A Film by…

– Я не поеду. — Большей чуши Дазай в жизни не слышал. Перед ним только что открылись врата рая, просто сделай шаг и нежься в облаках с самым прекрасным ангелом. Какой нахуй Киото? – Поедешь как миленький, иначе все твои прогулы окажутся на доске почёта, а ты будешь отрабатывать каждый докладами и подтягиванием отстающих до конца учебного года. – Фёдор явно кайф ловил, произнося всё это. – Не мои слова - декана. «Сука!» — Накаджима-кун, ты ведь со стариком на короткой ноге, подтверди ему, что я ещё не до конца поправился, что у меня бабуля при смерти или что я умер от чести быть в числе избранных. Я не могу поехать на ебучий фестиваль, только не сейчас. У него всё равно маразм, он и не вспомнит завтра, что должен ехать я, а не, скажем, Дост. Дазай, занятый своей пламенной речью, не замечал огромные желтые глаза старосты, смотрящие куда-то мимо него, как и не замечал того, что рядом стоящий русский уже смахивал смеющиеся слезинки, прикрывая рот рукой. — Уверяю вас, молодой человек, — за спиной послышался твёрдый хриплый голос декана, — мой рассудок ясен, как морозное утро погожим днём. Вы поедете. Кажется, он исчерпал удачу на сегодня. Сложный выбор: наплевать на декана и послать нахуй поездку в Киото и эту неделю быть с Чуей, но, как следствие, лишиться всех свободных вечеров, которые он мог бы с ним провести, или поехать и наслаждаться компанией рыжего без лишнего торчания в универе после? Неделя или месяцы? Дебильная ситуация, он не хочет выбирать! Как только Господин Маразм скрылся за поворотом, Дост уже не выдержал и расхохотался в голос. «Окей. У меня есть сегодняшний вечер, чтобы расставить всё по полочкам, я поеду на грёбаный фест, отсвечу там на фотках и быстро ретируюсь обратно. Главное - поговорить с Чуей сегодня». — кажется, это называется компромиссом. — Как это дома не ночует? — Дазай непонимающе хлопал глазами, когда получил ответ на будто бы вскользь брошенное замечание о том, что уже поздно, а Чуи дома нет. — Он написал, что останется у Акутагавы-куна сегодня. Они часто так делали, когда жили неподалёку, так что я не волнуюсь. — Коё отставила кружку с чаем в сторону и придвинула к себе какой-то документ, однако вместо того, чтобы прочитать его, вернула взгляд на парня. — Осаму, как твои дела? Ты чем-то взволнован? Он посмотрел на ставшую уже родной женщину и мило улыбнулся. — Всё хорошо, Озаки-сан, я хотел сказать, что завтра утром уезжаю в Киото на фестиваль от факультета. — Как здорово, я очень за тебя рада! — Она отодвинула подальше бумаги и облокотилась на спинку дивана. — С кем едете? За разговором прошёл весь вечер, иногда Дазаю даже удавалось отвлечься от мысли о том, что рыжий его избегает. Первым желанием было поехать в дом четы вампиров и настоять на разговоре, но после недолгих размышлений он отказался от этой затеи. Чуя не из трусливых, значит если он решил сегодня с ним не встречаться, у него есть на это свои причины, и как бы сложно ни было, пришлось подавить в себе ебанутое рвение. Мерзкое чувство тревоги сидело где-то глубоко и разъедало внутренности, приговаривая: «Он жалеет». Дазай разберётся с этим, как только удастся сбежать из тюрьмы под названием активная студенческая жизнь, а пока можно слушать успокаивающий голос Коё и улавливать в её смехе рыжесемейное сходство. *** Кислорода в лёгких было катастрофически мало, в то время, как мозг, кажется, получил передоз. О сделанном Чуя не жалел, хотя от шока на собственную смелость всё ещё предстояло отойти. Вот теперь он понял, что имел ввиду Рюноске, спрашивая, не хотелось ли ему засунуть язык в рот во время поцелуя с Тэтчо. Он не знал, что можно испытывать ТАКОЕ во время поцелуя. Что может ТАК сносить крышу, что его могут целовать так охуительно сладко. Он поцеловал Дазая. Пиздец. А тот не то, что не ответил, он перехватил инициативу и делал что-то такое, от чего мозг превратился в кисель и очень туго соображал. Если бы его попросили сейчас детально всё описать, он бы точно не смог. Из-за перегруза очень волнующей информации логическая цепочка выстраиваться не хотела, поэтому ему однозначно нужно время, чтобы понять, как это понимать вообще. Чуя, всё ещё сидя на скамейке в раздевалке, взял телефон и написал сообщение: Вы: Как насчет ночевки? Расёмон: У тебя или у меня? Вы: У тебя. Ацуши не будет против? Расёмон: Он сегодня у себя. Всё норм или что-то случилось? Недаром они выросли вместе. Вы: Норм, во скок? Расёмон: Я дома, так что можешь тащить свою задницу, когда тебе будет угодно. Вы: На задницу мою не рассчитывай. Расёмон: Бережёшь её для кого-то особенного? Вы: 凸(￣ヘ￣) Окей, одной проблемой меньше. Может, он и ведёт себя, как трусливая пизда, но пока что видеть Дазая он точно не готов. Надеясь на то, что неудавшийся сталкер не стал дожидаться его в коридоре, Чуя осторожно открыл дверь раздевалки и вынырнул наружу. Он провёл достаточно времени внутри, чтобы путь к автобусной остановке был свободен. — Так что стряслось? — Акутагава разливал жасминовый чай по маленьким чашечкам. — С чего ты взял, что что-то стряслось? Всю дорогу до дома друга Чуя размышлял о том, хочет ли он рассказать ему о произошедшем. С одной стороны держать это в себе представлялось абсолютно немыслимым, с другой же - это было чем-то настолько трепетным и волнующим, что, казалось, расскажи - и оно тут же улетучится. Хотелось оставить переживание только для себя исключительно из жадности. К тому же он должен был разобраться с этим без чьей-либо помощи, чужие мысли сейчас могли бы знатно запутать. Он расскажет, но только когда всё станет более понятно. — Ты не ночевал у меня с переезда. — Вот и подумал, что пора исправлять. Что? Акутагава смотрел своим подозрительным взглядом. — Я знаю, когда ты мне пиздишь, вот что. Но не хочешь говорить - дело твоё. — Так почему твой принц ночует у себя? — он решил отвести от себя фокус внимания наивернейшим способом. — Они завтра утром на фестиваль едут в Киото на неделю. Катку? Кажется, прошло сто лет с тех пор, как они в последний раз рубились в приставку. — Нарубай. Лёжа на разложенном на полу футоне, Чуя снова и снова возвращался на лестницу запасного выхода. Ощущение мягких губ и горячего языка, давление крепко держащих рук, ощущение упругих мышц под пальцами - всё это сводило с ума и заставляло желудок делать тройное сальто. Если Дазай целуется так крышесносно, каково же могло быть всё остальное? «Так, стоп. Рю точно не обрадуется беспричинной дрочке на своём полу» Мысли снова вернулись к Дазаю, но уже не в рамках событий этого дня, ему вспомнились глупые шутки и абсурдный флирт в темноте комнаты, освещённой экраном телевизора. Внутри сладко потянуло, губы непроизвольно растянулись в улыбку. Захотелось прямо сейчас увидеть этого придурка и…а что он скажет? Приятную истому сменило чувство тревоги. А вдруг это ничего не значило, и Дазай просто ответил на поцелуй потому что..потому что это Дазай? Если тебя целует парень, а ты как бы по девочкам, то с энтузиазмом отвечаешь в двух случаях: ты испытываешь взаимную симпатию или просто не против поэкспериментировать. Второй вариант не устраивал от слова совсем, в груди появилось необоснованное чувство обиды. Блять. «Дебилизм. Нужно просто..эм..поговорить? А если этот придурок будет делать вид, что ничего не было - окей, я выкину его из головы. Ну, а если всё таки это было не просто так, то…» — Заебал вошкаться, ты спать будешь или как? — С кровати послышалось ворчание Акутагавы. — У тебя футон деревянный. — Мы с тобой сто раз спали на одной кровати, какого хрена ты футон просил?! Причина была в том, что, учитывая его нестабильное состояние, он не совсем контролировал определенные части своего тела, а выслушивать подколы друга по поводу внезапно возникшего к нему влечения совершенно не улыбалось. — Ты теперь моногамный, не хочу тебя компрометировать. Сверху фыркнули. — Рю? — Вопрос материализовался из ниоткуда. — М? — Вы с Ацуши практикуете садо-мазо? Друг ответил не сразу. — Пробовали некоторые элементы. Почему ты спрашиваешь? — Да так. Чуя снова улыбнулся и с тёплым чувством в груди практически сразу же вырубился. *** За каким-то хером оба будильника они не услышали, так что утро у друзей началось с отборного мата и торопливых сборов под попытки сделать глоток любимого чая и пару укусов сэндвича, услужливо оставленных Гин в качестве завтрака нерадивым школьникам. Рюноске в принципе собирался быстро, это Чуе нужно было привести рыжее гнездовье в порядок, на что уходило колоссальное количество времени, однако сегодня времени не было. От торопливых сборов отвлекло звуковое оповещение, Рю взял телефон и улыбнулся сообщению: Ацу сделал селфи с собой, показывающим пальцами пис, недовольным Дазаем, смотрящим в окно, каким-то челкастым чуваком и улыбчивой машущей девушкой. Вид любимой сияющей улыбки заставил отодвинуть на второй план утреннюю суету и немного побыть в моменте. Он уже скучает по своему мальчику. Однако расслабляться было нельзя, Рю быстро клацнул на сердечко, через секунду добавил к нему селфи с кислым лицом на фоне Чуи, стоящего боком к камере и держащего свои волосы над головой и убрал телефон в нагрудный карман рубашки. Выбегать пора было уже минут десять назад, так что он взял рюкзак Чуи, оттащил его хозяина от зеркала и направился к выходу. Рюноске ненавидел бегать. — Шевели … своими паучьими … конечностями! Опоздаем на автобус … придётся ехать на такси, — Чуя кричал отстающему другу на бегу, — или ещё хуже … вызванивать Дазая. Наверняка рыжий только на это и надеялся, иначе какого хрена так долго у зеркала вертелся?! Борясь с одышкой (может, всё таки бросить курить?) он постарался ответить недоделанному Форесту Гампу. — Это ты … у нас … спортсмен. И Дазаю ты … не позвонишь … он сейчас … едет … в Киото. Чуя будто на скорости въебался в стену, резко остановившись. Рюноске, в свою очередь, влетел ему в спину, отчего они оба чуть не упали. — Накахара, блять! — Как … в Киото? — Голубые глаза непонимающе моргнули, от частого дыхания у лица клубился пар. — Ну … пиздец. — Рю, согнувшись почти пополам и упираясь ладонями в колени, провожал взглядом проезжающий мимо них автобус. — Какого хрена?! Мы бы успели! Акутагава мысленно поприветствовал выговор за опоздание и попрощался с не такими уж лишними деньгами, которые уйдут на такси. Однако одного взгляда на друга хватило, чтобы раздражение сменилось пониманием, похоже, Чуя о поездке не знал. Любопытно было то, почему его эта новость так потрясла. — Блять. — Чуя, видимо, уже пришёл в себя и понял, что придётся вызывать машину. — Сорян, я затупил. Я вызову. — Ага, затупил. — Рюноске поднёс сигарету ко рту и чиркнул зажигалкой - хоть какая-то радость за утро. Они получили свой заслуженный нагоняй от старика Хироцу, который к опозданиям относился как к личному оскорблению, так что оба школьника после уроков старательно мыли пол в классе. Чуя весь день был неразговорчив, отвечал односложно, даже переспросил преподавателя, какой вопрос тот ему задал. Сейчас, глядя на то, как жестоко друг выжимает тряпку, он решил задать вопрос ещё раз, иначе им нечем будет мыть пол. — Говори. — А? — Чуя снова посмотрел этим своим рассеянным взглядом. — Бэ, блять! Говори, что с тобой творится, я больше не могу смотреть на твоё угрюмое ебало. — На своё ебало посмотри, мисс широкая улыбка. — Недовольно буркнул рыжий. — Ничего со мной не творится, просто бесит убираться в классе. Какого хуя он не говорит? Они всегда были откровенны друг с другом, да и Чуя не из тех, кто держит переживания в себе. Видимо, что-то действительно важное. И это точно связано с Дазаем. — Что у вас с Дазаем? Чуя слишком быстро поднял голову и, опомнившись, вернулся к своему занятию. — Дазай-то тут при чём? — Какой же он херовый актёр. — Это ты мне скажи. Почему тебя так сильно удивило, что он уехал в Киото? И ты, конечно, можешь попробовать меня переубедить, но ты выглядишь расстроенным. — Я не расстроен тем, что Дазай уехал в Киото. И не сказал об этом. «Вот оно что». — А когда бы он тебе об этом сказал? Им самим сообщили вчера на последней паре, а дома ты не ночевал. — Рюноске видел, как с каждым словом брови рыжего ползут ближе друг к другу, а тряпка в руке трёт одно и то же место снова и снова. — И это не отвечает на вопрос, какого хрена тебя это так расстраивает. — Забей. «Ой, ну и иди в задницу, королева драмы». Когда уборка, наконец, была закончена, Чуя повернулся и спросил: — Есть планы на двадцатое? Будет вечеринка, мы с Юан там выступаем от абитуриентов. Это клуб, но я попрошу за тебя Верлена. — Почему бы и нет. Прослежу, чтобы ты не напился и не начал танцевать голым на барной стойке. Впервые за день Чуя улыбнулся. *** Дазай крутил в руке телефон, набирая и тут же стирая сообщение. Сколько себя помнит, он никогда не лез за словом в карман, когда дело касалось девчонок, но сейчас всё, что выходило из-под пальцев, было не тем. В окне пролетали мимо деревья, отличная картина для того, чтобы сочинять романтические письма, но неумолимая болтовня сидящего напротив Накаджимы сильно отвлекала. Он раздраженно убрал телефон в карман и уставился в окно. — А потом мы все пойдём есть отядзуке! Я ездил в Киото с отцом, и там есть одно местечко, где его готовят просто восхитительно! О, а давайте сфоткаемся? Скажите няяя! «Мы же уже переписывались, какого чёрта я ссу? Ну да, просто написать «утречко, насколько мокрая подушка у тебя сегодня?» не лучший вариант, учитывая обстоятельства…» — Ой, Дазай, смотри! Эти балбесы проспали! — Ацуши сунул под нос не слушающему Дазаю какое-то фото. — Чт… — Слова пришлось проглотить, появилось занятие поважнее, которое требовало немедленно выхватить телефон из рук старосты. Хмурая вампирская физиономия портила идеальный кадр: у зеркала, отставив ногу в сторону, чуть выгибаясь в спине из-за поднятых рук, стоял Чуя. В отражении было видно, как он держит в зубах резинку для волос, брови недовольно сведены, а мягкие кудри, подсвеченные лучами утреннего солнца выпадают из ладоней, создавая ощущение струящегося огня. Отмахиваясь от навалившегося Накаджимы, он быстро отправил себе фотку через мессенджер. — Эй, ты чего? Верни, что ты там пишешь?! — Просто скинул себе фото твоего бойфренда, буду им отпугивать Доста. У христиан, говорят, с вампирами нелюбовь. Кстати, удивительно, как он ещё выжил при твоём-то сияющем оптимизме. — Да ну тебя. — Ацуши отобрал свой телефон и что-то быстро в нём понатыкал. Дазай достал из кармана свой и очень вовремя сохранил фотку, которая тут же из диалога пропала - Накаджима её удалил. Улыбнувшись своему светлому уму, он обрезал ненужный передний план, оставив самое важное. Теперь и вовсе казалось абсурдом писать сообщение, как могут бездушные буквы передать то, что он чувствует? Но совсем ничего не делать тоже нельзя, ведь молчание даёт широкий простор для фантазии, а фантазия - вещь безграничная и весьма коварная. Он не должен позволить Чуе думать, что Дазай не серьёзен. Вы: Поговорим, когда приеду? Не доставлено. Как назло связь лагала, ещё и зарядник он забыл, а телефон садился - пиздец. Опрос присутствующих подтвердил: его сглазил русский, ведь внешнего аккумулятора не оказалось ни у кого, так что придётся, видимо, проходить до вечера без телефона. Блядство. Ладно, как только они окажутся в отеле, он сразу же прирастёт к ближайшей розетке, ожидая ответ от рыжего. Однако осталось ещё одно дело. — Накаджима-кун, у тебя зарядки на телефоне нормально? Мне нужно позвонить Досту, а мой разрядился. — Хорошо. Только не лезь больше в переписки. — Он выбрал контакт и передал телефон Дазаю. — Нужны мне ваши извращения. Достиииии! Есть партийное задание. Христом Богом прошу. Да похуй мне, что партия с церковью не дружит, Гоголь с Верленом на короткой ноге? Ну ты же можешь спросиииииить. Короче, мне нужно приглашение на их новогоднюю вечеринку двадцатого, я буду тебе премного благодарен, если ты подсобишь. Нет, извращенец - это человек, смотревший «Груз двести» больше одного раза, так ты поможешь? Фёдор, я думал, что истинно верующие совершают добрые дела бескорыстно, так что… Блять, ладно, назови свою цену. О, это мне подходит, к тому же Накаджима-кун будет очень рад побыть моим соседом по парте. — Последнее предложение он сказал, с широкой улыбкой смотря на угасающий оптимизм солнечного мальчика. Вечером, после бесконечного мотыляния по мероприятиям первого дня фестиваля, где не продохнуть и даже толком не поесть, сидя в номере у драгоценной розетки, Дазай ждал, когда, наконец, загорится экран телефона. Секунду спустя в мессенджер прилетело ответное сообщение. Бешеный чихуахуа🧡: Да. Совершенно счастливый, Дазай принялся написывать Досту, напоминая о своей просьбе. Ответ он получил только через два дня непрекращающейся смс-бомбардировки, видимо, японское упрямство победило хвалёную русскую выдержку. Крыса: Ну что ты за человек такой. Внесли тебя в список, можешь и дальше заниматься своими нездоровыми вещами. Вы: И тебе того же, дружище! Итак, вечеринка уже завтра, как и окончание фестиваля, так что придётся пропустить гвоздь Куникидиной программы в виде какой-то премьеры, до которой Дазаю дела нет и сбежать из-под надзора завхоза, сопровождающего студентов в поездке. Билет на поезд он уже втихую себе поменял, что позволит ему выбрать из двух вариантов: свалить под шумок или устроить при всех сцену под названием “Ах, а у меня-то поезд сегодня, а не завтра, и какой безголовый недотёпа брал билеты, остался я без премьеры!”. Итог один - он будет в Йокогаме уже завтра в девять вечера, тусовка у них, вроде, с десяти, так что он точно успеет. Грудь наполнилась приятным волнением и жаждой нажать на перемотку времени вперёд. *** Юан задалбливала вопросами о том, что за чувак сидел в зале, и куда он убежал во время занятия, сначала Чуя подумал, что она прикалывается, но та на самом деле не увидела Дазая. То ли ей надо было к окулисту, то ли у Чуи даже в темноте на придурка глаз надрочен. Она рассказала, что после них выступила ещё одна пара, но все, включая сенсея, единогласно решили ветку первенства отдать им. Так что неделя проходила в репетициях, ведь Верлен решил внести некоторые правки. — Я буду танцевать за Юан? Типа прям в платье? — Да, cheri, если вы оба согласны. Вы идеально подходите, чтобы поменяться ролями. В вас обоих есть энергия «между», вы - мёд для глаз творца, ведь истинная муза универсальна. Добавим пару движений, и вы готовы. Подруга восторженно захлопала в ладоши, когда преподаватель немного отошёл, она наклонилась к его уху, отодвинула рыжую прядь и шепнула: — Я нагну тебя, сученька. — Да уж, в тебе и правда не так много от леди. — Хуеди. — Юан озорно подмигнула и поднялась на ноги, занимая свою позицию. Позже они вместе пошли по магазинам, чтобы купить шмотки на выступление. Подруга была подобна сороке на мусорке - тыкала пальцем на всё подряд, лишь бы блестело. – Юан, в таком нельзя ходить, это же пиздец. – Классное платье, ты че, ослеп?! – Я ослеп блять от обилия страз на этой хуете! Я это не то, что не надену - пальцем не трону. Не надо пытаться из меня драг-квин сделать только потому, что мне нужно подобрать грёбаное платье! – А я хочу быть похожей на рэпера! Ну типа в стиле GTA. Чуя уронил лицо на ладонь. – Бляяя, сестричка, а ты хороша! Какого хрена на мне так платья не сидят?! – Зато штаны с мотнёй сядут. – Перемерив кучу всякого хламья, Чуя наконец остался доволен. Ему нужно было, чтобы платье было минималистичным, не вульгарным и при этом давало свободу движениям. Так что выбор он остановил на чёрном платье с двумя высокими разрезами по бокам, делящих длинную юбку на две части, что позволяло ногам беспрепятственно двигаться. Ткань была эластичной, так что танцевать в нём будет удобно. – Ну-ка повернись. Ебать ты соска, конечно. Жаль, Дазая на вечеринке не будет, у него бы челюсть исключительно на стояке держалась. – Хорошо, что его не будет, потому что иначе мне бы пришлось до конца жизни слушать его подколы ещё и по поводу платьев. Шторку закрой, дай переодеться. Вместо того, чтобы послушаться и выйти из примерочной, девушка села на корточки и погладила его ногу. — Какого хрена у тебя нет волос на ногах, ты их бреешь что ли?! — Они есть, просто светлые, а ты слепая. Хватит меня лапать! — Что за несправедливость. — Горестно вздохнула Юан и оставила, наконец, Чую переодеваться. В день икс коленки отчего-то подрагивали. Чуя уже выступал на публике, Дазая на вечеринке не будет, так почему он нервничает? Свалив нервозность на то, что он впервые будет танцевать нечто настолько откровенное перед незнакомыми людьми, да ещё и в платье, он немного успокоился. Тем не менее дискомфорт привёл к тому, что на саму вечеринку ему хотелось надеть какой-нибудь всратый пуловер, чтобы не привлекать к себе внимание, но он быстро одёрнул себя и заставил перемерить половину собственного гардероба и выбрать что-то среднее между образом немытого сисадмина и шугабэйби в поисках папика. Чёрный лонгслив и чёрные рваные джинсы - нейтрально, стильно, комфортно. Высокий хвост, чокер и любимые пирсинговые украшения в ушах, массивные ботинки - готово. Рю, как обычно, сидел за его столом и что-то активно написывал своему парню. – Норм? – Мгм. – Друг даже не удосужился поднять голову и посмотреть. – Охуенно ты помог, спасибо. – Чё ты паришься? Ты всегда выглядишь хорошо и прекрасно знаешь об этом, нечего комплименты выпрашивать, у меня на это лимит и он, прости, не для тебя. – Сочувствую Накаджиме. – Чуя подхватил сумку с тем, во что ему предстояло переодеться, закрыл входную дверь и вместе с Рюноске запрыгнул на заднее сиденье автомобиля сестры. Она настояла на том, чтобы отвезти их. Высоченный верзила на входе довольно вежливо попросил у ребят паспорта и сверил со списком, сопроводив очень уж неожиданными “спасибо-пожалуйста”. Внутри было уже довольно людно, громкую музыку приходилось перекрикивать, чтобы что-то сказать. – ДАЖЕ НЕ НАДЕЙСЯ ЗАКАЗАТЬ ЗДЕСЬ АЛКОГОЛЬ, Я ПРОБОВАЛА, ЭТОТ МУДАК МЕНЯ ПОСЛАЛ!! – Крикнула Юан, потягивая из стакана с трубочкой колу. Бармен подтвердил её слова коротким кивком. – Я И НЕ СОБИРАЛСЯ! – Ответил на том же уровне громкости Чуя. – КОГДА ВЫСТУПАЕМ? – СЕНСЕЙ ГОВОРИТ, В ОДИННАДЦАТЬ ПРИМЕРНО, МЫ ТРЕТЬИ! ТАМ ГРИМЁРКА ЕСТЬ, ПО КОРИДОРУ НАПРАВО, ЧЁРНАЯ ДВЕРЬ, ОСТАВЬ ШМОТКИ ТАМ! – Юан уже была одета в широкие штаны, низко сидящие на бёдрах и открывающие резинку мужских боксеров, чёрный топ и широкую белую рубашку. Волосы она собрала в пучок, с её внешностью она действительно могла бы сойти за мальчишку. Кричать больше не хотелось, так что Чуя кивнул подруге и отправился по заданному направлению. В гримёрке было тесно, напольная вешалка была битком забита одеждой, на диване тоже навалены какие-то шмотки, над столиком висело зеркало, по классике окружённое горящими лампочками. Здесь было гораздо тише, в ушах уже начинал слышаться характерный звон от слишком громкой музыки. Он кинул сумку в угол, глянул на часы, до выступления оставалось где-то полчаса, так что можно было немного побродить, с кем-нибудь поболтать и уже идти переодеваться. Народу стало будто вдвое больше, к бару уже было не протолкнуться, однако к Чуе направлялся Акутагава с двумя стаканами колы. – ПЕЙ АККУРАТНО, ТАМ НЕМНОГО ВИСКИ. – ТЫ КАК УМУДРИЛСЯ СПИРТНОЕ ЗДЕСЬ НАЙТИ?! – ЭТО ТЕБЕ ДЛЯ РАСКРЕПОЩЕНИЯ. НЕ ВОЛНУЙСЯ, ТАКОГО КОЛИЧЕСТВА АЛКОГОЛЯ ДАЖЕ ТЕБЕ НЕ ХВАТИТ, ЧТОБЫ НАПИТЬСЯ. Чуя сделал пару маленьких глотков на пробу и на самом деле алкоголь почти не ощущался. Зато внутри медленно начинало теплеть, а напряжённые мышцы расслабились. Время бодрым шагом шло за перекрикиванием музыки с общими знакомыми, настроение Чуи настолько поднялось, что он попросил друга воспользоваться своими фокусами снова, но Рюноске наотрез отказался добывать для него второй бокал чудо-зелья. На сцену под бурные аплодисменты вышла первая пара танцоров, поэтому Чуя быстро пошёл переодеваться. Мандраж вернулся, стоило посмотреть на себя в образе. “Так, блять. Вышел на сцену, станцевал, свалил домой” – попытка успокоить себя оказалась тщетной. – Прошу минуточку внимания, мои дорогие! Надеюсь, вы хорошо проводите время, но не усердствуйте на баре, я за вами слежу! – Верлен показал двумя пальцами на свои глаза и ослепительно улыбнулся. – В этом году мы решили немного разнообразить наше традиционное célébration des Saturnales, пригласив, так сказать, свежую кровь. И пусть юные абитуриенты ещё официально не стали членами нашей семьи, мы с радостью их приветствуем и желаем успешного поступления! После объявления их имён, Чуя и Юан вышли на небольшое возвышение, служащее сценой. Внезапно до него дошло, что Дазай тогда видел его танец, это отозвалось внутри волной адреналина, которая смыла остаточное волнение. Отчего-то стало немного жаль, что сегодня его нет в за… Как только с началом музыки они начали двигаться, взгляд по привычке на секунду устремился на зрителей и сразу же впечатался в пристально смотрящие карие глаза. Волна обрушилась девятым валом, Чуя чуть не сбился, но вовремя спохватился. “Пиздапиздапизда. Откуда он здесь взялся, он же должен быть в Киото?!” Мысль о том, что Дазай на него смотрит, а главное то, как он на него смотрит, подействовала странно вдохновляюще. Он снова поднял взгляд, на этот раз намеренно смотря прямо в глаза Дазаю, который стоял и как хищник смотрел за каждым его движением, разве что не облизывался. Юан исполняла свою роль куда грубее, чем Чуя, который боялся сделать ей больно, и в момент, когда она с размаху шлёпнула его по заднице, он невольно вскрикнул, от чего карие глаза будто загорелись красным. Происходило что-то настолько странное, будто бы не с ним вовсе, он не чувствовал смущения, напротив, раскрепощаясь всё больше под этим невозможным взглядом. Дазай облизнул губы, смотря на то, как разъезжаются в шпагате ноги. Воздух стал густым и тягучим, дышал Чуя через рот и думал, что задохнётся. Юан взяла его за руку, что заставило немного вынырнуть и поклониться вслед за подругой. Свист, аплодисменты и выкрики смешивались в единую массу звуковой пыли, которую мозг едва обрабатывал. — Браво! — Вау, вот так школьнички! — Давайте на бис! На чуином предплечье оказалась крепкая ладонь. Дазай наклонился к его уху так близко, чтобы можно было не кричать сквозь музыку. — Поговорим? Всю смелость как рукой сняло, волнение ударило в кадык, но отступать было нельзя. — Сейчас? — Дазай услужливо склонил голову, чтобы Чуе не нужно было тянуться к уху. Он очень вкусно пах. — Да. Мы можем выйти на улицу, а то здесь очень шумно! — Там холодно, мне переодеться сначала нужно! — Где твои вещи? — В..— «О чём я сейчас подумал?!» — в гримёрке! Парень уверенно повёл Чую в нужную сторону, будто был здесь много раз. Как только дверь за ними обоими закрылась, Дазай осмотрелся. — А здесь вполне себе тихо. Совершив круговое движение головой, он будто на мгновение о чём-то задумался и снова вернулся к Чуе, стоящему спиной к двери. Дазай сделал два шага вперёд, обхватил пылающие щёки ладонями и впился в его губы жадным поцелуем. Как же он охуенно целуется. Крышу сорвало с петель, кажется, ещё за секунду до, руки ответным движением обняли крепкие предплечья. Поцелуй был размашистым, голодным и очень развратным, собственная кожа нагрелась до состояния печки, из горла вырвался удивлённый стон, когда Дазай просунул колено между его ног. Повинуясь каким-то диким инстинктам, Чуя задрал футболку своего соседа и сильно сжал бока, с кайфом ощущая под пальцами твёрдые мышцы. Дазай глухо застонал и оторвался от пухлых губ, перемещаясь на нежную кожу шеи, кусая и посасывая. — Блять, Чуя. Сильные руки оглаживали голые бёдра в разрезах платья, это сводило с ума и заставляло захлёбываться собственными ощущениями. Внезапно его подхватили под задницу, усадили на согнутое в положении стоя колено и притянули ближе, заставив проехаться по ноге промежностью. Чуя сжал каштановые волосы на затылке и утянул Дазая в ещё один поцелуй, уже стараясь перехватить инициативу. Руки крепкой хваткой сжимали бёдра и двигали их вперёд-назад, наконец, с силой вжимая в себя. Равновесие было утеряно, и они упали на заваленный одеждой диван, вырывая из обоих стон, так как Дазай оказался сверху с коленом промеж чуиных ног. — Чуя, — голос был низким и хриплым, глаза лихорадочно блестели, — ты мне нравишься. Мне нужно знать, что это…взаимно. Рыжий даже чуть-чуть пришёл в себя. «Он дебил?» — А по мне, блять, не видно? — Скажи вслух. Вместо ответа Чуя попытался дотянуться до губ поцелуем, но ему этого сделать не дали. — Скажи. Раздражённо рыкнув от того, что ему не дают желаемое, он ответил: — Ты мне тоже нравишься, Дазай. Это был будто выстрел из револьвера, Дазай перестал себя сдерживать, набросился на уже саднящие губы и сильнее сжал маленькую круглую задницу, вдавливая в себя гибкое тело. Из забытья вырвал громкий стук. Чуя рефлекторно скинул с себя парня, в два шага оказался у двери и сделал два глубоких вдоха, чтобы немного успокоиться. “Ёбаный ты нахуй”. Он приоткрыл дверь так, чтобы не было видно нижнюю половину тела, которую можно было использовать для колки орехов. Злостным прерывателем важных разговоров оказался Акутагава. — Ты с кем там? — Ни с кем. Рю многозначительно посмотрел куда-то ниже глаз и хмыкнул. — А, ясно. Передай никому, что ему нужно машину перепарковать, а то вызовут эвакуатор. Лицо из румяного превратилось в красное. — Не понимаю, о чём ты. — Чуя закрыл дверь перед ухмылкой друга. Он повернулся к Дазаю, благоразумно оставаясь на расстоянии. — Мне нужно переодеться. — Зачем? Ты очень мило смотришься в этом платье. — По-кошачьи довольная физиономия смотрела снизу вверх с дивана. — Я вот так и знал, что ты будешь меня подкалывать по этому поводу! — Это вообще ни разу не подкол, это комплимент, Чуя. — И тем не менее свали из гримёрки, пока ещё кто-нибудь не припёрся. Дазай послушно поднялся на ноги и подошёл почти вплотную. — Мы не договорили. Рыжий закатил глаза и бросил перед тем, как вытолкать соседа за дверь: — Дома договорим.