Ангельская пыль

Комната оказалась пуста, когда Азирафаэль наконец-то проснулся. Хотя, использовать слово проснулся было бы не совсем верно, скорее его выбросило в реальность, как рыбу, которая случайно заплыла на мель. Он резко открыл глаза, пытаясь осознать, где находится. Воспоминания вчерашнего вечера возвращались постепенно, вспыхивая в голове несвязными образами. Вот он стоит на пороге квартиры, надеясь на чудо, которое откроет дверь, но не собирался сотворять его самостоятельно. Следом — модный, кожаный диван, тяжелый разговор, а дальше только темнота. Он помнил лишь собственные всхлипы, мокрую подушку, теплые руки, вкрадчивый шепот. Все было смазано, он пытался вцепиться хоть за какую-то цельную мысль, ответить самому себе, что произошло, почему все казалось таким безнадежным, бессмысленным. Азирафаэль никогда раньше не испытывал страха перед следующим днем. Он любил жизнь: свою, людей, ему положено. — О, Боже… — ангел в который раз тихо застонал, чувствуя острую потребность зарыться в одеяло с головой и не вылезать оттуда, пока земля сама не развалится. Но не в его правилах было бегать от нерешенных проблем. Выбираясь из спальни с целью найти хозяина квартиры, ангел заметил отсутствие своей обычной одежды, вместо неё на нём была крайне несуразная пижама, усыпанная маленькими купидонами и разбитыми сердцами. — Тебе идёт, — раздался насмешливый голос с кухни, его обладатель сидел за столом, вертя в руках бокал с красным вином. Демон ногой выдвинул стул, приглашая сесть рядом. — Ты правда так думаешь? — Азирафаэль сел на предложенное место, и его лицо на крохотное мгновение озарилось улыбкой, пока не смутился, опустив глаза, понимая, что опять попался на сарказм. И в этот раз это было еще глупее, чем раньше, учитывая обстоятельства, при которых он тут находится. Рука ангела дрогнула, намереваясь знакомым жестом избавится от нелепой вещи, взамен старых, но его резко перехватили за запястье. Кроули смотрел в упор, слегка наклонив голову вниз, позволяя очкам сползти на переносицу. — Во-первых, я правда так думаю, иначе не засунул бы тебя в эту чудесную пижаму. Во-вторых, ты буквально сбежал с небес, я бы на твоем месте забыл про чудеса на время. В-третьих, я принес тебе булочки, слышал земным помогает отрезвляться углеводная пища, — действительно, на столе стояла тарелка со свежей выпечкой, пахнущей корицей. — Что ты имеешь ввиду, говоря отрезвляться? Ты считаешь, меня напоили? — сказанное Кроули произвело на ангела впечатление. Тем более он совсем не подумал, что его могли искать. Как и всегда, очень наивно с его стороны. — Нет, что ты, ангел, скорее опоили. Хотя лучше подходит «накачали», — в комнате застыла тишина, Азирафаэль смотрел на друга ошарашено, будто бы услышал, что Бог наконец-то спустилась на землю поведать всем свой замысел. — Ты понимаешь, что твои слова не имеют смысла? Я ангел, меня нельзя, как ты сказал, «накачать». — Очевидно, что можно. Я же говорил: не доверяй небесам. Ты меня не послушал, поэтому теперь будь добр и ешь булки. — выпечка пахла приятно, лежала на стильной, однотонной, черной тарелке, рядом стоял заварочный чайник и кружка в тон тарелки. Выглядело все довольно чопорно, но ангелу это показалось даже уютным, навряд ли сервиз в доме Кроули когда-то использовался по назначению. — На меня не действуют наркотические вещества, по крайней мере так же, как на людей, — продолжал Азирафаэль, наливая себе чай, при этом голос его был тихим и немного раздражённым, ведь приходилось озвучивать очевидные вещи. — Я думаю, это чудодейственный, особый, специализированный рецепт от этой вашей небесной шишки, — Кроули пододвинул тарелку ближе, пытаясь подать неприятную информацию более мягко, внимательно следя, как Азирафаэль благодарно улыбается и откусывает слойку с корицей. И это сработало, демон удовлетворенно хмыкнул, когда неразборчивый довольный звук раздался по кухне. Кто знает, как давно ангел не ел, вряд ли ему предлагали стол из шести блюд на небесах. Даже если бы они и хотели кого-то угостить, едва ли смогли бы принести что-то аппетитное. Откуда им там знать, что такое вкус. — Все же, я вынужден с тобой не согласится, — начал было ангел, но сразу вспомнил боль, помимо всего, реальную физическую боль и тягу с которой хотелось ее заглушить. Трудно не признать, что это имело смысл. Его руки снова взметнулись к лицу, в отчаянной попытке хоть немного скрыться, но что-то было не так. Кожа под пальцами была колючая, точнее не кожа, это была щетина, прилично отросшая щетина, которая раздражала. — Кроули… — голос ангел звучал напряженно, — сколько я проспал? — Плюс минус неделю, если честно, я не считал, — если честно, он считал. И по его подсчетам ангел спал семь дней два часа и семнадцать минут с момента бодрствования демона. Точнее сказать было невозможно, потому что сам понятия не имел, на сколько часов его вырубило той ночью. — Даже не думай ничего менять автоматически, напоминаю, тебя ищут. Заходили твои коллеги, спрашивали не видел ли я случайно пропавшего ангела? — Что ты ответил? — Азирафаэль вновь выпрямился на стуле, руки сложил на коленях, пальцами перебирая складки пижамы. — Что пропавший ангел разбил мне сердце и если они его увидят пусть передают от меня пламенный привет — и дыхнул им адским огнем в лица, было уморительно. — Кроули! — голос был чуть громче обычного, это самое искреннее, что он услышал от демона за это время. Ангел понимал, что совсем не подумал, перетянув одеяло на себя, как обычно, вляпавшись в неприятности, явившись таким бедным и несчастным, не дав даже выбора. — Я… Прости, я никогда не смогу… — Так, стоп, стоп, стоп, останови это, — Кроули протестующе жестикулировал, обрывая собеседника на полуслове — все в порядке, слышишь, я так сказал, чтобы они от нас отстали, больше ничего, никакого скрытого горького подтекста. — ангел мало представлял, как это могло помочь. Вряд ли наверху понимали, что значит разбитое сердце, а те, кто хоть что-то об этом знал, уже давно смылись оттуда. Один он в итоге оказался полным кретином, раз осознавая всё, ещё оставался на месте. — Дорогой, я могу тебя поцеловать? — ответа не последовало, демон лишь откинул защитные очки на голову, заменяя тем самым и ободок, не давая челке свешиваться в глаза. Ангел двинулся навстречу, снова обхватывая ладонями щёки, и осторожно целуя. Он не был напористым или требовательным, просто прикосновение, большие пальцы слегка поглаживали скулы. Руки демона же обвили его за талию и спину, ногами он уцепился за стул ангела и придвинул к себе. Азирафаэль чуть не потерял равновесие и не упал, но вовремя расслабился, позволяя себе оказаться в чужих объятьях. Он не понял, как так произошло, что поцелуи стали для них лучшим средством коммуникации чем слова. — Ты колешься, — пробормотал Кроули, когда ангел мазнул щекой где-то в районе шеи. — Все хорошо, — не желая давать пространство для новых сомнений, добавил он, — мне нравится. Какое-то время они сидели так, думая что если двинутся, то магия момента попросту исчезнет. Демону особенно хотелось оставаться здесь так долго, насколько это возможно. — Прости меня, — начал ангел, не выдержав давления неозвученых мыслей. — Я не прошу сейчас, когда-нибудь. Кроули нервно выдохнул тому в плечо, думая, что другу совсем не обязательно знать, что он уже прощен. Как демон мог не простить его? Да, Азирафаль сам решил уйти, но у него были на то свои причины, и Кроули любил его именно за это, за нерушимые принципы (справедливости ради, иногда рушимые, если за дело брался Кроули), за веру, что всё можно изменить, умение прощать и забывать обиды, за всё то, чем сам демон не обладал, а если и обладал, то всё растерял за долгие шесть тысяч лет. — Ты задолжал мне как минимум десять «Я был не прав» танцев. — О дорогой, — заулыбался Азирафаэль, снова ловя прямой, ничем не прикрытый, взгляд желтых глаз. — Я станцую тебе двадцать. — Забились, — бросил Кроули, в очередной раз утягивая своего ангела в поцелуй.