Сгорают в пламени познания яблоки

Бег в отпечатывающей на стенах звуки, тëмной тишине продолжался. Дверь за дверью захлопывалась решительной рукой. И когда нескончаемые бедствия прямоугольных краёв полноценно остались позади — впереди застыла бездна. Дэви тяжело дышала и, привыкшая к темноте, крепко стиснув зубы, сосчитала до пяти. Её голос заполнил пространство и отдавался эхом в ушах. Пустота в некой мере казалась спасительной, и тем не менее, ступить в неё представлялось невообразимо сложно. Девушку подтолкнул к тому резко обрушившийся на голову вал из разрушенных громадных досок и мелькавших среди них древесных щепок. Устав от борьбы, Давина в бессилии упала на колени и закрыла лицо руками. Крик отчаяния, охвативший окружающее её пространство, вырвался изнутри. «Пожалуйста, пусть это наконец прекратится…» Приняв нелёгкую участь, девушка приготовилась быть погребенной под обломками. Они, насмехаясь над предсказуемым страхом, исчезли… Чтобы вернуться? Держать её в дальнейшем напряжении? Казалось, прошлое её никогда бы не настигло, ведь те, кто причинил ей самую глубокую боль, не знали ту, кем она стала. Они находились далеко позади, и связи с ними были разорваны сожжённой нитью. Но единственное убежище рухнуло и напомнило о том, что нигде ей в этой жизни не будет покоя, куда бы она не направилась. Видения рассыпались, оставив Давину в кромешной тьме. Запечатанное на замок чувство вины вновь прислало отравленную весть. «… Прости меня. Дорогой, любимый отец… Если бы я тогда сказала им хоть слово… Они не забрали бы твой дом… Я никогда… Не смогу себя за это простить… Я была такой жалкой… Я боялась пойти против них… И теперь тебя рядом нет… Тебя нет рядом со мной… Мне так холодно и страшно… Это моя вина» Всхлипы горьким удушьем давили на горло. Нашедшая в неизвестности и пугающей новизне лишь полнейшее разочарование, она плакала навзрыд. «Конан был прав… Я прогнулась под них… И я опоздала… Я заслужила называться подстилкой… Энтони, милый… Зачем ты спас меня… Кто я ещё после этого?.. Я не заслужила быть кем-то другим…» Холодные, скользкие кольца мягко обвили её тело, и девушка ненадолго задержала дыхание. Её безрадостные мысли были услышаны. —… Не бойс-с-с-ся… — нечеловеческий голос шелестел в опасной близости. Дэви насторожилась, однако, не спешила сопротивляться. —… Я тебя не боюсь, — мягко, печально прошептала расстроенная девушка. В ответ на её слова за спиной резко раскрылись высокие крылья, а неизвестные руки крепко сдавили в объятиях и прижали к груди. Еë дыхание снова пропастилось пропадом. —… Не смей так говорить о себе. Никогда. Не смей… — незнакомец судорожно выдохнул и утешительно положил голову ей на плечо, крепко зажмурившись. В его жестах и хриплом голосе она узнала кого-то смутно знакомого. И нежно любимого. —… Шшш… — подобное змеиному шипение ласково легло на слух. — Не стоит печалиться. Проливать осколки звёзд… — Кто ты?.. Ты так напоминаешь мне… Тони?.. — Кроули не мог находиться рядом с ней, ведь то выступало лишь игрой уставшего воображения, тогда почему он ощущался настолько реальным и тëплым в кошмарных снах?.. Её змий. Уставшего, коварно-жёлтого взгляда ангел… — Я буду всем, что ты захочешь. Дэви почувствовала, словно прижавший её со спины ангел протянул ей целый мир и не побрезговал сообщить об этом. Ей. Беззащитной и сломленной. —… Когда ты раскрываешь мне объятия… Я чувствую себя в безопасности… — так же, как в крепких руках Тони. Не разожмет ли он их?.. Если бы он остался с ней… — Не слишком ли здесь темно для тебя?.. Ох, как же вымораживает… — Энтони её сноведений поделился раздражением по поводу обстановки, резво вытянул ладонь вперёд и сцепил пальцы об воздух. Темнота озарилась плавным синеватым лучом, собравшим вокруг фиолетовые облака, переходящие в оттенки заката. Кудряшка похлопала мокрыми ресницами от удивления. Она так же потянулась к далёким серебрящимся вдали звёздочкам, но они разом погасли. Тьма оказалась сильнее. Давина расстроенно прикусила губу и, повернувшись к груди незнакомца, уткнулась лицом в его плотную робу. —… Мне так страшно… — Чего ты боишься?.. Дитя… — когтистая рука мягко легла на кудрявые волосы. Его чуткость так отзывалась Энтони. —… Они угрожали мне… Говорили, запрут в психушке… Неужели я… Настолько потеряна?.. Я никчëмна… Никчёмна… — Дэви мотала головой от сильных, давящих на душу эмоций. Она стиснула зубы от выступающих на глазах слез. Рука «ангела» дрогнула на её волосах. Он втянул поглубже воздух. «Дэви… Моя сладкая девочка…» По девичьему телу прошла дрожь. Казалось, она услышала его полный сочувствия голос в своей голове… Но на самом ли деле он сказал то, что ей было необходимо услышать? — «Их» здесь нет, — с надменным презрением бросил ангел. — Есть только «мы». Тебе никто не может причинить вред… Кроме тебя самой. Здесь нет никого, кто сделает больно. —… Если бы я была сильнее… — как еë пробирающие до глубины души слëзы. Змий коснулся губами её волос. Так крепко, словно им суждено увидеться в последний раз. Он шептал в её макушку. — А ты сильна. Тебе принадлежит весь мир. Но ты остановилась здесь… И не хочешь возвращаться назад. Не оборачивайся. В той стороне лежит всё, что должно было закончиться. Сейчас ты в безопасности… —… Ты так на него похож. Но он не сказал бы… Таких слов… Я не могу это объяснить… — ранее она считала, что Бог её оставил, пусть и продолжала тщетно верить в его доброту. Их таинство, задушевная исповедь с ангелом, питала любовью, несмотря на необъяснимый поток чувств, выливавшийся в крупицы воды. Во всех его озвученных мыслях откровенно звучал Энтони. — Не всё нуждается в объяснении, милая, — он продолжал её обнимать, чтобы темнота не поглотила их окончательно. Давина не была одна. Он находился рядом. Он не бросил бы её. — Что тебя останавливает от того, чтобы быть счастливой? —… Я боюсь, что единственный мой друг… Придуман мной. Что он исчезнет… У меня больше никого… Не осталось… — руки крепко сжимали ангельскую робу. В слабо светящихся в темноте, широко раскрытых глазах мелькнули капли боли. Она не звала его своим спасением, центром или смыслом. Он беспрепятственно узнал, о ком шла речь. Он был любимым «другом». Частью её души. И он несомненно разделял её чувства. —… У тебя всегда буду я, — хриплым полушепотом он дал несвойственное ему обещание. Он боялся привязанностей, но тогда ощутил, что не позволит себе её покинуть. Когти крепче сомкнулись на талии девушки. Давина наконец подняла на него взгляд и увидела то, что и в самом деле ожидала. Энтони. Он с нескрываемой печалью смотрел на неё. Так у ангела болела душа за смертную. И он не позволил забрать её Вниз. —Давай отсюда выбираться, дорогая?.. — мужчина сглотнул ком в горле. «Сахарная…» Девушка вздрогнула. Этот эпитет придумал для неё лишь один человек… За то, что она умело обращалась с сахаром. И его горячим сердцем, открытым для неё. — Да. Я пойду… — слёзным полушепотом согласилась она, крепче обхватив ангела за грудь. —… Пойду, Энтони… Змий приоткрыл губы, слабо усмехнувшись. Она его узнала. В его влажных глазах читалась чужая печаль, в которой он утонул. Всё, что её волновало — перенималось безоговорочно. Становилось его болью. —… Да будет свет. Поднятая рука, излучала ослепительный поток, освещавший чёрную копоть и чешую на коже. Давина укрылась от поднятого ветра в его груди. «Я тебе верю… Я пойду за тобой» Демон приоткрыл тяжёлые веки, чтобы проверить, всё ли в порядке. Под его рукой лежала прижавшаяся к нему ближе, уткнувшаяся в грудь Давина. Кроули мягко вытер слезы с её глаз. Как же болезненно встревать в личные сны… В его голове остался образ белого платья, в котором она крепко его обнимала. В то время как он выступал её полной противоположностью, облачённый в чёрный холод, слившийся с тенью пустоты… И лишь на мгновение ставший единым с полотном звёзд. Мужская ладонь вновь перебирала волнистые каштановые волосы. Девушка аккуратно подвинулась ближе, шмыгнув носом. Кроули плотнее укрыл их обоих одеялом. — Тони… Дорогой… — тихо позвала его спросонья Дэви. — Я здесь, Давина, — вполголоса утешил её он. —… Я видела ангела… Во сне. Кроули озлобленно вздернул ноздри, затем терпеливо выдохнул и позволил долгой ухмылке заиграть на губах. —… Надо же. Почему ты так решила? — не ангел. Не хороший. Всего лишь Энтони Кроули. Какого чёрта она звала его так? Неужели только ангелам ведомо сострадание? У ангелов что, бывают тонкие, щелевидные зрачки? —… Я узнала по глазам… — Кроули напрягся. — Он был так опечален. Обнимал меня крепко… Тони, я… Никогда не ощущала такой любви… Она назвала проявление его небезразличия любовью. Когда он успел вернуться к ненавистным истокам? Но девушку успокоил его визит, как бы она его не воспринимала, за какое возвышенно-эфирное создание не посчитала. Не имело более значения. —… Иди ко мне. Тебя больше никто… Не обидит… — Кроули притянул её ближе к себе и излюбленно приник носом к кудрявым волосам. Верно. По канонам ангелы направляли, защищали… Не бросали на растерзание жестоким обстоятельствам. А их реалии преисполнились развеянностью наивных смыслов — даже тот, кто пережил падение, был большим ангелом, чем многие другие. Хоть он и не любил, когда давали названий и напоминали о горьком прошлом. Перенапряжение Давины вылилось в ночной кошмар. Однако, Кроули не ведал подробностей. Он слышал лишь то, что ему следовало, ибо девушка обратилась к нему во сне. Демон аккуратно задержал каштановый локон в своих пальцах. Страх одиночества, сомнений в её рассудке и лишения свободы из-за мнения недалёких — преследовали по сей день казалось бы волевую и энергичную леди. Они оба нуждались в движении вперёд. Вместе им удалось бы справиться. — Тони, со мной всё в порядке… — Дэви отвела взгляд в сторону. Мужчина сцепил руки крепче и закрыл глаза, ничего не ответив. Всё, что он хотел сказать — озвучил ранее, пока она спала. И вывел её в утренний свет… Кроули предложил Давине не дожидаться завтрака и найти ближайшее кафе, где всенепременно нашёлся бы его любимый кофе, и немного вкусной выпечки или десертов, чтобы порадовать возлюбленную. — Шесть шотов эспрессо?! — пораженное восклицание баристы вырвалось чрезмерно громко. — Это вообще… Законно? Демон довольно ухмыльнулся. У кого-то наконец возникла претензия, и реакция несомненно забавляла. — И что там по вашим кофейным законам? Неужто придётся вызывать полицию? — Кроули наигранно поднял брови в удивлении. — Я только недавно избежал штрафа за предыдущий мой кофе. — Если вы отказываетесь готовить — мы уйдём в другое кафе, — Дэви одной рукой обнимала Кроули, а другой резко обрушила на стол несчастных две купюры с надменным выражением лица. Демон застыл в недоумении. — А ещё, пожалуйста, две порции шарлотки. Кроули мягко притянул её плотнее к себе, несмотря на то, что Давина без того обхватывала его руку. Глаза змия холодно глядели на молодого человека из-под приспущенных на нос, затемнëнных стёкол очков, а губы слабо улыбались в поддержку слов милой леди. Юноша замер в раздумьях и не принимался за приготовления, пока Кроули намеренно не отвернулся. Удивительно, что лишь Давина и Азирафаэль прослыли единственными существами в его окружении, которые не замечали причуд в виде двух блестящих в полутьме, демонических янтарных глаз. Кроули удобно устроился на стуле и засмотрелся на сидящую за противоположной стороной столика девушку. Перемены в поведении Дэви его порадовали. И он даже не нашёл в себе сил немного побурчать о том, что её шарлотка получается гораздо вкуснее, а пробовать кулинарные шедевры других кондитеров он не намечал себе в цели. — Приятного аппетита, Маковка. —… С тобой любой завтрак — чудо, Шарлоточка… Неизвестно, что сильнее сподвигло Кроули смутиться: то, что Давина назвала его так в общественном месте, или её невинный комплимент, сказанный с нежной, воздушной интонацией влюблённого человека, или её румяные щечки… Демон сдержанно кивнул и уставился на свою чашку кофе. Надо же. Её и шесть шотов… Совершенно не удивили? Её принятие и любовь проявлялись безгранично. Иначе она давно бы оттолкнула чёрные чешуйчатые руки, схватившиеся за неё как за бесценное в мире сокровище. Маленькое, смышленое, источавшее любимейший запах кожи и сладких духов. Его кареглазая Маковка. Демон не меньше Давины был взволнован насущными вопросами, но вместо того предпочёл начать день с приятных мелочей. Она заказала шарлотку, чтобы не терять связь с ранее живым Гованом. Возможно, ей стало бы легче от мимолетного возвращения туда… — Осадила этого парня. Ты та ещё проказница. Не хочешь мне поведать о том, как продавала в пабе алкоголь? Детям. — Тони? — Давина тихо посмеялась в кулак. —… Тебе Эндра рассказал? — Если бы было что-то, чего он НЕ рассказывал, — с еле заметной усмешкой произнёс змий. — Но я не слышал эту историю от тебя. — Нууу… Что ж, — Дэви отвела ладонь в сторону вместе с ложкой, которую держала в ней. — Ты наверное слышал, что подростки частенько пропускали по бокальчику вместо того, чтобы присутствовать на удивительно нудных школьных занятиях? Энтони кивнул головой в знак согласия. — Я поинтересовалась у Норри, какого вообще чёрта? Кто им позволяет?! Это же… Дети? И мы пошли ругаться к хозяину паба. Тогда ещё Норри не успел его ухватить себе. Тот нам ответил, что в Говане любая прибыль есть прибыль, в конце концов. — И чем это обернулось? — Подростки в наше время прошаренные, но мне захотелось немножко поиграть. Поставила в известность Норри, что я не собираюсь продавать несовершеннолетним пиво. Кроули погрузился в её рассказ. — Он из любопытства встал рядом, посмотреть, что я задумала. К нам пришёл мальчик, заказал себе что-то хмельное. Я туда залила вместо него сироп и тоник для горечи. Он спросил, менялся ли рецепт. Я ответила, что он всегда так продавался. — Вполне невинная шалость. И, он клюнул? Не верится даже… — Конечно, он не поверил, Тони. Тогда началось самое интересное. Они решили проверить меня и наведывались день-через день, заказывая один и тот же напиток и надеясь, что я расколюсь. В итоге, один из мальчишек не выдержал, чуть ли не в слезах подошёл ко мне и в воскликнул: «Какое это вкусное… Пиво!!!» Кроули издал тихий смешок, забавляясь её театрально отыгранным, глубоким удивлением и восклицательной интонацией. — Эти олухи в зале сдерживались, чтобы не надорвать глотку. А мне то чего стоило не засмеяться… — посетители, о которых она говорила, хранили молчание о её затее. — Что сказал Норри? — Норри думал, что идея заранее обречена на провал. А я от души повеселилась. Конечно, они потом узнали, что это был розыгрыш. Но я получила своё — ни один ребёнок больше не ушёл от меня пьяным. — … Небезразличная же. — Какая есть, Тони. — … А почему ты пошла именно на такой шаг? — Дети не любят запретов. Они их обходят. А вот дай то, что им нужно… Немного разбавь атмосферу. И им самим может быть весело. Я так умилялась, когда они на улице хвастались, что попробовали все вместе настоящий хмель… И упс… Потом кто-то из них обмолвился, что отцовский имел совершенно другой запах. — … Ты сделала это, руководствуясь внутренними убеждениями? — … Пусть пробуют всё, что им захочется. Но не сейчас. Они слишком юны для такого. Я… Не смогла переступить через себя. Её идеи напоминали о шалостях, которые он и сам охотно вытворял. Чего стоила только вечная ходьба по краю. Но теперь, когда они с Азирафаэлем прекратили общение, планы кардинально изменились. Демон задумался. —… Тони, можно? — Дэви несмело потянулась тонкими пальчиками к его смартфону. — Да, бери, — беззаботно отозвался он, расслабив брови. Кроули обратил внимание на то, как нерешительно она обращалась с телефоном, словно никогда не видела. Долго листала виджеты, проверяла, пыталась выйти в интернет под его чутким руководством —… Я заметила… Здесь у всех такие есть… — прошептала она потерянно. — Хочешь такой? Его решительный вопрос ввёл девушку в ступор. — Тони… Он наверное… Стоит целую виллу… Я… — Я готов подарить тебе и виллу. Однако, нам неплохо было бы поездить, посмотреть. Решить, где обустроиться. Поэтому, телефон тебе пригодится. — Жаль, что нельзя улететь к звёздам… И остаться там жить. Кроули судорожно выдохнул от неожиданности её суждений. От телефонов она внезапно перешла к ярчайшим космическим телам, да так, что буквально взяла его за душу. —… Что ты сказала?.. К… Звёздам? — Прости, Тони. Я снова витаю в облаках… — Нет. Повтори. Я… Мне… Интересно, — взволнованно, сбивчиво проговорил демон. —… Я всегда мечтала оказаться в какой-нибудь туманности. Среди множества ярких звёзд. Но я всего лишь человек. —… Почему именно звëзды? Давина, чëрт возьми… —… Там спокойно. И легко. В них есть что-то от вечности. Они зажигаются, гаснут… Рождаются вновь. Мне бы хотелось видеть их ближе, чем на полотне неба… Я сумасшедшая? Ты наверное хотел услышать про Париж, Чикаго… О, Бога ради, какой-нибудь Сан-Франциско… Куда вполне реально уехать. Он забрал бы её. Куда бы она не пожелала отправиться. Подхватил бы на руки и показал каждую сотворенную им звезду. Но увы, люди не выдерживают путешествий в высокие слои атмосферы без специального оборудования, не говоря уже о жизни за пределами привычных условий. — Тогда, мы определённо сумасшедшие. Заблудшие души, не нашедшие себе пристанища. Дэви похлопала ресницами, затем мягко уложила ладонь поверх его руки. —… А ты… Правда хочешь… Поехать со мной? — её сердце затрепетало от волнения. Губы Энтони тронула мягкая усмешка. Он заменил очевидный ответ долгим поцелуем, наклонившись над столом вместе с Дэви. — Собирай вещи, — томно прошептал демон в её губы. — Или, немного прогуляемся? Кажется, тебе здесь неуютно. — Может, я слишком предвзято отнеслась к Глазго? Буду рада, если ты мне покажешь город. Другая сторона реки предстала для неё совершенно другим миром. Люди носили отличную от того, что залегло в её понимании одежду. Фотографировали друг друга на смартфоны. —… Ты хочешь сфотографироваться на фоне… Многоэтажного дома? — уточнил у неё Кроули. — Да? — Давина тепло улыбнулась, вытянув руку вперёд, чтобы любимый змий попал в кадр. Энтони положил голову ей на плечо и довольно растянул губы. Дэви нажала на кнопку громкости, чтобы запечатлеть их вдвоём. Ей настолько понравилось быть фотографом, что телефон Тони заполнился разнообразными селфи и фото высотных зданий. —… Интересно, какие у тебя глаза в тот момент, когда ты так делаешь? — они шли по дороге и девушка зацепилась за сделанную первой совместную фотографию. Энтони смущённо отвёл взгляд. — Даже не представляю. Совершенно, — отмахнулся он. А на самом деле он испытывал радость от нахождения рядом с близким человеком. Ещё немного и она переполнила бы его до краев, но о том не принято говорить. — Хм… Арт-паб… Ты… Как? — Тони кивнул головой на близлежащее заведение. Дэви не отказалась туда зайти, по-прежнему прижимаясь к плечу партнёра и обнимая того за руку. Они недолго продержались сторонними наблюдателями. Кроули заказал Маккалан двенадцатилетней выдержки и приобнял Дэви за талию, слушая стихи, что в импровизированной манере вещали со сцены. — Рифму бы сюда… Попроще. — Думаешь? — Давина тихо поинтересовалась, чтобы не перебивать выступление, но не отрывала взгляда от сцены. — У него активная манера речи. Сюда бы идеально подошло. А так, я больше… По классике. — «Дуэтом птиц отгремели грозы, укрытые слëзным январём. Там, в растущих ввысь колосках пшеницы… Я так тайно был в тебя влюблён…» — задушевно начала его удивительная малышка. —… Я не слышал о таком стихотворении. — Я… Сама написала, — бегло призналась Дэви, вернувшись к прослушиванию своеобразных этюдов. Демон вновь посмотрел на неё с нескрываемым удивлением. Девушка аплодировала, а он тем временем забрел вглубь размышлений. Кому Дэви могла посвятить стихотворение, когда оно было написано, сталось ли свободной зарисовкой, не привязанной к конкретным людям и местности, либо нежные колосья пшеницы всё же что-то означали?.. Микрофон неприятно загудел, на долю секунды пройдясь по чуткому слуху. Кроули про себя поинтересовался, кому хватило ума подпустить неловкого стажёра к аппаратуре. — Нам очень жаль, но запланированное на сегодня выступление «Bang-Bang» отменяется. Кто-то из участников… — далее последовало не особо важное объяснение отсутствия музыкального ансамбля. Кроули ехидно покачал головой, им ведь стоило быть предусмотрительнее перед тем, как давать концерт. Он повернулся к Дэви, дабы поинтересоваться, не наскучило ли ей времяпрепровождение, и заметил как сияют в надежде её глубокие глаза. У неё нашлось бы несколько трогательных стихов, чтобы разогреть толпу? Детально проанализировав обстановку и то, куда падал её взгляд, он пришёл к удивительным для себя выводам. — Я что-то… Чувствую, — преисполненный коварства змий улыбнулся. — Исходящее от тебя… Желание? —… Наверное? — Дэви в нетерпении прикусила губу, не отрывая глаз от гитары, лежавшей на чёрном стуле без дела. — Ты явно этого хочешь, — Кроули прошелестел ей над ухом, вызвав сладкую дрожь, прошедшую по всему телу. Девушка тяжело выдохнула, находясь в сомнениях. Что ж, его извечно любимая песнь — подталкивать людей к желаемому. — Выбор за тобой. Остаться здесь и наблюдать за этим безобразием с иронией… Или… Не дождавшись продолжения, Давина поднялась с места и направилась к сцене. Она присела на стул, расположила гитару на коленях, как подобало умудренному опыту музыканту, и принялась проверить струны. — Да, моя малышка, — одобрительно прошипел Энтони, отклонив голову назад. Лёгкая ладонь прошлась по струнам, выудив чисто настроенный звук. Дэви наклонила голову ближе к инструменту, затаив дыхание. — In the merry month of June, from me home I started, Left the girls of Tuam so sad and broken hearted, Saluted father dear, kissed me darling mother… — ложившийся шёлком на слух, низкий, но бравший глубиной женский голос, лился чётким речитативом под ритм гитарных струн. Скромное, тихое начало истории об уходе из дома ранним летом веяло решительной беспечностью. Кроули задумчиво повёл губами. Незаметный щелчок пальцев вывел из-за кулис нескольких музыкантов: бас-гитариста, человека с электро-гитарой и скрипача. Демон запамятовал, кого не хватало. Барабанщик, спрятавшийся далеко за шторами вместе с установкой, слабо разогревал суставы ударами. Дэви дрогнула от неожиданности, но продолжала держать ритм. Гости притихли в предвкушении, а Энтони неотрывно следил за бравой чертовкой, по иронии надевшей в дорогу очки, подобные надетым им. Роскошные кудри ложились на верхнюю гитарную деку. — And fright'ning all the dogs on the rocky road to Dublin. One, two, three four, five, Hunt the hare and turn her down the rocky road all the way to Dublin, Whack follol de rah… — она еле слышно пела с добродушным выражением лица и тихим задором. Басы заиграли чаще. К игре подключился гитарист, и ускорившимся темпом разлилась скрипка. Вышедший из ниоткуда флейтист подхватил мгновение. Дэви фривольно раскидывалась словами, бросая вызов судьбе вместе с героем её истории. Ирландский путник говорил её устами. Скромница менялась на глазах. К середине песни флейта запела в унисон с игривой скрипкой и оттеняющими мелодию басами. Дэви продолжила вкрадчиво певучий рассказ, включившись в новый куплет вполголоса. Кроули потерял дар речи, когда «его малышка» раскрыла острые белоснежные зубы в оскале, резво поднялась и выразила громкое недовольство. Ленноны улетели в неизвестном направлении, возможно, и вовсе упали в расщелину между сценой и проводами. Кому они сдались, пока на сцене зажигается огнём пылкая девица, открыто обращающаяся к публике с дерзостью? Акустика вновь опустилась на стул, а Давина свободно разгуливала по сцене, разводя рукой и войдя во вкус. — Hunt the hare and turn her down the rocky road and all the way to Dublin… Whack.follol. DE R-A-A-A-A-AH! Финальные аккорды поддерживали нахально выдержанные вокальные ноты. Посыпались аплодисменты и поклонившаяся девушка резво вскинула голову с ворохом кудрей обратно. Поражённый, восхищённый её вынужденной надменностью и пылом дерзости, Энтони продолжил аплодировать. И бурная реакция толпы была полностью заслугой Давины, ему даже не пришлось прибегать к помощи чудес. — Мисс, вы совершенно не умеете петь, — Кроули наигранно нахмурился, намеренно обратившись к её же ранним словам и принимая девушку в объятия. Давина оценила его юмор, громко рассмеявшись в грудь мужчины от нахлынувших чувств радости. — Ох, как же неумело это вышло… Толпа ревёт! Пылает! От… Ахах… Такого неумения… — Ты прекрасна, Дэви. За громким потоком рукоплесканий она слышала биение собственного сердца и ощущала трепетный взгляд Кроули, согревавший сквозь очки. Мгновение прервал ведущий, принёсший ленноны, за которыми неведомыми думами полез под сцену. Дэви приняла их, с улыбкой натянув на переносицу, и не успела осознать, как возлюбленный коснулся мягким поцелуем её макушки и затем плавно отошёл в сторону. Закат раскрывал над смертными тёплые пламенные лучи, уходившие в потемневшее синее небо. Возлюбленные прогуливались вдоль Клайда по дощатым мосткам. Кроули с лёгкой улыбкой слушал бурчание спутницы о том, что ей не хватило нескольких сантиметров для точного попадания в цель. — Тони, вот что с этими стрелами не так? Я же задала правильный угол наклона… — Может, они тебя испугались? О великая, страшная Давина… — хохотнул он себе под нос, умиляясь её упорному негодованию. —… Тони, а тебе не показалось странным, что там, в пабе… — Твои очки к дьяволу не сломались пополам? Я и сам удивился, — Кроули предпочёл перевести тему, пока разговор не принял неблагополучный для него оборот. —… Нет же! Как только я начала играть — из-за кулис вышли музыканты… Они словно возникли из пустоты… Потому что я выбралась на сцену… — Милая, — Энтони цокнул. — Чудеса не любят, когда об их возникновении глубоко задумываются. Позволь им сбываться. И… На этом хватит с них. В самом деле. Одно из таких разгуливало рядом с ней и не желало тратить энергию на объяснения. —… А вот твоё выступление. Меня больше всего поразило. — Да что там… — Дэви снова истязала губу зубами. Дурная. Дурная привычка. За неё не грех схлопотать несколько горячих поцелуев. — Ирландский репертуар, — заумно, с высоко оценивающей интонацией подчеркнул демон. — Гованский паб не скуп на многообразие. — Да… Посетителей было много… — сердце девушки затронула печаль, ей захотелось отвлечься в стопке маленьких полароидных фотографий, заботливо уложенных в крайний, уютный карман сумки. И достала она их так быстро, вырвавшись летящими шагами вперёд. Что-то промелькнуло у её брюк и легло прямиком к ботинкам Энтони. Он присел, чтобы дотянуться до видавшего дни, красно-коричневого бумажника. —… Какое фото ты считаешь… — увлечённая мыслями, Дэви повернулась к Кроули и, увидев, что он держал в руках заветный бумажник, побледнела. Энтони сосредоточенно рассматривал маленькую выцветшую фотографию, выпавшую оттуда. Его тронуло как широко и искренне улыбался маленький, коротко стриженный мальчик, невероятно напоминавший Давину. —… У тебя есть дети? — Тони беззлобно выдал первое, что пришло ему в голову. Иной вопрос он и в мыслях не мог бы держать. Дэви грустно усмехнулась и подняла опущенный взгляд на Кроули. —… Это я, Тони. Он не верил глазам. Из крохотного мальчишки, с солнечными ямочками на щеках, она выросла в бойкую, самодостаточную девушку. — Этот мальчик — я… — с еле заметной хрипотцой от затаившейся грусти поделилась она. В душе демона до тошноты скрежетали изящно отточенные чёрные когти. Не желая того он влез туда, куда приглашения не получал. И помимо сокровенного кусочка прожитых мгновений в бумажнике отчётливо виднелась карточка с нынешним изображением Дэви. Влип он вдвойне. — Давина, я… Девушка стояла спиной поодаль от него, стиснув губы. Между ними воцарилось убийственное молчание. —… Давина Бекетт? — он вполголоса, осторожно нарушил тишину, в надежде, что его вопрос не станет для них последним. Давина подняла взгляд к небу и тяжело выдохнула открытым ртом. Она повернулась к Кроули и тогда он увидел скопившееся в ней напряжение с долей сдержанного раздражения. —… В девичестве — Бьюкенен, — холодно пояснила девушка, своеобразно выразившись насчёт смены фамилии. Ведь замужество еë ни в жизни не обременяло. —… Ты носишь это фото с собой? Почему? — в нём говорил растерянный интерес. Разве тот, кто отчаянно избегал боли, встанет с нею наравне?.. —… Как напоминание о том, через что этот мальчик смог пройти. Он остался лишь на этой фотографии, но я хочу сказать ему спасибо. Я смогла в одиночку выбраться из того, о чем я не хочу даже вспоминать… А значит, самое худшее осталось позади. Кроули не имел права задавать вопросов, как бы не хотелось. Но воспользовался возможностью. Давина застыла, широко раскрыв глаза. Мужчина её крепко обнимал, прижимая со спины подобно ангелу из сна. —… Наверное, ты теперь разочарован во мне?.. — дрогнувшим от слëз голосом спросила Дэви. Они провели ночь вдвоём и когда тайна раскрылась, неизвестно, какие его посетили мысли… — Детка… — хрипло, виновато прошептал демон. — Прости меня… На её глаза навернулись слëзы, а на лице мелькнула печальная улыбка. Вот и всё. Такой мужчина как он не пожелал бы иметь с ней ничего общего. Их история подошла к концу. —… Я сделал тебе больно. — Тони, пожалуйста… Не тяни… — Кроули сжался изнутри, ощутив, как напряглись её плечи. —… Ты самая прекрасная женщина. Как я могу быть в тебе разочарован? Он видел в ней женственность. Красоту. Силу. Чувствовал её любовь. Откровение и тепло его принятия вызволило наружу волну нерастраченной боли. Демон аккуратно прижимал Давину к груди. Предположения о том, что довелось пережить загнанному в угол ребёнку, и мечтавшей раскрыться полноценно в пору юности девушке, приводили его в тихую ярость. Ни нищета. Ни оскорбления. Ни чёртов паб. Ничто более не обрушится на её плечи. Не станет преследовать во снах. —… Запомни мои слова. Ты в безопасности. Незаметно для себя Кроули проговорился, и Давина убедилась в явственности необычного сна. Он приходил к ней. Покойная Маргарет Бекетт, чью фамилию Давина с гордостью носила, послала бы племяннице благословение с небес. У Давины всё получилось. Она встретила человека, для которого имела безграничную значимость. Если только она не оказалась во власти крепкого иллюзорного сна, потеряв контроль над рассудком, как завещали ей злые языки. Счастье, в его рыжих вьющихся локонах, трепетных янтарных глазах… Крепких, надёжных руках… Находилось ближе чем когда-либо. Ночь заволокла улицы дымкой. Тёплые огни фонарей мерцали над головами прохожих. — Тони, ты не подождешь меня здесь?.. Очень нужно отойти, — её смущённая улыбка пробуждала внутри нежность. — Я буду ждать. Давай недолго, ладно? — за спокойной интонацией последовал ласковый поцелуй в лоб. Пока они гуляли в центре Глазго, Дэви успела заглянуть в крохотный магазин с сувенирами, книгами, часами… Но приглянулись ей букеты из подсолнухов, обёрнутые в бумагу глубокого цвета индиго. С наступлением темноты она вернулась туда и забрала собранный по заказу букет, состоявший из переливавшихся синевой лилий, сизых тюльпанов и благословленных солнцем цветов, обрамлённых по бокам колосьями пшеницы. Давина жаждала ему подарить крохотный космос, собранный из крупиц звёздных тел, которые притаились на их планете. Она в предвкушении ускорила шаг. Тони оценил бы её подарок и крепко прижал к сердцу. Прижал бы. Прекрасные цветы разбились об асфальт. Грудную клетку девушки крепко скрутило чувство невысказанного крика. Потерянный, окутанный горечью взгляд, застыл на болезненно правдивом отображении реальности. Энтони жарко и трепетно демонстрировал свою любовь другому человеку. Мужчине, которого она впервые в жизни видела. Внутри ломались кости. Она бежала безоглядно от темноты снаружи. А бояться стоило удушающей, господствующей над разумом тьмы, разлившейся в груди. Её признания растоптаны. Позади беззаботно любовали вечер прохожие, смехом изливая радость. А Давина продолжала рассыпаться на части, наблюдая чей-то нежный, не таивший подоплеки поцелуй. Украденный. Не дошедший до получателя.