Когда над Берлином взойдет луна

      Сегодня Холли все больше и больше погружалась в отчаяние, на нее наводил страх подвал, куда они приехали с Артуром. Это было одно из помещений, где они могли продавать-покупать товар, обменивать деньги и многое другое. Там можно было много с кем познакомиться и много чего найти. Темные стены и еле-еле горящие лампочки наводили на неё страх. Холодный пот начинал стекать по лбу, когда она одна стояла в этом коридоре. Он не казался раньше таким страшным, потому что Ингрид всегда ее поддерживала. Она отвлекала ее рассказами и тем, как они сейчас поедут отдыхать, и Вильям будет без конца веселить их шутками, и они будут есть мороженое. Холли стояла и представляла, что Ингрид где-то рядом с ней сейчас. Что мигающие лампочки — это совершенно не страшно, это просто маленькие огоньки. Она мысленно стала воспроизводить голос Ингрид в их последний разговор, и он зазвучал в ее голове. И постепенно Холли очутилась на обычной улице, и на улице был день.       Холли закрыла глаза и вспоминала их встречи, как они обычно проходят. Они всегда шли по главной улице, сворачивали в проулок на заброшенную фабрику, которая стояла тут с конца XIX века, и, залезая на второй этаж, все четверо раскладывали пикник, доставали вино и бутерброды.       Холли всегда садилась ближе к Вильяму, для неё он всегда был несбыточной мечтой, а Ингрид была лучшей подругой. Холли могла часами после пикника лежать у себя в комнате, мечтая о том, что Вильям влюбится в неё и они поженятся, уедут в Америку и они с Ингрид станут самыми близкими родственниками. Но, к сожалению, мечты были недолгими. Потому, как только Вильям улетел на континент с Ингрид, Холли приходилось вспоминать о том, где они работают и что вряд ли все это возможно.       У каждого из них была своя причина пойти работать в столь грязное место, но никто не мог выбрать ничего другого. Однако люди, работавшие тут, всегда цеплялись друг за друга, чтобы хоть как-то, хоть на минуту-другую забыть об этом, а то были радужные и теплые деньки.       Она помнила Вильяма как сейчас. Красивый статный молодой человек, способный, по ее грезам, защитить ее от любой опасности. Если бы не их встреча при столь отвратительных обстоятельствах, всё было бы прекрасно. Холли могла уйти из этого места, потому что она пришла относительно недавно и не несла никакой ответственности, но любовь к Вильяму не давала ей этого сделать. Она хотела, чтобы они вместе покинули черный рынок. Но, в отличие от нее, Вильям увяз по уши.       Холли оставалась несколько раз помогать ему с отчетами и переправкой, он всегда называл ее солнечным зайчиком за ее большие глаза и маленькое личико. Он обещал ей, что, когда в следующий раз приедет, обязательно возьмёт перерыв и они вместе полетят на самолете.       Хлопнула железная дверь, и девушка вздрогнула, снова очутившись в прохладе и спëртом затхлом воздухе, который снова пропитывал ее легкие. Навстречу к ней шел Артур. Он был злым, раздраженным, по одному его выражению лица можно было понять, что что-то плохое должно произойти. Его черное пальто, с торчащими нитками и грязные сальные волосы, запах дешевого курева. Он пролетел мимо нее с такой скоростью, что девушка даже понять ничего не смогла. Холли хотела что-то произнести, но Артур проговорил тихо, что они поговорят потом, в машине. Они молча собрались и ушли. Делая каждый шаг навстречу свету, Холли была счастлива.       Свежий воздух успокоил девушку и, немного переведя дыхание, Артур тоже пришел в себя. Морщины на его лбу разгладились, а губы до этого сжатые в плотную полоску, расслабились.       — Холли, — тихо позвал ее Артур.       Девушка тут же откликнулась, сосредоточив все внимание на своем собеседнике.       — Нам приказали ехать в Германию. И выдали поддельные паспорта, на случай, если их придется предъявлять.       — На континент! — воскликнула Холли. — Но зачем? Мы там не были со времен, когда уехали оттуда.       — Они сказали, что товар нужно доставить в срок. Я имею ввиду золото, но так как Вильям ничего не привез, а вместе с ним и деньги, которые должна была передать Ингрид, то это придётся делать нам. Мы условились с Хельмутом, что он приедет сам, если мы не сможем. Это будет в четверг, — выдохнул Артур, заводя автомобиль.       Холли долго думала что сказать, и в ее голове проносились разные мысли, и воспоминания о том, что ее ждет на континенте.       — Артур, может, они уехали? Просто взяли и наплевали на все и уехали.       Артур махнул рукой, Холли погрузилась в самые кошмарные мысли, она давно не была в Европе. К тому же, если она туда приедет, она вместе с Артуром вряд ли останется без надзора и слежки со стороны немецких властей и правительства, она слышала, как там сейчас следят за иностранцами.       — Подожди. Случилось что-то серьезное, если едем мы, ведь у нас в Германии был еще один человек. Генрих с ним связывался? — в надежде избежать поездки промолвила девушка.       — Нет. Эту работу оставили нам, нужно связаться и, если он не даст ответа, то нам придется тем же вечером выезжать в Берлин.       — Каким образом. Артур? В Германии, я слышала от Ингрид, сейчас все проверяют. Вильям то еле-еле смог достать самолет, и то, своровав деньги. Ты знаешь, что он пошел работать в люфтваффе только поэтому. Чтобы иметь при себе аэродром и документы.       — Паромом. Думаю, что до вокзала нас доставят, а позже мы сядем на один из зерновых паромов, и поедем, — прикинул Артур.       По его наблюдениям, если проникнуть ближе к вечеру, то будет самое то. Большое скопление людей, и нет такой бдительности.       — Артур, тебе не кажется это слишком подозрительным?       — Что именно? — с раздражением в голосе дернулся Артур. Ему надоели ее вопросы, ему надоела вообще вся эта ситуация. Почему именно на него все это повесили? Он никогда не рвался брать ответственность на себя, к тому же такую большую. Зачем вообще рисковать и ехать так далеко?       — То, что мы как бы оказались без связи, — не унималась девушка. Молчание для нее сейчас было очень страшным. Многие вопросы висели в воздухе, требуя ответа сейчас же.       — Холли, я уже привык ко всему, — со злостью проговорил Артур.       Девушка ничего не ответила, а только отвернулась и смотрела на дорогу, уходящую далеко за горизонт.       Мужчина вел машину. Сидящая рядом Холли немного раздражала его. На него свалилась внезапно огромная ответственность. Артур умилялся Холли, да и с Генрихом они были в хороших отношениях, он был старым связистом, работавшим еще при царях. Он не любит ни Ингрид, ни Вильяма, считая их слишком высокомерными и не вписывающихся в их компанию. И Генрих, и Холли, и он знали, что Вильям и Ингрид пришли работать сюда ради денег. Артур вырос в приютах Германии и до тринадцати лет был совершенно не примечательным мальчишкой, пока его не усыновила семья из Британии, — так он попал сюда. Холли же попала сюда с Ингрид и Вильямом. ***       На том конце провода никто не брал трубку, сверяя время, Холли еще раз убеждалась, что Генрих должен был быть у себя дома в это время. Что-то явно происходило, и осознание, что Холли этого не знает и не понимает, злило и Артура, и ее саму. В голову закрадывались всякие мысли. А если Вильяма и Ингрид обнаружили и теперь допытывают в подвалах гестапо, как немцы это умеют делать? И кто-то из них прокололся и теперь бежать нужно, и Холли, и всем остальным, находящимся тут на острове людям. Конечно, сеть черного рынка была большой и объемной, и в ней было много ходов, и стран, и людей задействовано, но все они так плотно были сплетены в этом коконе, что потянешь за одного и выпадут все. Она судорожно сжимала трубку, и судорожно проверяла правильность набранного номера. Артур, сидящий рядом, то вставал и проходил по комнате, то обратно садился и смотрел в потолок, зависая где-то своих мечтах.       — Ну что, не отвечает? — безразличным голосом проговорил Артур.       — Нет, не отвечает, я просила девушку подключить около двадцати раз. Уже второй час пошел. Артур, мне это не нравится. Может, нас обнаружили?       — Вряд ли, Холли. Ингрид не такая дура, да Вильям очень аккуратный, правда загадка, что случилось с Генрихом. Кто и мог проколоться, так это Генрих, он был хорошим, но всегда боялся, что его возьмут. Он давно в списках гестапо, может обнаружили и его, нам придется ехать и узнавать.       — Генрих? Нет, он не мог. Он очень надежный, к тому же вспомни, сколько раз он выручал нас, — продолжая отстаивать достоинство Генриха, уверяла Холли.       — Холли, ты много что не знаешь об этой жизни. И у тебя ужасная черта характера для нашего времени — видеть в людях только хорошее, даже при самом дрянном раскладе, — мужчина встал и направился за верхней одеждой.       Холли продолжила бы дозваниваться, но вместо этого она отставила от себя телефонную трубку, и сама пошла собираться, в десять вечера их ждал самолет. Они прилетят поздно ночью.