Союз равных

- Ты приказал мне не возвращаться без нетерийских камней. Его кабинет разгромлен основательно и вдумчиво; страницы выпотрошенных книг укрывают пол черно-белым ковром, мебель разбита вдребезги, стены в подпалинах от магического огня. Она восседает посреди этого хаоса на единственном уцелевшем кресле, как королева, и медленно, терпеливо водит по подлокотнику острием кинжала. - Либо ты абсолютный идиот, либо хотел, чтобы я пришла, - Катриона с удовольствием потягивается, поднимаясь навстречу застывшему в дверях Горташу, и демонстративно скрещивает руки на груди. - Что же, вот она я. - Полагаю, после стольких усилий по уничтожению моего имущества ты не откажешься от вина, - разорение, постигшее кабинет, похоже, ничуть не огорчает Горташа; напротив, направляясь к уцелевшему шкафу с напитками, он выглядит почти веселым. - Приятно видеть, что бар по-прежнему избегает твоего… недовольства. Катриона задумчиво наблюдает за тем, как эрцгерцог достает красивые ребристые бокалы и бутылку вина, и рассеянно постукивает кинжалом по бедру. Как много можно узнать о себе всего за несколько мгновений, если провести эти мгновения с правильным человеком. Значит, она уже разносила в клочья его кабинет, и не единожды. И каждый раз бар оставался цел. И Горташ тоже. - Мы были любовниками. На долю секунды бокал застывает в руке Горташа, и уже в следующее мгновение Катриона прижимается к его спине, одна рука на пряжке ремня, другая - почти игриво оттягивает острием кинжала распущенную у шеи шнуровку. - Ты скучал? Воздух становится густым и вязким, как мед, когда она медленно проводит языком по его шее, привкус горячего металла и масляной горечи обжигает горло вожделением и яростной жаждой. Горташ оборачивается так стремительно, что кинжал оставляет на его груди ярко-красную полосу, притягивает Катриону к себе и находит ее губы своими. Когти металлической перчатки болезненно впиваются в ее затылок, и кровавая пелена тумана, затянувшая память, дрожит и плавится под властными прикосновениями его рук, растекается тяжелой волной желания по телу, смешивает прошлое и настоящее в тугой горячий узел внизу живота. Пальцы Горташа бесцеремонно рвут ворот ее кафтана, и кажется, что так было и должно было быть всегда, это дикое, хищное желание прижиматься ближе, пробовать на вкус, обладать целиком и без остатка, и каждое новое прикосновение прошивает удовольствием на грани боли. Пульс Горташа возбужденно частит, кажется, прямо внутри ее головы, похожий на барабанный бой, его кровь должна быть особенно сладкой, кровь тирана, кровь любимца Бейна… Нет. Нельзя. В один туманный шаг Катриона оказывается у дверей, и уже в следующее мгновение без следа растворяется в темноте коридора. О да, думает Горташ, залпом выпивая вино и рассеянно потирая царапину на груди, я действительно по этому скучал.