Малыш Кейн и Снусмумрик. Небольшая история из летописи долины Кехмеру.

Проводников можно было нанимать по-разному. Кто-то нанимал их на неделю, только для перехода по местности. Кто-то — на месяц, для того, чтобы обжиться. А большие общины, которые могли себе это позволить, могли нанять на длительный срок. Платили, конечно, за это совсем другие суммы, но обычно в договор входило питание, так что такая работа была не пыльной. Большую часть времени его присутствие служило фактически страховкой, он включался по необходимости, хотя будем честны, необходимость возникала регулярно: токсичные дожди, змеи, духи и боброносороги, проходящие мимо отряды и племена, список, где его вмешательство было необходимо, был бесконечен, если брать долгий период времени. А если короткий, то со стороны можно было подумать, что ему платят ни за что ни про что. Зато можно было не беспокоиться за пропитание. И если Проводник хорошо уживался с людьми, то это был отличный вариант. Так что Малыш не жаловался. Он не то, чтобы сдружился с общиной, но это была самая длительная его работа, и хотя он обычно держал дистанцию, он уже как-то привык и к серьезной Берте с ее наукообразным языком и занудными уточнениями, и к малышке Санни, увешанной украшениями, с ее подкатами и хохотом, и к молчаливому здоровяку Джону со странным юмором, и к старому дребезжащему Маркусу, и вообще ко всей этой разношерстной компании. А уж кто там с кем...его это не касалось. По первому времени он пытался приглядываться, и вроде как что-то начал понимать, а потом все как-то запуталось и он решил в это не влезать. Деньги платят, между собой не соррятся, ему разнимать не приходится — вот и ладушки, чего больше от людей требовать? У костра между собой они обнимались все одинаково, а палатки были у всех индивидуальные. Кто там из какой выходит — не его дело. Сейчас они плавно переезжали после смены сезонов, потому что одна из старых женщин общины прихворала, другая была беременна и готовилась к родам, так что на общем совете они решили перекочевать на побережье, где был более мягкий климат. Нужно было успеть дойти за ближайшие две недели, дальше там шел разлив реки, и перебраться было невозможно. Где-то через неделю после операции Малышу было уже лучше, поэтому он вернулся в свое более привычное состояние. То есть он был вполне благодушен, но молчалив и больше сосредоточен на происходящем в окружающей среде, чем на людях. Иначе бы он не был таким хорошим Проводником, верно? Не запомнил бы, какие из сотен трав, растущих на этой территории ядовиты, а какие целебны, не почувствовал бы приближение токсичного дождя за два дня, не обнаружил бы, что они зашли на территорию боброносорогов, и не смог бы почувствовать запах конфликта и вовремя сгладить ситуацию на переговорах. Снусмумрик из этого состояния воспринимался попроще. Он уже знал, что парень собирался с ними перезимовать, а потом двинуться куда-то дальше, а главный его талант был не петь, а рассказывать истории у костра — в этом ему не было равных. А еще, как и большая часть этой команды, он был уживчив, легко сглаживал углы и умел вовремя отстать, когда просят. С этим Малышу повезло, конечно. Это не отменяло того, что он постоянно подкатывал к Проводнику, чтобы поболтать. Кажется, ему просто не нравилось, что в этой компании есть кто-то, кто остался глух к его обаянию. Он заходил с разных сторон — помогал по хозяйству, расспрашивал о его жизни, проявлял много любопытства к земле, по которой они шли. Но Малыш был стоек в своем первом ощущении. — Я знаю, что я тебе не нравлюсь, - сказал как-то Снусмумрик, когда им выпало вместе идти в качестве разведгруппы тропы - не имею никаких возражений, но мне интересно почему? И есть ли что-то, что изменит твое мнение? Или ты откровенно предвзят к зеленым шляпам? - он как обычно заразительно улыбнулся. Малыш покачал головой и закатил глаза, перехватывая мачете из одной руки в другую — они шли по густому лесу, по которому он ходил каждый год, но он был такой буйно растущий, что тропу приходилось каждый раз прорубать заново, и вообще, могло поменяться все, что угодно за это время. Поэтому сколько бы он по ней ни ходил, проверять ее следовало как новую. И это был день, когда его мнение о Снусмумрике поменялось. Потому что буквально через полчаса им пришлось столкнуться со стадом черепахогризли, и это был лучший из его боев по уровню слаженности действий. Снусмумрик реагировал быстро на любое из его указаний, вовремя достал амулет «Карнавал в Рио», обладающий отвлекающим действием, и задействовал его именно тогда, когда нужно — ни секундой раньше и ни секундой позже. Малыш, имеющий не маленький по своим годам опыт таких боев, и видевший разные реакции своих клиентов на черепахогризли, не мог не признать, что с этим парнем в разведку ходить можно. И это был высший балл его оценки, который сразу сильно повысил уровень доверия и лояльности к этому новому члену команды. Но вот... — Как тебя, кстати, зовут? Малыш — это ведь не имя, - спросил его Снусмумрик на обратной дороге. Его внимание было по-прежнему в чем-то неуловимо раздражающим. К нему подкатывали женщины, с ним хотели получше познакомиться мужчины, внимание людей к Проводнику не было чем-то новым. В конце концов от него многое зависело. Людям часто надо было убедиться, что ему можно доверять, он относился к этому с изрядной долей снисхождения. Почему же дружелюбное любопытство этого парня, в чем-то похожее на огромного добродушного лабрадора, виляющего хвостом, так цепляло его? Ответа пока не было. Но имя не было секретом. Просто редко кто спрашивал. И редко кто давал себе труд использовать его. — Кейн. Когда они пришли обратно к костру с не самой веселой новостью, что лес придется обходить, их встретили другой новостью: Эмили, которая ходила с Бородачом разведать другой путь, сломала ногу. А еще они выяснили, что мост разрушен. Это ставило под сомнение весь их план, и возможно, означало необходимость разбить долгий лагерь прямо здесь надолго. И это было не самое лучшее место.