можно сыграть для тебя?

Когда он проснулся, первая мысль была о том, что он забыл отправить курсовую и только вторая о том, что он вообще всё забыл. Спросонья осознание пришло не до конца. Он ещё не открыл глаза, но мысли о работе и учебе проснулись раньше него. Голова казалась такой тяжелой. Глаза открывать не хотелось — хотелось залезть под одеяло и продолжить спать. Мозг отчаянно боролся, смешивая мысли Джисона с какими-то абсурдными снами. Ему снилось, что он лежит в кровати прямо в ботинках… Или не снилось? Джисон подвигал ногами и кроссовки правда были на нём. Он резко открыл глаза. Чёлка была взъерошена, лезла в глаза и кололась. Такой помятости он давно не ощущал. Такое чувство, будто проспал сутки. Осознание приходит постепенно: он лежит в кровати в ботинках, уличной толстовке и джинсах, притом проспал и не услышал будильник. Он пытается вспомнить, во сколько ему надо было встать, но не может вспомнить ни то, как заводил будильник, ни то как вернулся домой. Почему он в ботинках? Сколько он проспал? Джисон быстро нащупывает телефон и, щурясь от яркости экрана, видит кучу сообщений. В основном с наездами и недовольствами: он пропустил встречу, он не пришёл на работу, он не закончил отчёт; он смотрит на время и понимает, что пропускает уже третью пару. Он не может понять, что с ним такое. Даже когда он уставал так сильно, что ложился спать в уличной одежде, наутро он всё же помнил об этом. Последнее, что он помнит со вчерашнего дня — как бежал на работу, лил дождь… Всё это смахивает на плохой фильм. Джисон смотрел такие и никогда не верил, что можно вот так проснуться и не помнить, что было вчера. Чем больше он пытается вспомнить и у него не получается, тем страшнее становится. Воспоминания такие туманные. Дождь был сильный вчера. В голове начинают прокручиваться жуткие сюжеты, как его ограбили и накачали наркотиками. Может он лунатик и ночью оделся? Или напился вчера? «Нет, это бред, я же не пью» — размышляет Джисон засмотревшись в экран телефона. Очнувшись от странных мыслей, он выключает его и обещает себе, что ответит всем, как только сядет в автобус. Голова ужасно тяжёлая. Джисон никогда в жизни не терял память. Он думает о том, как придёт в универ и обсудит всё это с Сынмином. Это забавно, когда вещи, которые должны нас пугать, наоборот поднимают настроение. Джисон взбудоражен этим необычным событием. Он хочет поскорее увидеть реакцию Сынмина на свой рассказ. Парень наконец садиться и, зачёсывая мятую чёлку назад, оглядывает комнату. Глаза его округляются и он резко отскакивает назад, ударяясь головой об стенку. Прямо перед его носом летает какой-то странный чёрный шарик, размером с теннисный мячик. Через него ничего не видно. Джисон представлял так чёрные дыры. Пытаясь рассмотреть его, он краем глаза замечает еще один. Рядом ещё. И ещё. Вся комната усеяна ими! Их здесь десятки, если не сотни! Как он сразу не заметил? Привычная солнечная комната выглядит безобразно грязной: они в каждом углу, как пыль, плесень. — Что за..? — Джисон берёт телефон, чтобы сфоткать, наводит камеру, но объектив не показывает ничего необычного. Хочется найти какое-то логическое объяснение всему происходящему, но единственным рациональным объяснением было то, в котором Джисон сошёл с ума. Раз с рациональными объяснениями не получается, придётся вспоминать все известные комиксы. Вчера ему отшибло память, а сегодня его зрение изменилось. Неужели это какая-то суперсила? Джисон аккуратно трогает кровать под собой, стены, и всё ощущается привычно — идентично настоящему, но что-то всё-таки не так. Что именно понять сложно. Оно под кожей, на радужке глаза, в кончиках пальцев, как будто Джисон покрыт чем-то. Словно его вес умножился вдвое и новая оболочка тянет вниз, прибивает к кровати. Джисон не планировал говорить Сынмину что-то до того, как приедет в университет, но он не привык справляться со всем один, поэтому быстро набирает сообщение, продолжая игнорировать все непрочитанные и пропущенные. Он пишет, что не помнит, что было вчера, что проснулся дома и теперь видит что-то странное. Печатая это сообщение, он прокручивает все события утра в голове ещё раз, становится немного жутко. Он не хочет отрывать глаза от телефона, он не хочет видеть это — что бы это ни было — но один шарик закрывает экран. Они двигаются медленно. Джисону кажется, что они притягиваются к нему. Он хмурится, пытаясь отодвинуться к стене, как будто на стене нет этой черноты. Сообщение получается с опечатками, но Джисон отправляет, не исправляя. Он поднимает голову вверх: они спускаются по стенам. Углы потихоньку пустеют, и разных размеров черные пятна медленно двигаются прямо к нему. Это невозможно вынести. Он подрывается с кровати и убегает на кухню, параллельно набирая номер Сынмина. Идут гудки — обычно он берёт на второй или третий, но, как назло, именно сейчас «Вызываемый абонент не отвечает. Попробуйте перезвонить позже». Джисон садится в углу кухни на корточки, прислонившись к стене. Непрочитанные сообщения, не взятая трубка не смутили бы его, в любой другой день он вряд ли придал бы этому значение, но сейчас всё как будто специально складывается так. И это уже не кажется просто мелочью, стечением обстоятельств. Он представляет, как Сынмин слышит звонок, но видя, что он от Джисона, убирает телефон обратно в карман, выключая звук — это, конечно, полный бред. Следующее, что приходит Джисону в голову — как Сынмин вчера утром принёс ему кофе, перед этим подмешав туда что-то. Хотя, нет, вряд ли это был Сынмин… Кто-то сделал это, когда он отвернулся. Кто-то хочет свести Джисона с ума. Подонок! Всё продумал! Даже со связью что-то сделал. А что если с Сынмином происходит то же самое? Джисон открывает их чат, чтобы проверить, что тот писал ему вчера, и понимает, что его сообщение пропало. Но как? Джисон видел его, когда сбросил звонок. Оно точно было! Только что висело непрочитанным! Он заходит в телефонную книжку, чтобы набрать ещё раз и замечает, что недавних исходящих от него тоже нет. Как будто он не звонил, как будто голос в трубке не ответил ему, что абонент не доступен. Джисон шумно выдыхает, закрывает глаза и сильно щипает себя — больно. Ну вот. Сейчас он умрёт. Откроет глаза, и чернота поглотит его. Он уже ощущает её холодок. Закрытые глаза не спасают его от этих новых ощущений, с которыми он проснулся: он слышит черноту, чувствует её на коже. Паника подступает к горлу. Он открывает телефонную книжку и впервые жалеет о привычке записывать номера как попало. Кто такой «воврвр»? Если исключить Сынмина, родителей — их он тревожить не собирается — и какие-то загадочные наборы букв, то остаётся только Чонин — последний раз они общались лет пять назад. Джисон набирает номер. — Вызываемый абонент не- Это похоже на психологический триллер. Он боится хорроры и смотрит их только с друзьями. Это по-детски, но он позволял себе эту инфантильность, потому что она казалось забавной, безобидной деталью в его образе. Он не думал, что ему придётся встретиться с чем-то подобным в реальной жизни, когда рядом нет кого-то, кто подшутит и, издеваясь, закроет Джисону глаза. Он обескуражен, ему страшно и хочется плакать. Но слезами горю не поможешь. Если кто-то настолько хотел свести Джисона с ума, продумал всё до таких мелочей, есть одна вещь, которую он вряд ли учёл. Он подходит к окну, аккуратно отодвигает штору и среди разных баночек и чайных коробок находит пыльный стационарный телефон. Их давно ни у кого нет, но Джисон снимает квартиру у старушки. Конечно, она всё еще оплачивает его. Джисон пару секунд думает, кого набрать. В психушку он пока не планировал, поэтому набирает единственный номер, который помнит наизусть — мамин. Он не будет с ней разговаривать, ему просто нужно подтверждение, что дело в его телефоне. Ответа нет. Джисон мог бы сидеть на кухне этого старого дома и плакать до самой смерти, но желание жить сильнее, поэтому он снова выбирает убежать. Ему нужно выйти в людное место, поговорить хоть с кем-то. Иначе он и впрямь сойдёт с ума. Выбегает на улицу Джисон, не переодевшись и не умывшись, но в окружении людей гораздо спокойнее. Дома его не оставляло чувство, что он последний человек на планете. Как только Джисон вышел из подъезда, сразу пожалел, что не захватил с собой куртку. Со вчерашнего дня заметно похолодало. На площадке соседские дети уже в шапках. Джисон осматривает улицу: чернота не ограничилась его квартирой, но здесь её меньше. Шарики летают вокруг людей, но почему-то не всех. Рядом с кем-то их меньше, а кто-то тонет в них и даже не замечает. Что же это может быть? Джисон идёт медленно, глубоко дышит и пытается успокоиться. Ничего страшного не произошло… Всего-то новая суперспособность. Питер Паркер один раз проснулся Человеком-Пауком, наверное тоже испугался сначала… Джисон, весь опухший, красный, неумытый, спросонья садиться в родной шестьдесят восьмой автобус, и только там до него доходит, что он даже не взял с собой рюкзак. Как же, должно быть, странно он выглядит со стороны. Как сбежавший из зоопарка заяц. Но никто почему-то не смотрит. Это первое, что настораживает Джисона. Обычно он чувствует чужие взгляды, и это не самое приятное чувство, но сейчас он очень (очень!) сильно хочет быть в центре внимания, хочет содрогаться в дискомфорте от взгляда каждого в этом автобусе. Может он накручивает себя? И на самом деле никому просто нет дела? Обычно он боится чужого внимания, вот ему и кажется, что всем должно быть не всё равно? Он поднимает глаза и оглядывает людей: все и правда заняты своим делом. Автобус полупустой. Пара человек уткнулись в свои мобильники, мама присела на корточки и объясняет своему пятилетнему ребенку, что он сделал не так; девочка с бантиками в красивом детском пальто с школьным портфелем на коленках облокотила голову о стекло и во сне набивает себе десятый синяк — никто не смотрит. Или? Вот этот парень кажется смотрит прямо в глаза Джисону. Кажется последние всё это время он наблюдал за тем, как Джисон наблюдал за другими, и совсем не смущён тем, что его разоблачили, потому что не отводит взгляд, когда Джисон смотрит в ответ. Сложно сказать, сколько ему лет — он сидит в пальто, укутанный в теплый шарф до носа, на голову натянут капюшон теплой кофты, так что от лица остались одни глаза и заходящая на них мятая русая чёлка. Интересный образ для начала сентября. По сравнению с Джисоном, сидящим напротив в легком худи и тряпочных кедах, он выглядит просто смешно. Наверняка их мысли сходятся, потому что Джисон видит его оценивающий взгляд и то, как насмешливо поднимаются брови. Он сидит спиной к окну, из которого ярко светит осеннее солнце. Выглядит, словно он сам светится, и никакая чернота рядом не сможет омрачить его. Рядом и правда ни пятнышка. Это первый раз, когда гляделки с незнакомцами в автобусах приносили Джисону столько спокойствия и счастья. Он никогда не понимал фразу «утонуть в глазах», но сейчас чувствует, что тонет. Это глаза кажутся единственным спасением во всей неразберихе, что происходит сегодня. Он думает о том, куда едет этот парень. Он выглядел бы серьёзнее, если бы не этот смешной шарф. На коленках черный рюкзак, из которого торчит большая зелёная папка. Джисон первый раз разглядывает кого-то так открыто. На вид он примерно его возраста, скорее всего, тоже студент, может едет на практику. Если бы он был достаточно смелый, то точно подошёл бы познакомиться. Момент упущен: парень улыбается глазами и выходит на своей остановке. Джисон остаётся один. На душе гораздо спокойнее, чёрные пятна перестали отвлекать, он хочет поскорее встретить Сынмина. Стучать в аудиторию в середине четвёртой пары — страшно. Не хочется никого беспокоить и выслушивать замечание препода и шёпот одногруппников. Ещё в автобусе он ехал и думал, что будет рад любой, даже самой негативной реакции на его появление, но тот парень в автобусе уже успокоил его. Тук-тук-тук! Джисон открывает тяжелую высокую дверь, по привычке съеживаясь от дискомфорта, но не слышит никаких комментариев в свою сторону. В кабинете около десяти человек, и все увлечённо пишут какую-то работу. Преподавателя нет. Джисон замечает макушку Сынмина на последнем ряду и тихонько, чтобы никому не мешать, поднимается по лестнице. Он быстро подсаживается, достаёт откуда-то ручку и толкает друга локтём. — Начальники не опаздывают, начальники задерживаются, — шутит Джисон. Сынмин не реагирует. — Эй, ты че? — пытается Джисон, тыкая в плечо пальцем. — Обиделся? Сынмин не отвечает. — Да скажи ты что-нибудь! — шёпотом кричит Джисон, дёргая его за кофту. — Пожалуйста! Не игнорируй меня! Мне страшно! Почему? Почему он его не слышит? Джисон пересаживается к другой своей одногруппнице. — Минги! — она продолжает писать, не обращая на него внимания. Джисон дёргает еще нескольких ребят, забыв про шёпот. Никакой реакции. Поникнув, он садиться обратно к Сынмину. Что же ему делать? В голове, словно ниточка надежды, появляется образ того укутанного парня из автобуса. Он точно его видел. Они смотрели друг другу в глаза. Больше всего сейчас хочется отмотать время назад минут на десять! Отмотать и подойти к нему. Есть ли смысл искать его в этом огромном городе? Он вспоминает свою утреннюю беззаботность; когда только проснулся и, ничего не помня, радовался, что сможет обсудить это с другом… Его размышления прерывает преподаватель, вошедший в аудиторию. Все сразу же поднимают голову. Джисон смотрит на Сынмина. Тот выглядит встревоженно. Всё выглядят встревожено. — Что-ж, — начинает профессор, прокашлявшись. — Вынужден сообщить, что ваш одногруппник, Хан Джисон, попал в аварию днём ранее. Позвонили из больницы, сказали, что он уже сутки в стабильно тяжёлом состоянии. Я думаю будет справедливо отпустить вас сегодня. Поезжайте домой. Не успел профессор договорить свою речь, как Сынмин пулей вылетел из кабинета. Джисон не вчера родился — может собрать картину воедино. Он старался не думать об этом в кровати, на кухне, в автобусе, но как бы ему не хотелось продолжать отрицать это, не осталось никаких сомнений в том, кем он проснулся сегодня утром.