***
— Шаст, вот скажи, неужели тебе не хочется рассказать о вас с Арсом всему миру? Вы же такие женатики, ей-богу. Я вот смотрю на вас иногда и думаю, что счастливее гей-пары я еще никогда не видела, — девушка пьяненько улыбнулась и улеглась на плечо Арсения, замешивающего очередной напиток. На этот раз они решили сделать обыкновенную отвертку. — Родная, — Антон, находясь в более трезвом состоянии, выдохнул с тяжестью, — конечно хочется! Понимаешь, мы в фандоме уже устоявшаяся пара, и после нашего с тобой расставания все только и делают, что твердят о том, что я сделал это ради Арса! Так то оно так, но блять, эти ебанутые фанаты меня убивают. Я люблю наших шипперов и поклонников, но многие просто переходят за рамки дозволенного. — Ага, — Арсений протянул Антону стакан с алкоголем и глянул краем глаза на Иру, которая, кажется, больше не хотела пить, — если мы расскажем о наших отношениях, тогда все рухнет. Многим нравится быть Шерлоками и искать в наших взаимодействиях намеки, и выйдя из шкафа мы лишим всех Артоновцев такой привилегии. Интерес пропадет. — Ну нет, — Ира приподнялась с Арсова плеча и нахмурилась. Антон тем временем осушил половину стакана. — Вас же любят просто так, будь вы геюгами или гетеро. Арс, ты знаешь сколько девочек шипперит тебя с Антошей, но все равно готовы раздвинуть ноги перед тобой? Серьезно, парни, посмотрите на это с другой стороны: вы никогда не говорили прямо, но делали лютейшие намеки. Да даже недавний выпуск «ЧДКИ»! Сережа так возмущался, что ты, Арс, сел не с ним, что это пиздец какой-то. Я смотрела и угорала, честное слово. Я все это к тому, что вам, голубкам, не обязательно на каком-либо из концертов вставать посреди сцены и с криками «Мы ебемся!» делать каминг-аут. — И что ты предлагаешь? — Шастун покрутил в руках стакан и поднял глаза на Попова, что внимательно слушал Иру и лишь кивал, кажется, принимая к сведению. — Мы и так почти не скрываемся. — Ой, не пизди, — Арсений цокнул и сложил руки на груди. — Мы буквально только и делаем, что скрываемся, потому что Шеминов ебет нам мозги. Все и так обо всем догадываются, а он продолжает запрещать нам сидеть ближе, чем на расстоянии тридцати сантиметров. Тош, ты даже приезжая в Питер ко мне, не можешь нормально фоткаться или записывать истории в «Инстаграм», да и в Москве мы не записываем истории вместе, только если это не по работе. Я устал от этого. Я, конечно, не хочу кричать о наших отношениях, но я хочу хотя бы сидеть рядом с тобой нормально и не бояться, что на улице нас сфоткают просто идущими рядом. Да блять, если бы не Стас со своими вырезаниями всего, то нас бы так и не шипперили. — Арс истину глаголит, — Ира кивнула и обняла мужчину за руку. Арсений приобнял ее в ответ и по-братски поцеловал в лоб, убирая волосы за ухо. — Сережа с Димой иногда ведут себе намного жестче, чем вы. И не важно, что у Поза есть Катя и два ребенка. Стас не вырезает Диреж так много, как Артонов. Шастун злобно выдохнул и уронил голову в ладони. Он ощутил на своем плече теплую ладонь Попова и лишь подполз ближе в его объятия. Так и сидели, обнимаясь втроем. Только Ира понимала их проблему. Даже Дима, лучший друг Антона, не мог помочь. Их всех накрыла тоска от того, насколько тяжело жить, скрывая отношения. Спустя время, когда сидеть в объятиях стало жарко, а конечности затекли, Антон залпом допил водку с апельсиновым соком и чмокнул Арса в висок, вставая с пола и разминаясь. — Давайте трек запишем? — внезапно выдает Шаст и смотрит блестящими от алкоголя глазами на все еще обнимающихся Арсения с Ирой. — Точно! — Кузнецова весело хлопает в ладоши и подскакивает на ноги, вовремя хватаясь за Антона, тем самым спасая себя от падения. — Ты же Hasnuts! Значит так, завтра в пять вечера встретимся на лестничной клетке и поедем на студию, поняли? — Ир, я не напишу тебе текст за ночь, будучи далеко в нетрезвом состоянии, — Антон хмурится и тянет руки к Арсению, помогая ему встать с ковра. — К тому же, нужно обговорить это со Стасом, а он точно не одобрит. — Меньше мыслей, больше действий, — девушка машет рукой, намекая Шастуну замолчать. — Арс, что скажешь? — Любовь моя, — Арсений отлипает от Антона и крепко обнимает Иру, улыбаясь, — мне вообще все равно, что вы придумаете. Новый трек? Отлично. Да хоть пусть стихи пишет, мне плевать. Я поддержу любое его начинание. — Какой же ты хороший, — Ира рассмеялась, смотря на тупо улыбающегося Антона. — Ребят, все будет отлично, я уверена. Сейчас давайте отоспимся, а завтра все обсудим уже на студии, на трезвую голову, хорошо? Нужно все успеть, пока у вас отпуск. — Я согласен, — Арсений улыбнулся и потерся двухдневной отросшей щетиной о мягкую щеку девушки, погладив ее по спине. — Шаст тоже согласен. — Да, — Антон, наконец выпавший из небытия, закивал болванчиком, — но все завтра. У меня башка трещит, я спать. Антон легко чмокнул Иру в губы, обнял на прощание и скрылся в спальне, оставляя всю уборку и девушку на Арсения. Прощались долго: обнимались, милашились и хихикали со всяких глупостей. Если бы их увидели другие, то точно решили бы, что они парочка, но нет. Арс обожал Антона, а Ира обожала их любовь. Ей искренне нравились оба, ей нравилось быть в близком кругу. Она любила обоих, ведь они — ее опора и друзья. Старшие братья.***
Пробуждение было не из добрых. У Антона безумно болела голова, и он был готов убить всех. Даже Арсения, что весело скакал по квартире, выбирая, что надеть в звукозаписывающую студию. Вот вроде бы Антон младше и моложе, но почему он чувствовал себя как говно, а Арс, сорокалетний дед, успел выйти на пробежку, приготовить завтрак и закупиться продуктами? С самого момента, как он разлепил веки, в голову полезли мысли о предстоящем дне. Он совершенно не знал, что петь. Ему не хотелось говорить прямо, но и вводить всех в детективные дебри. Антон хотел, чтобы песню понял как и тот, кто случайно на нее наткнулся, так и человек, целенаправленно слушающий ее. Идей куча, а систематизировать никак не выходило. Даже после холодного душа и чашки сладкого чая, за просмотром новостей в «Телеграме», Шастун не мог избавиться от дум. — Арсюш, — Антон отложил телефон и закинул голову назад, дожидаясь вопросительного «Ммм?», — о чем песня то будет? Надо сделать так, чтобы ее понял каждый, и использовать те иностранные слова, которые знает каждый первый. Я вообще не ебу о чем писать. — Что насчет hate и love? Типо… Ну, все же знают перевод этих слов? — Арсений вскинул бровью, домывая кружку из-под кофе. Он вытер руки полотенцем и подошел к своему парню со спины, обнимая за шею и чмокая в макушку. — О, о! Слушай, давай текста будет минимум? Сосредоточься сейчас на музыке, накидай что-нибудь простенькое, а мы с Ирой постараемся подобрать слова, чтобы понял каждый. Мне кажется, что нужно передать эмоции через музыку. Вложи чувства в звучание, — Попов улыбнулся провел губами по чужой щеке, переходя плавно к губам и нежно, почти невинно целуя их. — Я так люблю тебя, ты бы знал, — шепотом промурлыкал Антон и прикрыл глаза, слабо улыбаясь и, кажется, расслабляясь в сильных руках. — Я постараюсь. Спасибо вам с Ирой за то, что поддерживаете меня. — Это ты потом скажешь, когда все просекут фишку песни, — Арсений глухо рассмеялся и помял широкие плечи, улыбаясь в ответ. — Пиши, не буду отвлекать. Я так и не решил что надеть, поэтому займусь этим. Удачки, — и еще раз чмокнув парня в губы, Арс умчался в комнату, что-то напевая под нос.***
Приехала компания к шести вечера. Арсений с Ирой Антона почти не трогали, лишь трепались между собой, пока Шастун очень внимательно и настойчиво тыкал по клавиатуре МакБука, держа его на коленках. Выйдя из машины, Арс захлопнул дверь и помог Ире вылезти с переднего сиденья. Открыв дверь задних мест, мужчина осторожно погладил Антона по плечу, кивая головой на выход. Тот спустил наушники на шею и неловко улыбнулся, закрывая ноутбук. В студии была приятная атмосфера: стояла барабанная установка, синтезатор, несколько различных гитар. Также был вход в комнатушку с микрофонами, в которой записывался непосредственно голос. Антон, находясь здесь уже не в первый раз, обнял встретившего их мужчину с офигенной бородой и полностью лысой головой. Он пожал руку Арсу, поцеловал ладонь Иры, и плюхнулся на диванчик, приглашая остальных сесть следом. — Значит так, Ира мне все рассказала, — мужчина почесал подбородок и закинул ногу на ногу, — Шаст, Шеминов то в курсе? — Боже упаси, нет конечно! Это мой личный проект, так что пошел он нахуй, — Антон фыркнул и приобнял Попова. Он знал, что тут можно не скрываться. — Ну и правильно, пошел к черту, — он весело рассмеялся, совершенно не реагируя на обнимающихся мужчин. Ира на них лишь посмотрела и улыбнулась. — У тебя есть заготовка? — Ага, буквально на коленке писал, — Антон улыбнулся и кивнул на ноутбук. — Я могу скинуть тебе, чтобы мы вместе разобрали и доработали окончательно. Ира сказала, что они с Арсом сами придумают текст, так что с нас только музыка. — Абсолютли, — Ира закивала и достала из сумки телефон, открывая заметки. — Мы предлагаем добавить в припев слова «I hate you but still love you» и «I hate you but my Shastoon love you». — Стоп-стоп-стоп, — Шастун нахмурился и пустил Арсения, что весело улыбался. Ему явно нравилась эта творческая атмосфера, которая вот-вот разбавится разногласиями, — с хера ли тут упоминается моя фамилия? И почему, блять, она поется от хуй пойми чьего лица? — В смысле чьего? Логично же, что от моего лица, Шаст. Первая строчка адресована тебе, а вторая Арсу. Песня от моего лица! Я ненавижу и тебя, и Арсения, потому что ты кинул меня одну ради какого-то мужика, но если тебе я могу это простить, потому в глубине души люблю, то Арсу — нет, потому что он уводит тебя у меня. Шаст, ты только подумай: это типичная песня о подростковой любви, и слова поймут абсолютно все. — Но моя фамилия… Это же палево самое настоящее! — Антон вскочил. Ему стало страшно. Вдруг на Иру обвалится шквал негатива? Или на Арсения за то, что он «увел» у Иры его? Антон не хотел рисковать, даже несмотря на то, что ему безумно понравилась идея. — Ирочка, идея правда крутая, и вы с Арсом молодцы, но блять… Ладно фанаты, черт с ним, что это фактически признание в любви, но Шеминов… Он же меня с говном сожрет, блять! Игорь, ну скажи им. — Шастунишка, моя хата с краю. Я с самого начала сказал, что тебе влетит от Стаса, если он поймет суть песни, — мужчина пожал плечами. — Слушайте! — Арсений вскочил с места, весь взбудораженный. — Вместо «I hate you but my Shastoon love you» можно же написать «I hate you but much less then love you»? Текст меняется кардинально, но при пении «but much less than love you» будет звучать как фамилия Шаста! И если кто-то скажет про Артон, то ты, Тош, тыкнешь им в лицо текстом песни и скажешь, что просто показалось! — Тогда смысл писать песню совершенно пропадает, — Ира раскинула руками, но идею Арсения все равно записала в заметках. — Как мы сделаем так, чтобы это было и признание, и одновременно обычная песня о подростковой влюбленности? — На обложку можно поставить фотку Арса, — Игорь поднял глаза на ребят, что посмотрели на него, как на идиота. — Фотку прогоним через нейросеть, сделаем девушку, добавим надписи и поставим на обложку. Только желательно найти такой кадр, чтобы сразу стало ясно, что его пропустили через нейросеть. — Что насчет фотки в наушниках? — Антон закопался в телефоне, ища кадры. У него все фотки Арсения были в скрытых, и об этом, кажется, знали все близкие. — Во, зацените! Я сфоткал тебя исподтишка, качество херовато, но думаю, что в итоге будет красиво, — Шаст показал фотографию, на которой Арс сидел боком к камере. На ушах его красовались большие черные наушники, и он явно на чем-то сосредоточился. — Огонь, — прошептала Ира и покачала головой, всеми силами сдерживая улыбку и радость, что перли из нее. — Тох, кинь мне все на почту. Давай на перекур выйдем, обсудим текст получше, и приступим к работе. Только вот петь кто будет? — Игорь поднялся с дивана и потянулся. — Я могу, — Ира подняла руку, показывая готовность. — Пожалуйста! Пропустим голос через дорожку, обработаем нормально, никто ничего не узнает, честное слово! Это будет наш секрет! — Ир, ты уверена? — Антон посмотрел исподлобья, волнуясь. — Я то не против, ты хорошо знаешь английский и произношение у тебя отличное, но… Ты не боишься? — Антош, милый мой мальчик, никто на меня и не подумает. Мы расстались, вместе нас никто не видел. С чего мне вдруг петь песню? Все хорошо будет, — девушка обняла парня крепко-крепко, целуя в щеку. — Вот увидишь, результат будет офигенным. В итоге просидели они там часов восемь, до самой ночи. Сперва редактировали музыку, потом дописывали текст, чтобы был не только припев, затем сводили дорожки, делали обложку все вчетвером (из-за нее было больше всего разногласий), и когда дело дошло до самого главного — названия — все затупили. Антон предлагал типичные скучные варианты, Арсений что-то абстрактное и понятное лишь избранным, а Ира вообще не лезла и в который раз прослушивала песню снова, чтобы убедиться в успехе. — Может, «The Girl's Song»? Строго и со вкусом, — Игорь, явно уставший после всей проделанной работы, прикрыл глаза. — А кстати неплохо, — наконец отозвалась Ира, сняв наушник. — Емко, коротко и просто. Название даже тупой поймет. Ничего глубокого! — Ага, вообще похоже на сам текст песни — все предельно ясно и понятно. Тут, как я говорил и до этого, идет больший упор на звучание. Мне нравится название, я не против, — Арсений закивал, начиная собирать вещи, так как больше обсуждать было нечего. — Ладно, — Антон устало выдохнул и потер виски. У него немного побаливала голова из-за постоянного прослушивания одного и того же трека, да и в целом день был тяжелым. Сейчас бы в душ, а потом лежать в теплой постели и отдыхать… — Ну что, все? Игорь, спасибо тебе огромное. Выложишь песню завтра с утра, хорошо? Прости что так грузанули, обычно все поспокойней проходит. — Да все ок, не переживай. Когда четверо творческих людей оказываются в одном замкнутом пространстве — это страшно, но всегда выходит что-то интересное. Вот и у нас все вышло так же. Вообще, я тебе скажу так: песня максимально проста и в тексте, и в инструментале. У нас больше времени ушло на то, чтобы все завуалировать, а это главная изюминка. Я думаю, что всем понравится, ну а сейчас валите домой, отдыхайте. Часов в девять утра выложу на платформы, отпишусь тебе, а там уже ждите теорий поклонников.***
Приехали довольно быстро из-за пустых дорог. Арсений и Антон попращались с Ирой, что жила в квартире по соседству, пожелали ей добрых снов, а сами завалились в теплое гнездышко. Оба устали, обоим хотелось поскорее принять душ. Первым пошел Антон, Арсений тем временем разобрал кровать и переоделся в шорты и футболку. Когда Шастун вышел, Арс скрылся в ванной минут на пятнадцать, что ему несвойственно. Обычно Антон любил сидеть в воде часами, но никак не Арсений. Выйдя из ванной комнаты, Арс тихо зевнул и завалился на кровать к Антону, что залипал в «ТикТоке». — Чего не спишь? — тихо поинтересовался мужчина, устраиваясь к нему под бок и прикрывая глаза. — Тебя ждал, — Антон чуть улыбнулся и убрал телефон на прикроватную тумбочку, поворачиваясь к Попову и смотря его лицо. Красивое, необычное, фактурное. Хотелось рассматривать часами, пересчитывать родинки. — Вы с Ирой такие молодцы… — Да ладно тебе, мы все хорошо постарались, — Арсений усмехнулся и поднял веки, осматривая Антона. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю, — Шастун тихо рассмеялся и чмокнул мужчину в скулу, начиная спускаться вниз, выцеловывая шею, кадык и ключицы. — И что ты делаешь? — вопреки своему недовольному тону, Попов устроился поудобнее, внимательно смотря за любимой макушкой. — Да просто вздрочнем друг другу и спать ляжем, — Шаст пожал плечами и поднял Арсову футболку, проводя губами по впалому животу, вдыхая аромат кожи и щекотя ее щетиной. Арсений прикрыл глаза, закидывая руку под голову. Он согнул ноги в коленях и раздвинул их, пока Шастун стягивал с себя белье и медленно ласкал снизу. Когда член слегка окреп, Антон провел ладонью меж чужих бедер и сжал пах, вызывая у Арса мурашки по телу и сбивая его дыхание. Сняв одежду и с него, Антон привстал на коленях и придвинулся ближе к Попову, соединяя головки и зажимая их меж ладонью, начиная не торопясь водить ею вверх-вниз. Сам Шастун такой темп не любил: ему нравилось быстро, торопливо и грубо. Он был нетерпеливым, в отличие от Арсения, который часто занимался таким мазохизмом и не давал себе кончить долгое время, или, например, специально возбуждался, а потом ничего не делал. Пару раз Антону повезло стать зрителем в первым рядах. Тогда Арс получил несколько сухих оргазмов и извивался, словно в него вселился бес. Так что зная, как Арсений любит медленно и нежно, Антон не торопился. Он провел по стволам сверху вниз, оттягивая кожу от головок и потирая их не просто между собой, а еще и большим пальцем. Арс тяжело и шумно выдохнул от такого и поджал губы, скатываясь по подушке вниз и накрывая своей рукой руку Шастуна. Антон позволил себе ускориться тогда, когда Арсений мелко задрожал, неосознанно толкаясь бедрами в сжатую ладонь. Он двигал ею активнее, надавливая на набухшие венки и по прежнему потирая головки, зная, как это сводит с ума. Через какое-то время Антон почти не мог терпеть. Задвигал рукой быстро, рвано и грубо, наслаждаясь тихими стонами и тяжелыми вздохами Арса, между которых он пытался вдохнуть воздух. На последнем толчке, после которого оба должны были кончить, Шаст резко замедлил движения, глубоко простанывая и сгибаясь, наблюдая такую же реакцию у Арсения. Только тот не согнулся, а выгнулся до хруста косточек в спине. Стон его был звонким, почти оглушающим, а ладонь крепко сжала руку Антона и резко двинула вверх, наконец, добивая кульминацию. Семя потекло по стволам, пальцам, перетекая к основанию члена, и если бы не хотелось спать, то Шаст бы опредленно отсосал Арсению, совершенно не смущаясь.***
— Антош, они гении! Они все поняли! — от этих слов проснулся Антон, и на губах растеклась улыбка. Эти восемь часов работы стоили того. Они все поняли. Осталось только Шеминову умело соврать, что это все «выдумки» и что «мы бы не стали так сильно палиться!».