Забытое чувство, или Штиль на душе

План Санеми заключался в том, чтобы вывести Мудзана из себя, после чего спровоцировать на избиение ученика. Однако была проблема – избиение могло начаться раньше, чем план того требовал. Чтобы этого избежать, все этапы постепенного раздражения Кибуцуджи должны были проходить на глазах других учителей. – Удачи. И прощайте, – хмыкнул Шинадзугава, перед тем как занять свою позицию. – Сплюнь, – проворчал Обанай, следуя в противоположном направлении. Этап 1: дымка В спортивном зале сейчас яблоку негде было упасть. В дверях не протолкнуться, каждую секунду кого-то задеваешь, каждую минуту кто-то наступает тебе на ногу. На этом строилась островная идея первого этапа. Муичиро направился прямиком к Мудзану. Старательно пытаясь не забыть, зачем он здесь находится, Токито постоянно прокручивал в голове фразу, которой его научил Гёмей. Кажется, он назвал это «повторяемые действия», но юноша плохо запомнил, решив сконцентрироваться на главном. Как ни странно, считалочка привнесла в обычно беспорядочные мысли относительный покой. – Лотос вырос, мак засох, аконит застал врасплох, – бормотал он себе под нос, выискивая в толпе знакомую фигуру. Кибуцуджи стоял рядом с Урокодаки-сенсеем, о чём-то беседуя и то и дело бросая недовольные взгляды на учеников, которые, как ему казалось, вели себя слишком вызывающе. Сделать он сейчас ничего не мог: во-первых, их слишком много – за всеми нарушителями порядка не угонишься, во-вторых, выставлять себя в негативном свете на глазах у потенциальных коллег не хотелось. Оттого Мудзан, скрипя зубами, был вынужден игнорировать всё то, за что в обычное время устроил бы выволочку. Вдохнув поглубже, Муичиро подошёл к ним почти вплотную, неуклюже расставляя ноги. – Простите, – извинения сорвались с языка прежде, чем ботинок опустился на ногу Кибуцуджи. Токито вложил в неё весь свой небольшой вес и на секунду замер от страха, однако, вспомнив указания Санеми, дёрнулся в сторону и скрылся в толпе семиклассников. – Что-то не так? – Урокодаки, похоже, отворачивался, а теперь, вновь посмотрев на Мудзана, обнаружил, что лицо собеседника искажено гримасой презрения. – Нет, ничего, – Кибуцуджи нарочито широко улыбнулся, скрывая вырвавшуюся эмоцию. – Детишки порой бывают так неуклюжи. Этап 2: блеск – Эй, ну-ка разойдитесь! – выбрав место рядом с жертвой, Тенген и Ренгоку попытались расчистить небольшую площадку возле стены. Удалось им это не без труда. – Минуту внимания! – Кёджиро приходилось перекрикивать толпу, собравшуюся посмотреть, из-за чего весь шум. – Есть важное объявление! – Директор Куваджима хочет разместить информацию про этот праздник на сайте школы! – Удзуй был намного громче, а потому он продолжил вместо Ренгоку. – Но для этого ему нужны фотографии! Выйдите, пожалуйста, те, кто хотел бы сфотографироваться на школьную стенгазету и на сайт! Желающих оказалось достаточно много, поэтому пришлось выстраивать их в очередь. Тенген приглашал их по шесть-семь человек, а Кёджиро достал камеру, которую принёс Химеджима. – Встаньте поплотней! – приказал Удзуй тем, кто ещё не дождался очереди, но уже лез в объектив. Школьникам пришлось сильно прижаться к друг другу. Отходя за линию, которую им указал Ренгоку, толпа буквально вжала стоящего рядом Мудзана в стену без возможности пошевелиться. – А теперь улыбнитесь! – Кёджиро нажал на спусковую кнопку. Пространство озарила ослепительная вспышка, послышался щелчок затвора. – Эй, отойдите отсюда! – Кибуцуджи был явно недоволен тем, что ему не дают двигаться, так ещё и слепят глаза. – Простите, Мудзан-сама! Распоряжение директора! – произнёс Ренгоку. – Следующие! Благодаря Тенгену очередь двигалась быстро, и фотографии получалось делать довольно часто. Мудзану ничего не оставалось, кроме как пробиваться к двери, щурясь от вспышек и расталкивая учеников. К счастью, Урокодаки не ушёл далеко после их разговора, и сейчас попросил его двигаться не так активно, чтобы случайно не задеть школьников. Кибуцуджи покинул зал только в момент, когда Кёджиро делал последнюю фотографию. – Надеюсь, мы неплохо его вывели, – пробормотал Ренгоку, сворачивая камеру и благодаря всех, кто согласился сфотографироваться. – Конечно неплохо. Даже не так... Мы просто блестяще его вывели! Я сам чуть не ослеп! – ответил Удзуй. Этап 3: звукоизвлечение – Мудзан-сама! – Гию подошёл к Кибуцуджи, как только тот вышел из зала. Пришлось, вопреки желанию послать его куда подальше, воспользоваться вежливым обращением, дабы усыпить его бдительность. – Чего тебе? – недовольно спросил тот. – Директор Куваджима сказал мне Вас найти и привести в актовый зал, – проговорил Томиока выученную речь. – Срочно. – Да? Ну тогда пошли, – Мудзан всегда вёл себя странно, стоило речи зайти про руководство. Он становился на удивление вежливым и даже относительно спокойным. – Нужна Ваша помощь в... он не объяснил в чём. – Конечно не объяснил. Это же наверняка конфиденциальная информация, – дела шли лучше некуда: Кибуцуджи поверил практически сразу и даже сам придумал объяснение. В коридорах стало заметно просторнее, большинство людей забились в спортзал, так как там обещали дискотеку. Другая часть, что состояла из детей помладше, отправилась в актовый зал, где для них организовали какое-то представление, и лишь малая доля осталась в коридоре. – Дальше я сам, – Мудзан открыл дверь – чёрный вход в зал. За ней располагалось небольшое помещение, из которого можно было попасть прямо за кулисы. – Хорошо. Директор сказал, что скоро подойдёт, – Гию напрягся. Сейчас был один из самых ответственных моментов плана. Сжав в руке тюбик клея ПВА, который он до этого старательно прятал в рукаве, Томиока приблизился к двери и, прежде чем Кибуцуджи успел закрыть её, вылил немного субстанции на ручку с внутренней стороны. Со словами «До свидания», Гию захлопнул дверь прямо перед носом обернувшегося на него Мудзана, после чего что есть мочи рванул за ближайший угол, молясь, чтобы тот не заметил его манипуляций. Томиока завернул за угол, пробежался по коридору, чуть не сбив с ног школьника, забежал по лестнице на этаж выше, опять свернул за угол, после чего, наконец, оказался перед входом в кабинет музыки и, по совместительству, комнату, откуда происходило управление колонками на сцене и вообще всей техникой зала. Гию постучал – три долгих стука и два коротких. – Понял тебя, – приглушённый голос Обаная донёсся из-за двери. Через пару мгновений Томиока услышал щёлканье компьютерной мыши, за которым последовала неприлично громкая мелодия – колонки на этаже ниже заиграли, распространяя звук по всей школе. Гию зашёл в комнату. Игуро сидел за столом, рядом с ним суетился какой-то старшеклассник из их параллели. Кажется, его звали Мурата. – П-послушай, это как-то слишком... – школьник вёл себя неуверенно и, казалось, вот-вот заплачет. – Т-ты говорил, тебе просто музыку включить надо, но не настолько же г-громко... – Расслабься и не ной, – отрезал Обанай, включив жестокую сторону своей личности. – Тебе же будет хуже, если Мудзан в школе останется. – Д-да, но мне могут сделать выговор. Там всё же и д-другие люди сидят, не только Мудзан-сама... – Потерпят. Скажешь, что это технические неполадки, – Игуро подождал ещё чуть-чуть, но громкость поубавил. – Думаю, достаточно. У тебя всё прошло гладко? – спросил он у Томиоки. – Ага. Если всё прошло по плану, то... Мудзан находился в ярости. Он, как дурак, пришёл на встречу с директором, надеясь на продолжение их старого разговора о принятии его на работу, а старый хрыч мало того, что не пришёл, так ещё и место назначил максимально неудобное – какая-то кладовая, в которой, однако, прекрасно слышно всё, что происходит на сцене. Как только олухи, что сидят в пункте управления, врубили колонки, Кибуцуджи первым почувствовал на себе чуть ли не сотню децибел, обрушившуюся на его барабанные перепонки. Не в силах вынести шума, Мудзан поспешил удалиться в коридор, но и тут его сопровождали неприятности – дверная ручка была измазана в чём-то липком. И вот сейчас, в поисках туалета, где можно отмыть руки, Кибуцуджи шёл по коридору, проклиная этот день, этот праздник и всю эту школу. – Ага... – Обанай усмехнулся. – Это он ещё не знает, на что мы заменили мыло в дозаторе. Этап 4: ветер перемен – Видал? – Санеми достал пару вейпов. – Я думал, ты пошутил про них, – Гёмей уставился на него с осуждением. – Ты откуда это взял? – Да не парься ты, отнял у каких-то шестиклашек на прошлой неделе, – «успокоил» Шинадзугава. – Ты займи свою позицию. А я пока подготовлю приманку. *** Чаша терпения Мудзана была заполнена до краёв и держалась лишь благодаря поверхностному натяжению в жидкостях. Мало того, что мыло оставило на руках какие-то чёрные следы, так ещё и выместить злость ни на ком не получалось. Везде были либо родители, либо учителя, либо поведение учеников вообще не вызывало вопросов. Настоящий день невезения. Кибуцуджи как раз проходил мимо кабинета химии, когда почувствовал странный запах. Сначала он не понял, откуда тот доносился, но как только пришло осознание, на лице Мудзана появилась улыбка. Иногда этот запах можно было почувствовать в школьном туалете, и юный педагог не раз караулил незадачливых учеников, которые попытались в очередной раз нарушить школьные правила. Однако в таком месте этого ещё не было. Усмехнувшись своей неожиданной удаче – первой за сегодня – Кибуцуджи вошёл в кабинет. И снова великое разочарование – никого. Мудзан прошерстил весь кабинет, заглянул даже в шкафы, но не нашёл ни единой души. Раздосадованный, он даже попробовал открыть дверь, ведущую в специальное помещение для лабораторных работ, но безрезультатно. Обида от упущения такой прекрасной возможности лишь сильнее его разозлила. Над чашей терпения надулся огромный пузырь, и не лопнул он лишь потому, что за порчу школьного имущества полагается наказание. Когда Кибуцуджи уже собирался покинуть кабинет, позади послышался звук проворачиваемого ключа. Дверь в лаборантскую открылась. – Учитель, – Санеми изобразил удивление. – Вы... здесь парили? Удивление быстро сменилось довольным оскалом во все 32 зуба. – Ты... – выдохнул Мудзан. В следующую секунду он уже был возле Шинадзугавы и занёс руку для удара. Тот инстинктивно выдохнул и напряг пресс. За первым ударом последовал второй, за вторым – третий. Санеми упал на пол, но успел откатиться под стол. – Слабак. Кибуцуджи выдернул его из укрытия и швырнул прямо на столешницу, не забыв под конец ударить в живот. Шинадзугава скорчился от боли. – Радуйся, что мне не охота в под Новый год разбираться с родителями, которые будут жаловаться на твои синяки. Пока что живи, – Мудзан направился к двери. – Ах да, чуть не забыл, – вопреки ожиданиям, вместо того, чтобы покинуть кабинет, Кибуцуджи зачем-то повернул к шкафу. Внутри Санеми всё рухнуло. Открыв дверь, Мудзан встретился взглядом с Гёмеем, который всё это время прятался там, снимая помещение через щель между дверцами. – Зря старались, сопляки. Ждите тяжёлой жизни. Одним движением он вырвал телефон из рук Химеджимы, после чего покинул лаборантскую, громко хлопнув дверью.