История Лира

      Утром следующего дня я вернул прежнюю версию себя: холодного, равнодушного и совершенно спокойного омегу. Будто бы совершенно забыв о том, что произошло вчера, я собирался на работу, как всегда делая свой вид безупречным. Сегодня на мне был голубоватого цвета костюм с чёрным омежьим галстуком. Волосы, как и всегда, были собраны в высокий строгий хвост.       На работу я прибыл ровно ко времени и сразу пошёл в свой кабинет, садясь за документы. Алик по выходным не работал. Германа же не было, потому что сегодня у него был семейный ужин. Все основные обязанности были на мне и следить за работой остальных должен был я. Герман доверял только мне и это не могло не льстить.       — Доброе утро, Лир. Не хочешь выпить с нами кофе? — зайдя в мой кабинет, спросил один из коллег.       Это был омега. Имени его я не помнил, а вот внешность запомнил. Этот омега работал здесь недавно, всего несколько месяцев. И всё это время он активно пытался подружиться со мной, приглашая то кофе выпить, то позавтракать, то просто поболтать, то пообедать, то сходить куда-нибудь после работы. Целыми днями таскался сюда в надежде вытащить меня хоть куда-нибудь. И несмотря на все мои отказы он продолжал регулярно приходить и предлагать куда-то сходить.       — Нет. Я уже выпил дома, — коротко ответил я, не отвлекаясь от работы.       — Ну вот. Ты как всегда. Так ведь и один совсем останешься, если ни с кем общаться не будешь. Тебе ведь, наверное, даже поговорить не с кем. Только целыми днями сидишь тут с утра до ночи. Такими темпами вся жизнь пройдёт. Не успеешь оглянуться, как тебе стукнет шестьдесят и ты останешься совсем один, — грустно вздыхал омежка, описывая мою дальнейшую жизнь.       Я промолчал, продолжая работать. Даже говорить с такими людьми не хотелось. Всегда знают кому и как лучше жить. Нет, чтоб за собой следить, лезут куда не просят, советы раздают направо и налево, будто самые умные, а у самих ничего нет.       — Опять ты меня игнорируешь. Я же о тебе волнуюсь, — омега зашёл в кабинет, прикрыв дверь, и прошёл к моему столу, положив на него ладони. — Тебе не одиноко? Все время быть одному не очень. Ты же живёшь в социуме. Тебе просто необходимо общение. Нельзя всё время быть одному. Так и помрёшь один. Ни детей не будет, ни любимого человека.       — Я просил тебя советы мне давать? — спросил я, подняв голову от монитора. С каждым днём этот омега всё больше раздражал меня.       — Ну а кто ещё наставит тебя на путь истинный, как не я? — грустно вздохнул тот. — Ты же совсем один. Больше тебе никто не поможет, а так хоть, может, в голове что щёлкнет. Вдруг ты поймёшь, что я прав, и прислушаешься к моим словам? Потом благодарить будешь.       — Я и без тебя всё знаю. Мне не нужны друзья. И помощь твоя тоже не нужна. Я сам со всем справлюсь. Так что хватит трепать языком. Иди работать, — холодно ответил я и вернулся к работе.       — Какой же ты грубый, Лир, — послышался тихий всхлип. — Я к тебе со всей душой, а ты вот так. Надеюсь, что у тебя всё будет хорошо.       Послышался тихий стук, а после шаги и хлопок двери. Я поднял голову и увидел перед собой стакан с кофе из какой-то кафешки. Тяжело вздохнув, я подвинул кофе к себе и отпил. И хотя я не любил латте, на душе вдруг стало теплее.       — Молодец, Лир, обидел человека, который к тебе со всей душой, — буркнул я самому себе и допил кофе.       Хоть я и понимал, что в моей отчуждённости были виноваты лишь родители и полное отсутствие их любви, всё же хотелось перестать так сторониться людей и начать с ними хоть как-то взаимодействовать. Этот омега прав, я действительно такими темпами останусь совершенно один.       — Ну и у кого ещё характер дерьмовый, а, Нер?       До обеда я разбирал документы и следил за работой сотрудников. Ко мне больше никто не приставал и не заходил. Единственное, что вывело меня из равновесия и заставило растеряться, это шепотки сотрудников обо мне.       Когда я, решив сделать небольшой перерыв, отправился в туалет, по пути к нему услышал тихие голоса и заливистый смех. Почему-то спрятавшись за углом вместо того, чтобы просто пройти мимо или наоборот уйти, я прислушался к тому, о чём говорили мои коллеги.       — Да прекрати ржать. Ещё услышит кто-нибудь, — с улыбкой сказал первый.       — Прости. Просто Лир меня так бесит, что нервы уже не выдерживают, — сквозь смех проговорил второй омега и вновь начал смеяться. — Как же я хочу, чтобы его уволили. Только и умеет, что нервы трепать. Ведёт себя, как ледяная глыба. Ни воспитания, ни манер, ни хоть капли уважения. Только и умеет, что грубить, да кидать такие холодные взгляды, будто хочет всех нас убить.       — Ну ты же знаешь, что его не уволят, — проговорил третий голос. — Он здесь уже... Да хуй его знает сколько. Лет пять, наверное? А может и больше.       — Да не, он слишком молодой. Года два-три всего здесь, а уже смотрит свысока на всех. Терпеть не могу таких людей.       — Вот-вот. Хоть бы уважительнее к нам относился.       — Бедный его истинный. Я ему глубоко сочувствую. Как он его только терпит.       — Ты о чём вообще? Какой истинный? Нет у него никого. Или будто сам не видишь, что он живёт только работой. Да я не удивлюсь, если он до сих пор девственник!       Омеги рассмеялись.       — Ты прав. У него точно никого нет и надеюсь, что не будет, иначе тут только можно посочувствовать. Всё, что у него есть — красота. Но с такой холодной красотой лучше быть уродливым.       — А его навыки общения? Да они вообще на нуле! Он со своим рабочим коллективом общий язык найти не может. Наверняка даже друзей нет.       — И в постели он полный ноль, я уверен. Откуда опыту взяться, если он живёт работой? Только разве что с Германом трахаться.       И снова послышался смех.       Я глубоко вздохнул. Я, конечно, знал, что меня не особо жалуют, но и не думал, что всё настолько плохо. И хотя мне было плевать кто и что обо мне думает, всё же такими темпами могут пойти слухи. А если об этом будут говорить во всей компании... Мне просто житья не дадут.       — Какого черта вы здесь делаете? — вдруг послышался знакомый голос. Вот только этот голос был не нежно-плаксивым, как утром, а наоборот грубым. Это был тот самый омежка, которому я нагрубил. — Почему не работаете? И кто вам дал право кого-то обсуждать? Особенно в стенах здания.       — Женя, ты не так всё понял, — почему-то нервно проговорил один из омег.       — Не так всё понял? Вы стоите тут около туалета и обсуждаете Лира! Да как у вас наглости хватает? Ещё и гадости такие говорите! — омега был в ярости.       — Это наше право кого обсуждать, а кого нет!       — Какие же вы лицемерные сволочи! Лиру в рот заглядываете, да и его самого боитесь, а за спиной только гадости говорите, порождая слухи. И ведь говорите полную чушь! Если он вам так не нравится — увольняйтесь. Вы можете обсуждать что хотите за пределами нашей компании, но не здесь! Ни стыда, ни совести!       — Да кто ты такой вообще, чтобы нам что-то говорить и указывать?!       — Я тот, кто не побоится пойти к Лиру или самому Герману Владимировичу и рассказать о вашем поведении. Ещё хоть раз услышу или от кого-то узнаю, что вы говорите гадости о Лире... Пеняйте на себя. Будете в тот же день уволены!       — С чего ты вообще его защищаешь? Он обращается с тобой, как с грязью под ногами, а ты за него вступаешься. Хотя должен быть на нашей стороне. Или ты не согласен, что Лир грубый, невоспитанный и отчужденный? А как он высокомерно на всех смотрит!       Я затаил дыхание. Было страшно услышать в свой адрес не особо приятные слова от человека, который защитил меня и начинал симпатизировать. Если сейчас даже такой добрый и хороший омега начнёт меня поливать грязью, то мне действительно придётся задуматься над своим поведением и в особенности над манерами.       Хоть мне и было плевать как я веду себя по отношению к другим, всё же быть неприятным человеком даже в глазах таких хороших омежек, как Женя, я не хотел. И ведь даже имени его не знал, хотя он у нас уже несколько месяцев работает!       — Да, Лир очень холодный, отстранённый и ужасно грубый, — начал Женя, а моё сердце ухнуло в пятки. Неужели он того же мнения обо мне, что и те омеги? — Сегодня утром он снова нагрубил мне и довёл до слёз.       На этих словах я сжал ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней.       — Ну и какого чёрта ты тогда...       — Но это не даёт мне никакого права с кем-либо обсуждать это или разводить сплетни. Я не настолько низкий и подлый человек. Я не лицемер в отличие от вас и спокойно могу сказать всё, что говорю сейчас, прямо в лицо Лиру. Даже если меня после этого уволят.       — Конечно, ты же здесь всего несколько месяцев. С чего бы тебе трястись за своё место?       — А мы уже несколько лет работаем и устали терпеть такое отношение!       — И поэтому так низко опускаетесь? Вы даже не знаете Лира! У него наверняка есть причины так себя вести.       — Какие же? — ехидно протянул один.       — В детстве много били? — со смешком спросил второй, а я закусил губу до ощутимой боли.       — Внимание нашему бедному Лиру не уделяли?       — Это уже не ваше дело. Либо вы профессионально работаете, не распуская дурацкие слухи, которые совершенно ни на чём не основаны, либо увольняйтесь. Вас никто не держит, раз так не нравится работать рядом с Лиром.       — Это уже нам решать: увольняться или нет.       — Тогда не надо жаловаться всем подряд какие вы бедные и несчастные, а Лир просто монстр. Да он лучше всех вас вместе взятых в сотню, нет, в тысячу, нет, в миллион раз! Понятно?!       — А какого чёрта ты подслушиваешь? Шёл бы себе туда, куда шёл. Ещё нам указывать смеешь.       Я понял, что эта перепалка может ещё долго продолжаться, а потому решил выйти из своего "укрытия" и разогнать этих наглых омег.       — И что это мы тут прохлаждаемся? — холодно спросил я, выйдя к омегам, сделав вид, будто не подслушивал, а только появился. — Или у вас работы нет?       — Нет, нет, мы уже уходим.       — Извините.       Трое омег, которых я запомнил по внешнему виду, быстро смылись, оставив меня и Женю одних.       — Вот же двуличные мрази, — сказал я и улыбнулся самыми уголками губ.       — Ты всё слышал? — пролепетал Женя.       — Ага, — усмехнулся я.       — Прости за них, — вдруг извинился Женя, неловко улыбнувшись.       — Тебе не за что извиняться.       Повисла тишина. Я не знал что сказать или сделать. Первый раз я был растерян. С одной стороны хотелось отблагодарить омегу, но с другой... Я очень стеснялся и боялся отказа, пусть внешне оставался совершенно равнодушным. Я уже давно научился контролировать свои эмоции. Единственным, кто за все эти года смог вывести меня на эмоции, оказался мой истинный.       — Что ж, я тогда пойду работать, — взъерошил свои короткие светлые волосы омежка и, развернувшись, уже собирался уйти, как я его остановил:       — Не хочешь... Пообедать вместе? Женя развернулся ко мне, удивлённо рассматривая своими изумрудными глазами, будто видел впервые.       — Хочу, — согласился тот, и с моей души будто камень упал. Я легко улыбнулся, чем ещё больше удивил омегу.       — Тогда пошли. ***       — Ты любишь сюда приходить, да? — спросил Женя, когда мы подошли к кафе, которое было рядом с компанией.       — Ага. Хоть и прихожу редко, — ответил я и открыл дверь, пропуская Женю вперёд. Тот смутился, но вошёл, а я за ним.       — Почему?       — Дорого, — пожал я плечами. Хоть ощутимого недостатка в деньгах я не испытывал, всё же приходить в это кафе каждый день и тратить по четыреста рублей лишь на кофе с сэндвичем или даже на простой суп с чаем было слишком для меня.       — А я сюда ни разу не приходил.       Около входа стоял официант. Он встретил нас и проводил за свободный столик, который оказался около окна. Как я и любил. Нам дали меню и, пожелав хорошего отдыха, ушли. Женя принялся внимательно изучать меню, чем заставил меня слегка улыбнуться.       — Что будешь? Я угощаю, — коротко кинул я, даже не открыв меню.       — Что? Нет, не надо! Я сам за себя заплачу! — настойчиво воскликнул омежка. Я решил не спорить с ним.       — Хорошо. Так что будешь?       — Ммм... Думаю, борщ, а к нему картошку фри. Ииии... Давай закажем чай на двоих? Например, зелёный, ну или чёрный. Какой ты любишь? Ну или можем разное, если ты не хочешь чай...       — Давай. Зелёный самое то.       — А ты что будешь? — из любопытства спросил омега.       — Я очень люблю сэндвичи, хоть и не могу их есть постоянно. Поэтому... Буду сэндвич с ветчиной и сыром.       — А тебе хватит? Мне кажется, что ты им не наешься, — немного обеспокоенно проговорил Женя. Этот омега начинал мне нравиться всё больше и больше. Переживает из-за любой мелочи. И хотя я в людях совершенно не разбирался, по нему мог сказать, что он хороший человек. Прямо как Алик.       — Всё в порядке. Я не очень много ем. А если проголодаюсь, всегда могу поесть в столовой нашей компании.       — А у тебя будет время? Всё же обед только сейчас...       — У меня да. Мне Герман иногда разрешает. Да и его нет сегодня. А за главного он меня оставил. Могу ходить есть когда захочу и сколько захочу. И не только я.       — Понятно.       Наступила неловкая тишина. Женя замялся, а я не знал о чём говорить дальше. Всё же друзей у меня никогда не было и я понятия не имел, как общаться с людьми. Особенно в моём возрасте.       — Вы уже выбрали? — подошёл официант и просто спас нас.       Мы сделали заказ и принялись ждать.       — А здесь довольно уютно, — отметил Женя, осматриваясь. — И эти цвета: мятный с белым — смотрятся просто отлично. Диваны мягкие. Декор аккуратный и вписывается в общую атмосферу. Официанты приятные... Я, наверное, ерунду болтаю, да?       — Нет, — не смог сдержать улыбки я от той детской непосредственности, какой обладал этот обаятельный омежка. Женя посмотрел на меня, как на восьмое чудо света. — Что?       — Ты улыбаешься, — утвердительно сказал он и сам улыбнулся, но смущённо.       — А ты думал, что я не умею?       — Просто ты такой равнодушный и холодный, что... Ой! — испуганно воскликнул Женя и прикрыл рот ладошками. — Прости, я не хотел. Это случайно вырвалось.       — Не извиняйся.       — Нет, мне правда...       — Женя, всё хорошо. Честно, — я постарался мягко улыбнуться, чтобы убедить омегу в том, что я нисколько не злюсь.       — Ты знаешь моё имя? — удивлённо спросил омега.       — Я его услышал во время перепалки, — признался я, отчего-то чувствуя стыд.       — А, понятно. Хорошо.       И снова повисла неловкая тишина.       — Эм, ну... — неловко начал я, что было совсем не свойственно мне. — В общем, прости за утро. Я не хотел обидеть тебя.       — Всё в порядке! — в спешке чуть ли не выкрикнул Женя. — То есть, меня, конечно, задело такое грубое отношение и я даже поплакал... Но всё в порядке! Честно! — быстро заверил он.       И всё же меня снедала совесть. Ну как я мог быть таким грубым по отношению к этому милому омеге? Да, он всё время лезет не в своё дело и слишком добрый, переживает за тех, за кого не нужно, делает то, что не просят, но несмотря на это он настолько добрый и светлый, настолько бескорыстный, что хочется лишь защищать его, а не обижать.       — Прости, — ещё раз извинился я и улыбнулся самыми уголками губ.       — Всё хорошо. Давай забудем. Теперь я просто уверен, что ты такой отстранённый и холодный по отношению к другим не по своей прихоти. Этому есть свои причины. И я надеюсь, что когда-нибудь ты мне расскажешь об этом. Мы же... — Женя замялся. — Мы же продолжим общаться?       — Продолжим, — заверил я. Омега тут же повеселел.       Принесли заказ, и мы принялись обедать. ***       Разобрав нужные документы и проверив всех сотрудников, я отпустил всех пораньше и сам пошёл домой. С Женей мы попрощались ещё в офисе. Ему нужно было срочно ехать домой помогать маме. Она болела и не могла сходить в магазин. Омега даже извинялся, что не может проводить меня до остановки. Я лишь улыбнулся на это. На душе было теплее. Я поверить не мог в то, что у меня появился друг. Первый друг, не считая Алика, за мои двадцать семь лет. Друг моего пола и почти моего возраста. От этого хотелось петь и кричать, танцевать и кружиться. Было так хорошо, так легко! Но, пока внутри всё бушевало от радости, внешне я оставался равнодушным. Всё же привычка, выработанная годами, не могла никуда деться за один день.       Направляясь к остановке, я смотрел в телефоне маршрут моего автобуса и время, в которое он должен был прибыть. Оставалось ещё десять минут. Ждать на улице в холод не хотелось, но вариантов не было. Я бы мог, конечно, дойти пешком, но идти было двадцать минут, так что лучше всего было дождаться транспорт.       Подойдя к остановке, я убрал телефон и спрятал руки в карманы. Было холодно, потому я ходил из стороны в сторону, иногда посматривая в ту сторону, откуда должен был приехать мой автобус.       — Замёрз? — вдруг послышался грубый, но знакомый голос. Я повернулся и увидел перед собой того самого альфу — Нера. В душе всё всколыхнулось, но внешне я остался равнодушным и спокойным.       — Что ты здесь делаешь? — холодно спросил я, не желая видеть этого человека.       — А вчера, помнится, ты был более страстным. Столько эмоций! — ухмыльнувшись, альфа. — Неужели маску на себя надел. Хочешь казаться холодным и беспристрастным?       Нер начал подходить ближе, из-за чего я стал отступать. На альфе была какая-то чёрная, не особо тёплая на вид куртка. Голову прикрывал капюшон толстовки. Снизу спортивные штаны, а на ногах кроссовки. Да он с ума сошел! Вот и надо было ему выйти из дома в такой холод настолько легко одетым!       — Я не собираюсь тратить на тебя своё время. Если тебе нечего больше сказать...       — Есть, — перебил меня альфа и, схватив за руку, прижал к себе. — Мне есть что сказать.       — Да что ты себе позволяешь? — прошипел я, пытаясь выбраться, но Нер держал меня так крепко, что я скорее свернул бы себе руку, чем выбрался из мертвой хватки.       — Пытаюсь тебя удержать. Нам надо поговорить.       — Нам не о чем говорить. Ты делаешь мне больно. Отпусти, — процедил я сквозь зубы, снова пытаясь вырваться из хватки. Нер же, в край обнаглев, отпустил мою руку, теперь обеими прижимая к себе за талию.       — Давай спокойно поговорим.       — Я не собираюсь с тобой что-то обсуждать. Мне уже всё и так понятно.       — Что тебе понятно? Ты, блять, понимаешь, что мы истинные? Ты хоть представляешь, сколько я тебя ждал?       — Я тоже ждал. Но не такого истинного.       На мои слова Нер лишь криво улыбнулся.       — Это судьба.       — Да пошёл ты!       Я со всей силы наступил парню на ногу и, пока тот, матюгнувшись, пытался прийти в себя, от неожиданности отпустив меня, я подбежал к автобусу, который увидел издалека, сел на него и, посмотрев в окно на ухмыляющегося альфу в последний раз, облегчённо вздохнул, оплачивая проезд.       Сердце бешено билось в груди. Всё моё существо тянулось к этому альфе. Тянулось с каким-то ненормальным влечением и желанием. Хотелось вернуться обратно, вновь оказаться в его объятиях, вдохнуть изумительный аромат чая с лимоном и не отпускать. Но вместо этого я сейчас стоял в автобусе, держался за поручень и всё думал о том, как же он нашёл меня.