***
Аликс от неожиданно громкого щелчка дверного замка подскочила в кресле и едва не выронила рамку с фотографией, что пристально разглядывала в ожидании Луки. Со снимка улыбался Джалил, теперь уже вечно молодой. Потеря наложила свой отпечаток, сделав Аликс чуть более замкнутой. Но она запрещала себе слишком долго предаваться грусти. Тем более что поводов улыбаться у неё было предостаточно. И один из них только что, звеня ключами, вошёл в прихожую. – Готова? – прокричал Лука из коридора. – Дела в студии я уладил. Можем ехать. В последние полгода музыкальная карьера восстановившегося после травмы Луки Куффена пошла в гору. Последняя записанная им песня неожиданно для него самого попала в ротацию и принесла неплохие заработки. Не предел мечтаний, но для воплощения желания Аликс оставить на какое-то время Париж и покататься по округе оказалось достаточно. – Почти! Аликс поспешила в прихожую и сразу угодила в кольцо тёплых рук. Лука с порога был готов обрушить на неё волну нежности. Аликс с нескрываемым желанием раствориться в ней подалась вперёд, но замерла, придирчиво рассматривая мужское лицо – уже привычный любящий взгляд, чуть сведённые брови, едва заметную морщинку на переносице. И лишь одна изменившаяся деталь не давала покоя. – Так! Что это? – строго спросила Аликс. Она не сводила глаз с маленького металлического шарика под нижней губой, крайне удачно дополняющего образ музыканта. – Пирсинг, – Лука невозмутимо пожал плечами. – Не нравится? Искорки в его глазах заметно поугасли, поэтому Аликс поспешила поделиться эмоциями. – Почему сразу не нравится?! Тебе идёт. Вот только… – Что смущает мою повелительницу времени? – А целоваться удобно будет? – она игриво сощурилась, вовлекая Луку в игру по собственным правилам, такую, где не было проигравших. – Извини, – он хохотнул, – по пути сюда узнать это шанс не выдался. Аликс сощурилась ещё сильнее и поджала губы, сжала пальцы в кулаки и легонько стукнула ими по груди Луки. Он не прекращал улыбаться. – Иди ко мне. Проверим. Они торопились, их ждал отец Аликс, согласившийся приглядывать на время их отсутствия за кроликом, но соблазн понежиться в объятиях друг друга был слишком велик. Аликс уже давно научилась закрывать глаза на мелкие неудобства вроде постоянно затекающей шеи и саднящей от щетины кожи в уголках рта. Она наслаждалась очередным всплеском теплоты. А ещё раз и навсегда уяснила, что целоваться пирсинг не мешает ничуть. – Ну, едем? – Лука нехотя отстранился и с лёгкой примесью вины посмотрел на припухшие губы Аликс. – Такси сейчас будет. – Да, папа ждёт. Засиживаться в гостях у отца Аликс не планировала, а потому поднималась в квартиру с клеткой в руках одна, оставив Луку ждать под окнами. Алим выглядел ровно так, как успела подглядеть Аликс в одной из прогулок по времени. Работу в музее он оставил. Хотел вновь приступить к обязанностям после выздоровления, но так и не смог дышать воздухом в зале, где оборвалась жизнь его сына. С дочерью общался охотно, но редко, все чаще уходя в себя и собственные размышления. Но отказать в просьбе не смог. – Как у тебя дела? – Аликс сделала несколько неуверенных шагов вглубь комнаты. – Как обычно, – Алим пожал плечами. – Разве что думаю засесть за книгу. Много исследований накопилось. Жаль будет, если труды пропадут. Тут и статьи Джалила есть. Те, что он не успел опубликовать. Аликс прикусила губу. Её личная боль тоже не угасла. – Жаль, что так вышло… – прошептала она, обвиняя себя, что разбередила раны отца своим появлением. Но Алим старался держаться молодцом и откровенной скорби не показывать. Время внесло свою лепту. – Что толку в разговорах обо мне? – он подошёл к окну, качнул занавеску и осторожно улыбнулся. – Лучше скажи, кто этот чудной парень? Аликс тоже выглянула и на минуту залюбовалась тем, как ветер играл длинной ярко-голубой чёлкой Луки. И это отец ещё ничего не знал о мотоцикле и не мог с высоты разглядеть пирсинг. – Папа! Ну почему сразу чудной? – она положила голову отцу на плечо. – Я обязательно вас познакомлю. Он хороший. Он тебе понравится. – Даже не сомневаюсь в этом, – Алим похлопал по ладони дочери. – Я рад, что ты нашла человека, который делает тебя счастливой. Это и есть высшая ценность жизни. Надеюсь, я успею понянчить внуков. – Ну папа! – Шутка, шутка! Ну всё, поторопись. Аликс улыбнулась, вернулась в прихожую и водрузила на стол клетку с кроликом. Она видела, как озарилось светом отцовское лицо после разговора о Луке, и была счастлива. – Вообще он ручной и хлопот не доставляет, но тащить его с собой – форменное издевательство над животными. Мы ненадолго. Так, месяца два-три. Даже из Франции уезжать не планируем. Просто хотим путешествовать, как обычные люди, а не изгои, охраняющие магические артефакты и тайны героев. – Верю, что ваше маленькое приключение окажется незабываемым. Попрощались быстро и без лишних слов. Аликс знала, что её улыбки достаточно, чтобы отец снова ощутил хоть ненадолго радость жизни. Сама же она черпала из его тёплых объятий силу идти дальше и не сдаваться. Домой Аликс и Лука заглянули ровно на пять минут – забрать шлемы и один рюкзак на двоих. Их ждали километры пыльных дорог, города с древними крепостями и цветущими садами, деревеньки с плетёными заборами и ароматом свежего хлеба, умопомрачительные закаты, тёплые дожди и одно на двоих звёздное небо, бесконечно глубокое, как и их чувства друг к другу. Тяготило Аликс лишь одно. Лука каждый день находил минутку, чтобы признаться ей в любви. Она от его слов таяла и млела, загоралась румянцем и мечтала ответить взаимностью, но предательски молчала. Просто не находила в себе сил произнести три заветных слова, предпочитая свои чувства показывать другими способами. Желание сделать это вновь снизошло на неё, когда они сидели на раскинутом покрывале где-то в полях под городком Эрмон. Расправившись с перекусом, купленном в кафе возле заправки, Аликс облизнула губы, встряхнула волосами, повернулась к ничего не подозревающему Луке и толкнула его ладонями, вынуждая упасть на спину. Сама тут же забралась на него сверху. – И что это ты задумала? Он игриво изогнул бровь. Его рука легла на оголившееся бедро. Аликс о помявшейся одежде не беспокоилась. О том, что её выходка может обернуться вынужденной задержкой в поле – тем более. – Если ты сейчас же с меня не слезешь, я за себя не ручаюсь, – прорычал Лука. – И что же ты сделаешь? Аликс чуть наклонилась вперёд. Её движение бёдрами отозвалось вполне логичной реакцией мужского тела. – Любишь грязные разговорчики? – Лука сглотнул накопившуюся слюну и перешёл на сдавленный шёпот. – Вообще-то я думала, что ты меня поцелуешь! – Это обязательно, но… поверь, я уже не смогу остановиться. Поэтому давай оставим эти игры для более уединённого местечка. – Так отвези меня туда поскорее, – Аликс подмигнула и переместилась с мужских бёдер на покрывало. Он протянул ей шлем, призывая скорее воплотить задумку в реальность. К напряжённой спине Луки сидя на мотоцикле Аликс прижималась особенно крепко, словно поверить не могла, что её мечта уже начала сбываться. Он увозил её в неизвестность – туда, где нет места страданиям и боли, где есть только он и она. Беспечные, свободные, счастливые. Сознание прострелила мысль – сейчас. Вот он, тот момент, когда настала пора вытащить три слова, застрявшие в горле. Простые и сложные одновременно. Аликс вытянулась в струну. – Я люблю тебя! Она даже не прошептала эти слова – прокричала, сильнее прижавшись к широкой спине. Но свист ветра не позволил Луке расслышать суть. И всё же невнятный выкрик заставил его притормозить, припарковаться на обочине и снять шлем. – Что-то случилось? Мне послышалось или ты просила остановиться? – Да, но… Не совсем, – Аликс тоже стянула шлем и кое-как откинула от лица волосы. Сейчас или никогда. Надо решаться. Она попыталась унять сердце, упрямо рвущееся наружу. – Аликс, ты меня пугаешь… Лука заговорил, но был остановлен её тонким пальцем, приложенным к губам. – Я люблю тебя. И мир остановился. Поражённый раскатом признания Лука молчал пару минут, а после бросил свой шлем к ногам, повторил то же самое со шлемом Аликс и увлёк её в долгий-долгий сладкий поцелуй, свидетелями которого стали все проезжающие мимо водители. Но им двоим дела до гудков, мигания фар и даже редких выкриков не было. Нацеловались они вдоволь, до головокружения, покрасневших губ и лихорадочно сверкающих глаз, а после прислонились к мотоциклу, понимая, что торопиться им теперь совершенно некуда. – Вот интересно, – Аликс провела ладонью по кубикам пресса Луки сквозь ткань футболки, – что нас ждёт впереди… – Странно слышать такой вопрос от тебя, – он перехватил её руку и сместил на грудь. – Нарушь правила. Загляни в будущее. Хоть одним глазком. Аликс прикусила кончик пальца свободной руки и исподлобья взглянула на Луку. – Что? Уже смотрела. Она легонько кивнула и тут же спрятала взгляд, игривый, любящий, но чуть виноватый. – О боги, признавайся. Что там? Я сейчас умру от любопытства. – Ну… ты отрастишь волосы вот до сюда, – она провела ребром ладони по его лопатке, – откажешься от мотоцикла и пересядешь на минивен. – Аликс, – Лука нахмурился. – Ближе к делу. Меня причёска не интересует. – Так я и говорю, пересядешь на минивен, – невозмутимо продолжала вещать она. – Стоп. Почему? Зачем? Я не планирую большую машину. Вообще никакую машину не планирую лет этак до… – Потому что твоя любимая супруга подарит тебе четырёх детей, – она перебила его, пока была полна решимости поделиться увиденным. – Ох… О-о-ох… – Лука запустил пятерню в волосы и заходил кругами возле мотоцикла, свыкаясь со словами Аликс. – Так. А теперь выкладывай, когда ты это всё подсмотрела? До того, как явилась ко мне в день рождения со своими предупреждениями? – А можно не отвечать? Лука всё понял по заискивающему, чуть виноватому, но до безумия милому влюблённому взгляду. – Можно, – Лука махнул рукой и наклонился, чтобы поднять шлемы. – Теперь уже можно… – Эй, – Аликс ткнулась лбом в его плечо. – Ты расстроен? – Нет… нет конечно, – он ободряюще обнял её, чтобы и не думала обижаться. – Просто немного… озадачен. – Да? – недоверчиво переспросила Аликс. – А выглядишь не слишком счастливым. Лука улыбнулся, желая доказать, что на сей раз Аликс ошиблась в попытке считать его внутреннее состояние. – Я не права? Она смотрела с мольбой, словно извиняясь за будущее, которое не могла изменить. Лука же, любуясь уже ставшими родными глазами, в очередной раз убеждался, что готов следовать за Аликс наперекор любым трудностям. – Иди ко мне, моя повелительница времени, – он потянулся к её мягким губам. – И поехали скорее устраиваться на ночлег. Столько детей надо ещё постараться сделать! – Ну уж нет! – Аликс звонко рассмеялась. – Дай мне годик-другой насладиться жизнью без токсикоза и прочих прелестей. – Ла-а-адно, но это не отменяет моих планов. Как насчёт жаркого вечера, плавно перетекающего в ночь? – Я только за. Лука протянул Аликс шлем, но она его не надевала, позволяя ещё немного полюбоваться её ясным взглядом. Новый поток нежности захлестнул их обоих. – Ты изменила меня, Аликс Кюбдэль. Ты научила меня видеть мир вокруг и не оглядываться на прошлое. Подушечки пальцев Луки бережно гладили щёки, то и дело задерживаясь на ямочках от улыбки. И в этот волшебный момент Аликс чувствовала себя самой счастливой на планете и ни в чём большем не нуждалась. Она знала итог пути, но не сам путь. Её сердце, успевшее познать боль потери, замирало в трепетном ожидании каждый раз, когда на талии смыкались крепкие мужские руки, дарящие тепло и надежду.***
Уже знакомый Маринетт юрист семейства Агрест сегодня был особенно хмурым и молчаливым. Очевидно, бесконечные, порой сбивающие с толку, завещания его доканали окончательно. Передавая Адриану ключи от особняка, он выглядел так, словно выполнял последнюю возложенную на него миссию, после чего завершил бы карьеру и отправился в кругосветку, а то и вовсе ударился в какой-нибудь экстремальный спорт. Впрочем, ни сам Адриан, ни Маринетт положительных эмоций от встречи тоже не испытывали. Спустя почти год после похорон Натали Санкёр они получили ключи от особняка. Она завещала его им, но с условием, что они официально зарегистрируют брак. Свадьба выдалась тихой. Из гостей – родители Маринетт, Хлоя, Алья и Нино. Лука и Аликс звонили, поздравляли, но в Париж так и не вернулись. Потрясений на их долю выпало достаточно, поэтому обижаться никто и не думал. Вместо пышного облака белоснежного фатина, усыпанного блёстками, – кремовый хлопковый сарафан. Вместо кортежа во главе с лимузином – красный порше Хлои. И пожалуй, это был единственный момент, где спрятаться от шика не удалось. Вместо банкета на сто персон – тихий ужин на двоих. Тут без вездесущей Буржуа тоже не обошлось. Она, как и обещала, закрыла ресторан для молодожёнов и выкатила им ящик шампанского. Они открыли одну бутылку. Остальные Хлоя поклялась выпить сама, по одной в неделю. Дегустацию в одиночестве она алкоголизмом не признавала, тем более, что странное времяпрепровождение давало свои плоды. После первой бутылки она позвонила отцу, после второй – матери. И понеслось. Сначала сестра, потом супруги Лейф. Последние уговорили Хлою явиться на встречу выпускников. Она сопротивлялась, презренно фыркала, но пришла. А ушла с мероприятия под ручку с рыжеволосым художником – распивать пятую бутылку свадебного шампанского. Модный дом AGRESTE, вопреки опасениям Маринетт, продолжал жить и прославлять своего создателя. Отчаявшись найти человека на замену трусливо сбежавшему Лоренцо Спинелли, Адриан сам встал у руля. Без знаний и опыта пришлось нелегко, но у него было кое-что ценное – доверие коллектива. Люди видели в нём крепкую хватку отца, смягчённую материнскими чертами. И шли за ним. Шла и Маринетт, хоть формально именно она и осталась владелицей фирмы. Сегодня он волновался особенно сильно. Ему предстояло вновь войти в родовое гнездо и сделать так, чтобы дом больше не воспринимался им самим же как источник зла. Успокаивала лишь ладонь Маринетт, уже привычно лежавшая на его локте. – Уверена, мы справимся, – подбодрила она Адриана, так и не решившегося вставить ключ в замочную скважину. – Знаешь, мне иногда кажется, что проще сравнять этот дом с землёй, а уже потом построить на его месте новый. Для нас и наших будущих детишек. – Я думаю, в наших силах сделать так, чтобы все продолжатели рода носили фамилию Агрест с достоинством. Нет, она не забыла злодеяний Габриэля. Не забыла, что он едва не разлучил её с Адрианом, едва не пустил её жизнь под откос. И как отдал за неё свою собственную тоже помнила. – Меня восхищает твоя способность видеть хорошее там, где ничего такового на первый взгляд нет, – Адриан сильнее сжал ключ во вспотевшей ладони. – И я учусь этому у тебя. И безумно люблю тебя за то, что делаешь меня лучше. – Вот оно что… – уголки губ Маринетт медленно поползли вверх. – Забавно… – Я сказал что-то смешное? – Нет, но… до этого момента я была уверена, что это ты учишь меня видеть свет в кромешной тьме. – Выходит, мы идеальная пара? – Адриан подмигнул и приобнял Маринетт за талию. – Выходит, что так, – согласилась она. – Давай уже шагнём в новую жизнь. На этот раз вместе. В замочную скважину Адриан попал не с первого раза. Рука дрожала, ключ норовил выскользнуть, упасть к ногам, а то и вовсе отскочить от каменных ступенек и улететь в густую зелень возле крыльца. Долгожданный щелчок раздался, когда Маринетт поверх пальцев мужа положила свои, тоже подрагивающие от волнения, но гораздо меньше. Дом встретил темнотой, звенящей тишиной и едва уловимой сыростью. Здесь больше не мелькали спины охранников, не сновала прислуга. Супруги Агрест единогласно решили, что раз уж им предстоит здесь жить, то лучше бы избавиться от присутствия посторонних. Адриан клятвенно пообещал поддерживать порядок, Маринетт – радовать любимого шедеврами кулинарии. И оба верили, что оставив за спиной все те испытания, коими наградила их судьба, они смогут воссоединиться душами и жить в мире и согласии ещё очень долго. Бесконечно долго. Адриан робко шагнул навстречу вязкой тьме. Настолько осторожно и медленно, словно входил в чей-то чужой дом. В сердце теплилась надежда, что призраки прошлого покинули это место окончательно, но разочарование настигло сразу, как только руки Маринетт раздвинули тяжёлые порядком запылившиеся шторы и впустили в комнату солнечный свет. Лучи озарили два изображения на стене. – Эту траурную безвкусицу надо снять, – Адриан скривился и кивнул на собственный портрет. – Не понимаю, почему Натали это терпела. А маму оставим. – И добавим Габриэля, — прошептала Маринетт, чувствуя, как горло сдавил спазм. Нет, призраки прошлого по-прежнему жили здесь. Более того, они вполне вольготно чувствовали себя в её голове. Маринетт хотелось верить, что они научатся существовать бок о бок, но минутная зависть Аликс и Луке проскользнула. Они в стремлении построить новую жизнь рванули куда глаза глядят. Маринетт даже не была уверена, что они когда-нибудь вернутся в Париж, хоть и обещали. Она и Адриан избрали сложный путь, тернистый, но подвластный тем, чей союз строился на доверии и уважении. И то, и другое оба они теперь ценили выше минутных обжигающих вспышек страсти. – Тут многое надо изменить… Адриан коснулся плеча Маринетт, осторожно и ласково, но она всё равно вздрогнула от неожиданности. – Прости, – он виновато посмотрел в пол, – не хотел тебя напугать. – Ты не напугал. Она развернулась и улыбнулась. Смотреть на живого Адриана было куда приятнее, чем на его портрет, чересчур строгий и напоминавший о напрасном трауре. Любить живого человека, а не воспоминания о нём, тоже. – Идём, – пальцы Адриана обхватили её небольшую ладошку, ещё раз напоминая, что он рядом, – разберёмся с одним непростым делом, а после посвятим весь оставшийся день друг другу. Адриан крепче обхватил руку супруги и потянул её, вынуждая следовать за собой в тот укромный уголок дома, с которого и началась война за камни чудес. Код к тайному лифту не изменился. Та комбинация, что прочно засела в мозгу, сработала безотказно и теперь обнажила нутро особняка Габриэля Агреста перед обескураженной Маринетт. Спускались молча. Адриан перебирал в памяти эпизоды прошлого и думал, что был слишком великодушен, безоговорочно простив отца. Маринетт жалела, что ей не хватило настойчивости в общении с Габриэлем. Глядишь, узнай она все его тайны, не подпустила бы так близко к себе. Заговорить она решилась, лишь увидев явное смятение на лице мужа. – Здесь всегда так было? Лифт доставил их в небольшой пыльный коридор с затхлым воздухом. Свет, вопреки ожиданиям Адриана, не зажёгся автоматически. Пришлось включать фонарик. Яркий луч заскользил по стенам, открывая взору наглухо заложенные кирпичом бывшие проёмы. – Нет… – Адриан коснулся стены, словно пытаясь убедить себя, что глаза не лгали. – Здесь были проходы. Впрочем, так даже лучше. Сомнений в том, кто был автором перемен на тайном этаже, не возникало. Натали постаралась на славу, подчищая за Габриэлем. Теперь никто в жизни не догадался бы, сколько зла он сотворил собственноручно, сколько судеб загубил, сколько невинных пало от его безумных желаний. Адриан, углубившись в мысли, присел возле одного из бывших походов и обхватил согнутые колени руками. Маринетт тихонько опустилась рядом. – Иногда любовь обретает такую форму, что в дрожь бросает, – проговорил Адриан. – Натали такой жизни не заслуживала. Такой смерти, что ей досталась, тем более. – И всё же, – Маринетт запустила ладонь в волосы мужа, – она сама сделала свой выбор. – Но никогда не была счастливой… – Этого мы не можем знать наверняка. И уже ничего не изменим. Разве что, можем пронести свою любовь сквозь года. Адриан поймал ладонь Маринетт, притянул к губам, согрел дыханием. Она прикрыла веки, растворяясь в этом мгновении, болезненном и трепетном одновременно. Она знала, позади непростой путь, но верила, что он не зря привёл её сюда, к кирпичной кладке, навсегда спрятавшей тайны Габриэля Агреста. И её секреты тоже. – Пойдём, – Адриан приобнял жену за плечи, помогая подняться. – Здесь дышать нечем. Да и спускаться сюда больше надобности нет. Можно отключить лифт. Он уже шагнул к створкам, когда Маринетт резко вцепилась в его плечо, вынуждая развернуться. – Что такое? Она не отвечала, лишь пальцем показывала куда-то в угол – туда, где цепкий взгляд усмотрел кое-что в свете фонарика. Маринетт молчала и чуть вздрагивала, боясь, что иллюзия развеется, стоит ей хоть раз моргнуть. Но Адриан тоже насторожился, присмотрелся и сделал несколько шагов к противоположной стене. – Это же… Ноги подкосились. Он снова рухнул на пол, утягивая за собой Маринетт. – Шкатулка… – она наконец заморгала, позволяя пролиться накопившимся слезам. – Невероятно… Она сохранилась. Натали сберегла её. Телефон с глухим стуком рухнул на пол, но фонарик не погас, лишь луч сместился на потолок. Адриан нерешительно смахнул пыль с крышки. Маринетт щёлкнула замком. Первой реакцией было полное неверие в происходящее. Но пальцы взаправду касались камней чудес, настоящих, от которых веяло магической энергетикой. Все они оказались на месте, не хватало лишь тех, что хранились у постоянных, как решила Маринетт, носителей – у полноправных владельцев. – Что будем с этим делать, хранительница? – Адриан прошёлся пальцами по магическим украшениям. – Ничего, – Маринетт пожала плечами. – Жить. И надеяться, что никогда в будущем эти вещи не попадут в плохие руки. Она по-прежнему оставалась его Леди, он – её Котёнком. Их любовь оказалась крепче зла, что уготовила судьба или идущие против недоброжелатели. Их любовь снова обрела крепкие крылья и взмыла ввысь, чтобы уже никогда не падать на землю.