Как же можно так безбожно,
Неосторожно убивать любо-овь?
Дост распахнул глаза и судорожно полез в передний карман сумки, где раньше лежал его телефон. Разумеется, его там не было. Тем временем задорная песня продолжалась.Николай, Николай,
ТРАХНИ МЕНЯ, КОЛЯ-КООЛЯЯЯ
Дрожащими руками Фёдор достал смартфон и несколько раз нажал на кнопку сброса вызова. Он разъярённо посмотрел в глаза Дазая, тому даже показалось, что друг его сейчас ударит. Все студенты смотрели на Достоевского, бледный цвет лица которого сейчас превратился в бордовый. Разумеется, значение русских слов поняли только трое присутствующих. Гоголь откашлялся. – Мы можем обсудить твой вопрос после пары. — Сказал он по-русски, легко улыбаясь. Фёдор схватил сумку и пулей вылетел из аудитории. Радость от мести отдавала пеплом во рту, какого чёрта? Дазай не думал, что Дост отреагирует так бурно и что от этого на лице учителя будет столько недоумения и боли. Он чего-то не знает? Гоголь растерянно смотрел на дверь. – Продолжайте следить за дыханием, попробуйте сконцентрироваться, я скоро вернусь. Он поднялся с места и вышел за дверь. “Что-то совсем не весело вышло.” – Подумал Дазай, явно не собираясь дышать, как положено. Гоголь вернулся довольно быстро, видимо, студента он не догнал. Они продолжили занятие, но настроение отчего-то было не ахти. На следующий день Дост в универе не появился. Это странно, так как на прогулы обычно подбивал его Дазай. Неужели он настолько обиделся? Через день Дазай уже начал волноваться. В универ друг не пришёл, на сообщения не отвечал, из динамика телефона доносились равномерные гудки. После пар он поехал к Фёдору домой, чтобы как минимум убедиться, что тот жив и здоров. Поднявшись на второй этаж, он увидел очень красноречивое сообщение, оставленное на вырванном из блокнота листе и прилепленное скотчем к двери. Надпись на русском гласила: “Иди нахуй, Дазай” “Ну, он хотя бы жив” – успокоился адресат, но в дверь всё-таки позвонил, решив не выдавать себя характерным стуком. Свет напротив глазка на секунду моргнул, но ответа не было. “Точно жив. Ну ладно, я умею ждать”. Он вытащил ручку из рюкзака и корявыми русскими буквами написал ниже “Бог простил, и ты прости” и бодро спустился по лестнице вниз. В пятницу Фёдора опять в универе не оказалось. Ну не может он так сильно обидеться на безобидную шутку, учитывая то, что сам учудил при Чуе. Дазай выловил в потоке студентов хилую ручонку. – Ацу, куда Дост делся? Накаджима похлопал глазами и убрал его руку с собственного предплечья. – Я думал, ты в курсе. Он на больничном, написал, что температура и всё такое, так что все задания я ему на почту кидаю. – Вот как… Если русский и правда заболел (а в это охотно верилось, учитывая то, что это его излюбленное занятие по осени), вряд ли он хотя бы до аптеки выходит. Несвойственное волнение и, что ещё более шокирующе, что-то, отдаленно напоминающее чувство вины, назойливо зудело, как противная муха. Он снова набрал друга, но тот, как и ожидалось, трубку не взял. “Да бля, вот же упёртый!”. – Дазай засунул телефон в задний карман брюк и, подняв взгляд, встретился с разноцветными глазами. – Здравствуй, друг мой. Позволь полюбопытствовать, я несколько дней не встречал Федю в этих стенах, с ним всё в порядке? – Здравствуйте, сенсей. Да, я тоже его не видел. Ацуши сказал, что Дост заболел. – Ах, Боже мой, неужто? – Для него это обычное дело. – Сказал Дазай, удивляясь эмоциональности мужчины. – Иммунитет слабоват. – Спасибо тебе. Неведение - худшая из пыток. Дазай не мог с этим не согласиться. *** Чуя крутил телефон в руках. Он уже пять раз набирал сообщение Тэтчо и стирал его, почему-то он не мог составить банальное предложение о встрече. Разозлившись на себя, он быстро напечатал: Вы: Тэтчо, мы можем сегодня увидеться? Ответ пришёл меньше, чем через минуту. Суэхиро-кун: Привет, Чуя! Да, конечно, только я поздно освобождаюсь после тренировки. Как насчёт ночёвки? Можем посмотреть что-нибудь. Прочитанное привело к небольшой панике. "Бляблябля, ночёвка?" Он открыл диалог с Рюноске. Вы: Если парень зовёт на просмотр фильма с ночёвкой - фильм - это эвфемизм? Расёмон: Если это Суэхиро, тогда нет. Если кто-то другой - то точно да. Так, окей, спокойно. В любом случае ночёвка - так себе идея, если учесть то, что Чуя собирается с Тэтчо обсуждать. С другой стороны, ему не нужно будет спешить, а уехать он и на такси сможет. Расёмон: Так тебя Суэхиро позвал? Тебе нужен ликбез? Ну, типа…мало ли (¬‿¬ ) Вы: Иди ты со своим мало ли. Видимо, Тэтчо напрягло долгое молчание со стороны Чуи. Суэхиро-кун: Ну или я тебя отвезу домой, как фильм досмотрим? Вы: Я могу от тебя уехать на такси, если что. Суэхиро-кун: :) Суэхиро-кун: Заеду за тобой в начале одиннадцатого. Чуя нажал на кнопку блокировки. Мысли метались, как пресловутые тараканы: “Что мне ему сказать? Как сказать? Что я решил? Как отреагирует Тэтчо? А вдруг я в моменте передумаю? А если мы начнем целоваться, и я потеряю голову? Может всё-таки воспользоваться предложением Рю?” Он обхватил себя за голову и велел мыслям заткнуться. Он всё решил. Он едет, чтобы всё рассказать своему парню и признаться, что у него, возможно, есть что-то типа…чувств…к Дазаю. Или как это обозвать? Что у него вообще есть к Дазаю? Бляяя, мысли опять начали атаковать со всех сторон. “Может, нужно ещё немного времени, чтобы разобраться? Нет! Нужно расставить всё по полочкам в отношениях с Тэтчо, он не заслуживает, чтобы ему врали…” Чуя спустился на кухню, чтобы быстро закинуть в себя что-нибудь вместо ужина - тереться в зоне возможного столкновения со шпалой лишний раз не хотелось, он ещё не оправился от этого “Стоит горой”. Щелчок чайника прозвучал в унисон с повернувшимся в замке входной двери ключом. Казалось бы, у него должна была уже выработаться резистентность к адреналину, но у Дазая, видимо, второе имя - Эпинефрин. – Кто дома? – Прозвучал хрипловатый женский голос. От души отлегло. – Здравствуйте, Йосано-сан. – Приветик, Чуя. Я страшно голодная, приготовим что-нибудь на ужин? – Она выглядела такой дружелюбной, что отказаться Чуе не позволила совесть. – Эм..можно. Женщина достала из пакета продукты и вино. – Винишко будешь? Только чуточку, а не как в прошлый раз. – Спасибо, но я обойдусь, мне ещё уроки делать. – Настаивать не буду. – Она положила покупки на столешницу и принялась мыть руки. – Я думала сначала насчёт тонкацу, потом остановилась на рамэне. – Отличный выбор. Чем мне помочь? Чуя ловко измельчал чеснок и вёл необременительный диалог с матерью Дазая, которая стояла у плиты и снимала пену с бульона. Он уже по привычке ловил знакомые черты в её облике и жестах, всё-таки она очень красивая женщина. – Йосано-сан, простите за нескромный вопрос, но…сколько вам лет? – Ну что ты, я не скрываю свой возраст. Мы с Мори ровесники, мне тридцать семь. Чуя немного завис. Он особо не думал о возрасте женщины, но если бы подумал, до него бы дошло, что она старше, чем выглядит. – Вы не выглядите на свой возраст. Йосано хрипло рассмеялась. – Ты очень мил, Чуя. Ему стало неловко. – Вам нравится жить в штатах? – Спросил он, чтобы перевести тему. – Мне нравится темп жизни в Америке. Там я встречала гораздо больше людей, умеющих находить баланс между работой и весельем. В отличие от японцев, они по-настоящему умеют развлекаться. – Что вы имеете ввиду? Йосано посмотрела на него так, будто хотела что-то сказать, но передумала. – А, неважно. Подай, пожалуйста, имбирь. Спасибо. – Она продолжила, подумав минуту. – Когда я там, я очень скучаю по Японии, но приезжая сюда, вспоминаю, почему решила переехать. Единственное, по чему я скучаю непрерывно - Осаму. При упоминании этого имени тупая бабочка вспорхнула от желудка к горлу. – Он очень на вас похож. – Пробубнил Чуя, стараясь не смотреть на Йосано. – Ты так думаешь? И чем он на меня похож? – Спросила она с лукавой однобокой улыбкой. – У…улыбка, ну и…черты лица. – Имеешь ввиду, красотой он пошёл в мамочку? – Её улыбка стала ещё шире. – Ничего я не имею ввиду. – Блять, сам же загнал себя в ловушку. Чуя закончил мыть руки. – Я ещё могу чем-нибудь помочь? – Дальше я справлюсь, я тебя позову, как будет готово. Спасибо, что помог! – Она подмигнула и вернулась к плите. На ужин Дазай не пришёл, а это значило, что Чуя сможет сосредоточиться на еде. Он всё же согласился на глоток вина и сидел, наслаждаясь трапезой. – Йосано-сан, за мной после десяти вечера заедет Тэтчо, мы…– Почему Чуе так неловко?! – Он поможет мне с подготовкой к контрольной по физике, и я вернусь поздно. “Какого чёрта я только что соврал?!” Женщина улыбнулась в бокал. – Прикладной? – Что? – Контрольная по прикладной физике? – Она снова засмеялась. – Я шучу. Спасибо, что предупредил. Остаток вечера Чуя просидел с невозможно горящими щеками. *** Знакомый звук приближающегося мотоцикла заставил Чую выскочить из-за своего рабочего стола и сбежать по ступенькам вниз, чтобы ни с кем не столкнуться. Он быстро впрыгнул в ботинки и, сняв с вешалки куртку, выбежал из дома. Ощущение покалывания на затылке заставило его на мгновение обернуться и увидеть силуэт в окне второго этажа. “Сука.” – Разозлился он на пресловутую бабочку. – Рад тебя видеть! – Тэтчо очаровательно ему улыбнулся, отчего Чуя почувствовал себя Брутом. – И я рад. – Не соврал он и нахлобучил на голову шлем, чтобы скрыть полные вины и самоненависти глаза. Они въехали в подземную парковку жилого комплекса. Суэхиро припарковался, заглушил мотор и убрал в багажник протянутый Чуей шлем. Волнение нарастало с каждым движением и каждым шагом. Тэтчо казался расслабленным, он рассказывал о забавных ситуациях, произошедших на сборах. – Тачихара сильно удивился, когда получил от Тэруко приглашение на свидание. Она молодец, никогда не следует общепринятым сценариям. – Ну да, они с Рюноске чем-то похожи. Берут то, что хотят. Тэтчо немного повременил с проворачиванием ключа в замочной скважине. – Чуя, всё хорошо? Ты выглядишь расстроенным. – Эм…не знаю…я… – Давай для начала зайдём и выпьем чаю, я немного замёрз. – Да, давай. – Откладывать разговор было мучительно и необходимо, Чуя и правда нервничал. Сидя с горячей кружкой в руках и смотря на то, как Тэтчо готовит попкорн, Чуя думал. Какого хрена он такой дебил? Почему он не чувствует к парню перед собой того, что испытывает к какому-то слабоумному выскочке? – Ты мне так и не рассказал, что значит твоя татуировка. – Ты об этой? – Парень указал на свое лицо. – А у тебя ещё есть? – Спросил Чуя и сразу же пожалел об этом, вопрос показался слишком интимным. – Есть и другие, да. – Просто ответил Тэтчо. – На спине и на плече. – Ну… я видел только эту. – Это была глупая идея шестнадцатилетних дуралеев и четырнадцатилетней балбески. – Сказал он с тёплой улыбкой, противореча ей самому себе. – Я тебе уже говорил, что мы с Тэруко дружим с детства. В нашей компании неразлучников был еще один человек. Улыбка стала отдавать грустью, Суэхиро сделал паузу, но потом будто вспомнил, что за вопрос ему задали. – В общем, мы были очень дружны, нам казалось, что так будет всегда и мы никогда не расстанемся. В знак этого каждый из нас сделал себе такое тату. У Тэруко оно на затылке, под линией роста волос. – А что стало с третьим? – Через полгода его семья переехала в Германию. Поначалу мы созванивались, но позже… – Тэтчо выдохнул, – если коротко, мы потеряли связь. – О…мне жаль. “Какое же я говно” – подумал Чуя, понимая, что ему предстоит расстроить Тэтчо ещё больше. Внутреннее самобичевание оставляло всё больше ноющих ран. – Всё в порядке. – Немного грустно улыбнулся Суэхиро. – Люди встречаются, люди расходятся - это нормально. Меня больше беспокоит то, что с тобой происходит, я вижу, что ты сильно расстроен и напряжён. Ты хочешь поделиться этим со мной? Он так устал это чувствовать. Собственные эмоции вытрахали ему душу, хотелось, чтобы это всё поскорее закончилось. Проблема была в том, что он не знал, как начать и как донести самую наибанальнейшую и правдивую вещь, что дело не в Тэтчо? Чуя облизал губы, сделал глоток горячего чая, пытаясь протолкнуть ком, вставший посреди горла и мешающий говорить. – Да. Я… Тэтчо, мне нужно тебе кое-что сказать. – Голос его дрожал от переизбытка чувств, руки начали дрожать. Каким же ублюдком он чувствовал себя в этот момент. Суэхиро подошел к нему, взял его за руку и слегка потянул, вынуждая рыжий комок нервов подняться на ноги. Он молча прижал его к себе и заключил в объятия. – Чуя, всё хорошо. Что бы ты ни собирался мне сказать, просто скажи это, когда будешь готов. Пойдём. Он отвел его в гостиную, включил настольную лампу, создавая мягкую, уютную атмосферу и усадил Чую на диван, всё так же держа его за руку. – Послушай. Нет ничего, что бы могло быть веской причиной для того, чтобы ты себя так истязал. Сделай глубокий вдох. Молодец, теперь медленно выдыхай. Это помогло. – Тэтчо…кое-что произошло. Я..я поступил нечестно по отношению к тебе. – Продолжай. – Спокойно сказал Тэтчо, легонько погладив его ладонь. – Тогда после свадьбы…Ты ушел и..и я не совсем помню всю последовательность, но…но я пошел в комнату к Дазаю и..и..и.. – От волнения он начал заикаться. – Чуя, всё хорошо, не волнуйся. Я уже догадываюсь, что ты хочешь сказать, но если ты считаешь это необходимым - скажи. – И я сел к нему на колени, и я…я..я его хотел. У нас ничего не было, мы упали со стула, но это не отменяет того, что я…если бы мы не упали… – Так. Ты был пьян, сел к Дазаю на колени и хотел большего? – Да. – Уже твёрже сказал Чуя. – И у вас ничего не было? – Он держал меня за бёдра, и если бы мы не упали, то было бы. – Теперь слова выходили из горла без труда. Тэтчо не выглядел шокированным или расстроенным. Он выглядел так, будто сопереживает Чуе, он снова погладил его ладони и осторожно начал: – Послушай. Ничего страшного не произошло. Алкоголь стирает границы и обнажает инстинкты, а если учесть то, что ты впервые выпил лишнего… – Нет, Тэтчо. Ты не понимаешь. Я… меня влечёт к этому придурку. Меня это бесит, я не знаю, когда это началось и как скоро закончится, но…Я не могу так. Я пробовал задушить это в себе, но у меня не выходит. Ты нравишься мне и я..чувствую себя последним козлом каждый раз, когда он проходит мимо и я чувствую это. Я не могу так с тобой. – Его прорвало. Всё, что было на душе, что мучило, выливалось наружу. – И я не могу так с собой. – Чуя, я понимаю. – Понимаешь? – Голубые глаза смотрели в нежное выражение карих. – Конечно. Я видел это и знал, на что иду. Это было неожиданно. – Но…зачем? – Ты мне нравишься. — Пожал плечами Тэтчо и продолжил говорить мягко, с грустной улыбкой. — Мне нравится не только твоя внешность, Чуя, мне интересно с тобой. Я не был уверен насчёт того, что именно ты испытываешь к Дазаю, но видел, что что-то есть. И я понимаю, как это сложно для тебя. И я бы хотел продолжать с тобой общаться, может не как твой парень, а как друг? Сердце сжала тоска вперемешку с благодарностью. Он знал, что поступает правильно, но менее горько от этого не становилось. Ком вернулся в горло, прихватив с собой всю свою семью, щипая нос и глаза. – Тэтчо… Какого чёрта ты такой идеальный? – Грустно спросил Чуя. Парень на это улыбнулся и обнял страдальца. – Я не идеальный, Чуя. Просто я переживал в своё время то же, что и ты, поэтому могу тебя понять. Если тебе нужен будет совет от человека, который всё проебал, ты можешь обратиться ко мне. – Ты мне расскажешь эту историю? По-дружески? – Если ты хочешь. Будешь ещё чай? И предложение о кино всё ещё в силе. По-дружески. Впервые за неделю на сердце Чуи было легко. *** Знакомый рёв мотора заставил оторваться от книги. “Только не этот! Какого хрена он припёрся на ночь глядя?!” Дазай поднялся и подошел к окну, чтобы почувствовать, как желудок подскочил к горлу в примеси злости и непонимания. Чуя шёл навстречу проклятому неформалу и вдруг обернулся. Кажется, в желудке уже образовалась язва, иначе какого чёрта так жжётся? Личный рыжий кошмар быстро взял шлем и перекинул ногу через сиденье, заставив поморщиться от удара флешбека, ибо эта нога так же перекидывалась через его собственные колени. Чуя обнял своего ёбаного парня за талию и скрылся в темноте улицы. Дазай посмотрел на часы: половина одиннадцатого ночи. Какого хуя? – Маааа! – Он через несколько секунд оказался на первом этаже и упал в кресло напротив сидящей на диване Йосано. – Чего ты раскричался? – Она поставила на паузу фильм, который смотрела. – Посмотришь фильм со мной? – Куда поехал Чуя? – Праздное любопытство или нездоровый контроль? Это не твоё дело, Осаму. Дазай уповал на педагогическое мастерство украинца и свой талант. Он сделал как можно более равнодушное лицо, закинул руки за голову и вытянул ноги. – Я и не думал кого-то контролировать. Я уверен, что если ты спокойна, то несовершеннолетний пасынок твоего бывшего мужа в полной безопасности. Йосано смерила сына долгим взглядом. Либо она развлекалась на полную и решила подыграть, либо и правда повелась. В последнее верилось с трудом. – Не волнуйся, дорогой, малыш Чуя в полной безопасности. Он поехал к своему парню готовиться к контрольной по физике. – Ночью?? – Оскар ему не светит. – Ну, может он к нему с ночёвкой, а позанимаются они утром. – Судя по хитрющему выражению лица, она явно веселилась. Дазай понял, что проиграл. Одна мысль о том, что Чуя проведёт ночь наедине с Суэхиро приводила в движение желваки и со стремительной скоростью лишала самообладания. Рождала абсолютно ебанутое желание выяснить, где живёт ёбаный байкер и устроиться с биноклем напротив окна или ворваться в дом и засунуть распущенные руки ежа ему же в задницу. Дазай понял, что сейчас слетит с катушек и решил немного сместить фокус. Сейчас он все равно не может ничего сделать. Может, конечно, но не должен. Чуя - не ребёнок и умеет за себя постоять. Они встречаются уже около месяца и это норма… “Бляяяяяяяять! Сука!” – Больно было пиздец. Впервые. До Чуи он никогда никого не ревновал, никогда никого так отчаянно не хотел защитить. – Что смотрим? – Голос прозвучал мрачновато. Йосано всё это время смотрела на своего мальчика и молчала. – Завтрак на Плутоне. – Неплохо, погнали. “Давай, Киттен, загони поглубже моё помешательство”. *** Чуя вернулся домой в пять утра. Тэтчо не отпустил его одного на такси, а Чуя не хотел, чтобы он сонный ехал ночью на мотоцикле. Поэтому они вызвали такси туда и обратно. Выходя из машины, Чуя сонно помахал парню. – Спасибо тебе за этот вечер. – И тебе, Чуя. Не забудь про ПДД, во вторник второй урок! – Буду ждать. Такси уехало только после того, как Чуя открыл входную дверь. Он вырубился сразу, как голова коснулась подушки. Утро было поздним. Чуя открыл глаза и сладко потянулся на кровати, не сдерживая довольный стон. Он вытянул руку и взял телефон, экран которого сообщил о том, что уже полдень. Ну и похуй. Планов на сегодня, кроме реальной подготовки к контрольной по физике и ещё пары уроков, не было. Ещё он планировал спуститься в подвал и воспользоваться парочкой советов Верлена. Дома Чуя оказался один, что ещё больше улучшило позднеутреннее настроение. Он не спеша сходил в душ, приготовил себе лёгкий завтрак и сел за уроки. Проведя в скрюченном над учебниками положении больше двух часов, он решил, что пора размяться. *** Это был частичный, но успех. Фёдор жив и почти здоров, что он продемонстрировал, хрипло наорав на Дазая на весь подъезд, но так и не пустив на порог квартиры. Дазай с круглыми глазами слушал, что друг думает о его якобы длинном носе и что-то там об отсутствии яиц, которые являются причиной неозвученных чувств к мелким родственникам и думал о том, что пальто, увиденное мельком перед тем, как Дост захлопнул дверь, этому самому Досту точно не принадлежит. У него гости? В одиннадцать утра? — Разберись сначала со своим дерьмом, а потом лезь в чужое. — Сказал Фёдор напоследок. — Ни хлеба тебе, ни соли. — Угрюмо сказал Дазай закрытой двери. На самом же деле он испытал значительное облегчение от того, что друг всё-таки открыл. «Разобраться с дерьмом? С чужим разбираться гораздо легче» — подумал он, вспоминая о том, где Чуя ночевал. Дазай не ложился часов до трёх, однако, когда он выходил из дома, чуины ботинки были у порога. Значит, он пришёл в промежутке между тремя ночи и девятью утра. Дазай бы выбрал время ближе к трём, если бы его спросили. Нет, он бы выбрал совсем другой вариант, если бы его действительно спросили. Дазай решил прогуляться и проветрить дурную голову. Думать о том, что Чуя провёл ночь с Суэхиро, было больно. Но ещё хуже была мысль, что они проснулись вместе. Дазай не любил просыпаться с кем-то, для него это было слишком…слишком, в общем. Это случалось несколько раз и только один раз было спланировано и то не из самых романтических соображений - тогда у него была цель…а какая была цель? Разозлить Чую? Вызвать в нём ревность? Сейчас этот поступок казался невероятно тупым. Он улыбнулся от воспоминания о том, как столкнулся с растрёпанным злорадным гномом, который густо покраснел, когда опустил взгляд на пах Дазая. И как мило он убежал в ванную. Или когда они впервые столкнулись у ванной, и Чуя приложился тёплой со сна щекой о его грудь, оставляя на ней ожёг, который жгло ещё сутки. И вот теперь, думая о том, что таким Чую мог видеть кто-то ещё, отдавалась одновременно тупой и режущей болью в районе грудины. Да, у Чуи есть парень, да, у них наверняка не исключительно платонические отношения. «Господи, да год назад я ебался чуть ли не каждый день!» — Горестно подумал Дазай. Ему захотелось ударить Суэхиро или себя. Лучше Суэхиро. Стоп. Чуя, сидя у него на коленях (Господи Боже) сказал, что ему не перепало с Тэтчо, потому что Дазай назвал Чую ребёнком. Значит… Значит у них ничего не было? ДО ПРОШЛОЙ НОЧИ?! Не ударить, ему хотелось убить Суэхиро или себя. Лучше себя. Эти мысли вперемешку с воспоминаниями никак не хотели выветриваться свежим воздухом. Дазай остановился, когда со всего размаху влетел плечом в какого-то мужика. — Смотри, куда прёшь, остолоп! Дазай резко обернулся и, видимо, лицо его было далеко не извиняющимся. Мужчина торопливо отвернулся и засеменил прочь, бубня что-то про нахальную молодежь. В груди клубилась ярость, горечь и досада. Он до одури злился на себя за… а за что? За то, что не признался Чуе? В чём? Что, нахуй, он чувствует к Чуе? Похуй, это всё неважно. У Чуи есть ёбаный Суэхиро, у, мать его, Суэхиро, есть его Чуя! Его? «Сука, да что такое?!» Дверь не привыкла, что с ней так агрессивно обращаются и громко бахнула. Вот кого Дазай не ожидал увидеть посреди кухни со стаканом воды в руке, так это растрёпанного, тяжело блять дышащего, взмокшего Чую. Видимо, он танцевал, на нём были (ну за что?!) неприлично короткие шорты и свободная футболка, открывающая ключицы, покрытые капельками пота, который матьтвоюбоже хотелось слизать. Он сейчас не готов к такому, однозначно не готов. — Ты ёбнулся? Дверь выбьешь. — Деланно флегматично заметил Чуя. Ох, лучше бы ему молча уйти к себе и там повеситься с балкона. Но запрокинутая голова Чуи с дергающимся от глотков кадыком будто примагнитила ноги к полу. Он смотрел, как тот откладывает стакан и вытирает мокрые губы рукой. Дазай резко развернулся и пошёл прочь, сжираемый желанием и яростью. — Ботинки сними, дурила, грязь оставляешь. Так, он сейчас просто разуется и молча уйдёт к себе примерять канцелярский нож к венам. Дазай нервно снял обувь и, бросив её на обувную полку, пошёл в сторону лестницы. — Блять, Дазай, твоя обувь на пол свалилась! Пиздец. Плотина начала трещать по швам, ещё чуть-чуть, и тонны бушующих эмоций обрушатся, сметая всё на своём пути. Вместо того, чтобы пойти к обувной полке, Дазай направился на кухню. — Это не обувь на пол свалилась, а гравитационное поле земли её притянуло. — Не выдержал он. — Чё? — Скорее всего не расслышал злобный бубнёж Чуя. — Я говорю, физику учи, малявка. — Ты не охуел ли? — Он выглядел потрясающе со своими сведёнными бровями и рычащим голосом. Дазая вело, его язык больше ему не принадлежал, мозг тоже где-то в сторонке судорожно затягивается последней сигаретой. Он приблизился к Чуе и выдохнул практически ему в лицо: — Ах, да, у тебя же теперь есть репетитор. Хуёвый из него учитель, раз ты таких вещей не знаешь. Чуя подорвался, схватил Дазая за грудки и впечатал в стену, злобно шипя в лицо. — Рот свой закрой и не лезь не в своё дело. От градуса агрессии стало пиздецки жарко, укуренный мозг расплавился в мерзкую жижу, заставляя обычно отшучивающегося Дазая ломать собственные привычные паттерны. — Или ночные занятия не так эффективны, как дневные? — Дазай перехватил тонкие запястья и оттолкнул рыжего, отчего тот впечатался задницей в стол. Чуя поднял горящие ненавистью глаза и проорал: — Какого хуя ты доебался?! — Грудь высоко вздымалась, щёки были красными. Дазай себя уже не контролировал. Ему было больно и он хотел эту боль возвести в абсолют, разрушить к хуям, чтобы бродить по перелищу и больше этого не чувствовать. — Суэхиро-сенсей принимает наличными или натурой? В скулу прилетел кулак, откидывая голову в сторону. Дазай с рыком перехватил вторую руку и развернул Чую на сто восемьдесят, отчего тот оказался лицом к столу. Дазай, всё так же держа левую руку за спиной рыжего, навалился на его спину, заставив лечь грудью на стол. Правая рука упиралась о поверхность и пыталась оттолкнуться, чтобы встать, но вес тела Дазая не позволял этого сделать. Дазай ощущал биение чужого сердца и жар миниатюрного тела, от такой близости лужица мозга потекла куда-то вниз. — Вот тебе бесплатный урок физики. — Тяжело дыша ему в ухо хрипло проговорил Дазай. — Тело, впечатанное в стол, не сопротивляется. Яростный рык обездвиженного Чуи перешёл в стон, когда Дазай, вообще не соображая, что делает, прижался теснее к его восхитительной заднице. Вторая рука автоматически легла на талию, касаясь обнаженной кожи из-за задранной футболки. За секунду до него дошло, что под ним лежит мокрый, растрёпанный, стонущий Чуя, а он прижимается к его почти обнаженной заднице откровенно эрегированным членом, который наверняка очень отчетливо ощущается. В ужасе от осознания того, что он делает и что Чуя не может двигаться и сопротивляться, Дазай отскочил от рыжего и хрипло прошептал. — Блять. Блять, прости. — Не дожидаясь ответа, он впрыгнул в кеды и выбежал на улицу.