У меня в глазу что-то ползает,
Ловко двигая лапками.
Грызёт каппиляры тонкие,
Тихо скрипя зубками.
Виднеется тельце гадины,
Жрущей око уставшее.
Где-то в зрачке у хрусталика
Оно бесшумно топает.
Я достану глаз покрасневший свой,
И съем его вместе с жителем.
Пусть знает как взор затмевать собой!...
Ловкой обезьяной он виснет на раскачивающейся люстре. Тени пляшут по потолку, вытягиваются в тонкие осины, шуршат тихим скрежетом старого светоча. -не урони. - Н-не волнуйся, я осторожно. Ты и ц-царапин тут не зам-заметишь. -да что мне царапины.. сам не шлёпнись. Первый смеётся. Знаю к чему. "Шлёпнуться? Я? Промой глаза в ближайшей луже и ещё раз посмотри кому ты это говоришь!". Звонкий щебет отталкивается от кирпичных стен, кружит под потолком, слетает с потрескавшихся от мороза губ. Рот предательски расплывается в улыбке. Заразительно однако. Мальчик крутится юлой, опасно стоит на руках, прыгает с перегородки на перегородку, мастерски удерживая равновесие. В своём ярком костюме он играл роль искры, сбежавшей из плена пламени, танцевал под замысловатый темп воображаемой музыки. Дорисовывается и вся картина. Хлопушки, аплодисменты и детский гогот мешаются воедино. Трубит массивный слон, вальяжно гуляя по обширной цирковой арене, пока на его могучей спине пляшут акробаты, бросаются цветастыми мячами и обручами. Голубиный вихрь взвивается вверх, туда, где под самым потолком, на тонкой- тонкой верёвке, на грани, бушуют две кометы. Лёгкие, бескостные, ужами вьются под восхищённые возгласы. Чувствую запах сладкой ваты и тряску сидения от топота ног. Алле-оп! Грозные тигры смело прыгают в пылающие кольца, неугомонный жар раззадоривает томящегося факира. На зависть всем горбатым китам из уст заклинателя огня вырывается горящий столб. Близнецы- дельфины прыгают по канату, уворачиваются от нещадного огня. Тихо хлопаю в ладоши. Цирки меня пугали, но баловство Приятеля казалось заинтересовывающим. Может и не так всё и плохо в этом шатре безумства.. Скользь! Дерзкие движения прерваны коварной гладкостью декораций на старом светильнике. Первый качается, улыбка немного напрягается, судорожно бегают зрачки. Замираю. -хватайся! Взмах крыльев-рук подбитого лебедя. Циркач ловко хватается за висевшую на люстре старую бечёвку, обматывая её по рукам и ногам. Выдыхаю. Юноша выгибает голову в мою сторону, непринуждённо пожав плечами. Ухмыляюсь удавшейся шалости. Он тоже хихикает, проворливо спускаясь вниз. Слишком быстро. Проворливей вяжутся узлы на хищной верёвке. Неудача. На этот раз. Первый путается. Резко опускается. На шее ожерелье из петель. Он срывается, безвольной марионеткой дёргается вверх, вновь провисая к полу увесистым мешком. Хрипит. Дёргает ногами. Ужас. Что мне делать? Мой рост не позволяет мне помочь. Становлюсь на лавку под хриплое гарканье. Тянусь к нему руками, цепенею. Он царапает верёвку и шею, пытаясь подтянуться повыше. На пол капает пена. Зрачки закатываются ко лбу, оставляют дорожку из лопнувших сосудов. Ноги дёргаются реже. Сажусь обратно. Бесполезно. Зал наполняет кричащая тишина. Тошнит. Сквозняк качает артиста. Аплодисменты затихают. Слон замирает, молчаливо вскинув хобот к обмякшему телу. Представление завершилось. Колокол насмешливо стукает длинным языком по своей железной юбке. Как я сниму его? Что я мог сделать? Это моя вина? Я мог его предупредить. Успел бы я позвать кого-то? Почему это случилось? Я должен был что-то сделать. Я мог изначально снять верёвку. Этого бы не случилось. Что мне теперь делать? Что скажет Второй? Как такое могло случиться? Мне нужно срезать верёвку. Может он ещё живой? Он не двигается. Он без сознания? Мне.. - Ты ис-испугался?.. П-прости. Зрители т-тоже часто вскрикивали и в-вскакивали с мест, они б-были в восторге от ужаса. Что? Поворачиваю голову. Мальчишка сидит рядом, обеспокоенно улыбается и гладит моё плечо. Красные глаза, вывалившийся язык. Жмурюсь. Тёплый янтарь с дрожащим зрачком. -да.. да-да, я под впечатлением. никогда не видел подобных трюков вживую. восхитительно. - Я рад, что тебе п-понравилось, хоть и в таком к-к..ключе. Ты собирал с-сумку утром, хочешь н-немного пройтись? Киваю. -а ты? Яблочный сок, горстка мятных конфет, халва, мягкий зефир.. На магазинных полках маячили яркие пятна разноцветных упаковок. Всё это без раздумий летело в мою сумку. Каждая Его любимая сладость не увиливала от моего пристального взора. Если вдруг я встречу Его, сидящего на какой нибудь обвитой чахлой травой лавочке, я обязательно улыбнусь и протяну Ему пряность, и Он поймет, что о Нём не забыли, Его нетерпеливо ждали и неустанно искали. Хмурюсь и немного трясу головой. Как всегда беру маковую булочку. Медленно кусаю, раздирая рот, медленно пережёвываю, ломая зубы, медленно глотаю, рвя глотку. Я совсем не хочу есть, и Он не хотел. Но мы привыкли есть, и мы старались есть, только потому что это было нормальным когда-то. - П-пожалуйста, передай мне.. в-в.. Протягиваю маленькую бутылку. Мальчик улыбается мне, игриво стуча ногами по полу и восхищенно хлопая в ладоши. Он в восторге, когда я понимаю его без слов. Просто, но до жути приятно. -почему Второй не пошёл? - Он з-занят. -чем? Первый жуёт, задумчиво крутит бутыль в серой руке. - С-считает.. ворон. -ворон? Еды в магазине было полно. Она теснилась, толкалась, рычала и кусалась, выпадала с полок и, словно рыба на берегу, тряслась и громко кряхтела. - Я з-знаю что это звучит г-глупо, поверь. Но на с-с-самом деле он был бы н-не против с тобой п-подружиться.. Он в-в.. в.. взял для тебя р-радио. Удивлён. Кажется, не врёт. -я подумаю. Отряхиваю руки, встаю, стукаю дверью, хлюпаем по лужам, идём обратно в Церковь. Стало немного светлее, земля прогрелась от мерзлоты. Дома, как медведи зимой, изголодались и погрузились в сон, тихо поскрипывая ступенями. В городке поселилась звенящая тишина, порой прогоняемая зловещей колыбельной и звонким пением колоколов, она душила радости молодых листочков на корявых деревьях, ходила за мной след в след, смотря в спину слепыми глазами Двух. Оборачиваюсь. Они прятались за деревьями, следили за каждым моим шагом, присматривались и тихо хрустели пока незаметно передвигались. Снова звереют. Волчками кружат у берёз, царапают кору. Кожа неумолимо слоится, лохмотьями укрывает мраморные кости. Хихикаю и ускоряю шаг. Я убираю старые свечи. Счищаю застывший воск, накапавший с догорающих свечей. Ставлю новую партию, зачарованно глядя на яркие огоньки. Змеями расползается по Церкви Дымок, протискивается меж лавок, поднимается к потолку, карабкается по ногам.. разум туманит ладан, а на губах играет глупая улыбка. И вот, душа моя, оголённая перед лучами кровавого Ока, облизывающих мутные стёкла окон, смиренно ждёт успокоения, наслаждается еле слышимым звоном колокольных языков, покачивающихся на ветру. Динь-дон. Динь-дон. Тук- тук. Открываю глаза. Снова пришли Двое, в который раз настойчиво стучащиеся в дверь. Я вовсе не против. Места хватит всем. Как только через приоткрытую дверь вываливается клубящийся дымок, Они, недовольно щебеча и что-то хрипя, отбегают от Церкви, прячутся за деревьями и пучат на меня пустые рыбьи глаза. Сегодня Они ведут себя странно. Как-то по-доброму небрежно улыбаются, кусают свои же руки до сочащегося гноем мяса, быстро переминаются с ноги на ногу, судорожно хватая ртом воздух и тыкая своей трясущейся рукой в сторону речки. Они в нетерпении, готовы лопнуть от ожидания.. Беру лом, старенькую поношенную сумку и тёплую кофту, покрытую заплатками и потёртыми нашивками. Под нетерпеливое бурчание Двоих, окидываю цепким взглядом Церковный зал. Он печально смотрит на меня в ответ своими большими глазами-окнами. Весь обшарпанный, но такой блаженный, величаво склоняется ко мне, целуя в лоб небольшим ветерком и прикрывая мои глаза тяжестью лавок. Пора. Сейчас же, немного плутая, мы шли по серому ковру пыли на разбитой дороге. Впереди, быстро перебирая конечностями и зайцами прыгая друг через друга, ползли Они. За ними же, ласкаемое плёнкой Дымка, так преданно бегущего под моими подошвами, плелось мое бренное тело. Ноги зашуршали по песку и зачавкали трясиной. Двое, довольно урча и изламываясь, обогнали меня и сели по бокам только-только прибывшей лодки, неподвижно стоящей на волнующейся глади воды. Мой Дымок, молочным туманом, расползся по всей речке, ныряя в лодку и с интересом кусая Чужака, сидящего в ней. В сумке безнадежно томились яблочный сок, горстка мятных конфет, халва, мягкий зефир..А может быть, мне показалось..