Обречённые на музыку

Девушка проснулась в непонятном для неё месте. Первое, что она ощутила — это ужасная головная боль и слабость во всем теле. Слегка придя в себя, она начала взглядом осматривать помещение, в котором находилась. Это явно была не машина, в которой она уснула. Что-то похожее на подвал. Уши сразу уловили музыку, которая исходила от фигур, сидящих перед ней. Рассмотреть их в деталях она не смогла, потому что как только она поняла, что не может пошевелить ни ногой, ни рукой, ни даже головой, она начала ужасно сильно паниковать, и было уже не до людей перед ней. Она начала вспоминать, как она сюда попала, и все, что она смогла вспомнить — это мутные отрывки того, что происходило вчера. Кажется, что она ехала от своей бабушки и попала под дождь. Память начал проясняться. Да, она переждала у какого-то милого паренька дома. Или у двух парней?.. Соображала она очень плохо. Анна подняла глаза вновь на фигуры перед ней и смогла в одной из них разглядеть того самого милого Колю, узнав его по волосам. Он сидел на стуле и… Играл на пианино? Девушка вовсе не понимала, что происходит. Это сон? Она все ещё была связана, и ей это вовсе не показалось, нет. Она не могла пошевелить абсолютно ничем, и её разум достаточно прояснился, чтобы осознать всю опасность ситуации. От того, что ее конечности были крепко привязаны к стулу кожаными ремнями, девушка тут же ощутила такой испуг, который не испытывала ещё никогда в своей жизни. Она ужасно сильно хотела кричать от страха, но все, что у неё получилось выдавить из себя — это лишь мычание, ведь у неё во рту был кляп. Она инстинктивно начала дёргать всем телом в надежде вырваться и отстегнуть от себя хотя бы один ремешок, но ничего не получалось. Услышав громкие звуки, которые она издавала, человек, сидевший рядом с Николаем, посмотрел на неё, а затем улыбнулся. Только сейчас она увидела, что тот держал у себя в руках виолончель, которая сейчас уже аккуратно стояла, облокотившись на стену, а человек этот приближался к ней. Когда он подошел ближе, она наконец смогла различить в нем Федора. Ну, конечно. Это же тот самый парень, с который жил Коля. Она очень сильно надеялась, что все это просто ужасный сон, просто сон, не более, но все было слишком реалистично. Темноволосый приближался к ней медленно, шагая в такт музыке, которую продолжал играть Николай. Глаза Анны округлились, а дыхание участилось, когда парень уже стоял перед ней, чуть склонившись над стулом. Его рука приближалась к лицу девушки, и Анна хотела повернуть свою голову, но та была слишком хорошо зафиксирована чем-то металлическим, поэтому у неё не получилось это сделать. — Наконец-то очнулась. — сказал он, взяв её за подбородок и вглядываясь в её испуганные голубые глаза, будто питаясь её страхом и беспомощностью. Говорил он вовсе не картаво, как Анне рассказывал Николай, вовсе нет, только у него во рту было что-то очень странное… — Я сейчас сниму с тебя кляп и ты послушно откроешь свой рот, не издавая ни звука, хорошо? Я не очень люблю крики. — он аккуратно развязал свёрток из тряпки на её затылке, из-за прикосновения девушка сильно дернулась. Только сейчас она начала осознавать, насколько была наивна, доверяя этим парням. Она пыталась вспомнить, как она попала сюда, но в голову не приходило ни малейшего воспоминания. Все, о чем она могла сейчас думать, так это то, что ждёт ее дальше. В голове промелькнула мысль о том, что эти двое какие-то насильники и извращенцы, из-за чего её стало даже немного подташнивать. В голову лезли мысли «за что мне все это?», «что я сделала?». Тело начало трясти, а когда её рот был свободен, она начала громко кричать, в надежде, что её услышит хоть кто-нибудь и поедет спасти. — Ну я же просил не кричать! — злобно ответил темноволосый, хмурясь. Когда девушка поняла, что кричать бесполезно, она просто начала реветь, безумно боясь происходящего и все ещё надеясь на то, что она вот-вот проснётся. Федор взял её за подбородок, заставляя приоткрыть рот, и начал очень внимательно что-то рассматривать, оттягивая щеки чуть в сторону пальцами в перчатках, будто стоматолог, только вот Анна сейчас была вовсе не в стоматологическом кресле. Он абсолютно равнодушно относился к тому, что девушка дергалась, все ещё в панике пытаясь вырваться, не реагировал на слезы на её щеках и отчаянные звуки, которые она издавала, надеясь на чудо. — У нее прекрасные ровные зубки. То, что надо. — сказал он, обращаясь к Николаю, который все ещё продолжал играть на музыкальном инструменте. — Ты слишком увлёкся игрой, Коль. Больно же, хватит. — раздражённо сказал он. — Извини, я и впрямь увлёкся. — сказал он, напоследок проведя пальцами по всем клавишам пианино. — Ай! — выкрикнул темноволосый. — Извини. Привычка. Я всегда так делаю, когда прекращаю играть. — блондин встал со стула и тоже начал приближаться к ним, из-за чего девушка напряглась ещё сильнее, понимая, что сейчас будет что-то просто ужасное. — Ч-что вам нужно? — в слезах спросила Анна, смотря на этих двоих. — Иди уже объясни ей, что происходит, а то измучалась бедная. Ты же с ней больше всего общался. — Фёдор ушёл куда-то назад, начиная доставать что-то из ящиков позади. — Дорогуша, если ты уже нас возненавидела, то не стоит. — сказал Николай прреводя взгляд на связанную. — Что происходит? — дрожащим голосом, пробубнила она, сильнее вжимая себя в стул, когда тот подошёл к ней ближе. — Понимаешь… Это очень тяжело объяснить обычному человеку… — начал, он, смотря ей прямо в глаза. — Мы не совсем обычные люди, как ты могла подумать. — Да мне плевать, кто вы! Отпустите меня! — ужасно громко и явно в панике выкрикнула она, перебивая его. Всё, что она поняла после его пары слов так это то, что они — ненормальные и повернутые психи. — Пожалуйста… Отпустите. — она вновь начала плакать. Николай лишь неодобрительно посмотрел на неё и взял в руки кляп, который ранее Федор отложил на стол, стоявший рядом с ней. — Перебивать — это очень некультурно! — недовольно сказал тот, вновь вставляю ей все ту же мокрую от слюны тряпку и туго завязывай её за головой. — Просто выслушай, и ты поймёшь, что мы не маньяки, а просто те, кто хочет стать обычными людьми, понимаешь? — продолжил он. — Ты, наверное, обратила внимание на мои волосы. Что думаешь? Правда уродство, да? — спросил он так, будто та могла ответить. — Эй! Я же спросил, значит нужно отвечать! — громко и грубо сказал он, но ответа все ещё не было. — Я специально стараюсь для тебя и задаю такие вопросы, чтобы на них можно было ответить кивком головы, так что отвечай! У меня уродские волосы? — ужасно громко и озлобленно чуть ли не прокричал он, из-за чего девушка лишь пару раз махнула головой в знак согласия, лишь бы ей не сделали больно. — Коль, не стоит так злиться раньше времени. Успокойся. — сказал голос за спиной, а затем вновь послышались звуки того, как что-то достают и кладут рядом с ней на стол. — Да, извини. В общем… Это не волосы. — резко сменив эмоции, произнес Николай. Сейчас он больше грустил, чем злился. — Это много тонких струн, которые заменили мне волосы, понимаешь? Нет? — девушка уже не знала, что ей делать, но в итоге она утвердительно помотала головой, все еще не понимая ровно ничего. Ее глаза были переполнены шоком и ужасом. Анну посетили две мысли: первая — эти двое полные психопаты, которые живут в своём выдуманном мире, а вторая — он говорит правду, ведь если приглядеться, то волосы и вправду смахивали на струны. — Хорошо. У Федора проблема в другом. Помнишь, я говорил, что он картавит, да? Так вот. На самом деле у него просто вместо зубов клавиши пианино, понимаешь? — сейчас до девушки наконец дошло, зачем её связали и что с ней собираются делать. Из-за мысли, что посетила её голову, она вновь приняла попытки орать и дёргаться, пытаясь вырваться. Она безумно сильно испугалась, а сердце застучало так, будто вот-вот выпрыгнет из груди. — Ты очень умная, если поняла, что мы от тебя хотим. Но ты тоже нас пойми, дорогуша, мы хотим быть обычными людьми. А чтобы ты на нас не держала зла и смогла точно понять, что мы не маньяки, а лишь обделенные природой, то мы удостоим тебя чести почувствовать ту боль, что испытываем мы. — Николай улыбнулся все также, как и прежде, но эта улыбка казалась уже вовсе не милой, а безумной и пугающей. Анна пыталась кричать, но все было бесполезно. Так сильно она не хотела жить ещё никогда. Она обзывала себя такой дурой из-за того, что повелась на эти сладкие речи о мирной жизни двух парней подальше от всех. Она ругала себя и молила Бога о помощи. — Мне кажется, что она все равно никогда нас не поймёт. — сказал Фёдор, наконец подходя ближе к Коле и ставя ещё что-то на стол. Что именно там было, девушка могла увидеть лишь боковым зрением, ведь головой все также было не повернуть. Она смогла рассмотреть лишь картонную коробку, но что именно там было, она не знала. В любом случае дрожь в теле нельзя было бы успокоить, даже если бы там лежали прекрасные ромашки. — Думаю, что она сможет. Я правда очень хочу, чтобы она поняла, насколько нам тяжело. — ответил тот. — Мы же все равно в итоге её убьём, верно? — Фёдор принялся пододвигать небольшую табуретку ближе к стулу, где сидела Анна. — Да. Но понимание нужно не ей, а мне. Моя душа будет спать спокойно, если мы оправдаем себя перед невинной девушкой. — заявил Коля, пододвигая вторую табуретку уже за стулом. До Анны сразу дошло, зачем он поставил её именно туда. Сегодня она посетит одновременно и стоматолога, и парикмахера. О, Боже. Она зажмурилась, а на щеках её вновь заблестели слезы отчаяния. — Ладно, как скажешь. — промолвил тот, опускаясь и присаживаясь перед ней. — Черт, я же специально снял с неё кляп, зачем ты опять одел? — он недовольно взглянул на Колю, который уже стоял сзади. — Она перебивала меня. — равнодушно произнес тот, аккуратно проводя рукой по её волосам. Фёдор лишь закатил глаза и принялся вновь развязывать эту чёртову грязную и мокрую тряпку. Девушка уже не издала ни звука, потому что это было бесполезно. Всё, что она могла сделать сейчас — это закрыть глаза и надеяться на скорейшую смерть без мучений. — Милейшая, у тебя просто шикарные волосы. — Николай провел рукой по мягким и длинным светлым волосам. — То, что надо. — прошептал он, руками, продолжая зачесывать их назад. Федор, тем временем, взял что-то похожее на стоматологический расширитель для рта, только металлический и выглядящий, как орудие пыток из 19 века. Он начал аккуратно фиксировать его во рту Анны. Та пыталась сопротивляться ему, но ничего не выходило. Как только все было сделано, она почувствовала, что не может закрыть рот, из-за чего начала рыдать ещё сильнее, а паника полностью окутывала её тело. Предвкушение чего-то ужасного — это безумно страшно. Свое тело она уже, кажется, не контролировал вовсе, и оно само двигалилось, пытаясь вырваться. Одновременно с этим девушка почувствовала как к её голове, там, где росли волосы, прикоснулось что-то холодное. — Думаю, эти будут в самый раз. — пробубнил себе под нос Николай. Что именно он имел ввиду, Анна не поняла. Сейчас она думала лишь о том, чтобы выжить, и надеялась, что эта её поездка к бабушке была не последней. Как только ей завязали глаза чёрной повязкой, через которую не было видно абсолютно ничего, её сердце будто остановилось, вместе со всем телом. Она уже не пыталась вырваться, она просто окаменела от страха, понимая, что уже сейчас начнутся самые ужасные минуты в её жизни. Палец в перчатке аккуратно коснулся её заднего зуба, и она уже, кажется, почувствовала боль. После палец заменило что-то твёрдое и металлическое, что обхватывало зуб со всех сторон. Резкое движение руки и адская боль, которая сопровождается ужасным криком. Когда тебе без анестезии вырывают коренной зуб — это ощущается просто отвратительно. Десна горела, а по рту и подбородку стекала кровь, капая на одежду. Это даже близко нельзя было сравнить с теми ощущениями, которые ты испытывал, когда тебе вырывали молочные зубы в детстве. Боль была ужасная, а из глаз вновь выступили слезы, которые контролировать было просто невозможно. Затем девушка почувствовала, как к месту, где раньше был зуб, прикоснулось что-то маленькое, но это прикосновение заменилось на давящие на рану движения, будто этот маленький предмет, хотели затолкнуть прямо в то место, где раньше был её нормальный зуб, и это правда была ужасная пытка, а крики и слезы все продолжались. Причём на все мучения девушки оба парня реагировали хладнокровно, не издавая ни звука. Эти психи серьёзно думают засунуть что-то в рану, вместо коренного зуба, будто это реально может произойти? И, наверное, все же чёрная магия существует, ведь Анна почувствовала, как кровь уже почти не течёт, будто рану в десне чем-то заткнули. Все ещё было ужасно больно, от инородного тела во рту, но в остальном это ощущалось как целостный новый зуб, лишь немного изменённой формы. Абсолютно плоский и будто пластмассовый и, проводя по нему языком, она вновь не могла сдержать слезы, понимая, что такую боль она испытает ещё ровно 31 раз, и она точно лишится человечности навсегда, даже если и выживет, и эти монстры изуродуют её на всю оставшуюся жизнь, если она вообще сама захочет жить после такого. — Замечательно! Замена первого зуба прошла успешно. — с радостью в голосе произнес Фёдор, смотря на проделанную работу. — Это хорошо. А мне сейчас волосами заниматься или подождать, пока ты закончишь? — спросил Николай, продолжая нежно перебирать красивые волосы Анны. — Думаю, можешь начинать. Чем быстрее мы управимся, тем быстрее мы станем нормальными людьми. — ответил тот, уже начиная трогать второй зуб. Он явно хотел покончить с этим побыстрее, поэтому вновь это ужасное ощущение прикосновения маталла к уже другом зубу и вновь сильный рывок. Всë по новой. Десна горит ещё сильнее, вопли не прекращались, а новый «зуб» уже на месте. Каким удивительным образом он крепится и плотно держится, будто и вправду новый, Анна даже и не думала, ведь сейчас все её внимание было сосредоточено на адской боли. Тем временем, на её голове было аккуратно выдернуто пару волос с помощью чего-то вроде щипцов, и по сравнению с теми ощущениями, которые были ранее, — это было сравнимо с лёгким поглаживанием по голове. Но когда на одном участке образовалась небольшая лысина, девушка почувствовала, как кожу её головы будто пронзили острой иглой, вживляя внутрь что-то очень тонкое, словно кукле, ей начали прошивать новый ряд волос из другого материала. Голову будто пронзили насквозь, добираясь до самого мозга, а кровь вновь начала течь, стекая по лбу и капая на повязку на глазах. Адская боль не прекращалась, и она ревела и молилась Бога уже не о том, чтобы выжить, а о том, чтобы она умерла прямо сейчас, и эти мучения наконец закончились. Оба эти парня продолжали свою работу, будто не чувствуя страдания живого человека перед ними, что ревёт и кричит, будучи связанным. Делать они всë старались быстро, и работа явно была достаточно кропотливая. Когда эти мучения повторились одновременно, сопровождая друг друга, словно гроза и молния, что являлись виновниками всего происходящего, её организм был не в состоянии терпеть такой ад, и она отключилась, а всю остальную работу эти двое продолжали с её размякшим телом, не обращая внимание на огромное количество крови и на то, как постепенно они уродовали её. * * * — Федь, как ты думаешь, нам тоже будет больно, когда мы будем делать также себе, только немного наоборот? — спросил Николай, закончив наконец эту безумную и кропотливую работенку и возвращаясь к своему любимому инструменту, начиная наигрывать давно изученную и любимую свою мелодию. — Ну… Тебе я точно буду делать все как можно аккуратнее. Тем более, мы и так уже привыкли к этой боли. Думаю, что ничто уже не сравнится с ощущением того, как двигаются твои зубы. — сказал он, играя на своей виолончели. Они звучали очень складно, ведь научиться играть на инструментах, которые напрямую были связаны с их телами, заставила сама жизнь, что решила так мило над ними поиздеваться. Прошло уже несколько часов с тех пор, как девушка отключилась, и все это время эти двое трудились не покладая рук, пока полностью не закончили свой новый шедевр. Они вместе создали ещё одного человека в этом мире, который сможет понять их боль, понять все, через что им обоим пришлось пройти. Анна вновь очнулась. Мгновенная мысль, что посетила её голову — ей все приснилось, она вновь в машине и сейчас поедет домой, но нет… Всë тот же подвал, всë те же играющие люди, абсолютно такая же ситуация. Это все был вещий сон? Она попала во временную петлю? Сейчас все эти мучения повторятся заново? Нет. Они уже прошли и закончились успехом. Открыв глаза, она увидела перед собой огромное зеркало, не успев рассмотреть себя, она почувствовала ужасную боль кожи головы и во рту. Её волосы были словно живые, они будто двигались, переплетаясь друг с другом и кружась в танце. Зубы тоже не были прикованы к месту, как раньше. Эта музыка уже не была слышна от фигур перед ней, она слышала её где-то внутри себя, у себя в голове, что просто сводило с ума. Она не могла сейчас нормально думать и функционировать, ведь буквально все её тело пронзало этой ужасной мелодией. Теперь, чтобы прийти в себя и оглянуться вокруг, ей понадобилось несколько минут. Все, что она видела было очень размыто, но то, что она смогла увидеть, посмотря в зеркало — это лишь остатки её изуродованного лица. Её голова не была закреплена сейчас и она могла внимательно рассмотреть себя со всех сторон, надеясь, что это был лишь кошмар, что она все ещё спит и проснётся точно вот прямо сейчас, ведь просто невозможно поверить в то, что твои зубы, аккуратно сложенные в мешочек, лежат рядом с тобой, а во рту твоём их заменяют клавиши пианино, что все ещё продолжают непрерывно играть, а вместо волос, что сейчас лежат позади тебя, струны, так больно впивающиеся в голову. С губ сорвалось тихое «нет», повторяясь раз за разом, в конечном итоге переходя на крик отчаяния, что так прекрасно сливался с ужасной мелодией виолончели и пианино. Мозг уже не воспринимал реальность за действительность, отрицая все, что находилось вокруг Анны. Так вот, что чувствует человек, когда сходит с ума… — Ну что, дорогуша, теперь ты понимаешь нашу боль? — спросил Николай, все ещё сидя за инструментом. — Не стоит спрашивать о таких вещах, Коль. По её крику и так все ясно. — ответил Фёдор, зловеще улыбаясь. — Теперь она такая же, как и мы.