Взгляд Омеги

Я облажался. Когда мой хозяин превращает мою спину в кровавое месиво, я принимаю эти удары с покорностью. Не так беззвучно, как хотелось бы, но это лишь потому, что я измучен недавними родами. Они сказали, что это мальчик. Но я уже знал это, я почувствовал его запах несколько месяцев назад. Мой щенок. Мое радостное творение! Но мой хозяин был недоволен, сказав, что щенок маленький и не похож на него. Он сказал, что я должен был быть лучшим Омегой. Я думаю, он прав. Я хочу почувствовать его в своих объятиях! Мне нужно это сделать! Я нужен ему! Со слезами на глазах я кротко прошу подержать моего малыша. Ответ господина — удар под дых. Глупец. Я должен был знать лучше. Мой малыш кричит. Он хочет меня. Из моей груди вырывается напев, которого я никогда раньше не издавал… это мой призыв к нему. Он вырывается прежде, чем я успеваю его остановить. Ботинок на моем горле заставляет меня замолчать, когда акушерка выносит моего щенка из комнаты. Нет, не забирайте его! Мой щенок, мое драгоценное дитя! Нет! Нет! НЕТ!!! Его крики словно кинжалы вонзаются мне в сердце. Я вынашивал его, я родил его, но я был глуп, думая, что он мой. У меня ничего нет. Внутри мой Омега рыдает. Смаргивая собственные слезы, я с трудом заставляю себя подняться на ноги, потому что этого требует мой хозяин. Охваченный стыдом, я мучительно ковыляю вперед, весь изгаженный месивом из пота и крови. Мой чувствительный нос улавливает вонь, и я едва сдерживаюсь от приступа рвоты. Проходит немного времени, прежде чем я осознаю, что меня представляют сенсею. Он выбирает себе омегу. Лучше бы я умер при родах. Он другой. Он особенный. Ему преподнесли самых красивых омег, и я почему-то нахожусь среди них… Весь дрожащий, раздутый и совершенно бесполезный. Мой господин знал, что делал, какое послание он посылал в мою сторону. Я недостоин. Альфа издалека приближается ко мне. Я дрожу от холода и тревоги. Он самый красивый Альфа, которого я когда-либо видел… Бронзовая кожа, мышиные волосы, аккуратно зачесанные назад, и шрам поперек носа. Он ниндзя, воин. Но эти глаза… эти глаза — вот что выделяло его из толпы. Они смотрят на меня нежно и заботливо. Он пытается скрыть это, но я чувствую запах его печали. Я не понимаю, почему ему грустно. Он все еще смотрит на меня. — Ты родил ребенка, — внезапно сказал он. — Да, Альфа-сама, — это все, что я говорю, мой голос скрипучий и грубый. Я стараюсь не прислушиваться к внутреннему крику, который издает мой Омега при упоминании о моем щенке, который потерян для меня навсегда. — И не так давно, судя по всему. — Да, Альфа-сама. Я опускаю взгляд. Я хочу присесть на корточки, потому что я выше его, а Альфа сильнее меня. Но мы должны стоять по стойке смирно, чтобы он мог полностью осмотреть нас. Затем Альфа делает нечто такое, что шокирует весь зал. Он выбирает меня. Меня! Даже отстаивает свой выбор! Но почему? Я следую за ним, моим новым хозяином, в его комнату. Я не могу не задаться вопросом, почему он выбрал именно меня. Я изо всех сил стараюсь подавить свою боль и усталость. Мои роды были напряженными и трудными… мое тело кричит об отдыхе. Мое разбитое сердце плачет в знак скорби. Но я не могу. У меня новый хозяин, новый Альфа. Я жалок, но я обязан угодить ему. Вот почему, когда мы входим в комнату, я падаю на колени. Я склоняю голову, чтобы показать свое повиновение его воле. Я знаю, какие слова нужно сказать, какой вопрос задать. — Как я могу доставить вам удовольствие, Альфа-сама? Но он мне ничего не отвечает. Он опускается передо мной на колени, кладет руку мне на плечо. — Твоя спина… О, он не видел этого в обеденном зале! Я уже все испортил, не сообщив ему, не показав. Я сжимаюсь, демонстрируя свою покорность. — Простите меня, Альфа-сама. Я знаю, что выгляжу непрезентабельно. — Я не об этом беспокоюсь, — тихо говорит он. — Кто сделал это с тобой? — Мой предыдущий хозяин, принц, Альфа-сама. Что-то опасное взвивается в воздух. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не отшатнуться. — За что? Я стыдливо отвожу взгляд, но отвечаю честно. — Он был… недоволен… ребенком, которого я родил ему, Альфа-сама. Воцаряется тишина. Я не знаю, что делать. Мне нужна команда. Я делаю вдох и смотрю на хозяина. — Пожалуйста, скажите мне, как доставить вам удовольствие, Альфа-сама. — Что? — спрашивает он. В его голосе слышится шок. И опять я ничего не понимаю. — Вы выбрали меня для своего удовольствия, так что я обязан это сделать, Альфа-сама. Вы можете использовать меня, как пожелаете. Он стискивает зубы. — Я не хочу… использовать тебя. Ради всего святого, ты только что родил! Я расстроил его. И его слова доказывают, что я действительно ничего не стою. Я опускаю голову, мои волосы закрывают мое лицо. — Простите меня, Альфа-сама. Я могу понести любое наказание, которое вы сочтете нужным. — Наказание? — переспрашивает господин. — За что мне тебя наказывать? — За то, что я не приношу удовольствия, Альфа-сама. — Нет! — почти кричит мой новый хозяин. — Нет, нет, нет! Почему я должен наказывать тебя за твое нынешнее состояние? Разве он не знает? — Для вашего удовольствия, Альфа-сама. Мой господин падает на пол, уставившись на меня. Я сделал что-то не так, я знаю это. Это заставляет меня нервничать, и я прикусываю нижнюю губу. — Пожалуйста, скажите мне, что я могу для вас сделать, Альфа-сама. — Ничего, — глухо пробормотал он. Мой страх растет с каждой секундой. — Я расстроил вас, Альфа-сама? — Нет. Вовсе нет. Я склонил голову. — Тогда что я могу сделать для вас, Альфа-сама? — Ничего. Когда тебе говорят ничего не делать, тебя определенно наказывают. Предполагается, что я должен служить, угождать, делать все для своего хозяина. Я отшатываюсь. — Вы… недовольны мной, Альфа-сама? — спрашиваю я тихим голосом. — Это… это не то, что я имел в виду. О, боже, эммм… Он замолкает, потирая лицо. Я не понимаю. Я сижу и жду, дрожа всем телом. Он снова смотрит прямо на меня. — Ты замерз. — Это не имеет значения, Альфа-сама. Он наклоняется вперед. — Для меня имеет, — мягко говорит он мне. Это сбивает с толку. Мой комфорт не важен. Комфорт ни одного омеги не имеет значения. Мой хозяин встает. — Давай, эм, давай подойдем поближе к огню. Я встаю и радуюсь, что смог удержаться от стона. Все мое тело пульсирует. Мой новый хозяин смотрит в пол. Я слежу за его взглядом, и тут же мое сердце падает в пятки. Я запачкал пол собственной кровью! Я отступаю назад, изгибаясь в знак покорности. — Простите меня, Альфа-сама. Я всё уберу. — Мы с этим потом разберемся, — говорит он, махнув рукой. Он подходит к камину, указывая на ковер, лежащий перед ним. — Пожалуйста, сядь. Я прихрамываю и повинуюсь, скрывая агонию от боли. Мой хозяин опускается на колени рядом со мной. — Ты можешь лечь на спину? И снова я повинуюсь. Я буду хорошим. — Я… эм… Я собираюсь проверить, насколько у тебя там все плохо. Конечно. Хотя, вероятно, ему будет противно. Я чувствую, что там у меня все разорвано. — Хорошо, Альфа-сама. Его руки на удивление нежно касаются моих лодыжек, но я не нуждаюсь в ободрении. Я охотно раздвигаю для него ноги. Я хочу произвести хорошее впечатление. — У тебя достаточно большая рана. Это плохо. — Простите меня, Альфа-сама. — Здесь не за что извиняться, — он смотрит мне в лицо. — Эм… На самом деле я немного разбираюсь в целебном дзюцу. Ты не возражаешь, если я тебя исцелю? Я не знаю, что такое дзюцу. Я очень смущен тем, почему это звучит так, будто он просит разрешения использовать свою силу. Ему это не нужно. Он Альфа. Я говорю ему правду. — Я ваш, делайте со мной, что вам заблагорассудится, Альфа-сама. Его руки почти не прикасаются ко мне. Я не виню его, я грязный. Но затем странное тепло проникает в меня, и я чувствую, как моя плоть начинает восстанавливаться. Чувство, будто тебя ужалила сразу сотня пчел, и я не могу сдержаться. Вздох срывается с моих губ, к моему большому разочарованию. — Прости. Я должен был предупредить тебя, что я недостаточно хорош, чтобы сделать это безболезненно. Он… извинился передо мной? Я ничего не говорю. Альфы не извиняются перед омегами. Проходит несколько минут, прежде чем тепло исчезает. — Я думаю, что теперь все хорошо. Но тебе нужно быть осторожным, кожа очень нежная, а мы же не хотим, чтобы она снова порвалась. — Да, Альфа-сама, — я сажусь, зная, что на самом деле я ему безразличен… и этого следовало ожидать. Я замечаю, что он вспотел и выглядит усталым. Очевидно, потребовалось много усилий, чтобы исцелить меня. Но теперь мое тело будет работать на него, и это единственная вероятная причина, по которой он меня вылечил. И мне нужно выполнять свою работу, чтобы убедиться, что ему будет хорошо. — Вам следует восполнить энергию, Альфа-сама. Он отмахивается от меня. — Я в порядке. — Вам нужно восполнить ваши силы, Альфа-сама, — я на мгновение задумываюсь. — Вы можете выпить мое молоко. Оно сладкое, Альфа-сама. Мои груди полные, и это больно. Все мое естество кричит о том, что молоко предназначено лишь для моего щенка, что это его я должен прижимать к себе и защищать от невзгод. Но теперь мое тело принадлежит моему новому хозяину. Однако, похоже, ему не нравится моя идея, поскольку он таращится на меня, разинув рот. — Выпить твое… нет! Разве твоему ребенку оно не нужнее? Я смотрю вниз, сожалея о том, что снова потерпел неудачу. — У меня больше нет ребенка, Альфа-сама, — тихо отвечаю я. — Что ты имеешь в виду? Он явно не в курсе. В его стране, должно быть, все по-другому. — Ребенок принадлежит своему Альфа-родителю, Альфа-сама. — Но… разве тебе не нужно ухаживать за ним? Он и твой ребенок тоже! Я содрогаюсь от этих слов. Он не мой… и никогда им не был. Я был наивен, молясь, чтобы все было иначе. — У принца много беременных или родивших омег, Альфа-сама, — мягко говорю я. — Ему не нужно мое молоко. Мой новый хозяин некоторое время пристально смотрит на меня. Я чувствую себя очень смущенным. — Оставайся здесь, — говорит он наконец и уходит в ванную. Я повинуюсь. Я благодарен за возможность посидеть и отдохнуть. Мои плечи кажутся тяжелыми. Мое тело хочет спать, но я прогоняю это желание прочь. Я еще даже никак не послужил хозяину. И все же я наслаждаюсь этим моментом, когда можно посидеть у огня, получить возможность согреться. Мне в принципе всегда холодно, но роды забрали очень много сил, поэтому сейчас я даже не могу сдержать дрожь. Несколько минут спустя господин появляется снова. — Иди сюда, — говорит он мне. Я делаю, как он говорит, отмечая, что моя хромота уже не так заметна. Я захожу в комнату и замечаю, что он наполнил ванну. Я смотрю на альфу. — Я мог бы сделать это для вас, Альфа-сама. Мне больно от того, что он подумал, что я не смогу выполнить даже такую простую просьбу. Он поднял руку. — В этом не было необходимости. — Тогда позвольте мне помочь вам раздеться, Альфа-сама, — я дрожу, потребность обслужить его пробирает меня до костей. — В этом тоже нет необходимости, — он улыбается мне. — Эта ванна для тебя. Я… не могу поверить в то, что я только что услышал. — Что? — Эта ванна для тебя, — повторяет он более мягким тоном. Я не могу пошевелиться. — Вы… Я имею в виду… это… — от волнения у меня даже язык заплетается. — Все в порядке? Я дрожу и отвожу взгляд. Здесь какая-то ошибка! Я омега, совершенно недостойный такой роскоши. — Но здесь… здесь теплая вода, Альфа-сама. Мне не следовало этого говорить. Конечно, он знает, что это теплая вода! Он альфа, он должен знать, что ведра холодной воды более чем достаточно для такого раба, как я. Он садится на край ванны, складывая руки на коленях. — Меня… порадовало бы, если бы ты принял эту ванну. Я нервничаю, но слушаюсь. Когда я сажусь, мое тело протестующе кричит, когда вода попадает на незажившие раны, но это длится недолго, так как тепло помогает заглушить боль. Я оглядываюсь по сторонам, чувствуя себя таким маленьким. — Давай дадим тебе отмокнуть несколько минут, прежде чем приступим к мытью. Ты привыкнешь, и тебе будет не так больно. Я киваю и тихо сижу, пока мой хозяин роется в шкафчиках. Я полагаю, он хочет, чтобы я помылся, прежде чем он меня использует. И вновь я ничего не понимаю. Он возвращается с полными руками душистых баночек и упаковок. — Какое мыло ты хочешь? Я не знаю, почему он задает мне так много вопросов. Мой выбор — это его выбор. — Какое из них вы бы хотели, чтобы я использовал, Альфа-сама? Он так нежно улыбается мне. — Я не это у тебя спросил. Итак, он хочет, чтобы я выбрал. Может быть, это проверка. Чтобы посмотреть, выберу ли я то, которое хочет он. Но я не знаю, что он предпочитает. Поэтому я бормочу: «Белое», — и молюсь Ками, чтобы я оказался прав. — Хорошо, — говорит он. — Могу я спросить, почему? Я слегка ёрзаю, чувствуя себя неловко. Мне никогда не задавали так много вопросов. — Оно мягче. — А, я понимаю. У тебя чувствительная кожа? — Нет, Альфа-сама. Обоняние. — Понимаю. Он намыливает одну из мочалок. — Вот, — говорит он, протягивая её мне, — помой ноги сам. Ты не возражаешь, если я вымою тебе спину? И снова вопрос. Я бы хотел, чтобы он просто сказал мне, что делать. Если мне давать право выбора, возрастает шанс того, что я все испорчу. С приказами все проще. — Я ваш, делайте со мной, что вам заблагорассудится, Альфа-сама. — Но ты же человек. Я оглядываюсь через плечо. — Я всего лишь омега. Я в вашем распоряжении, Альфа-сама. Обычно я ненавижу, когда альфы накладывают на меня команды. Я могу повиноваться и быть хорошим без них. Но прямо сейчас я бы с удовольствием принял альфову команду, растворился в её тумане, зная, что доставляю удовольствие своему хозяину. — Послушай, — мягко говорит он, беря вторую мочалку и осторожно протирая мне спину, — я ничего не требую. Я прошу. Ты знаешь, что это значит? Это же очевидно. — Что я должен повиноваться вам, Альфа-сама. Он делает вдох, затем медленно говорит. — Нет. Это не значит, что тебе нужно слепо повиноваться мне. У тебя есть выбор. Я делаю единственный возможный выбор, единственно правильный. — Я выбираю повиноваться вам, Альфа-сама. Он вздыхает, и это звучит… я не уверен. Может быть, он расстроен. Я напрягаюсь, испугавшись, что разозлил его. Он хорошо контролирует свой запах, я не чувствую запаха его эмоций. — Я сказал что-то не так, Альфа-сама? Он снова вздыхает, и теперь я могу сказать, что ему грустно. — Нет. Не беспокойся об этом. В комнате царит тишина. Затем он откидывает меня назад и поддерживает, пока моет мне волосы. Никто никогда раньше не мыл мне голову. Его пальцы сильные, но нежные, и он заботится о том, чтобы мыло не попало мне в глаза. Я остаюсь неподвижным, надеясь, что это правильный поступок. — Вот, — говорит он, когда заканчивает. — Давай вытрем тебя насухо. Я встаю и выхожу из ванны. Мой хозяин пристально смотрит на меня, и, хотя я чист, я знаю, что далек от понятия «желанный». Я все еще очень раздут из-за своей беременности. Мой желудок тошнотворно подрагивает. Мои груди тяжелые и полны молока, из-за чего они болят. Я дрожу от холода и изнеможения, и я слишком устал, чтобы пытаться остановить это. Но хотя бы я больше не истекаю кровью и другими жидкостями… дзюцу моего господина, похоже, пока остановило это… но я знаю, что скоро все начнется снова. Мои внутренности сводит судорогой, и боль уже становится невозможно терпеть. У меня болит спина. Я отвратителен. Но мой хозяин встает и заворачивает меня в полотенце. Затем он роется в шкафчике под раковиной, находит целебную мазь и возвращается. — Повернись, я хочу подлечить твою спину. — Мои раны заживут сами по себе, Альфа-сама. Это лекарство предназначено для альф. Он улыбается. — Ну, я альфа, и я хочу использовать эту мазь, чтобы подлечить твои раны. Я не хочу, чтобы ты подхватил инфекцию. Инфекция сделала бы меня еще более бесполезным. Поддаваясь его логике, я поворачиваюсь и встаю на колени. Вскоре я чувствую, как его сильные, ловкие, но нежные пальцы втирают прохладную мазь в раны. Мне никогда раньше не давали лекарств. Он добрый Альфа. Мои инстинкты Омеги тянутся к нему. Но я боюсь этого. — Итак, насколько чувствительно твое обоняние? Я напрягаюсь. Должен ли я поделиться с ним тем, насколько оно чувствительно? Но если я этого не сделаю, он же все равно рано или подзно узнает. И тогда я буду наказан за враньё. Такое уже случалось раньше. — Я могу… чувствовать ваш запах, Альфа-сама. — Ты имеешь в виду, что можешь чувствовать мой специфический запах, не приближаясь к моим железам? Я дрожу, все еще не уверенный, хорошая ли это идея. Но я послушно отвечаю. — Да, Альфа-сама. — Это интересно, — затем, через мгновение: — И как я пахну? Я делаю глубокий вдох, сосредотачиваясь. Он наверняка знает свой запах, так что мне нужно все сделать правильно. — Теплом. Как летний ветерок. — Я никогда раньше не слышал, чтобы мой запах описывали таким образом. Большинство говорило, что он больше напоминает специи. Я нервно облизываю губы. — Было ли мое описание… удовлетворительным, Альфа-сама? Он выдыхает со смешком. — Очень. Хозяин заканчивает с моей спиной. Я снова дрожу и не могу унять судорогу. Я кутаюсь в мокрое полотенце, потому что знаю, что он скоро заберет его, и потому хочу наслаждаться теплом как можно дольше. Теперь мой хозяин смотрит на меня сверху вниз. — Пойдем, — говорит он мне. — Тебе нужно согреться, и я уверен, что тебе нужно отдохнуть от сегодняшних потрясений. Мой рот открывается, с моих губ срывается протест. Но я быстро беру себя в руки. Мне нужно обслужить его, но, похоже, у него другие планы. Я закрываю рот и встаю, следуя за ним обратно в большую спальню. — Ложись, где хочешь. Приказ с возможностью выбора. Почему он не может просто сказать мне, чего он хочет? Я так боюсь, что сделаю что-нибудь не так. Я прихрамываю, пробираясь к толстому меховому ковру у изножья кровати. Тепло от камина долетает до него, поэтому я могу продолжать греться, при этом не отходя от господина. Я чувствую, как кровь снова начинает вытекать из меня. Я сажусь на ковер, не обращая внимания на то, как сильно болит моя нижняя часть, и поправляю полотенце, чтобы оно задерживало жидкость, которую мое тело будет продолжать выделять. Затем я сворачиваюсь калачиком и смотрю на хозяина. — Здесь нормально, Альфа-сама? К моему облегчению, он улыбается. — Абсолютно. Он берет одеяло с дивана, подходит и показывает его мне. — Оно достаточно теплое для тебя? Или тебе нужно что-нибудь потолще? Я моргаю. — Мне не нужна такая роскошь, Альфа-сама. Я этого не заслуживаю. Я еще ничего не сделал. Он все равно подтыкает одеяло вокруг моего дрожащего тела. — Мне не нравится видеть тебя замерзшим. Его слова шокируют меня. Он говорит так, будто ему и правда не все равно. — Вы… странный, Альфа-сама, — говорю я, прежде чем успеваю остановиться. Это было грубое, неуважительное замечание, и мне следовало подумать, прежде чем такое сказать. Но хозяин только усмехнулся. — Если желание видеть тебя здоровым квалифицируется как странное, тогда я приму это как комплимент. Пожалуйста… укладывайся спать. Добрый Альфа, заботящийся о слабом Омеге. Я так запутался. — Но… Я ничего не сделал для вас, Альфа-сама. — Единственное, что мне нужно, это чтобы ты поспал. Я вижу, как ты измучен, — он протягивает ко мне руку, и я думаю, что он собирается провести пальцами по моим волосам. Я чуть не вскрикиваю от этой мысли… этот поступок Альфы совершают только в том случае, если они довольны своим Омегой. Но он этого не делает и вместо этого дотрагивается до моего плеча. Мое сердце замирает. — Пожалуйста, — мягко говорит он. Я нервно сглатываю. Я ничего не сделал для этого Альфы, а он чрезвычайно нежен и добр. Я почти забыл, что такое доброта. Мое тело полностью истощено. Я закрываю глаза и позволяю тьме завладеть собой.