emotionless

В Раю очень светло. Не то что бы сейчас существовало что-то кроме Рая и сырой материи — даже небеса, как таковые, были только на стадии планировки. И Варахиилу выпала честь стать одним из орудий создания того, что еще только предстояло. Сквозь сети сырой материи то и дело пробегали вспышки света. Ангелы спешили по своим делам — Херувимы, Власти, Архангелы — всем, мягко говоря, было чем заняться. Они создавали вселенную. Варахиил развернул врученный ему одним из Серафимов свиток. «Могла бы и лично отдать,» — ндовольно подумал ангел, — «Будто бы Серафимам делать нечего, лишь бы ее задания раздавать. Непостижимые… ассистенты? Интересно, что такое ассистент?» Все это время он задумчиво вертел в руках свитокю «Да, посощь бы не опмешала. Подставку бы дали какую-нибудь что ли… Как же тебя…» — свиток решительно отказывался держаться в нужном положении. Варахиил задумчиво оглянулся. Среди перепутанных нитей материи не проскочила, нет, а торопливо проплыла очередная вспышка. «Ну Началам-то, конечно, делать нечего, для них еще нет работы.» — Извините! Эй! — окликнул он пролетающий мимо сгусток света, и вспышка торопливо подплыла, постепенно превратившись в ангела. Короткие белые волосы, больше похожие на растрепанные перья, пронзительные-серо-голубые глаза и, конечно, типичное ангельское одеяние. — Да? Вы ко мне? — ангел приветливо улыбнулся. — Здрасьте. Ага. Не сочтите за труд, подержите это, пока я завожу? — Варахиил бесцеремонно пихнул развернутый свиток в руки так внезапно вовремя подоспевшего помощника. — Э-э-э, — озадаченно протянул беловолосый, пытаясь сообразить, что же происходило, — Какой стороной вверх? — Да не важно, держите покрепче. Вот так, — в руке у Варахиила появился странной формы металлический (не то что бы он знал, что такое металл, но это казалось самым правильным словом) предмет. Он установил его в середине свитка, — Ну что, готовы? — и несколько раз повернул. Матеря вокруг них будто поперхнулась, легко завибрировав. — Вот так. Чудно! — Варахиил улыбнулся в предвкушении, — Спасбо. Можете положить. — Ладно, — второй ангел все еще не мог полностью понять, что же именно происходило, — Это все? — О, нет, это просто прокачка двигателя. Самое инетерсное там, — он махнул рукой в неопределенном направленнии, — Я ждал этого… Ну, целую вечность, пожалуй. — Эм-м-м, здравствуйте! — Варахиил снова повернулся к собеседнику, — Я Азирафаэль. — Очень приятно, — он опять повернулся, — Ладно, поехали! — Варахиил открыл Книгу Жизни на нужной странице, прокашлявшись, — Итак… Да будет материя, да будет притяжение, да будет всё со страниц от одиннадцать по три миллиона шестьсот два… включительно! — он повел руками, позволяя словам разнестись по материи, нетерпеливо вибрирующей от желания наконец преобразиться в то, чем она была создана стать. — Что-то должно произойти? — недоуемение Азирафаэля росло с каждым мгновением. — Точно, извините, да. Одну вещь забыл, — он поднял руку в повелевающем жесте, — Да будет свет. Материя, издала звук, больше всего похожий на взволнованное мурлыкание — не смотря на то что ни Азирафаэль, ни Варахиил пока что понятия не имели что такое кошка, зайди разговор об этом звуке, они бы так его и назвали. Крохотный сгусток света, только что созданный и еще несколько минут назад и понятия не имевший о своем праве на существование, стремительно разорвался миллионом цветов.Казалось, что на месте этого сгустка у вселенной появилось сердце — и ему не терпелось совершить как можно больше ударов, как человеку, только что чуть не отонувшему, но наконец выплывшему на поверхность, не терпится вдохнуть как можно больше. С первым ударом сердца были созданы туманности. Еще удар — еще одна вспышка, и на том, что впоследствии назовут «небом» появляются звезды. Миллионы только что родившихся, но уже неизмеримо старых светил разлетелись в пространстве, находя самое уютное для себя место. Удар — и из остатков материи появляются Столпы Творения. Двум ангелам придется прожить еще очень долго, прежде чем увидеть первых людей. И они будут теми самыми существами, что начнут историю человечества, и даже предотвратят ее конец. Пройдет еще множество веков прежде чем люди в своем любопытстве захотят подробнее рассмотреть небо, и через какое-то время, примерно через шесть тысяч лет с создания Земли, они наконец смогут увидеть все это. И два ангела будут вместе с ними, зная, что где-то там, далеко в том, что они называют «космос», стоят Столпы Творения, только и ждущие того чтобы быть обнаруженными. Только и ждущие того чтобы на них кто-то посмотрел. Но первые взгляды — они здесь. Два ангела, создавшие эту часть вселенной. Один, честно говоря, чуть более вложившийся, чем другой, но кто же считает. Они говорили. Они говорили о том, что, оказывается, Богиня затеяла это все ради людей. Они создадут Землю со всем прилагающимся, и дадут людям примерно шесть тысяч лет, прежде чем начать самое большое испытание. Непременно связанное с уничтожением. Варахиил искренне недоумевал, когда Азирафаэль сказал, что все это создано только для того чтобы люди, возможно, никогда бы и не увидели всего этого великолепия. Что за глупость! Столько трудов было вложено в создание только этого кусочка — и посмотрите сколько материи еще осталось — этого хватит на еще сотню таких! И Азирафаэль понимал. Он знал, что все что сказано вслух будет непременно услышано, а потому предпочел не продолжать тему «ящика предложений», но в реальности эта идея показалась ему достаточно здравой. Будь он чуть ближе к Богине, скажем, Престолом или Херувимом, он бы непременно поделился с ней этой идеей. И Она не была бы довольна. Свежесозданная часть вселенной, кажется, была чем-то расстроена. Или растрогана. Но она плакала. И эти слезы проносились перед двумя стоящими в самом ее начале ангелами — слезы, превращавшиеся в новые звезды и планеты. Расправив крыло, Варахиил прикрыл им Азирафаэля. Тот только благодарно взглянул на него, точно зная, что слов между ними было уже достаточно. Но Богиня может слышать не только слова. Слезы молодой вселенной были красивы. Варахиил не мог оторвать взгляда от первого во вселенной метеоритного дождя, а Азирафаэль не мог свести глаз со стоящего рядом с ним ангела. Новорожденные звезды летели одна за одной, послушно выстраиваясь в новые галактики и созвездия всех возможных цветов и их оттенков. Однако внезапно мирное беззвучие разрезал душераздирающий крик. Одна из слез — далеко не звезда или планета — пролетела, сияя красно-желтыми горящими оттенками. Варахиил почувствовал навевающий запах серы. — О, — он потянулся к книге, про которую уже и думать забыл, — Это что-то новенькое… Не помню такого здесь… — он одним движением пролистал несколько сотен страниц, — Азира- — он запнулся, подняв взгляд на ангела. Крылья Азирафаэля были покрыты серовато-желтой пылью. Перья на самых кончиках начали дымиться, постепенно приобретая угольно-черный оттенок, а только что ярко-голубые глаза ангела потемнели, наливаясь кровью. По щеке пробежала, быстро, будто прячась от взгляда Варахиила, одинокая слеза. — Найди меня… — прошептал Азирафаэль. Он пытался держать осанку, но скрывать разрывающую изнутри боль, сопутствующую изъятию всего ангельского, самого его естества, было все сложнее скрывать. Наконец, он обреченно вздохнул и рухнул вниз, превращаясь в одну из падающих звезд. Одновременно с созданием первой части вселенной были созданы и демоны. Потому что не могло быть света без тьмы. Потому что Богиня, насколько бы всемогущей Она не была, могла тогда мыслить только черным и белым. Никаких оттенков. Только хорошее и плохое. Ангелы и демоны. В планах были еще люди — но это были только планы, и к моменту их претворения в жизнь Богиня осознает, что бывает что-то между. Но именно поэтому это «между» и назовут «людским». Потому что до первого человека этого не существовало. Были только ангелы… и теперь были и демоны. Варахиил хотел помочь, всем своим сердцем желал именно этого, но он знал, что не в силах остановить это. В голове не было мыслей — тишина, колокольным звоном разносившаяся по его сознанию, оглушала. Впервые он был абсолютно бессилен.