I didn't cry at graduation Or when they screamed that we had made it I think this town has expired on me I've come to terms with all the bad memories
And school is just a building, the people come and go Yeah, one day this place will be fully unrecognizable
— Почему ты не сказал раньше? – сгорая от любопытства выпалила Лили, как только они вышли из аудитории. Римус наотрез отказался комментировать всю эту ситуацию с его соседом на перерыве, аргументируя это тем, что они были на грани опоздания на лекцию. На самом деле, конечно, ему просто нечего было говорить, а даже если бы и было, то не особо хотелось. — А что я должен был сказать? – Люпин раздражённо пожал плечами. – Я понятия не имею кто это. Я даже не знаю, как он выглядит. Его имя на табличке мне ни о чём не говорило. — Ладно, ты прав, – хихикнув сказала Лили и быстрым движением руки достала телефон из кармана. — Камон, тебе что, совсем не интересно было? – Алиса закатила глаза. – Люпин, ты не перестаешь меня удивлять! Они спустились на первый этаж и направились к выходу. Римуса раздражало плавающее расписание, которое никак не могло устаканиться на протяжение этих двух недель (и, кажется, не собиралось этого делать как минимум до конца месяца), но отмена последних двух пар сегодня оказалась как никогда кстати. У него определённо не было настроения и сил три часа слушать нудную даже по его рамкам лекцию по политической философии. У самого выхода из здания троицу перехватила Эммелина, которую во время занятия куда-то забрала мисс Мэрритот. — Могли бы и подождать! – нарочито обиженным тоном пожаловалась она. — Ну кто же знал, куда там тебя увели. Я думала, Мэрритот уже скормила тебя огромному змею из универских катакомб... – съязвила Алиса, после чего получила смачный толчок в бок от Эммелины. — Вообще-то! – Лина сделала театральную паузу. – Меня попросили помочь со сценарием для новой постановки драмкружка. — У нас есть драмкружок? – Лили наконец оторвалась от телефона, в котором что-то активно исследовала последние десять минут. — Конечно, мне кажется, они есть везде. Но у нас, кстати, к постановкам относятся очень серьезно! Бюджет прям выделяют, несколько отборных туров делают, всё такое... Вроде даже на какие-то конкурсы подаются... — А что ставят? — «Общество мёртвых поэтов», представляете! Я предлагала выкупить права на театральную версию последние два года, но меня никто не слушал, по большей части потому, что студенты предуниверсария, по сути, никак не могут влиять на полноценно-универские мероприятия и всё такое. А тут, вот! Мисс Мэрритот сто процентов запомнила меня и мою любовь к фильму, потому что как минимум в пяти эссе, которые я сдавала ей по критическому письму, я использовала Тодда и Нила в качестве примеров. Поэтому и позвала меня. — Как здорово! – Лили широко улыбнулась. – Обожаю этот фильм. Если нужна будет помощь, обязательно обращайся, я бы очень хотела поучаствовать в нап... — Волшебно! – Алиса, которой эта информация была совершенно безразлична, в своей стандартной беспардонной манере прервала их разговор. – Мне пора бежать по взрослым делам. Всем чмоки, жду вас завтра у Поттера! Алиса подмигнула им и стремительно понеслась вниз по лестнице. — Ты старше нас всего на год! – закатив глаза прокричала Эммелина ей вслед. Алиса на бегу повернулась к ним со своей сияющей улыбкой и послала воздушный поцелуй. – Так, ладно, мне, на самом деле, тоже пора, много дел дома. Увидимся! — Подожди! – остановила её Лили, ухватив за плечо. – Ты завтра пойдешь на эту вечеринку? — О, нет. У нас завтра семейный вечер, мой отец приедет, брат тоже должен появиться в кои-то веки... Мы с мамой будем, скорее всего, будем весь день готовить и всё такое, – она вздохнула, – А ещё, там сто процентов будут Блэки, а я совсем не хочу с ними пересекаться. Так что... Римус вздрогнул от упоминания фамилии «Блэк» во множественном числе, вспомнив о Регулусе. Их что, несколько? — Ладно, всё с тобой ясно. Тогда до понедельника! — Спишемся! Девочки обнялись, Эммелина отсалютовала Римусу и тоже побежала вниз по лестнице. Римус достал телефон из кармана и глянул на время – на часах половина третьего, а по первоначальному графику они должны были освободиться только к пяти. — Не хочешь пройтись? – подала голос Лили. – Погода хорошая. Не хочу ютиться в душном автобусе. — Ммм... – протянул Римус. – Давай. Римус понимал, что последует за его согласием, но всё же решил, что прогулка ему действительно не помешает. Его образ жизни нельзя назвать активным: большую часть своего свободного от учебы времени он проводил в общежитии, поглощая разные книги или погружаясь в сюжеты детективных сериалов. Кажется, если бы не университет и потребность в сигаретах, он не покидал бы границы своего корпуса вовсе. Головой он понимал, что для его и так хилого здоровья подобный стиль существования совсем не полезен, поэтому небольшой променад точно не повредит. Даже несмотря на то, что через некоторое время он превратится в своего рода допрос. Лили улыбнулась и кивнула в сторону лестницы, предлагая спускаться. С момента поступления Римус так и не смог понять, во имя каких целей лестницу ко входу в университет было решено сделать таких исполинских размеров, но врать себе он тоже не мог – спустя две недели она всё же начала казаться ему... Сносной. Занятной, даже. Эти огромные резные перила, на которых тут и там нежились компашки студентов, ему действительно приглянулись, и он даже был бы не против забить себе какое-нибудь местечко здесь... Но об этом он, конечно, никому говорить не собирался. Пока что, по крайней мере. В воздухе чувствовалось приятное ощущение осенней влажности. Погода в самом деле была чудесная: дождь, который пошёл во время их последней пары, очень быстро кончился, облака постепенно расползались, давая дорогу солнечным лучам. Римус ненавидел дожди и пасмурную погоду, но то, что наступало после этого всего, всегда казалось ему максимально расслабляющим. Влажная земля, тяжелый воздух, более тёмные от пролитой воды оттенки во всех окружающих цветах... Было в этом что-то умиротворяющее и приятное. Спустившись по лестнице, они свернули в сторону своей автобусной остановки, чтобы спокойным шагом добраться до общежития. В наушниках Римуса только заиграл его любимый альбом, как он почувствовал руку Лили у себя на плече. Что ж, спокойствие не могло длиться вечно. — М? – Римус вынул наушники из ушей и вытянул провод из телефона, понимая, что диалог, скорее всего, затянется не на пару минут. — Я просто... Почему ты... То есть, я хотела спросить... – Лили не могла сформулировать, что пыталась сказать, – Нет, вернее, хотела узнать... — Почему я так категорично отказываюсь от любого веселья? – подсказал Римус. — Ну, я вообще-то совсем не так это хотела сформулировать... – Лили скрестила руки на груди, – Но, в общем-то, да. Можешь не говорить, если не хочешь, я просто... Очень хотела бы пойти завтра вместе, поэтому... Римус глубоко вздохнул и посмотрел вверх. Над их головами пролетела стая каких-то очень громких птиц. — Не знаю, – он запустил руки в карманы джинсов. – У меня нет длинной душераздирающей истории об этом. Я всегда был тихим ребёнком и с другими детьми у меня не особо складывалось. Большую часть своего детства я проводил с отцом у него в музее, он там работал. Он рассказывал мне разные истории про экспонаты, про картины, которые там висели... Мне нравилось. Другие меня не понимали. Так и сложилось. Это... – он помедлил. – Не знаю. Просто не моё. Лили слабо улыбнулась и кивнула, переведя взгляд с Римуса на дорогу. Мимо них то и дело проплывали машины, по ощущениям борясь с желанием облить их водой из лужи – уж очень нехотя они снижали скорость, приближаясь к ним. Римус резко вспомнил, как однажды в пятом классе неаккуратный водитель всё же залил его водой и весь учебный день он просидел в мокрых штанах, страдая от глупых подколов одноклассников. Теперь это всё кажется таким бессмысленным, что ему хочется громко рассмеяться. А ведь тогда ему казалось, что мир вокруг него рушится в прямом эфире... — Знаешь, – вдруг нарушила тишину Лили, – Я боюсь вечеринок. — Что? – Римус не понял, правильно ли услышал её. — Угу. — Тогда зачем ты... — Зачем собираюсь идти? – она усмехнулась. – Сама толком не понимаю. Наверное, перебороть себя. Её голос сорвался, и она замолчала. Кажется, на её глазах навернулись слёзы. Лили глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться, достала из кармана платок и промокнула глаза. — У тебя истории нет, а у меня есть, – она посмотрела на него с неуверенной улыбкой. – Последний раз я была на вечеринке в 10 классе. Это было... Ужасно. Мягко говоря. Ты читал «Кэрри»? — Э-э, смотрел фильм с Хлоей Морец. Пойдет? — Господи, Римус! – Лили театрально приложила руку к сердцу и засмеялась. – Ладно, твоим образованием в области Кинга займемся позже. Помнишь сцену на выпускном? — Тебя что, облили свиной кровью? – у Римуса на секунду округлились глаза. Его опыт в школе был совсем не славным, но такое... — О, нет. Нет-нет, никакой крови! После такого, думаю, я не то, что на вечеринки больше не ходила, я бы из дома не высовывалась до конца своих дней, – она скрестила руки на груди, – В общем, в школе у меня была своя небольшая компания. Нас особо никто не замечал, потому что по большей части мы просто... Ну, вместе учились, знаешь, за учебниками сидели, помогали друг другу с заданиями... Даже в столовой, помню, постоянно обсуждали какие-то экзамены, колледжи и всё такое... Забавно, я правда не могу вспомнить, чтобы мы вообще говорили о чём-то, кроме учебы. Лили остановилась и пнула ногой камень, лежащий на дороге, словно попытавшись забить в ворота противника, играя в футбол. Римус пробежал чуть вперёд и перехватил камень, надеясь, что эта импровизированная игра разрядит обстановку. Она хихикнула и встала в стойку вратаря, готовясь защищаться от нападения Римуса. Люпин сделал ложны рывок вправо, а уже через секунду камень просвистел мимо Лили и укатился на дорогу. Ещё через мгновение по нему проехалась машина и они потеряли свой «мяч» из виду. — Так вот, – она прокашлялась. – Где-то весной десятого класса нас позвали на вечеринку. Я, знаешь, не дура, я понимала, что должен быть какой-то подвох. Это же такая киношная ситуация: кучку ботаников зовут на какую-то крутую тусовку. Либо кто-то умрет, либо опозорится. — Тут должно нетривиально появиться какое-то «но». — В точку, – Лили щелкнула пальцами. – Глупое, наивное «но»: мне очень хотелось, чтобы это было правдой. Очень хотелось верить, что они... Не знаю, позвали нас из жалости. Я так устала быть невидимкой, что готова была внушить себе любую небылицу и признать её истиной. — И вы пошли? – О, нет. Я пошла одна, – она подавленно улыбнулась. Римус начал понимать, что улыбка у Лили работает на автомате, как защитный механизм. – Меня все отговаривали, но я всё равно пошла. Она снова замолчала. Римус без слов понимал, что ей тяжело вспоминать про всё это, поэтому он не собирался донимать её вопросами и торопить с рассказом. На самом деле, слушая историю Лили, он задумался о том, сколько в ней веры в людей и в жизнь, что всего спустя пару недель знакомства она нашла в себе силы поделиться с ним чем-то личным. Он так отвык от близкого общения с людьми за последние несколько лет, что его мозг не допускал даже мысли о том, что он может рассказать кому-либо что-то серьезное о себе, не говоря уже о ком-то, кого он знает меньше месяца. Но Лили... В ней было нечто невероятно светлое. — В общем, меня облили пуншем, – резко прервала молчание Эванс. – С каким-то едким синим красителем. Я была в большом белом платье, поэтому моментально вся стала синей. — Надеюсь, что сейчас ты перейдешь к тому моменту, когда ты всех уделала телекинезом? – попытался пошутить Римус. — Было бы славно! – Лили рассмеялась, – Но нет. Знаешь, я даже не расплакалась, ничего такого. Я стояла там, вся мокрая и синяя, и молчала несколько минут, пока все смеялись и фотографировали меня. Потом я просто развернулась и пошла домой. Никто даже не попытался ко мне подойти и хотя бы спросить, в порядке ли я. — Оу. — Угу. Фото с того вечера меня преследовали еще несколько месяцев. Думаю, это бы продолжалось дольше, но, к моему счастью, в начале одиннадцатого класса какого-то парня облили клеем и обсыпали желтыми перьями, и все переключились на него, – она вздохнула, – Но кличка ко мне прилипла до самого выпуска. Угадаешь? — Не заставляй меня, – начал отнекиваться Римус. — Дава-ай! Попробуй! — Э-э... – он попытался вспомнить все фильмы, в которых было что-то синее. – ...Аватар? Лили залилась смехом на всю улицу. Предположение Римуса её так развеселило, что на неё обернулись люди с противоположного конца дороги, но её, кажется, это совсем не волновало. — Мощно, но нет! Ростом не вышла, – она смахнула слезинку, которая успела сформироваться у неё на глазу от смеха, – Смурфетта. — Ладно, я и правда мог догадаться, – Римус улыбнулся. — Эй! – она толкнула его в плечо, и они оба засмеялись. На какое-то время между ними снова воцарилась тишина. Они шли со слабыми улыбками на лице и вдыхали свежий, влажный воздух осени, наслаждаясь моментом. По телу Римуса разлилось приятное тёплое ощущение: он понял, что впервые за долгое время чувствует себя... Спокойно. — Лунатик, – он решил прервать молчание. — Чего? – Лили недоумевающе на него посмотрела. — Лунатик, – повторил Римус. – Такая кличка была у меня когда-то. — Оу-у, – протянула Лили. – Звучит мило. — Да, согласен, – он вздохнул, – Меня так называл отец. Я уже говорил, он работал в музее и всё такое... Он часто задерживался там до поздней ночи, а я не мог уснуть один. Наш дом стоял прямо на противоположной улице от здания музея, поэтому я быстро запомнил дорогу до туда. Ну, и в итоге я постоянно оказывался там ночью. Просто приходил к отцу и таскался за ним, пока он разбирался со своими музейными делами. Однажды я уснул в каком-то огромном колесе, и он меня потерял, а когда всё же смог отыскать и попытался разбудить, я начал с ним разговаривать и нести какую-то чушь. Он рассказывал, что я даже вылез из колеса и попытался куда-то пойти, но он поймал меня за плечо. Ну, короче, да, – Римус прокашлялся. Он не привык так много болтать, не говоря уже о том, что о своём прошлом он никогда никому ничего не рассказывал, – Тогда я начал ходить во сне. И тогда же отец стал называть меня Лунатиком. Следующие несколько секунд у Римуса голова идёт кругом. Осознание того, что он сейчас сказал, пришло резко и быстро. Что он делает? Зачем он всё это говорит? Чёрт знает, как Лили потом это сможет использовать против него. С чего он вдруг решил, что может кому-то доверять? В горле стало совсем сухо, в виски стрельнула пульсирующая боль от тревоги. Захотелось убежать, но он понимал, что так будет только хуже. — Спасибо, – подала голос Лили. Люпин остановился на месте, чтобы прийти в себя. Она его только что поблагодарила? — За что? – выдавил из последних сил он. — За то, что поделился, – она остановилась и повернулась к нему с улыбкой, – Я же вижу, что ты не горишь желанием открываться людям. И, честно, я тебя очень хорошо понимаю, хотя сама не умею... Держать язык за зубами. Поэтому спасибо, что хоть немного доверился мне. Я очень ценю это, правда. Чувствую себя избранной! – Лили хихикнула. Римус не знал, что ответить. Он будто снова оказался в средней школе и напрочь лишился социальных навыков, проглотив язык. Он неуверенно улыбнулся в ответ Лили и возобновил шаг. — Вы с ним... Вы ещё общаетесь? – спросила Лили из-за его спины. Он сглотнул. По спине пробежал неприятный холодок, и кожа покрылась мурашками. — Нет, мы... Мы разошлись. Уже давно, – после этих слов у него встал ком в горле. Мысли об отце стали заполнять его голову, словно свора летучих мышей, цепляясь за все уголки его разума. — Оу, прости, – она опустила взгляд. — Ничего страшного. Нам сюда, – он махнул рукой вправо и свернул с дороги, пройдя мимо указателя, который подсказывал в какую сторону идти студентам из общежитий. Оставшееся время они прошли в полной тишине. Весь этот диалог с Лили оставил в голове Римуса странный осадок. Мысли об отце душили его мозг и оставив попытки избавиться от них, он позволил себе погрузиться в воспоминания и оглянуться на свою жизнь с высоты башни опыта, на которой он стоит сейчас. Последние десять лет отзывались ему противным серым цветом, вязкой овсяной кашей на воде и мелкими порезами, которые оставляли страницы старых учебников. Он больше не хотел коротать своё и без того не шибко красочное существование подобным образом. Добравшись до двери, Лили оживилась и поспешила перезапустить атмосферу, которая за последние десять минут стремительно ползла к неприятному напряжению и блеклому унынию. — Так что, завтра увидимся? – с надеждой спросила она. Римус задумчиво хмыкнул и запустил руки в карманы джинсов. Хотелось ли ему тащиться на вечеринку с огромным количеством пьяных первокурсников? Очевидно, нет. Но он вдруг почувствовал себя запертым в клетке из собственной рациональности, и прутья этой клетки готовы были безжалостно сжаться ещё плотнее в любой момент. — Да, – выпалил он быстрее, чем успел бы погрузиться в более ядовитые размышления, – Да, давай. Лицо Лили буквально засияло от радости. Не успев оказать сопротивление, Римус оказался в крепких объятиях Эванс. — Спасибо-спасибо-спасибо! – затараторила она. Он отпустила его, поправила свой берет и отряхнула пальто, попытавшись сделать максимально серьезный вид. — Что ж, – она наигранно кашлянула. – Тогда до встречи, мистер Люпин! — До встречи, – Римус улыбнулся и кивнул ей. Лили кивнула в ответ, повернулась на пятках и счастливой походкой добежала до общежития, исчезнув в дверях. Римус проводил её взглядом и вздохнул. Нужно покурить.