Я помню вкус твоей лучшей шутки

В тот день было особенно тяжело проснуться. Почему? Кажется, не было особой причины, но так я думал лишь до того момента, пока не пришел на условленное место и не увидел тебя снова. Высокой фигурой в твоей любимой длинной куртке с тракторной серебряной молнией, ты стоишь засунув руки в карманы, накинув на голову капюшон и смотришь в небо, словно ждешь дождя. А во рту белая палочка, только это не сигарета, а леденец, какие ты стал съедать в огромных количествах в последнее время в попытке бросить вредную привычку. И стоит только сделать шаг навстречу, ты оборачиваешься сразу, словно... уже услышал меня. Или, быть может, почувствовал? Хотелось бы верить, что это так. Расплываешься в улыбке и, как всегда, она лисья, больше похоже на добрую усмешку, которую преследует хитрый взгляд одного единственного огонька. Я, может, не очень хорошо вижу цвета, но точно знаю, что твой взгляд не белый, а в цвет глициний, твое фото на фоне которых я вечно прячу в своей спальне перед твоим приходом. — Йо, чо как, Кросс? — Привычно отсалютовав двумя пальцами, подходишь ближе, и мы отбиваем руками заученное на зубок приветствие, которое я до сих пор с улыбкой вспоминаю как мы придумывали и учили. — Да что-то сегодня серо. Ты как? — Посмеиваешься, пихнув плечом, зная о моей проблеме с цветами, да вздыхаешь как-то непривычно тяжело. — Эт все ветер перемен, бро. — Ты о чем? — Усмехаешься снова хитро, жмурясь при этом довольно и подходишь ближе. А на собачке твоей куртки звякает о замок маленькая подвеска в виде печеньки орео, которую я пристегнул однажды в магазине в шутку сказав, что Чара так прозвала меня. — А ты не чувствуешь? — Спрашиваешь как-то чудно, склонившись ниже, вытащив изо рта леденец настолько яркий, что даже я вижу его едва ли не кислотным. — Пахнет... весной. — Сейчас же ос- — Не успеваю я договорить, как ты затыкаешь этим самым леденцом, сунув его мне в рот и расплываясь в неоднозначной улыбке. И не уверен, кажется ли мне или действительно взгляд, скользнув по моему лицу до рта и обратно к глазам, говорит, что ты обо всем уже знаешь. Но я точно уверен, что навсегда запомню вкус твоей лучшей шутки, несмешной, ведь в следующий момент, стоит тебе достать сигареты с изображением цветов сакуры, что цветут по весне, я возмущаюсь, а смеешься лишь ты. Но эта шутка навсегда останется для меня лучшей, ведь в тот день... я навсегда запомнил вкус твоего непрямого поцелуя. Банка коротко хрустит алюминием крышки и пшикает, привлекая внимание мужчины к напитку, который открыл его друг, выудив из холодильника. — Начинаешь без меня? О, энергетик? Ты же не любишь такое, была бессонная ночка? — Привычно усмехается, прикрывая незрячий глаз, что лишь в моменты злости полнится пурпурным пламенем не эфемерной угрозы, сейчас цепко глядя за каждым действием и взглядом монохромного друга, мастерски пряча интерес за шутливой непосредственностью. Прятал бы без какого-либо намека, только если б действительно хотел полностью скрыть его. Но каждый раз стоит пыльно-цветочному огоньку встретиться с гетерохромным взглядом, Эпик смотрит неотрывно и, лукаво щурясь, улыбается так, что у Кросса по спине бегут мурашки. — Мм, ну можно и так сказать. — Кросс мычит и вздыхает, прикладываясь к банке и поднимая взгляд на мужчину, снова сталкивается с неотрывным взглядом, который друг так и не отвел, словно бы видя насквозь, что происходит в душе монохрома. Да это, кажется, было не так сложно понять просто по его виду, раз уж Эпик предложил выпить вместе и "поговорить по душам". И сейчас, пристально глядя на парня, пьющего кофеиновый напиток, вкус которого обычно терпеть не мог, старший монстр цеплялся взглядом за каждый жест. Устало потер переносицу, почесал шрам под глазом и вздохнул тяжело, глянув на дым закуренной ранее другом сигареты, словно желая списать это вырвавшееся проявление чего-то тяжелого на душе на дым. — <I>Р</I>асскажешь, что мешает тебе отдыхать ночами? Неужто снова кошмары, мм? — Эпик отводит взгляд, когда крестик начинает нервно теребить собачку на кофте, явно чувствуя проницательный взгляд, который помимо того, что создавал ощущение, будто его читают как раскрытую книгу... едва ли не раздевал, чтобы увидеть больше. Заставлял Кросса сдерживать взволнованный выдох, что таки рвется наружу прерывистой линией, едва слышно, но тяжело для самого парня, требуя тут же больше воздуха. — Да, на самом деле... действительно снятся кошмары, но не те, что раньше... они могут сбыться и это пугает. — Кросс делает снова пару глотков, поднимая взгляд от банки, к которой приложился, к другу, состроившему задумчивую моську. Вот он – причина волнений. И они оба об этом знают почти наверняка. Кросс едва ли не на все сто процентов уверен, что Эпик в курсе, о его чувствах. Да и сам... то ли это смелая мысль. Надежда даже, что у него есть какой-то эфемерный шанс, но парень предпочитает считать, что это не его розовые очки, а чистая правда. Что то, как они смотрят друг на друга, как касаются дольше положенного, иногда совершенно не по-дружески. И то, как далеко заходят их шутки, где нормальные друзья уже давно бы скривились от отвращения проделанного, но только не они... явно получая удовольствие от того, как могут позволить друг друга касаться. И слишком очевидно избегая возможных отношений с кем бы то ни было другим, лелея надежду, но вместе с тем боясь ступить за черту их "передружбы". Туда, где видится множество возможных проблем, ведь они неизменно возникают у всех парочек, которые в конце концов и вовсе разбегаются по разные стороны. Кросс определенно очень боялся потерять такого друга... "бро" во всех смыслах, ведь Эпик понимал его как никто другой. Видел больше, чем сам монохром хотел бы показывать, боясь чего угодно, от смеха до осуждения, но все, что делал друг – помогал и поддерживал. И в такие моменты особенно хотелось подарить нежность, какая теплилась в душе парня. И именно эти чувства в последнее время заставляют отдалиться. Эпик это не только видел, но и чувствовал, подолгу глядя на парня, что тушевался под таким пристальным взглядом старшего монстра. Именно этот взгляд давал в полной мере ощущение того, что Эпик, который обычно придуривается и шутит, гораздо старше. Он действительно видел и читал Кросса, особенно в такие моменты, умиляясь тому, как тушуется довольно уверенный парень. Это будит внутри мужчины жар и щекотливое желание... посмотреть на большее смущение. Услышать таким неловким голосом свое имя и... черт, увидеть взгляд снизу вверх с фиолетовыми слезинками на горящем от смущения лице. Эти фантазии зашли очевидно слишком далеко. Как и их передружба, с каждым днем которой, с каждым неоднозначным действием и словом, Кросс все меньше был уверен, что скоро... просто не выпалит признание, которое может сломать все, обжигая души обоих необходимостью расстаться с близким по духу монстром. Но сейчас обжигая холодом лишь душу монохрома, отчего его огоньки тускнели на глазах, слишком очевидно выдавая тоску и грусть старшему, возлюбленному "другу". Мужчина фыркает весело, затушить сигарету, что является признаком того, что и сам Эпик нервничал в последнее время не сильно меньше, видя, как Кросс отдалился. И пусть он не понимает, отчего друг снова курит, сам мужчина усмехается довольно – скоро будет минус одна причина для возвращения к вредной привычке. И вопрос, что Кросс, глядя на сигарету, задает наконец-таки, уже не в первый за их знакомство раз, получает ответ, полный смысл которого монохром поймет чуть позже. — Я могу чем-то помочь? — Кивая на пепельницу, спрашивает парень, к своему разочарованию понимая, что часто просто не всегда мог помочь другу, который забивал нервы этой привычкой. — Ага, только чуть позже. Пойдем для начала развеивать твои страхи. — Эпик усмехается, прикрывая незрячий глаз и лезет в холодильник выуживая оттуда пару бутылок эля, который оба любили. Кросс усмехается в ответ, оставляя почти допитый энергетик и вспоминая, что пить его научил именно Эпик. Только был в этом один нюанс. Он и сам никогда не умел пить. Так что ожидаемым стало, когда по окончанию второй же бутылки, Эпик начал не только сильнее картавить, но и совершенно потеряв контроль над своим языком во всех возможных смыслах, стал неоднозначно высказываться. Пока что лишь на тему игры, которую то и дело комментировал неоднозначно в конце последнего раунда и вовсе обнимая одной рукой друга за шею и очень близко притягивая к себе. — Ха, как я тебя завалил, м~? В этом я хорош, знаешь? — Мужчина едва ли не урчит довольный победой в бою, оставляя горячий отпечаток своих слов на скуле Кросса, который замер, как и его душа, что окрасила лицо смятением. — Небо, откуда мне такое знать... — Подвыпивший монохром отстраняется, выгнувшись, словно кот, избегающий поглаживания, этим лишь вырывая очередной довольный мурк Эпика. Он оглядывает парня, неспешно утекая взглядом от глаз к талии, на которую и перемещает руку, ладонь пригрев вдоль позвоночника, погладив острые выступы остистых отростков, пуская этим мурашки по телу парня. Кросс определенно не был в настроении шутить подобным образом сейчас. Только не тогда, когда был на грани того, чтобы взвыть от боли, что причиняли эти игры душе, все больше подкидывая мысль о том, что шанс на взаимность он себе выдумал. Выдумал и мужчине лишь нравилось играть с тем, как парень тушуется рядом с ним. Под ним. Кросс и сам не понял в какой момент он сейчас оказался уложенным на диване, пока сверху так и нависает горячее тело друга, взгляд которого распален игрой до искр, что мелькают яркими спрайтами в огоньке его глаза. И по телу бегут холодные мурашки от того, как до боли скручивает живот, заставив сильнее прогнуться на контрасте с ощущением горячей ладони на пояснице, что большим пальцем уже нагло забралась под кофту. — Какого черта ты творишь? — Кросс сдавленно выдыхает, опаляя рот мужчины рваным выдохом с ароматом энергетика, который в отличие от самого монохрома Эпик просто обожает. Тянет этот запах шумно и прикрывая глаза наклоняется к шее, вдыхая уже невесомый парфюм Кросса. Он его ему подарил. Ягоды и корица с табачными нотками – мужчина словно отметил собой этого парня, ведь сам пах почти так же, мешая в собственном природном запахе пряный шоколад и сладость любимого энергетика. — Хочу показать тебе на прррактике~ — Хреновая шутка, прекращай. — Кросс фырчит, словно кот, отталкивая мужчину, который позволяет это сделать, видя то, как парень после этой фразы зажался, и дрожащей немного рукой потянулся за еще одной бутылкой. Эпик перехватывает ее раньше, второй ладонью погладив пальцы Кросса, до самого запястья, немного забираясь под рукав, словно... показывал, что не шутит и намерен продолжить, но чуть позже. — Ээ, и ты туда же, — Строит обиженное лицо мужчина, склоняя игриво голову к плечу, и протягивая открытую бутылку парню, довольно улыбаясь на его вопросительный взгляд. — Хах, знаешь, я тебе не рассказывал. Но та девушка, про которую я тебе говорил... — Мужчина и сам тянется за новой бутылкой и отпив, иронично усмехается. — Она меня отшила с такой тупой причиной... мф, не могла серьезно воспринимать мои попытки перевести отношения в горизонталь из-за вот этого тупого "р". — Признавшись, Эпик отпивает снова и привычно смеется, только вот... Кросс все видит. Видит, что это неискренне, видит, как потускнел немного взгляд и слышит, как в конце смех оборвался на неловком смешке. Снова залпом выпивает несколько глотков и выдыхает чертову откровенность, с которой все и полетит в тартарары этим вечером. — Что за глупость, это наоборот звучит очень сексуально... — Говорит с недовольным фырком в адрес первой и пока последней неразделенной любви друга. Дамочки, что попортила ему нервы и подорвала доверие к близким, из-за которого Эпик до сих пор так мучал своего самого близкого душе монстра. Боится многого, но их передружба затянулась так, что если он будет и дальше ждать... Кросс из-за собственных чувств, что ранят душу, выстроит перед ними такую стену, что и друзьями как прежде им никогда не быть. Эпик улыбается на такое откровение лукаво, словно только этого и ждал, глядя на монохрома, который, поняв, что ляпнул, залился румянцем, но не смог отвести взгляд, стоило фиолетовому языку коснуться горлышко бутылки... Показательно, прежде чем мужчина снова к ней приложился. — Сексуально? Так мне стоит порычать для тебя? Крррросс~ — Эпик тянется ближе, нарочито растянув имя парня, глядя на него заигрывающе, да еще и голос изменив так, что он растянулся сладостью меда, что горячим потоком разлилась на душе монохрома. Живот тут же неоднозначно свело, зажигая яркий румянец на скулах и без всяких прикосновений к искреннему удивлению мужчины. — Ох, черт, да ты не шутишь... — Эпик и сам сдавленно выдыхает, отставляя свою быстро опустевшую бутылку и бросив почти что хищный взгляд на Кросса, заставив этим его выпрямиться по струнке от мурашек. Эпик забирает его напиток, под недоумевающий взгляд прикладываясь, только вот не допивая остатки... а тут же довольно грубо дергая монохрома на себя и впечатываясь поцелуем, в котором под шокированное мычание раздвигает языком зубки и вливает газированный алкоголь. Только вот голова кружится отнюдь не от этого, а от того, как он это делает. Прижимает тесно к себе за поясницу, уложив ладонь на затылок, не позволяя отстраниться и стоит последней капле убежать из уголка рта Кросса, мужчина слизывает ее языком от подбородка, не давая возмутиться, снова сплетаясь в поцелуе. Мычит протяжно в удовольствии сам, коленом вклиниваясь между ног парня, оттесняя его к спинке дивана, сам нависая вновь сверху и усмехается довольно, когда вместе с ощущением понятного жара и напряжения в штанах монохрома, слышит его первый сдавленный стон. Руки, до этого упиравшиеся в плечи в попытке оттолкнуть, сминают одежду, словно не желая более отпускать. И сквозь хмельную дымку, да поплывшие в сладости желания мысли, Кросс действительно шлет ко всем чертям домыслы и сомнения. И пусть потом выяснится, что это просто одна ночь по пьяни... он хочет его здесь и сейчас. Гнется под ладонями, что забираются под кофту, лишь ближе прижимаясь тазом к его и окончательно срывается в омут желания от слов, что Эпик рычаще тянет ему на ушко. — Хочу тебя, родной~ — Это ласковое прозвище и любимый картавый голос топят душу до плавленой магии, что растекается по ребрам сладким тягучим соком, ярко светясь через темную кофту, что Эпик не спешит стянуть, довольно улыбаясь. — Красивый, такой очаровательный, Кросс... — Выдыхает мужчина, припадая ко рту в коротком, но порывистом поцелуе уводя дорожку горячих касаний ниже, на шею, которую наконец открывает для себя, оттянув воротник водолазки. Кросс сбито дышит, шепча имя любовника, запрокидывая голову, чтобы открыть ему шейку. А взгляд плывет в дурмане ощущений, что жаром и сладостью прокатываются по всему телу, заставив вздрогнуть, очнувшись на секунду, не столько в страхе, сколько в волнении, когда рука касается ребер. Совсем рядом с горячим сердечком души, пачкая руки в его соке, который Эпик показательно слизывает с пальцев, сбивая жизнь с ритма окончательно, заставив ее заметаться, а Кросса прогнуться, вскидывая на себе мужчину, упираясь в таз горячим напряжением. — М, ох- так мы попробуем как-нибудь в другой раз, сладкий. — Урчит Эпик, двинув провокационно бедрами, но не дает и шанса Кроссу сказать что-то, наклоняясь и горячо выдыхая прямо в рот — Твой первый раз я заберу сам. — Тут же затыкая удивленный вопрос поцелуем, мужчина сметает вновь порывистостью все мысли и вопросы, оставляя разговоры на потом, заставляя быть здесь и сейчас. Видеть только его. Думать только о нем и его касаниях, чувствовать только их и... свою безмерную любовь и страсть, что закрутилась в этот вечер, не оставляя и шанса на сопротивление. Руки Эпика ползут вверх по темно-пурпурному торсу, до белоснежных ребер, перепачканных магией. — Держи. — Улыбаясь шало, тянет мужчина, поднося ко рту Кросса низ его же водолазки, которую он послушно закусывает, глядя горящими в желании огоньками едва ли не просяще. Смотрит на то, как любимый оставляет на костях поцелуи, сменяя их легкими укусами и слизывает сок его магии, заставляя монохрома стонать тихо от стыда, отводя взгляд. — Нет, Кросс. Смотри на меня. — Неожиданно строгий голос и рука, что касается щеки, поворачивая голову обратно и пачкая магией с пальцев скулу, но Эпик усмехается игриво, глядя в глаза и опускаясь ниже, целуя уже экто-торс, от чего животик то вздымается, то втягивается от жара касаний, к которым к стыду Кросса, тянется его напряженный член, заметно натянув штаны еще сильнее. Эпик муркает, зубами стягивая их и восхищенно выдыхает, обжигая дыханием живое щупальце желания. — Ох, вот это сюрприз~ — Мужчина прикрывает глаз, глядя на то, как к скуле липнет лоза пурпурного члена, потираясь и выпрашивая ласки тянется ко рту любовника. — Такой нетерпеливый, давай, иди к папочке~ — Мужчина усмехается хитро, стрельнув взглядом в окончательно горящего от смущения Кросса, открывая вместе с тем рот и высунув язык, позволяет щупальцу сначала скользнуть по горячей мягкости, срывая первый приглушенный стон монохрома. И уже после вбирает его полностью, втягивая, пуская до самого горла и сжимая в горячем ротике, полном слюны, срывая уже протяжный громкий стон и заставляя парня выгнуться, толкаясь еще глубже. Эпик мычит в удовольствии разгоняя эту вибрацию по подвижному усику члена и пользуется такой открытой позой желанного парня. Палец легко вскальзывает в пульсирующее колечко, заставляя Кросса вздрогнуть, простонав коротко на грани писка, выпустив из-за этого ткань водолазки, до которой потянулась светящаяся ниточка слюны. Почти такая же, как и ото рта Эпика до извивающегося члена парня, острый кончик которого он обводит языком, щурясь наигранно-строго. — Я не разрешал... отпустить. — И вместе с последним словом в нутро монохрома вскальзывает еще один палец, снова заставляя Кросса вздрогнуть и почти захныкать, глядя на Эпика, который пальцами внутри задает ритм, пуская непривычные волны то жара, то холодных мурашек, словно бы током пробивая все нутро, когда пальцы осторожно расходятся в стороны, растягивая колечко, что горит и пульсирует, втягивая их глубже. И Эпик этому довольно усмехается, урча и вынимает пальцы, которые сначала показательно облизывает и посасывает, а после с руки стягивает зубами перчатку без пальцев. — <I>Р</I>аз ты отпустил, то теперь я не дам тебе сдерживать голос, Кросс~ — Мужчина урчит имя парня, стягивая и собственные штаны, выпуская наконец взведенное индиговое экто, щурясь довольно и снова вводит разом два пальца, внутрь, вместе с тем прижимаясь своим желанием к члену Кросса. Смотрит с наслаждением как оно льнет к нему, мешая их смазку в один единый оттенок, сбивая дыхание на горячие выдохи удовольствия уже обоим. И одним движением руки гнет под собой парня дугой, точно попав в чувствительное пятнышко, которое не отпускает, продолжая массировать по кругу, пробивая судорогой наслаждения все тело, отводя рукой его собственные, не позволяя прикусить костяшку пальца. Все соседи услышат, что он его. И стоит перламутру семени вырваться оргазмом вместе с горячим стоном имени любовника, мужчина вынимает пальцы и разом вскальзывает сам, срывая его во второй раз. — Эпик! О небо... — Бормочет последнее уже тише монохром, прикрывая пылающее лицо ладонью, все еще дрожа в остаточном удовольствии, сбито дыша и чувствует как с каждой пульсацией колечка мышц на члене любовника, собственное желание разгорается все сильней, словно это не он только что залил собственный живот и кофту фееричным финалом. Сообщив всем, с кем он сладко проводит время этим вечером. — Я только начал, мой сладкий орео~ — Мужчина облизывается в удовольствии, жмурясь от того, как приятно до судороги в животе его сжал нутром любимый парнишка. Как потрясающе просяще смотрит на него, стыдясь собственного голоса, который определенно не сможет держать – Эпик знал это сразу, видя то, каким нежным и чувствительным во всем и всегда был Кросс. И от того он все больше хотел довести его до грани. Мужчина закидывает его ноги себе на плечи, едва не сгибая парня пополам, вжимая собой в спинку дивана, за которую монохром отчаянно цепляется, задыхаясь в ощущениях, в которые его уронил Эпик, сорвавшись сразу на быстрый темп. В позе в которой каждый толчок доставал до самой чувствительной точки, током проходясь по всему телу. Переполняя не только тело ощущениями, но и душу качая в наслаждении, какого парень не чувствовал даже во снах, что откровенно показывали Кроссу все его желания. А теперь он не во сне, а наяву шепчет сбито его имя, повторяет раз за разом слишком быстро вновь готовый сорваться в пропасть удовольствия, стыдливо шепча об этом, но тут же жалея. Эпик останавливается, сорвав разочарованный стон, чему усмехается и перевернув Кросса, ставит его на колени, втягивая в поцелуй и вместе с тем вновь входит в него. Стонет на ушко, разорвав поцелуй, пуская мурашки и наливая большим возбуждением щупальце члена парня, что каждой косточкой ощущает, как любимому приятно с ним. Эпик кладет руки на ладони Кросса, уложенные на спинку дивана и сплетает их пальцы в замок, начиная двигаться. Так медленно и тягуче, что почти выскальзывает из дырочки, что пульсацией втягивает экто обратно. Но сводит с ума в нетерпении то, как бархатисто и легко скользит член, как раздвигает собой каждый раз снова мышцы, как толкается глубоко, в самое сладкое пятнышко, заставляя вздрагивать от ниточек тока, что покалывают пальцы. Заставляет Кросса переминаться в нетерпении, и пытаться подмахивать Эпику, в попытке ускорить темп. Но ему только это и нужно. Он мягко посмеивается и наклоняется к ушку, мурча просьбу, от которой живот сводит не меньше чем от желания большего. Кросс сопит и хнычет, но мужчина лишь поворачивает его личико к себе, сам проговаривая беззвучно прозвище, какое хотел услышать. — Хочу быстрее... па~апочка~! — Последнее словно растянуто стоном от неожиданно глубокого толчка, что долгожданной судорогой наслаждения выбивает пурпурные слезинки, оставив капельки в уголках глаз парня. Получившего то, о чем просил. — Хороший мальчик~ — Урчит старший монстр и обхватив бедра, вгоняет член на всю длину, задавая такой темп, что один стон перебивается другим или вовсе срывается на писк сильным толчком. Кросс едва успевает дышать, шепча постыдные для него самого, но такие потрясающе сладкие и волнующие душу Эпика просьбы не останавливаться. — Еще... да-да-да, быстрее- Э-эпик, ммааах! — Мужчина рычит в наслаждении от голоса и звука собственного имени, чувствуя, как волна жара прокатывается от самой души до живота и оседает там тяжестью, что приближает мужчину финалу их любви. Он ставит ладони Кросса на стенку, на секунду замедлившись, но короткое разочарование, тут же сменяется стоном от резкого глубокого толчка. Эпик вжимает его горячее податливое тело собой в стенку, член Кросса трется о мягкий велюр обивки спинки дивана и тот срывается на быстрые рваные стоны, промычав долго на последнем вместе с тем, как нега оргазма разливается по телу, пачкая диван, а после и заливает его изнутри финалом возлюбленного, который обхватывает его со спины, утыкаясь в шею. Целует позвонки пока раз за разом на последних толчках заполняет любимого до отказа семенем, что теперь неоновым пятном индиго растекается внутри полупрозрачного живота. — Мммм, какой же ты... сладкий во всех смыслах~ — Эпик довольно урчит, не торопясь совершенно ни выходить из парня, ни отпускать из объятий, целуя уже плечико, совершенно смущая вымотанного Кросса таким положением. — Эпик- — Тише, печенька, если у тебя остались силы болтать, то я начну второй раунд. — Мужчина усмехается с фырком, падая на подушки вместе с Кроссом, из которого все же выйдет, чтобы дать перевернуться и заглянуть в глаза. Но не успеет монохром ничего сказать, едва открыв рот, Эпик довольно усмехнется. — Я знаю. — Чт- — Кросс едва не подскакивает на диване, заливаясь смущением моментально под счастливый смех любовника. — Как давно? — Ммм, с момента моей лучшей шутки. Точнее... в день, когда я подарил тебе непрямой поцелуй.

В день, когда он подарил ему это, он знал все наверняка. Знал, но по разным причинам сам еще не мог дать ответа. Любит ли он? Скорее да, чем нет. Но пока в нем самом бушует буря, он таким способом дал ему надежду. Попросил немного его подождать.