***
После того вечера Чимин понял, что все его старания бесполезны, и что он хочет вычеркнуть этого человека из жизни раз и навсегда, чего бы это ему не стоило, ведь, если честно, Пак успел привязаться к альфе и начал испытывать чувства к тому, которые решил тщательно скрывать. И как бы ему не было больно сейчас избегать и игнорировать того, омега был решительно настроен. И даже сидя вечером на краю кровати, поджав ноги к груди и растирая по щекам горькие слёзы, когда глубоко в груди засело предательское чувство одиночества, Чимин давил желание напомнить о себе. Как бы юноша не хотел увидеть старшего, почувствовать этот приятный запах шоколада и заглянуть в эти чёрные глаза, он не станет, и лучше пострадает пару недель, чем снова свяжется с Кимом.***
В такой неприятной атмосфере пролетела ещё одна неделя. Чимин уже более-менее свыкся с этим неприятным скребущим чувством внутри. А вот Намджуну было всё хуже и хуже, тот стал вновь прогуливать уроки и постоянно ночевать у Хосока. И только сейчас старший признал. Признал, что невероятно любит этого маленького хрупкого омегу, так любит, что мысли в кашу, что грудь огнем горит и слёзы наворачиваются от такого долгого разрыва. Так сильно любит, что хочет обнять и не отпускать, хочет гладить по мягким волосам и целовать в рыжую макушку и маленький носик. И только сейчас тот понял, насколько огромную ошибку он совершил, он бы обратился к другу за советом, да вот только стыдно. А ведь Чон говорил. Он говорил, что надо прекратить, говорил, что надо принять, говорил что…что надо извиниться… точно! Извиниться! Брюнет буквально подорвался с места, вылетая из квартиры друга и сразу же направляясь к дому омеги. Где-то на полпути Ким видит небольшой бар с неоновой вывеской, и какой-то чёрт дернул его зайти туда, ведь «выпить немного для смелости не помешает». Сколько альфа выпил и сколько провел там времени — он не знает, тот сбился со счета примерно на третьей рюмке, ведь считал себя чересчур трезвым для извинений за такое количество косяков, которые тот совершил за столько лет.***
Время близилось к 9. Чимин медленно потянулся, откидываясь на стуле назад и протяжно зевнул. Он наконец-то закончил с домашкой, и его ожидали 2 дня спокойных выходных, о которых так мечтал тот. Хоть Тэхён и предлагал сходить куда-то прогуляться, или же сходить в это злосчастное кино, Пак наотрез отказался. Мальчику было необходимо вернуться в прежний темп, уделить время себе и посидеть наедине с мыслями. Тот встал с места и, аккуратно сложив тетради с учебниками в одну стопку, направился в ванну. Стоя под струями горячей воды, юноша медленно водил кончиками пальцев по торсу, наблюдая, как стекают капли воды, пока в мыслях опять появлялся альфа, и как бы сейчас хотелось, чтобы он был рядом, и как же ему хотелось бы почувствовать его крепкие руки на своем теле…что? Быстро отдёрнув себя от подобных мыслей, Чимин потёр лицо ладонями, жалобно простонав — неет, этого еще не хватало… Закончив с водными процедурами, омега накинул халат на влажное тело, и, завязав его, направился в гостиную, так как планировал посмотреть какую-нибудь небольшую документалку перед сном. Но не успев дойти, тот услышал звонок в дверь и замер в рассуждении о том, кто бы это мог быть в такой час. Вряд ли Тэхён поимел наглость прийти не предупредив. Подойдя, тот посмотрел в глазок, после чего измученно закатил глаза, с шумным выдохом потирая переносицу. — Ты какого чёрта припёрся? Ты время видел? Я тебе что неясно сказал в тот раз? — Открыв дверь и не давая альфе вставить хотя бы слово, напал на того младший, но не успел он продолжить свою яростную тираду, как Ким без спроса буквально втиснулся в квартиру, наваливаясь на хрупкое тело. Будучи в таком близком контакте с брюнетом, Чимин почувствовал в знакомом аромате шоколада яркую примесь алкоголя и поморщился. — Боже мой! Да ты точно издеваешься! Ты ещё и пьян?! — взъелся Пак с новой силой, пытаясь отпихнуть от себя пьяную тушу, но Джун лишь сильнее прижимал того к себе, после вовсе утыкаясь ему в шею и жадно вдыхая аромат того. — Не прогоняй меня… — куда то в шею, шепотом начал старший — Я так скучал… — тот прижался губами к нежной шее омеги, оставляя горячий поцелуй. — Ащ! Ким, ты не в себе чтоли?! Отцепись от меня! — омега вновь попытался вырваться, ведь понимал, что долго он так не протянет, но старший, будто каменная стена, даже не сдвинулся. — Прости меня…прости меня, Чим, я такой идиот — уже более жалостливым голосом продолжил тот, и казалось, что он вот-вот перейдет на плач — Я не могу без тебя…мне так жаль…прости за всё… Джун игнорировал все выпады младшего, продолжая говорить своё. Слова уже были менее разборчивы, из-за алкоголя язык безбожно заплетался. — С чего бы вдруг ТЕБЕ просить у меня прощения? — омега был непреклонен, пытаясь подавлять те бушующие чувства, что скопились в груди и, казалось, вот-вот вырвутся, и младший начнет успокаивать того, утверждая, что обиды не держит, но ведь это ложь… — Ты мне нравишься…дико нравишься. Я боялся признать это, боялся дать слабину. — Поэтому решил издеваться надо мной? — Извини… — пробубнил тот, нехотя отстраняясь от столь манящей шеи. — Да прекрати же ты! — омега наконец-то отцепился от хватки брюнета и быстрым шагом направился к окну, слегка дрожащими руками открывая его и беря с подоконника сигареты (при таком стрессе трудно не закурить). — Ты думаешь что отделаешься простым «извини»? — рыжий поджег сигарету и затянулся, когда услышал позади себя шаги, а дальше длиные тонкие пальцы вырвали сигарету с рук того. Намджун сделал затяжку, а далее приблизился к лицу младшего и, медленно выдохнув дым, неожиданно затянул того в поцелуй. Чимин толком не успел сообразить, когда руки того легли ему на талию, притягивая к себе. Пак понимал, что альфа слишком пьян, понимал, что, возможно, это всё ложь и утром тот вообще ничего не вспомнит, но сука, как же он хотел этого, и когда выпал такой шанс, парень просто не смог сдержать эмоции в себе и оттолкнуть брюнета. Поддавшись напору Джуна, тот начал активно отвечать на поцелуй, размыкая губы и пропуская ловкий язык старшего, пока внизу живота разливалось приятное тягучее тепло. Горячая рука медленно скользнула под халат, плавно проводя по груди, а после двигаясь вниз и неспеша очерчивая пальцами каждый рельеф тела. Наверное, в этот момент Чимин был рад тому, что на нем халат, так как из-за него не было заметно, насколько сильно намок юноша. — Тебе не идет курить… — пробубнил старший, почти не отрываясь от пухлых губ омеги. В тот же момент он тушит только закуренную сигарету, выкидывая ее в окно, не отрывая своего одурманеного взгляда от медовых глаз. Вернувшись в эту реальность, Чимин понял, какую огромную ошибку он совершил, после, вырываясь из рук старшего, волком посмотрел на того. — Сначала ты издеваешься надо мной больше трех лет в школе, потом, о боже! Решаешь вести себя нормально, потом опять начинаешь вести себя как последний гондон, а сейчас ты заваливаешься ко мне домой, пьяный в дерьмо, начинаешь меня лапать и затирать что то про любовь…чертов Ким, блять, Намджун…ты серьезно?! — Хоть Чимину было безумно приятно слышать всё это от альфы, тот понимал, что в нём сейчас говорит алкоголь, и что завтра будет как раньше, и Пак решил закончить начатое. — Выметайся к хуям собачьим из моей квартиры, я видеть и знать тебя не хочу. Если понадобится, я ради этого перейду в другую школу, или перееду в другой город, чтоб глаза мои тебя не видели. Конечно же, Пак приувеличивал и всего лишь хотел припугнуть Джуна, но видя это лицо…этот потеряный взгляд, который наполнялся болью, а после пониманием, внутри самого Пака что-то треснуло, а может и вовсе разбилось, да так громко, что, наверное, и сам Намджун мог это услышать. В ответ на все это Ким лишь медленно кивнул и, пробормотав очередное несильно внятное извинение, шатаясь, направился на выход из квартиры. Наблюдая за этой жалкой картиной Паку очень хотелось остановить того, попросить остаться, извиниться за свою грубость и простить того за всё, что он сделал, и, может, наконец простить его, простить и поговорить как нормальные люди. Но он не смог.