Всё поставлю на зеро

—Вы что, совсем одурели? Ладно Хлопов, но ты, Леокадия! От тебя не ожидала. Тамара Васильевна оперевшись о стол с особым пристрастием отчитывала провинившихся десятиклассников. Обычно она не была столь категорична в отношении прогульщиков.Сколько детей сбегают с уроков, что теперь, каждого на ковер? Но сегодня ребятам не повезло. Сначала классная натерла пятки новыми туфлями, потом в столовой подавилась косточкой от заливного, а затем от своей подруги географички узнала, что на день комсомола в школу приедет начальник отдела образования. Коротко говоря, к тому моменту, когда её в коридоре подловил физрук, до глубины души оскорбленный побегом лучшего спортсмена, Тамара Васильевна уже едва сдерживала свой праведный гнев. Который, как не трудно догадаться, после неприятного разговора с коллегой всё-таки вылился на несчастных Алфёрову и Хлопова. Ребята стояли посреди кабинета обреченно потупив глаза. Они выслушивали такую злостную нотацию, что казалось вчера ни больше ни меньше убили и расчленили человека, а не всего лишь ушли из школы без предупреждения. —Ну, чего молчишь? Думаешь раз из Москвы приехала так всё можно, да? —ехидно произнесла классная. Лёка раздражала её всем своим существом. Такая прилизанная, холёная. С манерами, в которых сквозили изящество и статность, с всегда прямой, натянутой, словно струна, спиной и отпечатком абсолютной вседозволенности в глубоких голубых глазах. Таких белоручек Тамара не терпела ещё со школьной скамьи. — Нет, милая моя, здесь тебе не столица. И папочки здесь тоже нет, некому словечко замолвить. —Хватит! —решительно перебил учительницу Лёва. —Это я предложил с урока сбежать. Алфёрова не виновата! Его слова на мгновение повисли в наэлектризованном воздухе кабинета. Классная поджала нижнюю губу. — Понятно, — протянула она и, кивнув, уселась за стол. —Ну раз ты, Хлопов, утверждаешь, что сам виноват, тогда неделю дежуришь по классу. Чтобы больше желаний пораньше уйти не возникало. Лёва насупился: —Хорошо. Можно идти? —Идите. Десятиклассники пулей выскочили из кабинета. —Лёва! Лёва подожди! Хлопов замер и обернулся, да так резко, что новенькая едва не влетела в него. Он был зол. Слишком много дерьма произошло с ним за один день. Годовой план перевыполнен. Сначала этот стратилат, будь он неладен, потом полная апатия и равнодушие Лагунова, а теперь ещё и с классной проблем не оберёшься. Просто фантастика. —Что? — раздраженно, слишком раздраженно спросил он. —Прости меня. Это ведь я предложила. Давай я подежурю? Лёка виновато поглядела на парня. —Да причем здесь ты? Просто…неважно. Я разберусь. И с дежурствами и вообще. — А как же тренировки? —Пофиг, придумаю что-нибудь, — он махнул рукой и уже собирался идти в класс. —Лёв, точно всё в порядке? — Лёка осторожно придержала парня за предплечье не давая тому ускользнуть, а затем заглянула в его усталые, зеленые глаза. —Ты сегодня какой-то…какой-то загруженный что-ли. Случилось что? Лёва покачал головой и глянул вниз. В черных Лёкиных ботинках он увидел своё искаженное, рваное отражение. —Всё нормально, просто устал, — грубо ответил парень и, немного дернувшись, высвободился из некрепкого захвата, а затем решительно зашагал к лестнице. —Лёв, ну постой! Давай я всё-таки помогу. —Не надо. Я сам, — не оборачиваясь ответил он тоном, не терпящим возражений. Лёка осталась одна посреди безлюдного коридора. Она слышала Лёвкины шаги, слышала его прерывистое, сбитое дыхание и каждый удар сердца, которое билось в груди быстро и неспокойно. Разозлила? Обидела? Или того хуже разочаровала? Алфёрова не понимала, что делать в таких случаях. Не понимала, нужно ли оставить всё как есть или стоит ещё раз извиниться. А если стоит, то когда и как? Круг её общения ограничивался лишь теми, с кем она была знакома уже, кажется, целую вечность. А как себя вести с советскими школьниками Лёка не знала. Вернее знала, но то были обычные одноклассники, а Лёва ведь не обычный. Алфёрова медленно побрела в сторону кабинета химии. Липкое, тягучее отчаяние расползалось по сердцу и оттого на нём было так тяжело, что хотелось плакать. —Из-за меня у него проблемы. Надо было сказать Коче, что я виновата. Теперь всё, пиши пропало, — с грустью думала она. *** Лёкино предположение сбылось. Больше они с Лёвой не разговаривали. Он ходил хмурый и задумчивый. И Алфёрова готова была поспорить, что присутствует в его мыслях. В форме ночного чудовища или в виде странной одноклассницы— не важно. В обоих случаях девушка вызывала лишь негативные эмоции, была проблемой. Это Лёке не нравилось, тревожило до глубины души, но она старалась не подавать виду. Сидела за столом в полном одиночестве и неохотно попивала компот из сухофруктов, взятый исключительно для конспирации. Есть девушке было ни к чему и она краем глаза посматривала на Валерку, который в окружении Хлопова и ещё пары одноклассников за обе щёки уплетал пюре и котлету. —Зачем он это делает? —недоумевала блондинка. —Что б не заподозрили неладного? А может ему просто не объяснил никто, что вампирам есть человеческую еду вредно? Столько энергии на бессмысленное переваривание, а потом ещё и голод сильнее. —Привет, —чей-то звонкий голос вырвал Алфёрову из раздумий. Не успела она опомниться, как за столом перед ней очутилась её вчерашняя обидчица Уля Ломакина. —Привет, — выдавливая из себя остатки любезности процедила Лёка. —Обедаешь? — неловко улыбаясь спросила одноклассница и заправила за ухо тёмно-русую прядь. —Как видишь. — Вот, — Уля вынула из сумки плитку «Алёнки», — Это тебе подсластится. Ну и прости меня. Я вчера правда случайно тебя толкнула. Кстати, как нога? —В порядке, — деланно улыбнулась Алфёрова, —Заживает. Спасибо Лёве, он здорово помог. —Правда? —губы Ули на мгновение искривились, глаза оценивающе скользнули по лицу собеседницы. —Да, он такой, всем помогает. Мне, например, сумку до дома носит. Иногда. —Вот как? А с чего это? А вы с ним что, вместе? —пытливо уставившись на одноклассницу поинтересовалась Лёка. —Нет, что ты. Мы просто соседи. Но я работаю над этим. Щёки Ули полыхнули румянцем. —Только ты никому не говори, хорошо? —Само собой, — скривилась Алфёрова и ещё раз покосилась в сторону пацанов. Хлопов, всё время сидевший к ней спиной, словно почувствовав на себе взгляд обернулся. На несколько секунд, но этого было достаточно. Они встретились. Споткнулись друг об друга и оба смотрели не мигая. И тогда Лёке стало жалко одноклассницу. Не будет он с ней. Вот не будет, хоть ты тресни. —А ты? —кажется, ничего не заметив продолжила Ломакина. — Тебе ведь Валера нравится? Я угадала? —Нет, с чего ты взяла? — постаралась как можно холоднее ответить Лёка. —Да ладно, не отпирайся. Все заметили, что ты хвостиком за ним бегаешь,— заговорщически заулыбалась Уля. —Слушай, а позови его на дискач. У меня брат в КПтИ учится и устраивает на выходных посвят. Ну и, понятное дело, под шумок ребят из класса провести разрешил. Только информация секретная. Алфёрова оживилась. Танцевать, а уж тем более петь она любила. —Точно, точно позови. Там медляки, сам Бог велел идти. Только можно тебя попросить? — Уля нервно затеребила рукава блузки. —Лёву тоже с собой возьмите, уговорите его как-нибудь, умоляю. Это такой шанс для меня. Алфёрова закатила глаза. —Ну ладно, попробую. —Ой, спасибо, спасибо, — одноклассница бесшумно захлопала в ладоши. —А что за музыка-то хоть, не старьё? —скептически изогнув бровь поинтересовалась блондинка. —Нееет, музыка улёт, правда. У него самые новые кассеты есть. У фарцовщиков берёт. —Интересно. А можешь дать его номер? —Зачем? — недоверчиво зыркнула Ломакина. —У меня к нему предложение есть. Деловое. По лицу Ули было видно, что внутри у неё идёт борьба. Давать телефон брата она не хотела, но снова обижать новенькую было бы уж совсем не кстати. —А, ясно. Могу наверное. Сейчас, —в итоге сдалась она и немного порывшись в сумке выудила оттуда маленькую записную книжку в кожаной серой обложке. —Так, это подружки, это одноклассники, это не то, да где же. А вот, 34-06-52 номер комендантши, попросишь Вадима Ломакина позвать. —Хорошо, запомнила, — кивнула Лёка и мельком глянула на исчезающую в сумке книжечку. Наверняка у неё был и домашний Хлопова, но узнать… слишком подозрительно и неудобно. Чей угодно можно попросить, но только не Лёвин. И только не у Ломакиной. С минуту девушка размышляла как же поступить, как добыть эти заветные 6 цифр? Позвонить в справочную? Да мало ли Хлоповых в городе. Спросить у Лагунова? И отделываться потом от кучи странных, неловких вопросов. Нет уж, надо было думать иначе. —Эй, взять тебе что-нибудь в буфете? — снова копаясь в вещах дружелюбно поинтересовалась Уля. —А, нет, не стоит. Я наелась. —Хорошо, тогда пригляди чтоб не украли. Лёка кивнула вслед скрывшейся в толпе голодных школьников Ломакиной. А затем глянула на одиноко стоящую напротив сумку и в голове у неё созрел хоть и не вполне честный, но всё-таки план. *** В квартире снова пахло дымом, а к ботинкам Владимира, мирно стоящим на своем обыкновенном месте, добавились ещё одни. Лакированные, черные, неприлично дорогие. Где-то в дальней комнате пыхтя и надрываясь играл патефон. Но даже звонкая мазурка не могла заглушить смешков, то и дело раздающихся из-за закрытых стеклянных дверей. Однако этой хрупкой идиллии не суждено было существовать долго. Лёка ворвалась в кабинет подобно зимнему сквозняку и, не сказав ни слова, приблизилась к огромных размеров бильярдному столу, занимавшему едва ли не всё пространство. —Надоело всё это! Сил моих нет! —разъяренно бросила она и с вызовом глянула на игравших. Они уставились в ответ. Владимир в белой льняной рубашке и с кием в руке стоял чуть поодаль. Ближе был Илья в красном Персидском халате, расшитым бисером, и трубкой в зубах. На вид он казался немногим младше Алфёрова. Выразительные, крупные черты лица обрамляла копна длинных, почти до плеч, вьющихся волос, которые в сочетании со старомодной одеждой делали образ молодого человека скорее комичным, нежели статным. Что же касается вопросов крови, то здесь он никак не относился с Алфёровым. Одоевский лишь помогал им с делом, которое те проворачивали, а роднёй не был. И слава Богу. —Что такое? — вполне спокойно спросил Владимир. Он не мог сделать удар пока Лёкины ладони лежали на суконном полотне. —Да просто бесит, Володь. Брат смерил её подозрительным взглядом. —Представляешь, за какой-то несчастный прогул она неделю дежурств влепила, ещё и с грязью смешала. Стерва. —Ну и что? Труд облагораживает, —резонно заметил мужчина. —Поработаешь недельку, всё равно ничем не занята. —Да не мне, а Хлопову. Я бы с радостью. Я бы ей весь класс с хлоркой помыла. Только этот упрямый мне сказал, что сам будет. Илья хохотнул: —Володя, смотрите, похоже Хлопов княжне так покоя и не даёт. —Замолчи ты, петух гамбургский! Не с тобой говорю, —Рявкнула Алфёрова и демонстративно отвернулась от парня. —Так что делать-то, Володь. Может кирпич ей на голову сбросить? Вроде как несчастный случай. —Нет, лучше мышьяк и прямо в чай, так вернее. —Да ты утихнешь или нет? —Лёка схватила тяжелый костяной шар и прицелилась им голову Ильи. —Положите биток, дурная—вместо мольбы о пощаде заныл Одоевский. —Всю партию загубите. Я семь пять веду. Девушка разжала кулак и шар с грохотом упал на стол. Лица молодых людей искривились в гримасах ужаса. —Аккуратнее! Франция 93 год, —зашипел Владимир.—Этот стол старше тебя. —Ах, извините, —саркастично протянула Алфёрова. —Делать-то мне что? Брат подошел ближе и принялся внимательно рассматривать зелёное покрытие на предмет дефектов. —Оставь футболиста в покое,— убедившись что антиквариат не пострадал начал он. —У него из-за тебя проблем уже по уши. Просто не трогай. Не делай ничего. Сама знаешь, кляксу ничем не затрёшь, а только лист испоганишь. Мужчина прицелился и ударил по мячу. —Одоевский, шесть семь, —восторженно провозгласил он когда шары с характерным звуком стукнулись друг об друга. —Чем ответишь? Илья изумленно вытаращил глаза и отложил трубку: —Пользуетесь замешательством соперников, Владимир Николаевич! И всё-таки чертовски красивый абриколь, я даже готов вам его простить. Но не обольщайтесь, сегодня я намерен вас разделать, как говориться нынче, под орех. Он взял кий и принялся крутиться с ним вокруг стола, выискивая выгодное для удара положение. — Всё ясно, я живу в доме престарелых, — ещё с минуту понаблюдав за развернувшейся картиной разочарованно заключила Леокадия и скрылась за витражными стёклами дверей. *** Несмотря на то, что холодная рациональность и бесстрастность брата помноженные на саркастичность его друга являли собой симбиоз качеств, максимально не подходящих для задушевных бесед, Лёка всё равно делилась с мужчинами очень многим. Многим, но, конечно, не всем. Оказавшись в комнате она плотно закрыла дверь и достала из внутреннего кармана пиджака маленькую серебристую книжку, а затем, выискав в ней номер Лёвы Хлопова, победно улыбнулась.