Ты словно первый ландыш, свободный морской бриз, первый летний туман, полярная звезда в ночном небе, обшарпанный могильный крест.
"Не нюхай. Просто размеренно пропихивай внутрь глотки субстанцию. Глотай. Не нужно томить это на языке, ждать, когда раскроется пышный бутон восхищающего вкуса. Отплёвывай тонкие серебряные пластинки, раскуси упругий воздушный пузырь, спрячь за щеками искусное сплетение внутреннего мира. И глотай". Он учился сам и учил меня, ногтями впиваясь в трясущееся холодное тельце. При каждом голодном укусе слизь брызгала на грязные щёки и рваный костюм. Изо рта тянулись алые струйки. Дикие дети не ели конфет, искали добычу намного интереснее. Близнецы немного пугали своей непредсказуемостью при нередких преображениях. Но кто я, чтобы судить? Тяну добычу ко рту. Хлюп-хлюп. Зрачки- блюдца заметались в пустом желейном глазу. Жабры вздулись. Рыбина тупо открывала рот, молча вопила, выплёвывая собственные кишки. Оно с чавканьем падало в желудок, воняло водорослями и застоявшейся водой. Хлюп-хлюп. Он прыгал по лужам, давил всем весом. Те брызгали слезами- каплями во все стороны, омывали грязные шнурки. Лучики пробирались сквозь мех, прыгали на землю, скользили по тающему льду. Присаживаюсь на корточки. - Красиво, да? Он тоже плюхнулся на землю, запачкав куртку. Смазанное лицо озарилось палитрой тысячи самоцветов. Конечно красиво. На фоне угольного неба и серых многоэтажек яркими пятнами были только мигающие фонари. -да. - Я бы смотрел на это каждый день! А ты? -нет, не хотел бы. с осознанием того, что видеть подобное могу лишь определённое время.. появляется ценность. Пожимаю плечами. Тихо. Он чешет нос, трогает лёд. Задумал что-то. Пушистое нечто ковыляет мне за спину, ледяные мокрые руки накрывают мои глаза.. Хмурится. Интересно, о чём думает? Громко вздыхаю, даю понять что пришёл. Он не двигается с нагретого места, лениво складывает руки на груди, пушится разъярённым воробьём. Волосы забавно покрылись инеем, превратили его в недовольного старика. -я сяду? Плюхаюсь рядом. Лавочка немного скрипит. Око слепо торкается в клубы облаков. Сую руки в карманы. Второй по- деловому косится на меня. Между нами возникает румяное яблоко с красующимся молодым листочком на гибкой веточке. -будешь яблоко? - Я н-ненавижу яблоки. Убери эту дрянь. Из ласкающего взгляд костюма вытягиваются ниточки, шипят на меня разъярёнными кошками, змеями вьются обратно в швы. Неловко вышло. Качу яблоко обратно. Красное. Румяное. Горячее. Текучее. Капающее. Кричащее. Плачущее. Салютами брызгающее алыми искрами. Визжащее довольной толпой сквозь кряхтение садового измельчителя. Ползущее нескончаемым весельем, оставляющее за собой растекающийся, впитывающийся, незабываемый след. Он молча смотрит на меня, тыкает замершую у яблока руку. Моргаю. Недоверчиво оглядывает лицо. -да. прости. - Н-ничего. -а конфеты будешь? - Н..Не-не.. Немного. Спасибо. Мы жевали ириски. Спорили кто бросит фантик дальше. Мальчик лопает конфеты за милую душу, вспыхивает спичкой, как только конфета непослушно кроется в блестящей обёртке, успокаивается также быстро, стоит лишь отвлечь ворчуна болтовнёй. Есть конфеты с ним, старшим, намного приятнее. Первый часто убегает после трапезы, поспешно возвращается, вытирая рот. Редко когда съедает порцию за троих, морщится и отворачивается, смешно болтая ногой. Я знаю, что у него болит живот, оставляю ему плацебо, прячу половину еды в другое место. Под облаками мелькали острые плавники, кромсали тьму небосвода. Снова немного заморосило. - Щ.. щуки. Щуки.. Медузы мне нравились больше. Мягкие и светящиеся.. морские пришельцы. Капнуло на нос. Тру лицо рукавом. -сколько можно? - А с-столько, сколько задумано. -а сколько задумано? - А с-столько, с-сколько можно. Сколько можно.. а кто знает сколько вообще можно, чтобы такое задумать? И с чего взяли, что такое вообще можно? Сколько нужно было думать, чтобы дойти до этого "можно"? - З-зато ты умыл лико своё.. чумазое. Меня переполняла радость и облегчение, но вместо улыбки, зубы впились в щёку, уколов резкой болью. Рука сжала лом крепче, пряча его за спину, словно секретный букет полевых цветов. Я взволнованно ожидаю пока силуэт шевельнётся, пока тихо рассмеётся и выбежит из лодки, неуклюже чавкая по лужам. Все мои внутренности выворачивало от облегчения.. до того как 0н выпрямил спину.. Двое тихо заскрипели, прижимаясь к лодке и гладя её червивыми ладонями, в то время как Чужак медленно поднимался во весь рост, шумно вздыхая. 0н облачён в чёрное одеяние, похожее на балахон. Лицо скрывалось за большим капюшоном, руки прятались за длинной мантией. Тишина. Где-то гаркнул ворон. Наконец, из-за одежды вытянулись две трупно- белые культяпки, изящные в своей пугающей худобе. Они, как два белоснежных голубя, приземлились на головы Двоих и резко сжали их, выдавливая из Ребят гной и жуков, мирно жующих мертвую плоть. Близнецы завизжали, болезненно дёргаясь, и, быстро изламываясь, заползли под воду, ещё долго булькая встревоженной тиной. Раздался насмешливый хмык. Кисти-птицы вспорхнули к большой масляной лампе, отдыхающей на мысе лодки, и подняли её перед собой, поднося светило к моему лицу. Туман рассеялся. В глазах немного потемнело. Лом прыгнул с испугом, чуть не задев лампу, и воткнулся в мокрый песок. Глаза Чужака грозно вспыхнули во тьме капюшона. -Видело ли ты моё весло, Дитя? Голос бархатной лентой прогладил шею, придушивая её и заползая в уши тягучим мёдом. -весло?.. У меня нет весла. -Принеси мне весло. -у меня нет весла.. лом есть. Снова подбираю лом, прижимая его к себе. Заглядываю во мрак одеяния. В ответ 0н немного тянется ко мне, показав еле видное бледное лицо. -Если ты не видишь чего-то, это не значит, что этого "чего-то" нет, Дитя. Я могу помочь тебе, а ты поможешь Ему. Не упрямься. Киваю. Мало что понял. 0н выпрямился обратно, брезгливо отмахнувшись от слетевшихся к нему светлячков, и сел в свою лодку, устремляя пустой взгляд на гладь реки. Мой разум остался в смятении. Мне бояться его? Чем он в состоянии помочь мне? Как я помогу ему? Подхожу ближе, протягивая Гостю мятную конфету.Ты пугаешь.