***
Я не знала, что на Солярии отыщется место, способное очаровать больше покоев Стеллы, сюжетных фресок с Драконом на потолках, арабески в ванной. Колонок, встроенных в душевую. Но, когда после бесчисленных кроссовых бегов по дворцу, чтобы поспеть в библиотеку и уложиться в трагически ограниченное время, я на негнущихся ногах вваливаюсь в библиотеку, вся магия этого — да и не только — Измерения схлопывается до крупицы — до этого монументального зала, декорированного изразцами, пахнущего книгами, пылью, тишиной и мерклым жёлтым светом из окон. Я переезжаю. Здесь бы читать нежную английскую классику, завернувшись в плед, и не думать о пиздеце рекордных масштабов, нависшем над головой. Но я наведалась с чётко определённой целью. И теперь угрюмо плетусь к отсекам с научной литературой. Чтобы там оказаться отрубленной от реальности на несколько положенных часов. По пути в библиотеку перехватила уже знакомого мне камердинера, какой отшатнулся к окошку, как ужаленный. Пока он путался в шторах, угрюмо попросила его озадачиться покупкой новой симки. Облучив меня ещё более недоумевающим взглядом, тот пообещал, что сделает всё возможное. А затеяла я это потому, что словила пропущенный от Брендона и три — от Музы и Блум. Тревога подкралась совсем близко к горлу, неприятно разъедая грудь. Буквально всё, на что меня хватило — извиниться перед всеми тремя в мессенджере, отдалённо напоминающем телегу, и прикрыться липовой болезнью, чтобы панику раньше времени не посеяли. Им ещё предстоит судорожно бороздить все планеты в поисках солярийской наследницы: после пророчества, каким меня оболванили с утреца по моей же глупости, подобает залечь на дно и не высовываться. Мало ли, до чего доросли колдунские высокие технологии, раз земные модели считаются допотопными. Если в ассортименте представлены сканеры, регистраторы или нечто из разряда, вроде третьего всевидящего ока на затылке, считывающего ауру, мне — нет, не Стелле, именно великой и прекрасной паразитке мне — придётся ой как несладко. Я намереваюсь делать ноги. Как можно оперативнее и дальше. И для этого познаю сейчас дзен, углубляясь в теории сотворения Магического измерения, терминологию для чайников, геополитику Солярии — она попалась случайно, но я, не в силах противостоять искушению, сунула её себе в сумку на будущее — и межгалактическую географию. Исчерчиваю пустые листы — из бумаги хорошей, плотной — блокнота, найденного в заброшенных архивах само́й Стеллы. Как могу догадываться, то был шкаф для учебных принадлежностей, а на полках — одна общепредметная, подозрительно пустующая тетрадь, один не менее пустующий блокнот и перекати-поле из мятых двоечных работ. Почему ты заранее портишь мне репутацию, Стелла? Это ведь главное, что имеется у любой женщины! Выписываю всё необходимое: у меня паноптикум названий окрестных государств, несколько самых ярких фактов о каждом из них, вроде особенностей климата, имён монархов и других почётных инквизиторов. У меня схема моего дворца и перечень второсортных колледжей — если я хочу учиться магии, а я мечтаю попробовать крылья, то рассчитывать могу только на такое. А ещё у меня блядский факт, что документы подделать ой-ой как непросто. Легко, если есть валюта, единая для всех магов — кредиты. Разумеется, курса кредитов к рублю мне не видать как своих ушей банально потому, что ни публицисты, ни хроникёры ведать не ведали, что такое рубль. Каким-то боком мне нужно выяснить баланс на карточке Стеллы и опять вылезти из дворца. Чёрт возьми, я даже внешность изменить не могу! Здесь это стало бы незаменимым навыком. О трансформациях Палладиума я писала. О кочевании — тоже. А как сама в таком положении оказалась, велико желание поджать велеречивый хвост. Но не дождётесь, сладкие. Капитуляция не в моём характере. Я упрямо гоню прочь демотивирующие мысли. Однако, признаться честно, у меня глаза разбегаются и сердце изнывает от растерянности. Одного взгляда в глянцевый атлас для одногодников достало, чтобы осознать габариты измерения, куда меня результатом идиотской выборки выкинуло в этом сне. Теперь я не верю — молюсь всем богам, что это сон. Если слышишь меня, барон Суббота, помоги. Существует миллион фандомов, знакомых мне более, чем этот — да попросту роднее. Почему здесь? Почему я? Сейчас? Почему, блять? Я одна здесь. Совершенно. И раньше, чем сообщников, я нажила врагов. В теории я сильна, … Что мне делать-то блять?***
— «Совсем новая» — я верно понимаю, что какие-либо данные о геолокации или сведения о личности владельца здесь пока что отсутствуют? — поднимаю ладонь с зажатой между пальцами коробочкой от симкарты. — Верно, — кивает настороженный камердинер, к какому ой как надолго прилипилось это прозвище. — Данных даже нет в реестре. Я подумал, вы справитесь с настройкой? Внутренне отплясывая на радостях кадриль, барственно поджимаю бескровные губы. — Пожалуй, что так. — Бормочу уязвлённо-взыскательно, поскольку сценарий заранее по-актёрски набросала: я обязана убедить слугу, что безмерно обижена таким подходом и необходимостью рыться в настройках самостоятельно. На деле же целовать слугу готова. Даже в этой уёбищной униформе, в которой ему, наверное, самому фигурять унизительно. — В таком случае, прошу прощения, что отвлёк, Ваше Высочество. — Благодарю за потраченное время. — Чаевых не будет, прости, симпатяжка: мне пока нужно прикинуть, как выжить, но я пришлю при первой же возможности из хуй знает какого по счёту царства. Камердинер пришпоривает меня неодобрительным взглядом и, формально кивнув, поворачивает на каблуках. Его резкие, удаляющиеся шаги ещё некоторое время дробью барабанят по ушам, вырывая из завязавшейся беседы. — Вы всё видели, — тяну с неподдельной обречённостью, крутанув головой в сторону едва закрывшейся двери. — Это не одежда, а тихий ужас. — Что конкретно вы хотели бы изменить? — Есть парочка идей, — одухотворённо сцепив пальцы в замок, подаюсь вперёд, избегая сутулиться. — Но я хотела бы посоветоваться с вами. Этот отвратительный горчичный, наверное, стоило бы изменить на иссиня-чёрный или, скажем, пепельно-коричневый. Ещё приветствуется винный — смотрится дорого. Лампасы убрать, это не казачество и не плебейская орда липовых спортсменов, а современное, достойное общество. Совершенно точно нужно перекроить манжеты, кривой шов на внешней стороне с — не обессудь, Дракон Великий — канареечными нитками выглядит по-идиотски. Манишку я бы сделала на несколько тонов темнее или вовсе убрала бы как вставку, уж больно велика вероятность её испачкать, прачки, наверное, проклинают всё и вся с таким дизайном. А вот фартук, притом угольный, просто необходим. Ему в тон можно выделить воротник для гармоничности.— Запинаюсь и смолкаю перевести дух. Обращаю внимание на милую морщинку на межбровье собеседницы, одетой стильно, дежурно. Она едва поспевает записывать мои распоряжения — если сработаемся, обязательно оставлю настоящей Стелле рекомендацию пожертвовать ей диктофон, купленный на казенные деньги. Отчего сама не обзавелась — вопрос. — Брюки можно оставить прямого кроя, классика, как-никак. В целом, обязательно только поменять основной цвет, сделать минимум белого — приоритетны тёмные тона и дышащие ткани, — для наглядности обмахиваюсь папкой, прихваченной со столика. — Женская форма меня в целом устраивает, но с оттенками провернуть те же махинации. Сюда не подходит ни дуб, ни охра. — Зачем вам я? — на красивом лице брюнетки сосредоточено столько недоумения, что я проглатываю смешок умиления. — У меня нет необходимого образования и навыков, вот и всё, — как могу легкомысленно пожимаю плечами. — То, что я сейчас перечислила — вкусовщина, не более. Нужен взгляд мастера и единственно профессиональный подход. — А как же дизайнерские курсы, которые вы окончили? Ох ебать, так вот что было с лицом камердинера, когда я впервые попросила о консультации с дизайнером! С его лицом был диплом, о котором я в душе не подозревала. — Кажется, я расточила свой опыт, — щепетильно разглядываю трещинку на ножке столика. Вздыхаю неподдельно тоскливо. — И апатия, и скука смертная, мне нужна помощь, мадам! Та меряет меня скептическим взглядом кофейных глаз. — Пришлю вам эскизы через пару дней. Несколько вариантов. — На имя короля, пожалуйста, — дизайнер неверяще приподнимает брови, а я продолжаю фигурно вешать лапшу ей на уши. — Папенька просил передать ему на одобрение результат нашего партнёрства. Ох! Подскажите, пожалуйста, насколько актуален деним?***
После сорокаминутного разговора о локальном аналоге Vogue, в развязке какого мне удалось завуалированно уломать собеседницу на улыбку, я узнала названия популярных брендов. Те, как и земные, концентрируются в одном месте, однако имеют корнеры в элитных районах на практически каждой из планет. Почерпнула особенности культуры и смекнула, как одеваться, чтобы было максимально не модно — отрекаться от своего стиля я не собираюсь, а вот мимикрировать под мещанку будет самым безопасным решением. Затронула тему стрижек и поняла, каким макаром Муза с такой скоростью отпустила красивую шевелюру в чёрт упомнит… втором? третьем? сезоне. Как оказалось, существует заклинание, на время ускоряющее рост волос. Звучит просто, однако подчинить эти чары нелегко, энергозатратно и рискованно, поскольку заклинание сбивает естественные процессы и безбожно растягивает кутикулу волоса. Следовательно, роскошная грива не менее респектабельна среди фей. И никто не отменял многоярусных уходовых процедур, благодаря которым мытьё русалочьей шевелюры оборачивается часовым — в лучшем-то случае — ритуалом. Резать два аршина волос Стеллы для меня — преступление и стопроцентное табу, однако не факт, что обстоятельства и необходимость смены имиджа не вынудят меня отказаться от этой длины на некоторый промежуток времени. Перво-наперво решаю собирать патлы в косу — стильно, особенно если вплести в неё атласную ленту под цвет платья, и не характерно для... оригинала. Оглянулась бы и на высокие причёски, да вот беда — так и не выучилась их делать за годы с длинными волосами. Я действительно вылезаю из дворца уже под полночь — у той же дизайнера выведала расписание бутиков, поэтому вылезать пришлось выпучив глаза да волосы назад. Отдаю предпочтение шифоновым и текстильным платьям — большей частью в цветочный принт, такого у Стеллы раз два и дохуя, конечно, но относительно обчёлся. Одно приобретаю шерстяное и в пол с ма-аленьким разрезом до бедра на случай, если неведомыми ветрами меня занесёт в околоарктические холода, эдакий магический Мурманск. Цве́та охры — он девочку треш как бледнит, что играет, увы, на руку. Этот скульптурный, мраморный, ну чудо какой естественный животик придётся прикрыть, пока не выберусь отсюда — тогда зарыдает от смеха тот, кто решится и в мыслях сравнить результат с прошлой версией Стеллы. Раздражённые консультанты отводят мне трагически мало времени на примерку вещей. Город медленно гаснет, утопая в подступающей тёплой ночи, вывески категорично меркнут. Однако выхожу я с забитым шопером — раздобыла даже цветные линзы. Стелла, к счастью, в диоптриях не нуждается, хотя небольшой минус прослеживается. В сравнении с моим это действительно легко. Подделать документы в родном королевстве было бы невъебической глупостью. Только представленные ко двору, безусловно, знают кронпринцессу в лицо; однако именно здесь во мне всё закипело от мыслей и впервые за, наверное, всю сознательную жизнь взыграло не тотальное полоумие, сплошь обросшее жаждой адреналина, а некое подобие здравого смысла — хотя и то прорастает из одной тревожности. Не самая плодородная почва, эта тревожность, но иногда, если не заглушать её и искусно ей повертеть, можно прийти к логичному умозаключению. Вечерок выдаётся сумбурным. Но вот она я — сижу за туалетным столиком, при параде, в кожаном корсетном топе на шнуровке и бриджах, экипированная полностью — та ещё криминальная дива. Для образа недостаёт перчаток — и я нахожу их, длиной по локоть, на самом видном месте — венчают кучу чёрных аксессуаров. Ну, эстетика — кожаный блеск, едва различимый треск, с каким скользят на ладони перчатки; холодные, как осколки льда, светлячки, пляшущие на глянцевитом материале. Острое свечение лампочек, обрамляющих увесистое зеркало. Звон чего-то маленького, игривого, упавшего на стол и… со всей дури ткнувшего меня аккурат в грудь неоправданно большим наконечником. Отскакиваю, подскакиваю. Ойкаю. Стою, как забетонированная, вперившись взором в ебучую палку, возникшую форменно из ниоткуда. И как-то запоздало меня полосует воспоминанием. Не слишком художественной деталью из сериала. Источник волшебства Стеллы — скипетр Солярии, который автоматически посылается нахуй, обесценивается и очень по-мультяшному теряется за кадром по достижении хозяйкой Энчантикса. Атрибут удобный, выполненный неожиданно аскетично, совсем не в духе Стеллы. Вещица, видать, фамильная. Перекидывается из кольца в скипетр и обратно по мановению какой-то подозрительно хуёвой магии, к которой я не имею ровным счётом никакого отношения. Сейчас очень нежно и уместно вывалился из перчатки — иначе я дёрнулась бы восвояси, упустив эту значимую для сюжета хрень. Красотища, почти как пресловутый рояль в кустах. Поднимаю взгляд на эффектную блондинку в зеркале. Медленно, ощупью, исследую окованными перчаткой пальцами гладкую поверхность скипетра. Со вздохом подпираю подбородок кулаком и вглядываюсь в до боли медовые глаза отражения — такие привычные на экране, но экзотичные вживую. Всё это, конечно, хорошо. Обалдеть как хорошо. Блестяще, прелестно, очаровательно. Без сомнений — один сплошной шик. Да блеск. Только что прикажете мне с этим делать?