Ну же, влюбляйся!

Мидория неспешно шел мимо стеллажей с продуктами, не зная, чего же он хочет на обед. Оказалось, что в доме Тодороки не было привычных ему продуктов: Шото готов был питаться исключительно лапшой, а его отец редко ел дома. Поэтому супруги отправились в магазин. Решили съездить в большой гипермаркет, чтобы закупиться на неделю. Изуку за несколько лет жизни заграницей привык к другой кухне, сладкой и молочной, и сейчас не знал, на чем остановить выбор. Тодороки плелся за ним немного лениво, но безропотно. В его руке была полупустая корзинка, скорости заполнения которой не позавидовала бы даже улитка. Омега смотрел на мужа искоса, но заговаривать с ним не решался. Стеснялся утреннего происшествия. Шото был так спокоен, когда спрашивал, собирается ли Мидория спать с ним. От этого Изуку смущался особенно сильно. Он не знал, что именно альфа имел в виду под словом «спать», но уточнять не решался, от чего ему становилось ещё неспокойнее. На вопрос мужа омега только плечами пожал и сказал, что раньше не думал об этом. Тодороки не стал его донимать, лишь объявил, что не будет переставлять кровать на прежнее место, пока Мидория сам его об этом не попросит. – Слушай, – Изуку неожиданно остановился, Шото чуть в него не врезался. – М… обучение в университете такое дорогое. Твои роди… твой отец ничего не говорил тебе по этому поводу? – В смысле? – Ну… что ему накладно оплачивать твоё обучение и всё такое, – омега посмотрел на мужа неуверенно. Сам не знал, почему спросил именно это. Обучение – достаточно нейтральная тема, очень далекая от дел семейных и совместного сна. – Нет, – Тодороки мотнул головой. – Но я собираюсь устроиться на работу, когда представится такая возможность, – проговорил он и встал напротив омеги, спокойно на него глядя. Мидория не стал отстраняться, выжидая. Замер, выдерживая взгляд. Первый сдался Шото. Мазнул взглядом по лицу Изуку, по его шее и плечам, что-то новое отразилось на его лице за секунду до того, как он отвернулся, плотно сжав губы. Омеге подумалось, что он засмущался. Не сдержавшись, Мидория захихикал этим мыслям и, развернувшись, двинулся дальше вдоль стеллажей. – Чего смеешься? – сипло уточнил Тодороки ему вдогонку. – Да так, – уклончиво отозвался Изуку, улыбаясь. – Ты очень красивый, – легко бросил он, ускорив шаг. Альфа замешкался, на секунду замерев в ступоре. На мгновение его глаза расширились, а уголки губ дрогнули. Омега быстро посмотрел на него и вновь подумал, что Шото смущен. От этой мысли Мидории стало чрезвычайно весело. Последующие минут семь они молчали, пока Изуку выбирал самые свежие продукты, внимательно выискивая дату производства. – Ты очень медлительный, – сказал Тодороки наконец. В его голосе не было ни усталости, ни осуждения, лишь банальная констатация факта. Мидория неуверенно посмотрел на него, взяв бумажный пакетик для выпечки в руку. – Ты против? – тихо и осторожно уточнил он. Шото усмехнулся уголками губ. – Нет. А ты против? – он заглянул Изуку в глаза. Тот вспыхнул, вспомнив о произошедшем пару часов назад. – А… – только бестолково открыл рот. – Не подходи так близко, – буркнул смущенно. – Почему? – Я стесняюсь. – Почему? – Не подходи, говорю же, – проворчал омега и поспешил отойти. После этого корзинка с продуктами начала наполняться намного быстрее. По пути домой супруги молчали. Мидория очень стеснялся, думая о том, как они будут жить вместе. Ещё и в одной комнате. Не сказать, что Изуку был против спать в одной постели, всё-таки они женаты, он и в детстве понимал, что так будет, просто прежде не задумывался об этом. Искоса посмотрел на Тодороки, шумно вздохнув. Альфа был очень красивым, пах не слишком отталкивающе, пусть и не самым приятным ароматом, что омеге доводилось нюхать. Наверняка он очень теплый. Мидории захотелось обнять его, чтобы убедиться, но он быстро отогнал эти мысли, смутившись. После их свадьбы Изуку редко вспоминал о муже. Он думал иногда о браке и брачных отношениях, фантазировал о чем-то перед сном или от скуки. Ему думалось, что они должны влюбиться так или иначе, раз уж женаты. Но не мог представить, что влюбится в Шото. Но Тодороки изменился, став намного привлекательнее, Мидория посмотрел на него по-новому. Когда он жил в Штатах, местные альфы иногда пытались познакомиться с ним. Поначалу, лет в четырнадцать-пятнадцать они просто проявляли неоднозначный дружеский интерес, Изуку наивно не замечал подтекста в их действиях. Но в шестнадцать лет всё изменилось. Альфы стали увереннее и конкретнее, Мидории несколько раз приходилось просить родителей избавиться от них, поскольку сам он не знал, как их отвадить. Изуку ужасно раздражался, когда одноклассники и ребята из параллели предлагали ему невесть что. Кто-то из них заходил издалека, ухаживал, кто-то сходу предлагал интим, одна даже всерьез влюбилась и бегала за ним, предлагая отношения. Тот лишь злился. Он знал, что, каким бы испорченным не был менталитет другой страны, он не может даже мысли допустить о том, чтобы уподобляться им. На родине его ждет муж, единственная альфа, которую он может любить. Но в семнадцать Мидория начал замечать за собой, что ему интересно разглядывать других альф, а голову посещают дурные мысли. Изуку требовалось много сил, чтобы избавиться от этого. Он не мог никому сказать, боялся, что родители будут ругать его, но папа в итоге всё равно обо всём узнал. Ругаться он не стал, сказал, что это нормально, Мидория просто взрослеет. И попросил его думать о Тодороки. Но думать о Шото в таком ключе Изуку не мог. На тот момент знал его как тринадцатилетнего мальчика, и не мог фантазировать ни о чем с ребенком. Но с повзрослевшим Шото… – Чего смотришь? – одернул его альфа, выводя из мыслей. Мидория вспыхнул. Близость с Тодороки стала такой реальной, что он не мог не напрягаться, когда думал об этом. Изуку боялся, что Шото сделает ему неприятно, но ещё больше боялся, что сам сделает что-то не то. – А, прости, – омега стыдливо отвел взгляд. Тодороки удивился, но больше ничего не сказал. По выражению его лица было очень сложно понять, что именно он испытывает, но Изуку решил, что обязательно должен как можно скорее этому научиться. Они дошли до дома, Шото попросил Мидорию открыть дверь, поскольку руки альфы были заняты пакетами. Омега ответил, что ключей у него нет. – Они в правом кармане моих штанов, достанешь? – попросил Тодороки. Изуку неуверенно его осмотрел, остановив взгляд на ранее упомянутом кармане. Несмело кивнул, подошел ближе, протянув руку, и вдруг заметил, как всё тело Шото напряглось. Его лицо осталось таким же невозмутимым, как раньше, но пальцы явственно крепче сжали ручки пакетов. От этого Мидории стало очень смешно, с трудом он сдержал улыбку. Но, когда подумал, что именно альфа может там думать, смутился и отступил. – Давай я подержу пакеты, а ты откроешь? – предложил неуверенно. Тодороки посмотрел на него и мотнул головой. – Не говори глупостей, – вздохнул он, перехватывая пакеты одной рукой и залезая в карман. Это далось ему с некоторым трудом – пакеты были набиты до предела, – но удалось. Изуку отступил в сторонку, пропуская его вперед, и неловко улыбнулся. Сегодня был выходной, Энджи никуда не ходил, лежал на диване в гостиной и листал журнал. Увидев детей, обрадовался и вскочил. Мидория подумал, что отец собирается помочь сыну, но нет, только хитро на них посмотрел и отправил Изуку мыть руки. Тот кивнул и поторопился в ванную комнату. В присутствии свекра он чувствовал себя не слишком уверенно. А Шото уверенности не добавлял. Омега включил воду, согревая руки, и вздохнул, глядя на себя в зеркало. На улице было очень влажно, его мягкие кудрявые волосы превратились в непослушное гнездо. Мидория от этого только покривился, придумать, что сделать с волосами, он не сумел за всю свою жизнь. – Я видел, ты в комнате кровати сдвинул, – донеслось до Изуку негромкое из гостиной. – Сдвинул. Вряд ли это предназначалось для его ушей, но он не закрыл дверь, ненарочно сделав себя свидетелем диалога. – Не рано ли вам ещё спать вместе? – голос Энджи прозвучал очень низко. Шото отозвался не сразу. Мидория успел выключить воду и на цыпочках пройти в коридор, замерев. Он не собирался подслушивать, но боялся их прервать. Вероятно, стоило как-то оповестить их о своем возвращении, но омега подумал, что альфы будут злиться. И их диалог напрямую его касается! – Я уже взрослый, – недовольно заявил Тодороки. Изуку представил, как он должен выглядеть, когда говорит это, и ему стало смешно. – Взрослый, ишь. Ты ребенок до тех пор, пока живешь на деньги родителей, – отрезал Энджи. В гостиной послышались шорохи. Мидория задумался. Сам не знал, какой реакции ждал от Шото, и что именно хотел услышать. Даже если они будут спать вместе, это же не значит, что они будут близки. Какая близость, если за стенкой есть кто-то другой! Их же могут услышать. – Ты хочешь, чтобы я устроился на работу? – уточнил Тодороки. – Если дело было в этом, стоило просто сказать. Зачем обсуждать наши отношения с Изуку. – Нет, – омега услышал звук шагов: отец подошел к сыну, тяжело вздыхая. – Я именно что хочу поговорить о ваших взаимоотношениях. Шото… Я знаю, какие отношения ты видишь у своих сверстников, поэтому хочу предостеречь тебя. Все они общались со дня свадьбы, хорошо знают друг друга. У вас же… другой случай. – К чему ты ведешь? – Тодороки напрягся. Мидория нахмурился, насторожившись от таких речей. Ещё не понял, что именно свекор имеет в виду. Подошел ближе к дверному проему, замерев у стены, прижался к ней боком, удивляясь холодности, и перестал дышать, боясь быть замеченным. – Наверняка все твои друзья уже были близки с их омегами. Но они и знают друг друга несколько лет. А ты его видишь чуть ли не второй раз в жизни. Не торопи события, – наставительно произнёс Энджи. Изуку увидел, как он попытался положить сыну руку на плечо, но тот слегка отстранился. Мидория с беспокойство подумал, что его муж какой-то уж совсем неласковый. Или отца своего не любит. Ему оставалось надеяться на последнее: рядом с собой равнодушную альфу видеть он не желал. – Тебя это не касается, – негромко объявил Шото и отошел на кухню к столу, принявшись разгружать продукты. – Я просто предостерегаю тебя. Не приходи ко мне, когда он выставит тебя за дверь. Своей нетерпеливостью ты можешь всё усугубить. – Ой! Изуку, что прижимался руками к приоткрытой двери и взволнованно переступал с ноги на ногу, не удержал равновесия и смачно ввалился в дверной проем. Альфы синхронно дернулись, резко обернувшись. Шото отреагировал быстрее, чем Мидория: подбежал, обошел его кругом, схватил под руки и одним рывком поставил на ноги. Омега только ойкнул, у него закружилось голова. – Болит что-то? – спросил Тодороки строго. Изуку посмотрел на него. Они стояли очень близко, альфа всё ещё крепко держал его, обнимая сзади, Мидория мог чувствовать теплоту и силу его тела. Он почувствовал, что начинает краснеть, и быстро убрал чужие руки, отступая. – А… нет, всё хорошо. Спасибо. Я просто поскользнулся. А ты так быстро среагировал! – он нелепо взмахнул кистями, шумно вздохнув. – Просто метеор. Я бы хотел так научиться! Ты всегда был таким быстрым? – омега отступил в сторону, смущаясь. Он начал бормотать себе под нос, как было частенько с ним в школе. Изуку очень быстро анализировал действия других и всегда стремился узнать о них больше, несмотря на испуг или неловкость, всегда надеялся почерпнуть что-то полезное для себя. – Я мыть руки, – объявил Шото, поняв, что его помощь больше никому не требуется. Они ещё раз переглянулись с отцом, тот посмотрел на сына многозначительно, а Мидория попытался сделать вид, что не заметил. – М… я тогда буду готовить, – решительно объявил Изуку, двинувшись на кухню. – Не утруждайся, ты же в гостях, – отозвался Энджи. Мидория посмотрел на него удивленно. Альфа был крупный и широкий, черты лица казались настолько грубыми, что омега не мог не напрягаться в его присутствии. Его запах был резкий, рыжие волосы отливали красным, синие глаза будто бы светились, губы то и дело дрожали, готовые растянуться в оскале. Последнее, вероятно, Изуку только казалось, но от этого-то не легче. На его фоне Мидория чувствовал себя маленьким мальчиком. – А… хорошо, – он неловко улыбнулся, – но кто же тогда будет готовить? – уточнил осторожно. Представить, что Энджи самолично начнет этим заниматься, у него не получалось. Изуку практически его не знал, на свадьбе они обменялись только двумя фразами, но свекор сумел произвести на него впечатление одной той встречей. Поначалу альфа сидел тихо, только сверлил гостей и виновников торжества взглядом, а когда все немного расслабились и официальная часть закончилась, принялся один за другим произносить тосты. А под конец вечера даже ухитрился подраться с кем-то. Удивления это ни у кого не вызвало – всё-таки праздник, люди подвыпили и немного повздорили, с кем не бывает, – но Мидория перепугался не на шутку, беспокоился, что они разгромят стол. – Как «кто»? – альфа усмехнулся. – Шото, конечно. Должна же быть от него хоть какая-то польза! – он присел на диван и кивком предложил омеге присоединиться. Тот проследовал за ним, но присесть так и не решился. – А я ведь тоже… – начал он говорить, но был перебит: – А ты в гостях, – повторил Энджи уверенно. – Садись, рассказывай. Чем занимаешься, куда поступать надумал? Помню я, помню, что с Шото в один университет идете. Но направления-то у вас разные, как-никак. Тодороки вернулся скоро, ничуть не удивился тому, что приготовление пищи оставили на него, и принялся за дело. Мидория надеялся, что они смогут поменяться местами, но такой возможности не представилось. Говорить с Энджи было не слишком удобно. Тот будто бы не обладал понятием о такте, говорил громко и решительно, заполняя собой всё пространство. Изуку боялся сказать что-то не то. – Может, я всё-таки помогу? – не сдержался омега, подавшись в сторону мужа. – Так обед будет готов быстрее! – Не нужно, – с нажимом повторил Энджи. – Ты не думай. Сын у меня не безрукий, – веско заявил он. – И не идиот. Тебе же не кажется обратное? – прищурился альфа. Мидория опасливо помотал головой. – Вовсе нет. – Он вообще быстро соображает, – горделиво протянул Энджи, посмотрев на сына. – Но в некоторых вещах не разбирается совсем, поэтому не во всем тебя поймет, – заметил он, переводя на омегу взгляд. – Если хочешь чего-то или что не нравится, говори ему прямым текстом, не намекай. – А… – Изуку удивился. Характеристика звучала противоречиво, но рекомендацию он решил запомнить. – Хорошо. – Он всё сделает, чего захочешь. Хороший, работящий. Ты только сказать ему не забудь, – заявил Энджи, чем вызвал со стороны Шото неоднозначный вздох. Тому не нравилось, что его обсуждают, но он не возражал, понимая, что альтернативой будет обсуждение за его спиной. Уж лучше так, на глазах. Всегда есть шанс вставить свой комментарий. – Всё сделает… – протянул Мидория задумчиво. – Звучит красиво, – заметил он смущенно. – По дому так точно, – засмеялся Энджи. – Если вопрос физический – решит! Изуку посмотрел на него вопросительно. Что бы это могло значить? Физический? Материальный, то есть? А духовный? Но какие такие духовные проблемы возникнуть могут? Зачем альфа в доме нужна? Кормить и защищать. Какие уж тут духовные проблемы… – Если так, то мы и ругаться не будем, – засмеялся Мидория тихо и посмотрел дружелюбно на мужа. Тот обернулся в пол-оборота, странно на них посмотрел и продолжил нарезать овощи в салат. – Я не люблю ругаться, – заметил Тодороки негромко. – И я, – улыбнулся Изуку. Энджи глубоко вздохнул, посмотрел серьезно на Мидорию, будто собирался что-то ещё ему рассказать, что-то более значимое, чем пустое хваление сына, но почему-то не стал, поднявшись. Сказал, что у него ещё много работы, и ушел в свою комнату. Они обедали в одиночестве: Энджи от еды отказался. Только вечером, когда супруги начали готовиться ко сну, он появился и объявил, что должен уехать по делам. Предупредил, что вернется, скорее всего, только утром. А перед самым своим уходом подозвал к себе Шото и чего-то ему наговорил. Изуку ничего не слышал и подслушивать не собирался, но ему было чрезвычайно любопытно узнать, о чем же они говорили. Энджи так странно смотрел на сына… – Сегодня был такой длинный день, – с зевком объявил Мидория, присев на только что застеленную кровать. Ему выделили чистое мятного цвета постельное белье и большое одеяло. Обитатели дома теплые одеяла особо не жаловали, оба никогда не мерзли. А Изуку замерзал частенько, да и закутываться по ночам любил. – Ты устал из-за перелета, – отозвался Тодороки. – А… ну да, – кивнул омега, хотя ему не показалось, что это вопрос. Он присел, наблюдая за тем, как Шото маневрирует по комнате, протирая пыль. Мидории казалось странным заниматься этим на ночь глядя, но альфа убедил его, что собирался сделать это ещё до его приезда, но забыл, поэтому вынужден делать сейчас. За окном стремительно потемнело, намного быстрее, чем темнело в Штатах, Изуку удивился и с трудом вспомнил, что раньше подобное было привычным для него. – Иди в душ, – сказал Тодороки неожиданно, чем вывел омегу из мыслей. – А… о. – Я пока проветрю, – объявил альфа и обернулся на него. Мидория неуверенно на него глянул. Чем ближе была ночь, тем больше мыслей его переполняло. Изуку сам не знал, какая эмоция преобладает. Переживание, любопытство? – Хорошо, – омега встал, – скажи, а сегодня, – он посмотрел на мужа выжидающе. Тот остановился, вновь на него обернувшись. Приподнял слегка вопросительно брови, но Мидория не смог заставить себя продолжить. Поэтому альфа спросил: – Что? – Сегодня ночью мы собираемся спать вместе, я… – Изуку растерялся и не смог договорить. Он совершенно не знал Тодороки и не мог угадать, как тот отреагирует на его слова. Да и говорить такое совершенно чужому человеку, даже если они и женаты, слишком неловко. Он надеялся, что Шото попытается угадать продолжение его фразы, но он только молчал, спокойно ожидая. Но сам Мидория продолжить не мог. – Я могу первым в душ пойти, – вместо чего угодно другого сказал альфа. – А… нет, я уже иду, – Изуку неловко перемялся, – я хотел сказать, что, если мы будем спать вместе, я не против, – он кивнул сам себе и вышел. Только пройдя два шага, понял, что сказал что-то не то. Или выразился неправильно. В любом случае, он собирался сказать что-то другое. Но возвращаться не решился, решив, что чего-то более дельного сказать не сумеет. Теплая вода расслабила, Мидории захотелось спать. Он не стал задерживаться в ванной, его место занял Тодороки, а омега забрался в кровать. Свежий воздух вдыхать было куда приятнее, Изуку с благодарностью подумал, что проветрить было хорошей идеей. Он закрыл глаза, накрылся одеялом чуть ли не с головой, удобно устроился и подумал, что уснет прежде, чем альфа успеет вернуться в комнату. Но, вопреки ожиданию, ему это не удалось. Всё-таки засыпать на новых местах куда сложнее. Шото практически бесшумно вошел в комнату, закрыл дверь, подошел к шкафу. Он всё ещё был в домашнем. Омега приоткрыл один глаз, готовый в любой момент притвориться спящим, если это потребуется. Тодороки достал пижаму, бросил её на кровать, стянул свою футболку. – Погоди! – вскрикнул Мидория, резко садясь. Альфа обернулся, дрогнув. Испугался. – Я думал, ты уже спишь, – проговорил он, тяжело выдыхая. – Чего кричишь? – уточнил недовольным шепотом. – Ты, эм, не надо раздеваться, – объяснил Изуку, прикрывая глаза рукой. Через щелки между пальцами он всё равно всё видел, чему в глубине души был ужасно рад, но по-другому вести себя не мог. – Мне нужно переодеться в пижаму, – объяснил Шото. – А в чем проблема? – Ну, может, я стесняюсь на тебя смотреть, – застенчиво пробормотал Мидория. – А ты стесняешься? – тихо спросил альфа. – Шото, оголяться на людях неприлично! – вырвалось у омеги. Он отвернулся. – Где ты видишь людей? Здесь только мы с тобой, – шепотом проговорил Тодороки и присел на свою кровать, наклонившись к нему. – Если стесняешься, можешь закрыть глаза. Я сам всё сделаю. – Чего сделаешь? – без голоса уточнил Изуку.