Капкан

Майкл был уверен, что ему наконец удалось найти подходящий момент, и дело оставалось за малым — речь была подобрана давным-давно, пускай и он был убеждён, что следует говорить то, что идёт от самого сердца, а не стоять смирно с выпрямленной спиной и читать с листочка, словно сценарий перед зеркалом или стихотворение. Сердце билось в груди бешеной птицей, точно намереваясь разломать рёбра и упасть прямиком к чужим ногам, доказывая свою преданность и чувства. Дэвид выглядел уставшим, измученным, но совершенно точно довольным, и такое настроение казалось идеальным. Приходится неловко наматывать круги по небольшой гримёрке, разглаживать складки на одежде подушечками пальцев, прежде чем остановиться напротив с рваным вздохом. — Ты хочешь что-то сказать, — скорее утверждает, чем спрашивает Теннант, вопросительно выгнув бровь. Майкл перед ним кивает, в его голове невольно проносится недавно отыгранная сцена. Только разница очевидна и слишком велика. Сейчас они не актёры, играющие своих персонажей на камеру, а реальные люди, за спинами которых величественно расположилось совместное прошлое с огромным количеством приятных моментов. — Хочу, — благо, кивок выходит весьма уверенным. — Ты очень дорог мне, Дэвид. И, знаешь, за всё время нашей дружбы ты стал одним из самых близких и дорогих мне людей, — Майкл коротко прокашливается. Под внимательным и заинтересованным взглядом говорить труднее, и он чувствует себя влюблённым и совершенно точно глупым подростком, стоящим перед своей первой любовью. — Я думал об этом. Думал достаточно много, чтобы убедиться в своих желаниях, и... Дэвид начинает догадываться, о чём идёт речь. И чем больше он убеждается в своих догадках, тем сильнее боится. — Мне бы хотелось связать свою жизнь с тобой ещё крепче. Ты мне нравишься, Дэвид. Дэвид молчит. И только внутри с громким треском разбивается сердце. Он думал, что это произойдёт. Он точно знал, что это произойдёт, и не важно, рано или поздно. Майкл взволнован, его взгляд и поведение говорят сами за себя, и нет ни капли сомнений в правдивости его слов. Но Теннант всё равно не знает, как отреагировать. Он не разобрался в себе, не разобрался в своих чувствах, эмоциях, и желаниях. Раньше такого ведь не было. Семья всегда настаивала на отношениях исключительно с женским полом, поговаривая про необходимость в продолжении рода. И Дэвид никогда не спорил. Поэтому сейчас, вместо желаемого Майклом ответного признания, с губ приглушённо слетает одно лишь: — Извини. Я не готов.

***

Для Дэвида дни почему-то тянулись мучительно медленно, лишая всякой возможности отдохнуть от заполнивших голову мыслей. Все вертелись вокруг одного лишь Майкла, его слова прокручивались пластинкой в голове, а чувства, так долго копившиеся внутри, смешались в единый, совершенно непонятный ком. Хотелось извиниться. Причём, Теннант не был уверен точно, за что. Только всё равно продолжал заваливать личные сообщения, не решаясь на встречу в реальности. Шин оказался удивительно понимающим. Не злился, не настаивал, не заставлял, а прямым текстом говорил про достаточное количество терпения со своей стороны. Говорил, что Дэвиду следует разобраться в чувствах, прежде чем давать ответ, и давал столько времени, сколько нужно. Майкл улыбался ему, с удовольствием созванивался и выкладывал совместные фотографии в горячо любимый Твиттер, уже в который раз взрывая фандом. Майкл отправлял ему смешные картинки и видео, отправлял селфи и не обижался, когда на сообщения ответа не было часами. Он попросту игнорировал это, слал стикеры, желал спокойной ночи и доброго утра. Он делал вид, словно все в порядке, словно Теннант не отвергнул его. Словно все в порядке: они такие же лучшие друзья, между которыми ничего не произошло. Словно Майклу не было больно. Конечно же ему, блять, было больно. Теннант это понимал и который раз подавлял чувство вины в себе. Он сделал больно Майклу, который сейчас пытался сделать вид, как-будто всё в порядке. Разве Майклу не было больно продолжать общаться с Дэвидом после этого? Разве не было больно отправлять каждое ласковое сообщение? Неужели ему настолько важен Дэви… оу. Дэвид снял очки и потер глаза. Почему так всё сложно? Казалось, у всех все просто, кроме его самого. Боже, да, конечно он чувствовал что-то к Майклу. И это «что-то» начиналось на букву Л. Но к чему приведут их отношения? К осуждению со стороны фанатов? К потере обоих карьер? К преследованиям? Мир сейчас — жесток. И если ты делаешь каминг-аут, то с вероятностью почти в сто процентов, тебя начнут преследовать и писать плохие рецензии к фильмам. Дэвид боялся за Майкла. Сам Теннант переживет это всё, какая разница, боже. Но Майкл? Тот, кто живет актерством? Тот, у кого самая близкая связь с фанатами? Дэвид хотел написать: Майкл, нам стоит прекратить это притворство. Дэвид написал: Мы можем встретиться, пожалуйста? Его не хватало до боли в груди. Майкл в переписке — не настоящий, притворно счастливый и спокойный. Майкл в переписке это его «лучшая версия». Дэвиду нужна настоящая версия Шина: резкая, грубая, родная. И Майкл согласился. Он приехал практически сразу же, со своей фирменной улыбкой на лице, стараясь не выдавать волнение. А оно было. О, его было слишком много. Оно растекалось внутри, заполняло собой каждый миллиметр, проявлялось дрожью в пальцах. Майкл старался делать вид, словно не ждал этого днями напролёт, словно сердце не ныло, не умоляло вернуться, повторить свои же слова и смотреть в глаза с щенячьей преданностью, надеясь на взаимность. Словно это не ему хочется сгрести Теннанта в охапку и говорить глупости о любви. Словно это не у него всё болезненно сжимается внутри, стоит увидеть ответное сообщение. Дэвид выглядит нервно и взволнованно, и Майкл может его понять. У него в голове нет ни малейших предположений по поводу ближайшего будущего, невозможно в бегающих глазах прочитать и выяснить хотя бы примерный исход событий. Они нервничают друг перед другом не хуже школьников, хотя самим уже давно за пятьдесят. — Знаешь, я, — Теннант начинает первым, переминаясь с ноги на ногу. — Подумал. Обо всём, что ты сказал мне тогда. Я не уверен, что мой выбор правильный, мы актёры, Майкл, и люди следят за каждым нашим шагом. Наши, именно наши отношения способны запросто разрушить карьеру нам обоим. Майкл сжимает ладони в кулаки и сдержанно кивает. Открывает рот, чтобы не столько возразить, сколько поддержать, но всё равно попросить довериться и попробовать. Дэвид опережает его. — Но я бы хотел... Мне бы хотелось вступить с тобой в отношения, Майкл. Да, тяжело, конечно, будет ужасно тяжело и местами страшно, потому что сейчас подобное выходит за рамки чего-то нормального и обыденного, но... Закончить Дэвид не успевает. Крепкие руки сжимают его за считанные секунды одним резким движением, в нос ударяет знакомый запах парфюма, а лицо обдаёт лёгкой уличной прохладой, что не успела раствориться в тепле дома. Он замирает, не зная, что делать. Всё это кажется таким отчаянным, действительно долгожданным, что сердце неприятно щемит. Дыхание Майкла щекочет его шею, а руки сжимаются крепче, словно заключили в капкан. Капкан, выбираться из которого у Теннанта нет ни капли желания.