Забытое чувство, или Штиль на душе

– Ну что? – спросил Обанай, когда Санеми и Гёмей зашли в их классный кабинет. – А ничего, – Шинадзугава готов был взорваться. – Просто меня избили и забрали телефон, на который мы это записали. – Ты серьёзно? – упавшим голосом спросил Игуро. – Нет, блин, прикалываюсь, – Санеми пнул ногой парту, но только сильнее разозлился: удар вышел неудачным, под коленом возникла тупая боль. – Получается, всё зря... – Томиока уставился себе под ноги. План провалился, теперь у них нет и шанса против Мудзана. В прочем, это было предсказуемо – не могло всё пройти настолько гладко. – Я не знаю, как это вышло, – объяснился Химеджима. – Я проследил, чтобы меня не было видно через щель... – Ты тут ни при чём, – высказал предположение Обанай. – Скорее всего, нас кто-то сдал. И я даже представляю, кто. – Чего? А раньше сказать не мог? – вспылил Шинадзугава. – И кто? – Кокушибо. Он как-то странно вертелся около нас всю неделю. Плюс, он правая рука Мудзана и всё такое... – Я его убью, – заявил Санеми. – Погоди, это всего лишь предположение! – попытался отговорить его Игуро. – Всё равно убью. Он успел меня достать. – Ребята! – в класс влетел запыхавшийся Кёджиро. На лице его застыло выражение страха, фотокамера болталась на шее. – Что ещё случилось? – Директор прознал про наш план по устранению Мудзан-самы! По наши души уже вышли учителя и он сам! – Да вы издеваетесь... И кто рассказал? – спросил Обанай, уже зная ответ. – Да сам Мудзан и рассказал. Хотя даже не так... Он во всех деталях пересказал наш план! Удзуй подслушал его разговор с директором Куваджимой. – Он не мог... – Ну как-то смог, раз мы это слышали! – Ренгоку, всегда сохранявший оптимизм, сейчас поддался панике. – Короче, нам надо отсюда валить, и как можно скорее. – И куда? – хмыкнул Шинадзугава. – Куда-нибудь подальше. – А есть в этом смысл? – вздохнул Игуро. – Всё равно ведь потом влетит. – Ну... – Кёджиро задумался. – О том, что будет потом, поговорим потом. – Ладно, погнали, – согласился Санеми. – Я всё равно не собирался оставаться на этот бал. Подъём! – крикнул он над ухом у Муичиро, после чего схватил Токито за руку и потащил к выходу из кабинета. Томиока, Обанай и Гёмей последовали за ними. – В раздевалку, быстро! – Шинадзугава уже хотел заворачивать на лестницу, но столкнулся с Удзуем, который неожиданно появился прямо за поворотом. – Стоять! Там засада! – полушёпотом произнёс он и дал знак бежать в обратном направлении. – Что, если через спортзал? – предложил Гию. – Можно попытаться... хотя там наверняка много учителей, – возразил Химеджима. – Если они все пошли нас искать, то там как раз самое безопасное место, – Томиоке ещё ни разу не приходилось соображать так быстро. – Хм... может сработать, – загадочно улыбнулся Санеми. Повернув на 180 градусов и пробежав мимо лестницы, пары кабинетов и туалета, они оказались у своей единственной возможности уйти невредимыми. Ну, или у входа в капкан, одно из двух. – Нам всем конец, – обречённо произнёс Игуро, приближаясь к двери зала и заглядывая внутрь. – Ну как? – прошептал Ренгоку. – Вроде чисто. Заходим. Пригнувшись и пытаясь не привлекать особого внимания, группа пробралась в спортивный зал. Чтобы максимально увеличить шансы, было принято решение разделиться: Шинадзугава должен был вывести Муичиро, Кёджиро выбирался вместе с Тенгеном, Обанай – с Гию, а Гёмей, как самый высокий и заметный, шёл один. К этому времени в зал занесли колонки, кто-то включил музыку и уже начались первые песни. Пока что играла классическая бальная музыка – танцевали, в основном, пары, для которых в центре освободили своеобразную площадку, остальные же прижались поплотнее к стенам и ждали более современных мелодий. Незаметно пройти не получилось – приходилось постоянно извиняться и просить уступить дорогу – однако и внимания особого они не привлекали. Даже повезло не нарваться на учителей... ну, почти. Уже разглядев в просвете между людьми спасительную дверь, находившуюся на противоположной стороне зала, относительно той, в которую они вошли, Томиока и Игуро встретились глазами с Тамаё. Та стояла прямо перед ними, преграждая путь, взгляд был ещё суровее, чем обычно. Обанай сделал попытку развернуться и скрыться в толпе, но было уже слишком поздно. – Остановись. Живо, – надежда на благополучный исход таяла на глазах. – И ты тоже, Томиока. – Тамаё-сама, мы можем всё объяснить, – виновато произнёс Игуро, Гию согласно кивнул. – Я вроде не просила вас что-то мне объяснять. Я лишь сказала, чтобы вы остановились. Юноши поникли головами, готовясь, как минимум, к выговору. Как максимум, к направлению в кабинет директора и почти стопроцентному отчислению из школы. – Выход в той стороне, – Тамаё указала себе за спину. – Что? – переспросил Обанай. Смысл сказанных слов не до конца до него дошёл. – Разве я сказала что-то неясное? Вы, вроде бы направлялись в ту сторону, – с нажимом на последнюю фразу произнесла учительница. – Мы? А, да... – Томиока первым очнулся, потянув Обаная за собой. – Спасибо. – Благодарить будете потом, когда получите от меня выговор, – Тамаё явно злилась на них, но всё же чуть мягче добавила. – Не смейте попадаться. – Ни за что, – уверил её Игуро, проталкиваясь дальше. Гию видел, как открывалась дверь, пропуская, Ренгоку, Удзуя, а затем и Химеджиму, как Шинадзугава накричал на одиннадцатиклассника, чтоб тот подвинулся и потянул к выходу Токито, как Тамаё отвлекла какого-то учителя на разговор, чтобы их не заметили и как Обаная разделила с ним группа подростков, отказавшихся уступить им дорогу. Единственное, чего он не заметил – невысокую девушку с заколкой-бабочкой, которая также стремилась пройти к выходу. Игуро уже добрался до двери и сейчас махал ему рукой. Получается, Томиока единственный, кто не покинул зал. Оставались считанные шаги... – Томиока-сан! Мы можем поговорить? – голос раздался прямо за спиной. От неожиданности Гию вздрогнул. – Мы..? – Томиока обернулся, не зная, что ответить. – Послушай, я, возможно, перегибаю палку, но... как бы это сказать... – было видно, что Шинобу сильно нервничает. – Томиока! – Обанай не увидел Кочо за его спиной и сильно удивился, когда тот просто застыл на месте, повернувшись спиной к выходу. Гию услышал его голос, но не мог заставить себя пошевелиться. Шинобу вела себя как-то странно. Обычно уверенная и жизнерадостная, сейчас она явно была не в своей тарелке. Глаза её бегали, не успевая сосредоточиться ни на чём вокруг. – В общем, я хотела тебя спросить, – девушка выдохнула и, как-то неловко улыбнувшись, произнесла. – Луна сегодня прекрасна, не правда ли? Томиока зачем-то тупо уставился в потолок, надеясь высмотреть в нём ту самую луну, которой он почему-то должен сейчас восхищаться. Второй смысл этой фразы доходил с опозданием, но лицо Гию уже начало заливаться краской. Резко захотелось на улицу: в помещении стало слишком жарко. – Я... – ни одно слово не шло на ум, мысли путались в голове. – Тебе не обязательно отвечать сразу, – тут же добавила Кочо. – ТОМИОКА! – голос Игуро оглушил на секунду, возвращая в реальность. Не проронив больше ни слова, он схватил Гию за рукав и потянул за собой. На противоположном конце зала распахнулась дверь – Мудзан вошёл вместе с директором, высматривая их в толпе. Глаза его горели злобой и каким-то охотничьим азартом. В прочем, Томиока не видел ни его, ни директора Куваджиму, ни собравшихся здесь людей, ни Обаная вытащившего его в коридор. Пока дверь за ними не захлопнулась, в его глазах стоял лишь образ Шинобу – застенчиво милой и весёлой одновременно. Он не помнил ни как они добрались до раздевалки, ни как оделись... *** Очнулся Гию лишь на улице, когда, поскользнувшись, упал в сугроб лицом. – Эй, ты чего на ровном месте падаешь? – Санеми помог ему подняться. Они стояли у школьных ворот, вся семёрка благополучно покинула школу. – Ты что с ним сделал? – обратился он к Игуро. – Я и сам не понял, что случилось. Ты в порядке? – спросил Обанай у Томиоки. – Прости, что кричал, просто ты напугал меня сильно, так ещё и время поджимало. Гию лишь кивнул в ответ, не проронив больше ни слова. – Ладно, предлагаю пойти куда-нибудь и как следует отметить провал операции, – усмехнулся Шинадзугава. – Вот это блестящий настрой! – одобрил идею Тенген. Совместным голосованием, в котором не принял участие лишь Томиока, было решено отправиться в кафе, где всего несколько дней назад они обсуждали детали плана по свержению Мудзана. Казалось, с тех пор прошла целая вечность... – Этот бокал я хочу поднять за нашу сегодняшнюю неудачу, – Ренгоку вернулся его оптимизм. За столом, который они заняли, все были мрачнее тучи, и только Удзуй сохранял какую-никакую активность. – Ведь именно неудачи делают нас сильнее! – Отличный тост, – с сарказмом произнёс Игуро. Санеми хмыкнул. – Да ладно вам, ребят, не всё так плохо, – попытался Кёджиро их успокоить. Обанай закатил глаза, Шинадзугава хмыкнул ещё раз. – Тебе легко говорить, – Санеми потёр ушибленные места. – К тому же, нас всех вообще могут отчислить. – Вот-вот, – поддержал его Гёмей. Атмосфера стала ещё более удручающей, даже Тенген притих. – Тогда... – Ренгоку задумался, пытаясь изобрести способ поднять всем настроение. – Ладно, они правы, – Удзуй положил руку ему на плечо. – Можно обманывать себя сколько угодно, но положение правда не блестящее. Кёджиро обвёл взглядом собравшихся. В голове что-то щёлкнуло. – Ваша правда. Возможно, это последний раз, когда мы собираемся как одноклассники. – Отличное начало, – буркнул Игуро. – Дайте закончить, – попросил Ренгоку. – Если это последний раз, то давайте поднимем эти стаканы с газировкой за нашу дружбу. И за то, чтобы она пережила даже такое незначительное событие, как отчисление из школы. Ни комментариев, ни возражений не последовало. После короткой паузы все молча подняли стаканы и, чокнувшись, отпили. Радости в компании не прибавилось, но атмосферу Кёджиро разрядить удалось. Спустя пару минут молчания кто-то начал разговор, остальные подтянулись, и, в целом, отвлеклись от депрессивных мыслей. – Что-то случилось? – Обанай наклонился к Гию. Тот за весь вечер не проронил ни слова. – Нормально, – тупо ответил Томиока, уставившись себе в стакан. – Окей... – Игуро не поверил ему, но решил пока не трогать. Возможно, он ещё не отошёл от шока, вызванного побегом... *** – Ай-яй-яй, какая неприятность! Доума подошёл к Шинобу с театрально печальным лицом. – Уйди, пожалуйста, – Кочо не была настроена с ним разговаривать. – Прости, прости, что акцентирую на этом внимание, но я не могу не выразить тебе сочувствие, Шинобу-тян, – блондина, кажется, не волновали ни толпа народу, ни громкая музыка, ни её возражения. – Признаваться в любви всегда нелег... – Заткнись. – Ладно-ладно, молчу, – Доума поднял руки в успокаивающем жесте. – Ты просто знай, что не один Томиока внимания достоин. Девушка развернулась, намереваясь уходить. – Послушай, он ведь тебе ничего не ответил. Обычно, если ответа нет сразу – это означает отказ. Кочо на секунду остановилась – в сердце неприятно кольнуло. Да, в чём-то Доума прав. Да, Гию практически сразу куда-то исчез. Да зря она это затеяла... Осознание от того, что она только что сделала, пришло мгновенно. Лицо покраснело от стыда, дышать стало трудно, на глазах появились слёзы. Не стоило открываться Томиоке, не стоило затевать всю эту авантюру – так было бы проще им обоим. – Потанцуем, Шинобу-тян? – донеслось ей вслед. – Потанцуем? – Шинобу уставилась на него с удивлением. – Ты эгоистичный лицемер, который не видит границ чужих чувств. С тобой будет танцевать только душевнобольная.