Малыш Кейн и Снусмумрик. Небольшая история из летописи долины Кехмеру.

Малыш искоса поглядывал на незнакомого парня, сидящего у костра. Мускулистый, улыбчивый, в зеленой шляпе (и с пристроенным венком на ней!), драных джинсах, белой майке (ну грязной, не без этого, но белой же...по их временам это был явный выпендреж), весь обвешанный ремнями, абсолютно весь, он сидел на бревне и играл на губной гармошке. — Как зовут? — мрачно спросил он Хуаниту, пожилую и полную азиатку, которая рядом с ним чистила рыбу к ужину. — Снусмумрик — женщина с навыком повара высшего разряда, на высокой скорости справлялась с мелкой, ржавой на вид корюшкой. Гора очищенных рыбок рядом с ней росла — ужин сегодня будет сытным, а зная флегматичную и молчаливую Хуаниту, еще и вкусным. Что по нынешним временам...ну вы поняли. Малыш хмуро хмыкнул, давая понять, что оценил нейминг. Ну как еще-то, ага. Снусмумрик и есть. Он поднялся на ноги, и осторожно потянулся. Грудь после мастэктомии все еще побаливала, но времени уже не оставалось, виза на пребывание в городе заканчивалась, а продление ее было отдельным геморроем, да и отряд...пришлось выходить. Да, конечно, у него были с собой магические обезболивающие, на которых практически любая боль расворялась в небытие, оставляя ощущение бодрости и легкости, словно он только что заново родился, но их он хранил на особый случай, пока можно было потерпеть, справлялся травками. Бальзамы притупляли боль, насколько это возможно, но она все-таки ныла и прорывалась неприятными ощущениями, что не могло влиять на его настроение. Нет, периодически к их отряду, конечно, кто-то присоединялся. В нынешнем бардаке после событий, совершенно официально названных Апокалипсисом, все сбивались в стаи, общины, команды, семьи, отряды, и иногда кто-то с кем-то не уживался, а иногда кто-то не оставался в живых, в общем стабильность — это было не про их время. Повезло, как говорится, родиться в эпоху перемен. Конечно, можно было оставаться и в Мегаполисах — но не сказать, что это был стопроцентно выигрышный вариант. На вкус и цвет, как говорится. Вот ему, Малышу, больше по душе было быть Проводником. Местность он знал как родную...в смысле она и была его родная. В местными духами он дружил, ловушки и горы знал, с живущими на равнине, окруженной горами, тоже умел находить общий язык, имея связи практически в каждой общине, осевшей здесь надолго. Нет, он даже пожил какое-то время в городе, но потом вернулся...не его это. Отряд, к которому он прибился...(или который к нему прибился, это еще как сказать) полгода назад, ему нравился. Не было совсем уж отмороженных придурков, а не с отмороженными он умел находить общий язык и доходчиво объяснять. Так что он уже свыкся с каждой и каждым в этой системе, состоящей из развернутой полиаморной семьи, включающей в себя и некоторых старших родственников, и к которой прибилось еще несколько одиночек с полезными навыками и умением соблюдать общие правила. В общем, неплохая система была. Ключевое слово «была». Он точно знал, что любое изменение системы несет в себе изменение всей системы. Так что любой новенький был потенциальной морокой. А еще этот Снусмумрик ему очевидно не нравился. Слишком хорош. Такие обычно считают себя выше правил. Ох, чувствует он, намается с ним еще. Или это его сегодняшнее настроение навевало плохие мысли? Отряд — это место, где всем приходится жить в тесноте, как картошкам в одном мешке. Любые шероховатости характера, норов — все выпирает и влияет на остальных. Если ты тормоз, если ты громкий, если ты выпендрежник, если ты нытик, если ты умеешь готовить или драться, или не умеешь идти на компромиссы — все это имело значение на то, как они уживутся, и на степень успешности их выживания. Отряды формировались в том числе и на основе эмоциональных привязок, поэтому отнюдь не всегда были идеальны с точки зрения этого важного показателя, тем не менее, он, как Проводник, должен был уметь обходиться с этим, но это не мешало ему иногда ворчать. А что? Может быть, это его особенность. Было бы странно, если бы он был весельчаком, родившись через десять лет после Апокалипсиса. Не самое простое было времечко. А еще будучи невысоким трансгендерным парнем...нет, в эпоху выживания всем было более-менее пофиг, тем не менее, насмешек и пренебрежительного отношения тоже никто не отменял, и чтобы быть Проводником, и заработать ту репутацию, которая у него была...за это пришлось достаточно повоевать. Больше, чем некоторым. В мирное время никто не осмеливался ляпнуть что-то, упоминающее его приписанный при рождении гендер или рост. Но в экстремальных ситуациях на нервах «чой-то баба мной будет командовать» как раз в тот момент, когда от всех требуется быстро и молча следовать указаниям — случалось не раз. Он всегда был готов к тому, что это всплывет, умел справляться с этим, но это не отменяло раздражения. С другой стороны, этот парень был явно чуть младше него, но он был при этом весел и легкомыслен. Вот как они так умудряются? Таким хоть кол на голове теши, знай улыбаются. Аргх. Бесит. Новенький заметил его взгляд, легко поднялся и подошел к нему, протягивая руку: —Приветики! — ну конечно с лучезарной улыбкой, кто бы сомневался, —Я Снусмумрик. А ты Проводник? — спросил он очевидное, явно чувствуя себя в своей тарелке, несмотря на нахмуренный взгляд собеседника. — У меня есть с собой пара-тройка боевых амулетов «Карнавал в Рио», неплохо владею мачете, знаю клингонский, играю на гармошке и пою, так что не переживай, обузой не буду. — Ага. Малыш, — он коротко представился, пожимая руку и не переставая хмуриться. Да что ж это такое, когда отпустит-то, все тело ломит. Сегодняшний переход, видимо, дался ему не очень просто. Надо все-таки завтра с утра, если не станет лучше, накапать себе «Берли Наска», купленного за баснословные деньги перед уходом из города у местного Мага-Целителя. Нет, он тоже мог нахимичить бальзамов, а в случае острой необходимости жахнуть пару заклинаний неотложной медицинской помощи, как и полагается Проводнику, но вот ЭТО, в маленьком флаконе в его рюкзаке было высшим уровнем, за такое стоило отвалить ту сумму, в которую ему это обошлось. Навыки, перечисленные парнем, были действительно отличными — в любом отряде и стае ценились те, кто мог развлечь, это было важным в длительной кочевой жизни, на клингонском говорили несколько общин на этой территории, и хотя Малыш тоже худо-бедно на нем изъяснялся, переводческие умения всегда были в цене, не говоря уже о боевых. Так что грех ему, конечно, было жаловаться, это прямо отличный подарок для любого отряда или кочевой общины, но его чутье реагировало на этого красавчика как бык на красную тряпку.