообще возомнил, что смогу докопаться до сути тех снов? Наивный дурак... Рассерженный, уставший и промокший, я пнул воду, стараясь хоть как-то выместить свою злость. Крупные брызги ударились о поверхность с громкостью раската грома. Резко в голове раздался писк — пронзил насквозь, заставив меня пошатнуться. Плеск воды вновь раздавался отовсюду, и сквозь весь этот сливающийся шум я услышал голос — так ясно, словно тот, кто говорил, находился прямо за моей спиной. Голос, принадлежащий человеку из сна: "Раз уж так дорожишь своими безделушками, то вернёшься сюда. Вспомнишь это место, значит, вспомнишь и меня" — Я вернулся, — с горечью прошептал я, в тихом отчаянии закрывая лицо ладонями. — Что тебе ещё нужно?.. Горькая обида всё ближе подкатывала к самому горлу злыми слезами. Я сделал всё, что мог! Приходил сюда из разу в раз, хоть и понимал, что смысла в этом никакого! Перерыл все воспоминания, до которых сумел дотянуться. Распотрошил старые раны так, что они всё ещё невыносимо ныли... эту боль ничем не заглушить. Так чего ещё было нужно?! Что ещё я мог сделать?! Все попытки, просто каждая, каждая из них, чёрт побери, оказалась напрасной. Я делал шаг за шагом, и всё равно оказывался позади. Лез из кожи вон, и стоило мне только поверить, что я хоть немного приблизился к разгадке, как всё снова летело к чертям. На самое дно. Я и так уже был на пределе... всё эти воспоминания, сны, прошлое, Убийственная Игра... всё это делало только хуже... Душа болела, а легче не становилось. Всё внутри рыдало о невосполнимой потере, а я даже не мог вспомнить, чего именно лишился. Хватит с меня... мне уже плевать. Плевать, что так много времени было потрачено впустую. Плевать, что было так нестерпимо больно останавливаться здесь... Просто опустить руки и уйти... Я возвращался обратно, надеясь забыть всё, что произошло за последние пять дней. Но с горечью понимал, что даже при всём желании забыть об этом не смогу. Просто не смогу. Едва перебирая ногами, я поднялся на свой этаж, открыл дверь дрожащими от усталости руками и неловко ввалился внутрь. У меня безумно болела голова, и всё, чего я хотел в тот момент — утонуть в мягком одеяле в собственной постели. Тёплый душ смыл остатки дня. Но в равномерном шуме воды мне продолжал мерещиться чужой голос. Даже под кучей одеял мне всё никак не удавалось согреться, холод словно шёл изнутри. Ныла под рёбрами пустота — это ощущение ни с чем не спутать. Гул включённого телевизора разбавлял унылую тишину тёмного дома. За окнами ветер разошёлся вовсю, выли трубы, трещали ветки, ломаясь под тяжестью порывов. Погода разошлась не на шутку. Стены давили. Давил потолок. А я вжимался в угол кровати, желая спрятаться от всего мира. Без малейшей надежды спрятаться от самого себя. И впервые за всю жизнь жалел, что живу один. В одиночестве боль казалась ещё невыносимей, но не было никого, кто мог бы её разделить. Да... конечно, я мог бы позвонить Каэде, нарушив нашу небольшую закономерность одноразовых звонков. Даже несмотря на поздний час, мог бы написать Кайто, наверняка зная, что тот не спит. И они бы постарались помочь. Поддержали бы словами, дали совет. Но никогда бы не сумели понять. Не скажешь ведь им, что изо дня в день слоняешься по лесу только потому, что приснился какой-то сон... не скажешь, что почти каждую ночь тебя ломает изнутри от тоски по человеку, которого ты даже не помнил... И Кайто, и Каэде смогли бы дать мне утешение... но понять?.. Никогда. Я мог бы кричать о своей боли всему миру. Но что бы от этого изменилось? Порой мне казалось, что я сам себя не понимаю. Так чего же требовать от остальных? Казалось, во всей вселенной не нашлось бы ни единой души, сумевшей разделить со мной ту тлеющую пустоту... И я был обречён раствориться в ней без остатка... без шанса на спасение.