Breakpoint.

Переступая порог дома, Саша даже близко не чувствовала облегчения. Она не помнила, в какой момент её душевное пристанище превратилось в очередной отель, в котором Трусова временно жила до отъезда на следующий турнир. Многие назвали бы её семейный дом местом мечты, и отчасти это было действительно так, однако бросающаяся в глаза роскошь была соразмерна с пустотой и необъяснимой тоской, которую Саша раз за разом испытывала последние несколько лет, открывая входную дверь. Оставив сумку в прихожей, рыжеволосая направилась на кухню в поисках нужного организму топлива съедобного вида. Однако, войдя в комнату, Саша обнаружила одиноко сидящего папу, который внимательно следил за теннисным матчем по телевизору. Вячеслав напряжённо смотрел за противостоянием девушек на корте, периодически хмурясь и порывисто вздыхая. — Какой счёт? — спросила Саша, открывая холодильник. Мужчина, казалось, только сейчас заметил её присутствие. Вячеслав оторвался от телевизора и смерил Сашу долгим, внимательным взглядом. Трусова всем своим видом показывала спокойствие и безразличие, в то время как внутри всё сжалось от этого безмолвного анализа, который раз за разом устраивал папа, стоило ей проиграть. Саша резко вздёрнула подбородок и посмотрела с вызовом на него в ответ. Их «гляделки» больше походили на соревнования, нежели встречу дочери и отца после долгой разлуки. Вячеслав не отрывал недовольного взгляда от Сашиного лица, а затем, полностью проигнорировав вопрос дочери, выключил телевизор и повернулся всем телом в её сторону, скрещивая руки на груди. — Что с тобой случилось в третьем сете? — вместо приветствия спросил мужчина. Трусова неопределённо пожала плечами. Хотелось бы ей самой знать. — Я смотрел, твой вчерашний матч целиком и могу сказать, что я крайне разочарован, Александра. Саша вскинула голову и вновь посмотрела в глаза папы, однако вместо былого недовольства, обнаружила в них злость. — Я сделала всё, что могла. — честно призналась Трусова. — Значит сделала недостаточно. — оборвал её Вячеслав. — Я уже устал от того, что ты доходишь до определённой стадии турнира, а потом стабильно проигрываешь. Я вкладываю в твою карьеру нешуточные деньги и хочу в конце концов увидеть результат, а не слышать твои неумелые оправдания. — Это не оправдания! — яростно крикнула Саша. — Ты же видел, что она весь матч меня провоцировала, орала в лицо и подначивала меня на ошибках. Я бы её додавила, но она играла нечестно, она симулировала травму и сбила мне темп игры, прямо перед решающим геймом. — Так почему ты это допустила?! — стальным, оглушающим голосом гаркнул Вячеслав. Саша при всём желании, чисто физически не смогла бы его перекричать. У её папы был голос настоящего командира роты, способного поднять целую ораву спящих солдат без особых на то усилий. Иногда Трусова в шутку думала, что его голос стал бы прекрасным украшением хора, она даже пыталась представить его, одетым во фрак. Однако вместо всех возможных видов применения своего дара, Вячеслав его использовал, крича на неё до красноты лица и чёрного блеска бешенных глаз. — Сколько раз тебя обманывали в счёте, психологически давили, тактически сбивали. — перечислял мужчина. — Может к двадцати годам уже пора понять, что спорт, а тем более, теннис, это не про благородство, и начать наконец-то отвечать тем же? Саша вспыхнула. Её тело окатила волна раскалённого жара, а цунами негодования и возмущения, отключили все мнимые предохранители в голове. Руки с силой сжались в кулаки до побеления костяшек, горло сдавило от рвущегося наружу крика, а глаза смотрели на папу с несдерживаемым исступлением и глубокой обидой. — Но это же преступление против спорта! Те, кто так поступают они не теннисисты, а жалкие червяки, которые не могут победить честно и ищут разные уловки, незапрещённые правилами, для того, чтобы расшатать соперника психологически. Меня бы тошнило от самой себя, если бы я до такого опустилась. Лучше честно проиграть, но сохранить чувство собственного достоинства, чем выиграть таким ничтожным способом. Это спорт, и его нужно уважать. — Тогда прекрати вестись на эти уловки, а потом плакать после поражений, раз ты такая честная. — нетерпящим возражения тоном сказал Вячеслав. — Легко сказать «не ведись». — передразнила Трусова. — Может покажешь, как это сделать на корте? Ах, точно, ты же по мячу попасть не можешь. На лбу и шее мужчины выступили вены, брови зависли в изумлении, в то время как глаза горели смертельным пламенем. Любой человек с инстинктом самосохранения уже поспешил бы извиниться и ретироваться с места неминуемого взрыва, но Саша была не из таких. Хотел Вячеслав того или нет, но в плане характера, на несчастье мамы, рыжеволосая пошла целиком и полностью в него. Такой же критический взгляд, такой же неудержимый пыл, безразличие к мнению окружающих и бескомпромиссность. Саша была женской копией Вячеслава, однако это не отменяло того факта, что их столкновения очень редко заканчивались мирно. Со стороны иногда казалось, что два быка быстрее договорятся, чем эти родные друг другу люди. Мужчина уже набрал в лёгкие побольше воздуха, как внезапно в комнату зашла спасительница Сашиного слухового аппарата и единственный человек, который за ни один десятое лет изучил характер Вячеслава и умел его укрощать. — Славик! — воскликнула Светлана. — Что ты за допрос здесь устроил? Ребёнка месяц не было дома, а ты вместо того, чтобы обнять, накидываешься сразу с претензиями. Вячеслав застыл с открытым ртом, недовольно смотря на жену, в то время как женщина как ни в чём не бывало принялась накрывать на стол, абсолютно не чувствуя на себе недовольного взгляда. — Вообще-то она сама неправа… — начал Вячеслав. — Вообще-то я тебя ещё утром просила молоко купить, чтобы пожарить Сашке блинчиков, и что-то я его здесь не вижу. — Светлана демонстративно открыла дверцу холодильника. Мужчина поджал губы и спустя мгновенье вышел из кухни. Постепенно звук шагов стал отделяться и вскоре послышался хлопок входной двери. — И как ты это делаешь? — удивилась Саша. — Ты единственная, кого он слышит. — У твоего папы просто непростой характер, к которому нужен особый подход. — улыбаясь ответила женщина. — Ого, оказывается такой подход существует. — шутила Трусова. — Вот встретишь человека, который будет справляться с твоим характером и поймёшь, что всё возможно. — Пфф, хотелось бы мне увидеть человека, который меня выдержит, а то я как-то сомневаюсь в его существование. — Обязательно встретишь. Саша не хотела спорить, поэтому просто промолчала, мысленно смеясь от такой нелепости. Однако девушка даже не подозревала, что уже встретилась с таким человеком. Спустя час всё семейство сидело за столом. Саша спокойно уплетала свежие блинчики со сметаной, в то время как Вячеслав тщательно пережёвывал котлету. Прогулка до магазина остудила пыл Трусова, но при этом мужчина по-прежнему оставался недовольным поведением Саши и её результатами в спорте. Вячеслав был вынужден признать, что утратил былой авторитет в глазах дочери, уже прошло то время, когда рыжеволосая безоговорочно его слушалась. Светлана между тем с интересом, осыпала вопросами Сашу, внимательно вслушиваясь в короткие ответы дочери, которые она давала во время поедания блинов. Несмотря на внешне спокойную атмосферу, в воздухе веяло напряжением. Вячеслав отложил вилку и, прочистив горло, продолжил прерванный разговор: — Как я уже говорил, я недоволен твоими результатами за последние полгода, в связи с чем я принял решение нанять тебе нового тренера на постоянной основе. — Ага, — закатила глаза Саша. — Уже слышала. Вот только скажи честно, неужели ты считаешь, что какая-то девушка может мне помочь на корте? — Во-первых, не просто девушка, — заметил Вячеслав. — а Анна Щербакова. В прошлом она была весьма неплохой теннисисткой, а сейчас зарекомендовала себя как отличный тренер. — Раз она такая крутая, то почему я тогда про неё ничего не слышала? — перебила Саша. — Потому что она старше тебя на шесть лет и в то время, когда она делала свои шаги в профессиональной карьере, ты только начинала играть юниорский тур. — вмешалась Светлана. — А тренерской деятельностью она занимается относительно недавно. Вы просто не пересекались, хотя она сказала, что присутствовала на нескольких твоих матчах. Саша автоматически кивает, а затем, когда смысл последнего предложения укладывается в голове, она удивлённо вскидывает бровь. Зелёные глаза пронизаны недоверием и настороженностью. Неужели Щербакова видела её эмоциональные всплески и всё равно согласилась с ней работать, да ещё и на результат? В жизни Трусовой было не мало теннисных тренеров, но все они по прошествии нескольких месяцев, прекращали сотрудничество и говорили, что из неё ничего не выйдет с её самодеятельностью и упрямством, которые никак не могли сосуществовать с их сухой тактикой. Саша практически никогда не оплакивала очередной уход тренера, считая, что сама она с собой справится лучше, чем самоуверенный индюк с манией величия. Однако сейчас Трусова вынуждена признать, что у неё больше не получается контролировать происходящее как у себя в голове, так и на корте. Саша словно упёрлась в бетонную стену, которую не получается не обойти, не проломить. — И что она сказала? — спросила девушка, стараясь скрыть заинтересованность в голосе. — Не то чтобы мне важно чужое мнение, просто с той репутацией, которую я заработала, со мной тренеры не горят желанием работать. Светлана переглянулась с Вячеславом. Женщина уловила любопытство в ярких зелёных глазах, в то время как Трусов удивился относительно спокойной реакцией дочери на эту весьма неожиданную новость. Саша увлечённо рассматривала скопившуюся на краю тарелки сметану, однако все внутренности изнывали от желания поскорее узнать, что же привлекло в ней этого загадочного тренера. — Она сказала, что под влиянием эмоций, ты неуправляема. Не видишь корт, не следишь за тем, где находится соперник, не обрабатываешь мяч, а просто варишься сама в себе. — стал перечислять Вячеслав, и Саша буквально на глазах потухала от каждого нового слова. — Также она заметила, что ты напрочь игнорируешь все теоретические основы тактики и делаешь всё по-своему. — А ничего нового ваша Щербакова обо мне не сказала? — грубо перебивает Саша, с вызовом взглянув на папу. — Просто всё то, что ты перечисляешь, я слышала чёрт знает сколько раз от разных тренеров, когда они все меня бросали. — А ещё она сказала, что видит в тебе огромный потенциал и считает, что с твоим характером можно добиться очень многих высот в теннисе. — добавила Светлана. Саша замерла. Непроизвольно её губы тронула мягкая улыбка, в то время как всё внутри ликовало от косвенной, но всё же похвалы. Все видели в её характере одну сплошную проблему, которая по мнению окружающих могла привести только к разочарованию и поражениям, но неужели нашёлся человек, который думает по-другому? — Завтра у тебя две тренировки с Анной. — прервал, затянувшееся молчание Вячеслав. — В девять утра первая. — Эх, видимо отоспаться после серии турниров мне не суждено. — драматично вздохнула Трусова. — Ты в третьем сете вчера выспалась. — бросил мужчина, гладя на Сашу исподлобья. Трусова резко вскочила со стула. В глазах плясал самый настоящий вихрь гнева, всё тело напряглось, а внутренности отказывались функционировать. Саша хотела выплеснуть на отца всё презрение, которое она испытывала, глядя в его издевательски-насмешливые глаза и дать достойный ответ на упрёк. Проглотить обиду казалось просто немыслимым, руки так и чесались выплеснуть гнев, разбив какой-то реальный, физически осязаемый предмет. — Прекратите! — вскрикнула Светлана. На секунду волна ярости отступает и Саша, ухватываясь за это временное просветление пулей убегает к себе в комнату. Вячеслав тяжело вздыхает и подпирает рукой подбородок. Светлана смотрит на мужа с упрёком, тот слишком поглощён съедающими его мыслями. — Мда, нелегко придётся с ней Щербаковой. — медленно говорит Трусов. — Мне кажется, что будет с точностью наоборот. — отвечает Светлана. Остаток вечера Саша проводит в своей комнате. Мысли шумят в голове беспорядочным, неконтролируемым роем, а обида пульсирует в висках и отдаёт в сердце. Трусова долго ворочается в кровати, съедаемая собственными сомнениями, и вскоре проваливается в беспокойный сон. Утро Саша встречает в весьма скверном расположении духа. Девушке всегда казалось, что новый день наступает слишком внезапно и неожиданно и раз за разом застаёт её врасплох. Как бы Саша не старалась вовремя ложиться спать или заранее просыпаться, всё тело её противилось началу рабочего процесса и отчаянно требовало возвращения в тёплую постель. Осадок после вчерашнего разговора невесомо давил и ненавязчиво напоминал о себе, что ещё больше раздражало девушку. Солнце не грело, летний ветерок казался холодным, а само присутствие на корте в столь ранний, по мнению Саши - час абсолютно бессмысленным. Каждая утренняя тренировка для Трусовой была синонимом преодоления себя. Девушка бежала на нужный корт со скоростью света, минуя недоумевающих любителей спорта их питомцев и транспорт. Ощутив под ногами слегка шершавую поверхность грунта, Саша облегчённо выдохнула, почувствовав, что находится на своей территории. На одной из скамеек покоилась чужая теннисная сумка, но на самом корте никого не было. Саша быстро скинула на стоящую рядом скамейку свою сумку и, присев, принялась переобуваться в теннисные кроссовки. — Доброе утро. — раздался сбоку, смутно знакомый голос. Трусова, пребывая в мысленном дрёме и сосредоточенная на шнурках, не поворачиваясь, недовольно проворчала: — Утро добрым не бывает. — С этим сложно поспорить, но, если спать нужное количество часов, то оно вполне сносное. Саша вспоминает, что недавно слышала похожую поучительную интонацию, и резко разворачивается в сторону советчика. Её взгляд встречается с весёлым блеском карих глаз, той самой симпатичной шатенки, которая впихивала ей воду и банан. — Ты? — Трусова несколько раз моргает, в неверии смотря на девушку. — Что ты здесь делаешь? — Вообще-то тебя жду, к слову, — она взглянула на часы. — уже пятнадцать минут. Мозг Саши отказывается быстро обрабатывать информацию и сопоставлять факты, поэтому она просто смотрит на кареглазую в надежде, что ситуация каким-то образом прояснится, в то время как шатенка, по-видимому, получает удовольствие от вида растерянной Трусовой. — Моя физиономия тебе уже знакома. — усмехается девушка. — А зовут меня Анна Станиславовна Щербакова, и я твой новый тренер. Однако с учётом того, что мы уже на «ты», можно просто Аня. Трусова несколько раз моргает, а затем заливается хохотом. Когда ей рассказывали о Щербаковой, она представляла перед собой высокую, суровую женщину, которая по возрасту ещё считалась девушкой, но никак не эту улыбчивую, миловидную шатенку. Рост Ани был невысоким для теннисистки, но определённо выше среднего для обычной девушки. Плечи и бёдра, как и у всех, кто занимается их видом спорта, мощные, но не безобразные. Щербакова выглядела просто идеально и как спортсменка, и как девушка. Её фигура была гармонична, без каких-либо крайностей. Саша продолжала изучающе рассматривать Аню, в то время как вторая уже не излучала былой непринуждённости. — Я тебе не мешаю? — твёрдым голосом спросила Щербакова. Рыжеволосая удивлённо вскинула бровь и отрицательно помотала головой. — Отлично, тогда за опоздание у тебя штрафной час работы. Итого первая тренировка составит три часа. Первый час со мной на корзине разогрев, на второй придёт спарринг, и будем играть в тройке, в конце - розыгрыши. На общую разминку перед теннисом даю тебе двадцать минут, так что разогревайся хорошо, чтобы ничего не порвала. Вопросы есть? Саша была поражена той перемене, которая произошла за секунду в Ане. Сейчас перед ней стояла не милая девушка, а требовательный тренер. Но Трусова изменила бы себе, если бы не высказала собственное мнение: — Корзинка? Серьёзно? Я в последний раз, наверное, в лет семь на ней работала. Боишься со мной один на один в спарринг стать? Или хочешь меня сначала утомить, а потом взять тёпленькой в игре на счёт? Аня резко сокращает расстояние между ними и оказывается в нескольких сантиметрах от чужого лица. На губах шатенки играет улыбка, в то время как глаза смотрят жёстко, решительно, азартно. Саша никогда не видела всего этого в одном лишь взгляде, но Щербаковой каким-то образом удавалось отобразить все эти качества. — Поверь мне, — голос Ани тихий, но твёрдый. — Если я захочу тебя взять, то я это сделаю без каких-то конкретных кондиций. Передо мной стоит цель, Сашенька, поставить тебя в сотню WTA*, и я это сделаю. — Да ты амбициозная, я посмотрю. — усмехается Трусова. Ни один мускул на лице шатенки не дрогнул, она проигнорировала Сашин выпад, словно его и не было. — На разминку. — повелительным тоном сказала Аня. Рыжеволосая, вздохнув, принялась бегать вокруг корта, но потому что сама этого захотела, а не из-за взгляда, обжигающего холодом, которым её пронзила Щербакова. — Быстрее Саша, давай быстрее! — кричала на весь корт Аня, в то время как Трусова ненавидела всё в этом мире. То, что Аня назвала «разогревом на корзинке», было тяжелее трёхчасового матча, который накануне играла Саша. Щербакова быстро и точно набрасывала мячи словно пушка, в то время как Саша носилась из стороны в сторону по всему корту и чувствовала себя загнанной лошадью, а не человеком. Пот тёк градом, ноги не хотели исполнять свои обязанности, а лёгкие были готовы разорваться от раскалённого горячего воздуха, которого было непозволительно мало. — Следи за направлением, а не тупо перебрасывай его на ту сторону! — продолжала наставлять Щербакова. Саше искренне хотелось ответить, причём в весьма выразительной и красноречиво-матерной манере. Однако тело было настолько измучено нескончаемыми ударами, что не одно предложение не могла полноценно оформиться в шокированном происходящим мозге, и недовольство девушки потонуло в очередной корректировке Щербаковой. — Пауза. — говорит Аня, когда звучит поставленный заранее таймер. Трусова сгибается пополам, жадно глотая воздух. Её тело слегка потряхивает, а одышка слышна, должно быть, всему клубу. — М-да, видно, что ты давно не работала с корзинкой. Щербакова переходит на её половину корта и одаривает оценивающим взглядом. — Ненавижу. — хрипит Саша в перерыве от судорожного выдоха. — Меня или корзину? — уточняет Аня. «Вас обеих» — проносится в голове Трусовой, однако она это не озвучивает. — В любом случае придётся терпеть, а там вскоре может и понравится. — задумчиво говорит Щербакова. Саша по-прежнему стоит, согнувшись пополам, и пытается понять, что хотела этой фразой сказать Аня. Однако долго думать у неё не получается, раздаётся оглушительный звук таймера, и мучения под названием «тренировка» продолжаются. Спустя три часа девушки сидели в кафе на территории клуба. Вернее, Аня сидела, а Саша едва не лежала. Первая тренировка была просто убийственной для Трусовой. С приходом спарринга по имени Вадим, рыжеволосая едва не отбросила коньки от бешенного темпа, который наращивала Щербакова и поддерживал Вадим на одной стороне корта. Раньше она играла с другими теннисистками в тройку, но это было не так продолжительно и интенсивно, как сейчас. От мысли, что впереди ещё одна тренировка Саше становилось дурно. — Что случилось с твоей выносливостью? — спрашивает Щербакова, делая глоток кофе. — Ты издеваешься? — несмотря на усталость, возмутилась Саша. — Я из-за тебя там едва сознание не потеряла. Я, конечно, слышала, что ты жёсткая, но не думала, что садистка. — Ты ещё многого обо мне не знаешь. — усмехается Аня. — Но я тебя пока не грузила. Глаза Саши вылезли из орбит, и она едва не задохнулась от собственного возмущения. — Я смотрела твои трёхсетовые матчи двухлетней давности, и в них ты была намного свежее чем в этом году. — Старею. — драматично вздохнула Трусова. — А если серьёзно? — стояла на своём Аня. Саша поёжилась от цепкого взгляда. Тема была неприятной, но по настрою Щербаковой стало понятно, что она не отстанет, пока не получит ответ. — Ну, — уклончиво начала Трусова, изучая интересные пылинки на столе. — До этого у меня был тренер по общей физической подготовке, а потом мы прекратили сотрудничество, и я стала заниматься самостоятельно. — Почему прекратили? — заинтересованно спросила Аня. — А тебе не всё равно? — резко выпалила Саша. Щербакова напряглась и было видно, что она готовилась высказаться в ответ. Однако интуиция подсказывала девушке молчать и просто ждать. — Извини. — выдохнула рыжеволосая. — Прекратили из-за семейного переезда в другой город. Папа посчитал, что нет смысла брать с собой Сергея Викторовича как полноценного члена команды, хотя я просила, а своих денег я пока много не зарабатываю, поэтому сама это организовать не могла. Саша вся сжалась, словно воспоминания причиняли ей физическую боль. Аня, заинтересованная такой реакцией, мягко спросила: — Он для тебя важен? — Он для меня как второй отец. Единственный человек, который работал из удовольствия и любви к своему делу, а не ради денег. Он просто гений, который постоянно развивается и придумывает, что-то новое. — губы Саши расплылись в мягкую улыбку. — Мы с ним до сих пор созваниваемся. — Как ты говоришь его зовут? — поинтересовалась Щербакова, открывая заметки на телефоне. — Дудаков Сергей Викторович. — сразу же ответила Трусова. — А тебе зачем? — В наше время сложно найти хорошего тренера по ОФП. — пожала плечами Аня. — Ну да. Наступила тишина. Щербакова медленно потягивала кофе, а Саша наслаждалась возможностью ничего не делать. Часы неумолимо приближали к второй тренировке, и Трусова даже себе представить не могла, за счёт каких резервов у неё получится её выдержать. Однако Аня снова удивила Сашу. — Второй тренировки не будет, сходи на спортивный массаж, и жду тебя завтра в это же время. — В смысле? — Поешь, поспи и приходи завтра свежей. Трусова растеряно хлопает глазами, пытаясь понять своеобразный юмор Ани. Однако, чем чаще рыжеволосая оказывалась рядом с шатенкой, тем сильнее она терялась. Щербакова уже встала и собиралась уходить. — Я тебя не понимаю. — искренне призналась Саша. — То ты издеваешься надо мной, то отправляешь отдыхать. Или это метод кнута и пряника в действии? Аня посмотрела на рыжеволосую так словно имела дело с малолетним ребёнком, а не взрослым спортсменом. — Я хочу результата, а не твоих страданий. И Щербакова молча ушла, оставляя озадаченную Сашу одну. «Что же ты за загадка?» — думала Трусова, имея твёрдое намерение узнать о своём тренере побольше.