RED 2.0

— Судьба действительно непредсказуема, — посмеявшись, Се Лянь, отпил из исходящей паром чашки. — Поздравляю с помолвкой. — Спасибо. Теперь буду драться с этой гюрзой в два раза чаще, — Фэн Синь отозвался, опрокинув в себя остатки пива — увесистый бокал гулко пристукнул по деревянной стойке. — Если мы будем составлять постельный график по победам, на церемонию тебе лучше прийти в фате, — Му Цин съязвил, втянув последний моток собы. — Подавальщик, две гедза, один одэн и… — вопросительный взгляд на Фэн Синя. — Якинику. — Якинику. Старик-владелец ятая кивнул и кликнул студента-подмастерья, чтобы тот резал мясо — сам кинул моток лапши на черный прямоугольник плиты, застучал лопатками, взбалтывая шипящий маслом куль. Фонари ятая облепили светлячки — на небе давно стояла луна, павильон на колесах светился в ночи, как маленький огненный дух. Фэн Синь с Му Цином спорят не всерьез — у обоих на безымянных пальцах поблескивают золотистые ободки колец. Происходящее кажется Се Ляню немного нереальным. Нет, разумеется, он рад за друзей. Просто не укладывалось в голове, что однажды скрытный, шипливый, как кот, Му Цин сможет преспокойно шутить с объектом своего показного презрения на скользкие темы. Не говоря о большем. — Америка — благоприятная страна. Устроитесь на официальное место? — И так и сяк, — Фэн Синь неопределенно повел рукой. — Сейчас у Сяо Ву не совсем легальный бизнес, но он уже договорился с этим… как его? — Дрейк Манчестер. — Ага, с Дрейком — у него штат на пять человек, раскидают так, что один дает крышу, другой — боевиков. Взаимовыгодный брак, — Фэн Синь усмехнулся, приложился к очередному бокалу — слизал с губ белую пенку. — По обязанностям практически то же, что в Сяньлэ — я командую отрядом и натаскиваю зелень, Му Цин обеляет бухгалтерию. — Угу, — Се Лянь ухнул в пустую чашку. Разговоры о чужом светлом будущем вызывали в нем смятение, мысли слипались в бестолковый, аморфный ком. Стоило на шаг ступить из теплого сонма ятая и реальность смыкалась у него на шее кредитом под десятипроцентную ставку. — Кстати, у Сяо Ву вакантна должность мобильного тактика. Если что, можем порекомендовать тебя, — Фэн Синь обронил как бы между прочим, но для Се Ляня слова прозвучали, как бросок кирпича на жестяную крышу. Чувство, что ради одного этого предложения затевался весь разговор окончательно развеяло магию момента. — Фэн Синь, я даже не знаю английского, — Се Лянь сдавленно отшутился. — Ты сдал HSK6 на девяносто баллов. Английский — фигня! — Фэн Синь скривил брови, не понимая, что не так. — У Сяо Ву перспективное предприятие и у меня мало опыта, чтобы как следует всех там построить. А у тебя стаж и навыки. — Фэн Синь, Му Цин, я действительно не могу… — Се Лянь, Сяньлэ уже не будет прежним. Се Лянь чувствует, как глохнет в ушах — Фэн Синь продолжает говорить, но слова слышатся, словно сквозь воду, словно их разделил болотистый, сизый туман. — Эти скоты обращаются с тобой, как с половой тряпкой, а ты не можешь сказать слова против, потому, что ублюдок Цзюнь У засунул тебя на самое дно. Ты один можешь дать фору им всем, но вместо этого продолжаешь прозябать в том болоте. Я понимаю, это тяжело, но тебе давно стоило… — Фэн Синь, — Се Лянь растянул губы в невыразительной улыбке. — Можно я допью твое пиво? — А… Угу. Одним махом Се Лянь залил в себя остатки пива. Движение выглядит слишком отточенным для непьющего человека. — Уже поздно, — Се Лянь поднялся со скамейки, подобрал поношенный пиджак. — Был рад повидаться. Сообщите мне точную дату, чтобы я прислал подарок на свадьбу. — Мы пришлем тебе билет! — Растерянный Фэн Синь подался вперед с неверной надеждой, но Се Лянь лишь на миг обернулся, бросая натужную улыбку: — Хорошо. Спасибо, — и, весь какой-то сгорбленный и маленький, удалился прочь. — Оставь, — Му Цин придержал Фэн Синя за руку, уткнулся лицом в ладонь с выражением безнадежной досады. — Пока он сам не отпустит прошлое, мы его не утянем. Путь домой — в квартирку на окраине Пудун — Се Лянь проделывал через неприметные дворы Пуси. Круг выходил внушительный, но цены в магазинах различались — вода в фирменной бутылочке Evian в магазине Пуси стоила почти на пятнадцать юаней дешевле, чем в Пудун. В тусклом, зеленоватом свете круглосуточного магазина Се Лянь механически рассматривал красный лейбл. В бытность «наследным принцем» он легко мог явиться в офис Сяньлэ с какой-нибудь Nongfu Spring за два юаня и никто не сказал бы слова — когда богатый господин с Ролексом на запястье покупает воду для «низшего сословия», это считается милой причудой. Когда «низшее сословие» покупает воду для «низшего сословия», это считается поводом для того, чтобы брезгливо поморщить нос. Краем сознания Се Лянь догадывался, что Evian не спасает его имидж — бедняк, который экономит на рисе, чтобы купить воду со статусным лейблом выглядит еще более убого, чем бедняк живущий в соответствии со своим достатком. В последнее время, отдавая за лейбл деньги, на которые он мог бы купить себе трехдневный запас еды, Се Лянь задавался вопросом — для кого именно он это делает? Для воротничков и увальней из Небесного Царства, что скользнут по нему взглядом, каким смотрят на покосившуюся мебель? Или для «наследного принца», что погиб вместе с сияющим миражом прежнего Сяньлэ, но возродился в виде злого духа, который преследует несчастного Се Ляня по пятам, утробно воет на ухо: «я жив и я — это ты»? — Двести восемьдесят пять юаней, — угрюмый кассир в форменной кепи сообщает, не глядя на Се Ляня. Опять подорожало? Се Лянь мысленно подсчитывает расходы. От его последней получки осталось триста, если он хочет, чтобы денег хватило на обед, от аренды на самокат придется отказаться. Воспользоваться общественным транспортом? Это около десяти юаней и проснуться придется не за два, а за три часа до восьми и… В какой-то момент Се Лянь замечает, что стоит в ступоре минуту или две. Кассир косится в его пустые, застывшие глаза. Ох. Кажется, он ненавидит свою жизнь. Ночной воздух не успокаивает, лето в наэлектризованном Шанхае выдалось на редкость душным. Се Лянь тер мешки под глазами, тащился домой через грязноватые дворы. Бутылочка Evian оттягивала руку, как кирпич. Хотелось забыть обо всем и повыть на луну. Странный шорох справа привлек внимание. Се Лянь обернулся — чтобы обнаружить, как у поваленных мусорных баков несмело копошится маленький силуэт. Сперва Се Ляню показалось — дворняжка со свалявшейся, черной шерстью. Однако, заметив движение рядом, существо обернулось. Се Лянь застыл. Огромным, запавшим темным глазом на него смотрел маленький ребенок. Лет шесть или семь, болезненно худой, полупрозрачный в белесом свете потрескивающего фонаря. Половину лица скрывали грязные бинты, отросшие черные волосы торчали немытым кулем, ступни со сбитыми ногтями босы. На острых плечиках, как на вешалке, висит некогда белая, свободная роба в бурых, запекшихся разводах тут и там. В руке мальчик цепко сжимал подгнивший, надкусанный бургер. Мальчик смотрел на него, как дикое животное, что в своем лесу увидело человека — непонятная образина, от которой не знаешь, что ожидать. Краем глаза Се Лянь заметил белый огонек — повихляв у фонаря, он приземлился мальчику на плечо. Бабочка. Внимание привлек тихий шорох — Се Лянь оглянулся — он не заметил, когда на слабоосвещенный круг слетелось столько насекомых. Грушевые Павлиноглазки, Парусники, Марипосы, мотыльки — десятки бабочек сидели на стенах, на фонарях, на баках. Спокойно помахивая крыльями, они сверлили Се Ляня черными, сетчатыми глазками. Откуда-то со дна подсознания чутье пискнуло — что-то не так. Се Лянь механически отступил, но ребенок поддался вперед — в какой-то момент он заметил воду и теперь сверлил взглядом, полным отчаянной жажды. В груди противно заскреблось. Что вообще полагалось делать в таких случаях? Звонить в детский дом? Или в службу опеки? Или в полицию? А что говорить? Взрослый мужчина просто обратил внимание на бездомного мальчика и решил помочь? Звучит подозрительно. А если сообщат на работу? Се Ляню хватит единственного просчета, чтобы быть уволенным с волчьим билетом. А что если он заразный и Се Лянь что-то подцепит, просто подышав с ним одним воздухом? Медицина в большом городе очень дорогая. В конце концов, возможно он не бездомный, а из очень бедной семьи — сделает ложный вызов и придется выслушивать матерную брань от отца-алкоголика или матери-культистки. Се Лянь — не святой и не герой из сказки, он просто человек, которому осталось пять часов сна до пробудки на работу, где из него в очередной раз выпьют все соки и он должен будет стерпеть это, если хочет выплатить кредит. Оставив Evian на треснутом асфальте, Се Лянь быстро зашагал прочь. Вновь магазин и вновь вода — на этот раз дешевая Nongfu Spring. Запоздалый моральный дискомфорт душил, мешая дышать полной грудью, внутренности слиплись в холодный комок. — Правый глаз? — Ага. Вырежи чип, что останется — в камеру тридцать шесть. — Может просто сжечь? Или в Хуанпу? — Дуболом. Если чип прижился, геном образца невероятно ценен. Будь аккуратен, и своим парням передай — нам нужна его спинномозговая жидкость. Три содовых, — последнюю фразу холодный голос за стойкой адресовал кассиру. Се Лянь затаился — задержав дыхание, он слушал приглушенный разговор. — Шустрый мальчишка. Будем ловить на еду, или как енота — кольцом у мусорных баков? — Мужчина — культурист под два метра в спецодежде боевого подразделения — взоржал. — Просто пристрели и доставь в камеру сегодня, — обладатель холодного голоса — тонкий, как ветка, мужчина в круглых «ученых» очках — раздраженно потер переносицу. — Если с этим RED 2.0 произойдет еще какая-то заминка, ублюдок Шэнь точно подвинет меня с места. Се Лянь быстро складывал слагаемые в голове. Правый глаз. Бинты. Мальчишка у мусорных баков. «Просто пристрели». Мальчик еще не расправился с Evian, когда некто большой на бегу сгреб его за шиворот и, зажав рот, припустил по темным закоулкам Пуси. Испуганный мальчик отчаянно сучил ногами, брыкался в тщетных попытках выбраться из стального захвата, укусил руку, зажавшую ему рот. Се Лянь даже не почувствовал того, как маленькие, острые зубы вонзились в плоть — мышцы горели от скорости, реальность неслась смазанным маревом, сердце колотилось, как сумасшедшее. Внутри, в мозгу, в душе, во всем существе Се Ляня взвивался гневный вой: о чем, мать твою, ты думал?! Как ты смел просто взять и пройти мимо в такой ситуации?! Не будь ты такой малодушной, эгоистичной тварью, преступники не забрали бы власть, люди не погибли бы, Сяньлэ не распалось бы, это все из-за тебя, все из-за тебя! Позади ревет гул мотоциклов, крики и лязг. Два выстрела звучат совсем не слышно — хлоп-хлоп и пули с тихим «вжух» настигают разгоряченную плоть. Се Лянь успевает перехватить мальчика, закрыть собой — одна пуля прошивает плечо насквозь, вторая застревает чуть выше седалищной кости. Виски прошибает потом, от режущей боли, от внезапного холода сознание меркнет, кружится голова. Рыкнув, Се Лянь впивается зубами в собственное запястье, наскоро смещает внимание на терпимую боль — и бежит еще быстрее, чем прежде. Старые застройки Пуси расступаются, открывают вид на перемигивающийся огнями даунтаун — слепящий, бестолковый и величественный, полный шумов и людей. Кислород в легких заканчивается — Се Лянь валится в первой пустой подворотне. Зрение размывается, в ушах нарастает комариный писк. Моргнув, Се Лянь видит перед собой мальчика — тот не убегает, сидит перед ним на коленках, глядит настороженно и боязливо. — Прости, — Се Лянь выдавил хрипло, попытался улыбнуться. — Я схватил тебя и даже не спросил, хочешь ли ты пойти со мной. Я грубиян, да? — Ты кто? — мальчик ведет себя слишком спокойно для ситуации, не паникует из-за ран, будто они — что-то опасное, но не выбивающееся за рамки привычного. — Я… — Се Лянь запнулся, чувствуя, что не понимает, как должен ответить. — Лянь по фамилии Се. А ты? Мальчик моргнул. Молча оттянул черный ошейник, демонстрируя бирку с надписью «RED 2.0». Се Лянь сглотнул. Это же «имя» использовали наемники, когда говорили о мальчике, как охотники о пушном зверьке. Но должно ведь быть и другое, человеческое? — Это ведь не твое настоящее имя? Скажи, как тебя называла мама? — Се Лянь сперва спросил и лишь после, по изменившемуся выражению лица мальчика понял, что именно было не так в формулировке. Боги, за ребенком гонялись, как за животным, а он спрашивает о его родителях. — Хун-Хун, — мальчик отвечает внезапно, широко распахнутый черный глаз сверлит асфальт под ногами. — Мама звала меня Хун-Хун. Прежде чем маленький блик в черном глазу заволакивает тьма, Се Лянь протягивает руку. — Я Лянь по фамилии Се, — из-за боли в ране улыбка получается сдавленной, но Се Лянь старается быть искренним изо всех сил, — рыцарь, который хочет спасти принцессу. Но пока нашел только ее маленького принца, — смешок отзывается болезненным спазмом в плече. — Скажи, Хун-эр, ты бы хотел, чтобы я спас тебя от драконов? Хун-эр сверлит пристальным взглядом, на дне зрачка мелькает смутная надежда. Маленькая рука сжимает окровавленную ладонь Се Ляня. Что-то бесконечно теплое екнуло в груди — мгновение растянулось, темная подворотня словно стала светлее. Се Лянь не помнит, когда в последний раз ощущал себя кому-то нужным, не помнит, когда в последний раз на него кто-то надеялся, не помнит, когда в его существовании был смысл. Все это осталось бесконечно далеко в прошлом. И вдруг вспыхнуло в груди светлячком, осветило жизнь Се Ляня в единый, волшебный миг. — Как мне тебя вылечить? Се Лянь поморщился — шестеренки в мозгу ворочались со скрипом. — Найди аптеку… Принеси морфий, адреналин, шприц, физраствор… — возникла запоздалая мысль — каким образом ребенок достанет все это? — Угу, — Хун-эр кивнул как не в чем ни бывало — и, наморщив лоб, зажмурился, приложил пальцы к вискам. Се Лянь непонимающе поднял бровь — но внезапно на месте забинтованного глаза возникло красное свечение. Послышался шелест — в подворотню вплыло шуршащее крылышками насекомое облако — сотни бабочек слетелись в подобие шара. Голубые, крапчатые, желтые, но больше всего — белые — они выглядели, как чудо света, как немыслимая фантазия, воплощенная в реальность. Из центра облака выпало несколько упаковок и шприц в пластиковом пакете — мальчик отнял пальцы от висков и облако рассеялось — разлетелось, трепеща крылышками, по подворотне, в город, в сияющее ночными огнями небо. — Я умею управлять бабочками, — Хун-эр признался, заметив пораженный взгляд Се Ляня. Ох. Хорошо. Это объясняет внимание к мальчику со стороны таинственных боевиков. А еще это немыслимо, как сюжет фантастического фильма. Се Лянь глядит ошеломленными, широко распахнутыми глазами, пытаясь уложить необъяснимое в голове и не достигая успеха. Только что он увидел чудо, способное свести мир с ума и… Ах. Он увидел чудо. Чудо, которое пытаются пристрелить, чтобы выкачать его спинномозговую жидкость. Поднявшись на колени, Се Лянь зубами разорвал пластиковый пакет, наполнил шприц ампулой адреналина. Сперва спасти ребенка. Остальное — потом. — …Гэгэ, ты точно в порядке? — Се Лянь едва ли обратил внимание на новое прозвище — адреналин кипел в венах, нивелируя эффект от кровопотери, эндорфины взрывались в мозгу, даря чувство небывалого воодушевления. Радостное, опасное и решительное, то, что подбивало Се Ляня съездить с ноги по подбородку язвящего громилы из Царства Небес, то, что дремало последние несколько лет — наконец подняло голову. — Хун-эру не надо волноваться, — Се Лянь улыбнулся своей самой дружелюбной улыбкой, затянул перевязь на могучем, бугрящемся мышцами плече. — Твой гэгэ один даст фору им всем. — …Черт! Далеко убежали. Где теперь искать? — Боевик в мотоциклетном шлеме недовольно сплюнул на выходе из магазина. — Должны быть где-то тут, твои уже оцепили квартал. Тот тип не убежал бы дальше Пуси, — мужчина в очках раздраженно вздохнул, открывая дверь. Мотоцикл боевика был припаркован у входа — Се Лянь с мальчиком застыли за рулем, как мультяшные грабители в свете фонаря, однако до времени остались не замечены. — Мальборо? — Давай, — боевик прикурил и лишь после оба обратили внимание на экспозицию впереди. Пару секунд они взирали друг на друга, как актеры затянувшейся сцены немого кино. — Амнезия! — Се Лянь тюкнул по затылкам мужчин ребром ладони — оба повалились навзничь, словно от выстрела. Компания наемником переговаривалась, когда, взревев мотором, из-за угла вылетел мотоцикл. Седок — мужчина, чье лицо скрывал мотоциклетный шлем — тряхнул длинными локонами, что молодой жеребец — гривой. Спереди сидел ребенок — единственный черный глаз широко распахнут в немом вызове. — Хэй, сопляки! Попробуйте догнать, если кишка не тонка! — сопроводив насмешку демонстрацией неприличного жеста, мужчина развернулся и ударил по газам. Пару секунд наемники хлопали глазами, укладывая произошедшее в уме — а потом, оседлав мотоциклы, сорвались в погоню. Се Лянь гнал по запруженной магистрали, огибая машины, нарушая все мыслимые правила ПДД. Перед глазами мелькали смазанные неоновые огни, желтые шашки такси и коробки на спинах курьеров, Хун-эр вжимался в живот, мертвой хваткой цеплялся за вихляющий руль. Бросив наемникам вызов, Се Лянь дал им точную координату — теперь он может прогнозировать их действия. Сзади послышался визг моторов, ругань водителей. Пробка кончалась на шоссе Луцзяцзуй — дальше скоростная полоса, где его могут прижать. Однако, чтобы выехать с шоссе, требовалось проехать через перекрестную полосу — Се Лянь гнал на мигающий зеленый сигнал — если он успеет вырваться на желтом, от преследователей его отрежет сплошной поток машин. Лишняя минута и их с Хун-эром не достать. Однако. — …Черт, — мотоцикл встал на дыбы — Се Лянь успел затормозить за миг до красного. Долгий простой наложил на его навыки печальный опечаток. Рядом, по правую и левую руку, затормозили наемники — сперва они не заметили беглеца и были также раздосадованы, но потом их взгляды встретились. Немая сцена конфуза и — Разведя руки наискось, Се Лянь хватает пушки, прежде чем наемники успевают выстрелить, протаскивает их через мотоциклы — по велению чужой руки один оглушает другого прикладом. Ладно, тогда сложным путем. Когда светофор переключился, команда преследователей дышала Се Ляню в спину. Над головой свистели выстрелы. Увеличив разрыв на десяток метров, Се Лянь пригнулся к сжавшемуся мальчику: — Хун-эр, твой гэгэ немного неловкий, ты сможешь подержать меня за ногу несколько минут? Поджав губы, мальчик храбро кивнул. В следующую секунду Се Лянь вскочил — одна нога опирается о руль, вторая — о сидение. Мотоцикл не сбавляет скорости — развернувшись к преследователям, Се Лянь наставляет пушки, совершает первый выстрел. Наемник слишком ошеломлен, чтобы уклониться — попадание в колесо оставляет его мотоцикл далеко позади. — Гэгэ, машина! — вцепившийся в ногу Хун-эр предупреждает за метр до столкновения с такси впереди. Уклоняясь от пуль, Се Лянь сгибается в немыслимый мостик — мир в глазах переворачивается, опертые о руль руки совершают кружевной разворот. Подкинутые в высь пушки летят вниз — одну Се Лянь перехватывает рукой, вторую — зубами. Два выстрела и два мотоцикла съезжают с траектории. Опьяненный успехом, Се Лянь встает в позу ковбоя — выстрел-выстрел-выстрел! Горящие неоном рекламные щиты, смазанные огни светофоров, сигналки машин, совершенно особый, головокружительный запах ночи — жизнь кипит, вливается в его вены дозой героина. О да. Как он мог забыть. Он даст фору этому миру. Впереди железная дорога, за которой пролегает мост Лупу. Гудит, приближаясь, товарный поезд. Се Ляню нужно пять секунд — подпустив мотоциклы ближе, он совершает эффектный кувырок — три мотоцикла кружатся, как маятник о двух концах. Выстрел, выстрел — Се Лянь сбрасывает с ходу двух самых резвых преследователей. — Гэгэ! — отчаянный крик и торжество застывает в глотке — слетевший с ноги во время кувырка Хун-эр оказывается схвачен за шкирку наемником — тем самым, что планировал зажать его у баков, как енота. Наемник победно скалится — подхватив пушку, приставляет дуло к всклокоченному виску. Тормоза визжат — секунда и Се Лянь оказывается за спиной наемника, газ, столкновение — их с наемником выносит на рельсы, товарный поезд гудит — единый звук импакта от торможения вагонов разносится на километры вокруг. От столкновения наемник выпускает Хун-эра — подпрыгнув с мотоцикла в воздух, Се Лянь сгребает маленькое тельце в охапку. Оба жмурятся, когда, приземлившись в седло, взрослый особенно крепко прижимает к себе ребенка. Плавленый янтарь приоткрывается в две узкие щели — сконцентрируйся, тварь, твое эго — последнее, что важно в данный момент. Пустынная лента моста несется в туман, позади ревут двигатели — приостановка поезда позволила наемникам продолжить погоню. Обернувшись, Се Лянь делает выстрел — холостой щелчок, магазин пуст. Свист, свист — Се Лянь пригибается, делает длинный вздох. — Скажи, Хун-эр, ты бы хотел научиться водить мотоцикл? — Обращается, как будто они погожим днем сидят на веранде их общего дома. — Гэгэ собрался сделать что-то опасное? — Хун-эр поднимает на Се Ляня обреченный «ладно, что я должен делать?» взгляд. — Обещаю, что с Хун-эром все будет в порядке. Ты веришь мне, Хун-эр? Мальчик медлит. Стиснув зубы, кивает, тряхнув всклокоченной шевелюрой. — Спасибо, Хун-эр, — в голосе Се Ляня скользит затаенная, невыразимая теплота. — Упрись ногами сюда и держи руль ровно, хорошо? — …Заходите справа и слева! Зажмем… — наемник не успевает договорить — изогнув пальцы на манер звериных когтей на него откуда-то с высоты приземляется человек. Сквозь скрывающий лицо черный щиток блестит хищный янтарь. Наемник не успевает воздеть пушку — схватившись руками за руль, мужчина берет его в захват ногами, рывок, кувырок — наемник с воплем летит за ограждение, в черные воды Хуанпу. Никто не успевает сориентироваться — зверь в человеческом облике скачет с мотоцикла на мотоцикл, захват, кувырок — очередной наемник с воплем летит с моста. Последний, пригнувшись, газует на сумасшедшей скорости — ему уже не важно задание, не важен мальчишка, единственное желание, что бьется в мозгу — избежать встречи с нечто, что взяло его представления о возможностях человека и перевернуло с ног на голову. Однако, неизбежному до́лжно произойти. Кувырок — Се Лянь приземляется с опустевшего мотоцикла в свой, на котором, стиснув руль до белых костяшек, сидит, сжавшись в комок, Хун-эр. Позади слышится лязг и взрыв. Однако — Се Лянь оглядывается — за облегчением от победы он не заметил, как расступился туман, как впереди, в каких-то нескольких метрах стоят ограждения — ремонт — и ломанный, щерящийся стальными трубами обрыв. Стиснув зубы, Се Лянь вжимает тормоза, с отчаянием осознает, что не успевает и… — Гэгэ, прыгай! — Хун-эр перекрикивает визг ветра. Увидев замешательство на чужом лице, отчаянно просит — Поверь, гэгэ! И, прижав к себе Хун-эра, Се Лянь прыгает. Хун-эр поверил ему, теперь он должен поверить Хун-эру. Ограждение ломается, взрослый и ребенок летят вниз — ветер свистит в ушах, взрезает кожу. Где-то внизу слышен оглушительный всплеск — слетевший с моста на полном ходу мотоцикл пошел ко дну. Се Лянь стискивает зубы и — Шурх-шурх, сначала тихо, потом громче, громче, громче. Мягкость, щекотные прикосновения, нежное, белоснежное свечение. Се Лянь распахивает глаза. Хун-эр жмурится, под бинтом горит красный огонек — а вокруг них, освещая ночь сказочным светом, порхает многотысячный сонм белых бабочек. Собравшись в небывалую, огромную стаю, они не позволяют двоим упасть вниз — Се Лянь чувствует, словно летит на облаке. Ажурные крылышки трепещут в ночи — город, тьма, мириады белых, призрачных огоньков и маленький ребенок, что произвел на свет сказочное чудо. Маленькое сокровище. Се Лянь не чувствует ног, когда под подошвами оказывается твердь моста. Облако бабочек рассеивается — сонм разлетается, как чудесный сон растворяется при первых солнечных лучах. Красное свечение под бинтами затухает — выдохнув, Хун-эр теряет сознание от усталости. На чужих, но совсем не страшных руках.