***
— О боже мой. Уэнсдей резко обернулась и увидела Бьянку, стоящую в дверях их с Энид комнаты. — Это обручальное кольцо? Черт возьми. Бьянка, узнавшая о ее плане предложения руки и сердца, была наихудшим из возможных сценариев. — Посмотри на себя и Энид, которые катаются на лодках! Уэнсдей нахмурила брови, — Бьянка, мы не двигаемся. — Кто-то сказал ”обручальное кольцо"? — закричала Йоко, когда они с Дивиной оттолкнули Бьянку с дороги, чтобы войти в комнату. Уэнсдей ущипнула себя за переносицу. Несмотря на то, что она думала раньше, это был наихудший из возможных сценариев, — Нет, это просто... коробка. Бьянка издала негромкий смешок, —Ты потрясающе плохой лжец. Пока Уэнсдей пыталась придумать оправдание, Йоко протянула руку и выхватила коробку у нее из рук. Желание схватить ее за горло было подавлено только потому, что она знала, что Энид не понравится это представление. Бьянка и Дивина столпились вокруг Йоко, когда она открыла коробку, — Это прекрасно! — сказала Дивина, забирая кольцо у Йоко, чтобы рассмотреть поближе, —Это очень похоже на Энид Аддамс. Уэнсдей выхватила кольцо обратно, — Оно принадлежло семье Аддамс с 18 века. А теперь, пожалуйста, забудьте, что вы это видели, и покиньте мою комнату. Запрос был проигнорирован, — Когда ты собираешься это сделать? — спросила Йоко; на взгляд Уэнсдей, она была слишком взволнована. Пробыв в команде, как называла их Энид, последние несколько месяцев, Уэнсдей поняла, что от этих разговоров никуда не деться. — Я не знаю. Троица выглядела испуганной, — У тебя наверняка есть какой-нибудь план? — Голос Бьянки был пронизан осуждением, которое Уэнсдей не оценила. — У меня было четыре плана, — закрыла глаза и представила, как Энид кричит, когда чайки бомбят ее с пикирования, — Они все пошли наперекосяк. — Мы поможем вам! — предложила Йоко. — Ни в коем случае, — Уэнсдей пообещала Энид, что больше не будет называть их друзей идиотами, но она знала, что эти идиоты сделают все в тысячу раз хуже. — Ты явно плохо справляешься с этим делом. Тебе нужна помощь. Уэнсдей терпеть не могла, когда Бьянка оказывалась права. Но она действительно была неуклюжей. Она открыла коробочку с кольцами и взглянула на обручальное кольцо. Отчаянное желание надеть его на палец Энид затуманивало ее рассудок, поскольку она собиралась принять помощь от Йоко, Дивины и Бьянки. — Прекрасно, — процедила Уэнсдей сквозь зубы, — Но как только вы начнете меня раздражать, вы все вылетите. Она бы никогда им не сказала, но она не обязательно имела это в виду. Если бы она это сделала, они вышли бы в течение часа. — А как насчет группы? — В глазах Дивины заплясало возбуждение, — И лошади! Нам нужны лошади! — Никаких животных, — Животные были непредсказуемы и только увеличивали шансы на то, что пятая попытка предложения провалится, как и предыдущие. Уэнсдей не была уверена, сможет ли она справиться с шестым; если этот не сработает, Энид, возможно, придется довольствоваться тем, что ей сунут кольцо, — Музыки тоже нет, у нас слишком разные вкусы. — На крыше на закате? — предложила Йоко. Уэнсдей покачала головой, — Энид боится высоты. Я обнаружила этот факт о ее высоте в 175 футов в воздухе во время предложения номер два, — Она бессознательно потерла заживающие отметины на предплечье, в которые Энид вонзила когти, когда она волновалась в маленькой капсуле колеса обозрения. — Романтическая прогулка на лодке по гавани? — Бьянка оживилась, как будто была уверена, что это именно та идея. — Нам нужно избегать воды, — инцидент в японском саду не повторится, особенно в океане. Йоко всплеснула руками, — Ты отвергаешь все до единой наши идеи! — Если вам кажется, что вы разочарованы после десяти минут обсуждения, представьте, насколько я разочарована. Я пытаюсь сделать это уже больше месяца. — Может быть, мы все слишком много думаем об этом, — сказала Дивина, — Я не думаю, что тебе нужно делать те стереотипные романтические вещи, которые ты пробовала. Они не очень-то похожи на ‘тебя’.. Вам нужно сделать это в месте, которое имеет значение для вас двоих, как для пары. Три слова, которые Уэнсдей никогда не думала, что произнесет, вот-вот сорвутся с ее губ, — Дивина, ты гений. Все это время она много думала об этом и теперь точно знала, куда ей нужно идти: обратно в книжный магазин. В книжном магазине не было ничего романтичного. В нем не было ничего особенного, и оно никогда не попало бы в многочисленные списки лучших мест для предложений в Сиэтле, но оно было идеальным. Именно там их с Энид взгляды встретились впервые за шесть лет. Именно там их руки соприкоснулись и вызвали видение, которое в конечном итоге спасло Энид жизнь. Если бы не этот грязный книжный магазин, Энид не было бы в живых. Нет места важнее, и это было идеальное место для них, чтобы начать оставшуюся часть своей жизни.***
Закончив дневную работу, Энид так быстро, как только могла, вернулась в свою квартиру. Уэнсдей по-прежнему была не лучшей в переписке, поэтому они почти не общались в течение дня; из-за этого ей невероятно не терпелось вернуться домой. Как только она приехала, в квартире стало необычно тихо. Обычно ее встречало постукивание пишущей машинки Уэнсдей, а Бьянка проводила свое свободное время в гостиной или на кухне. Заглянув в свою комнату, Энид увидела, что Уэнсдей пристально смотрит на что-то в своей руке. — На что ты смотришь? Вопрос поразил Уэнсдей и заставил ее чуть не упасть со стула, прежде чем она быстро открыла один из ящиков стола и бросила туда все, на что смотрела. Энид, вероятно, даже не хотела знать, что это был за предмет, поскольку он, вероятно, показался бы ей неприятным, но она все равно спросила. — Что ты скрываешь? — Мумифицированный мизинец, — сказала Уэнсдей через несколько секунд, — Я изучаю это; исследование для моего романа. Отвратительно. Энид следовало доверять своим инстинктам. — Я просто собираюсь притвориться, что этого разговора не было, и сосредоточиться на том, какая ты красивая. Щеки Уэнсдей густо покраснели, как и всегда, когда Энид называла ее красивой, — Прекрати это, — пробормотала она себе под нос, вставая, чтобы обнять Энид. Энид улыбнулась и нежно поцеловала Уэнсдей в губы, — Нет. Тебе просто придется привыкнуть к этому; я никогда не перестану называть тебя красивой. — Похоже, мне просто придется снова заставить тебя замолчать. Уэнсдей притянула ее к себе для глубокого поцелуя, и Энид издала тихий стон, приоткрыв губы, чтобы дать дорогу языку Уэнсдей. С тех пор как они вернулись в Сиэтл, их поцелуи стали более частыми и страстными. Однако одежда всегда оставалась на них. Энид понимала и уважала границы Уэнсдей, но это не означало, что она не стремилась к большему. Ее руки опустились на изгиб бедер Уэнсдей, и пальцы начали играть с подолом футболки, который она хотела бы разорвать своими когтями. Уэнсдей прервала поцелуй, и Энид с любопытством посмотрела на нее. — Ты можешь снять это, — В голосе Уэнсдей прозвучала незнакомая хрипотца, от которой у Энид по спине пробежали мурашки. Борясь с желанием разорвать футболку, которую она теперь крепко сжимала в кулаке, Энид отстранилась и посмотрела Уэнсдей в глаза, — Ты уверен? Быстро кивнув, Уэнсдей подняла руки. Энид сняла футболку, должно быть, с рекордной скоростью, и осторожно толкнула Уэнсдей на кровать. Нависая над ней, Энид с благоговением смотрела на подтянутое тело Уэнсдей. Ее пальцы прошлись по приподнятой и ущипнутой коже хирургических шрамов, пересекавших живот Уэнсдей. Они не были аккуратными и маленькими, как хирургические шрамы, которые Энид видела раньше. Они были неровными и длинными и рассказывали историю отчаянной попытки медицинских работников спасти жизнь Уэнсдей. Они рассказали историю отчаянной попытки Уэнсдей спасти свою жизнь. Шрамы никогда по-настоящему не привлекали Энид. Она не находила их ни привлекательными, ни непривлекательными для других. Они всегда были просто там. Но она обнаружила, что полностью очарована шрамами Уэнсдей. Конечно, она видела их раньше. Но всегда почтительно отводила глаза, когда наносила на них крем или когда менялась повязка; это был первый раз, когда она смогла по-настоящему рассмотреть их. То, что представляли собой шрамы, значило для Энид так много, что если она думала о них слишком долго, то могла расплакаться. Но она бы этого не сделала, по крайней мере тогда. Не тогда, когда Уэнсдей лежала под ней в черном кружевном лифчике, просунув ногу между бедер Энид и ударяя ее точно в нужное место. — Могу я тоже тебя увидеть? — спросила Уэнсдей, протягивая руку и поигрывая пуговицами на рубашке Энид. Энид передвинулась так, что теперь она оседлала Уэнсдей за талию, и быстро расстегнула пуговицы рубашки, прежде чем бросить ее на пол. Затем она потянулась за спину к застежке лифчика, — Ты хочешь увидеть меня всю? — Она задержала пальцы на прохладной металлической застежке, ожидая ответа Уэнсдей. Нетерпение, с которым Уэнсдей кивнула, заставило Энид тихо рассмеяться, когда она расстегнула застежку и позволила своему ярко-розовому лифчику соскользнуть с плеч. — Энид, ты восхитительна. Уэнсдей выскользнул из-под нее, встала на колени и начала снимать лифчик. Сердце Энид подпрыгнуло к горлу, когда она увидела, как бюстгальтер упал на матрас. Она сократила расстояние в несколько дюймов между ними и притянула Уэнсдей к себе. Они обе тихонько ахнули, когда их обнаженные груди соприкоснулись. Она могла поклясться, что кожей чувствовала биение сердца Уэнсдей. Она толкнула Уэнсдей обратно на кровать; ее руки и рот нежно исследовали недавно неизведанную территорию груди Уэнсдей. Тихие всхлипы, вырывавшиеся изо рта Уэнсдей, подбадривали ее продолжать. Это было идеально, именно так, как Энид себе представляла. Так было до тех пор, пока Уэнсдей не положила свою руку на руку Энид. Энид тут же застыла. Она зашла слишком далеко. Она подвинулась так, чтобы оказаться лицом к лицу с Уэнсдей. — Мне так жаль, Уэнс. Я увлеклась. Уэнсдей быстро заставил ее замолчать поцелуем, когда она запустила руку за пояс шорт. Голова Энид закружилась, когда Уэнсдей опускала свою руку все ниже и ниже. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, — Ты уверена? Уэнсдей быстро кивнула и пошевелила бедрами, пытаясь достичь контакта с пальцами Энид, которого она так отчаянно желала. Для Энид этого было недостаточно, — Мне нужно, чтобы ты действительно была уверена, что готова. Я не хочу, чтобы ты сожалела о нашем первом разе. — С тобой я никогда ни о чем не пожалею, — Уэнсдей нежно погладила Энид по лицу, — Уверяю тебя, я готова и хочу этого. — Просто это кажется каким-то внезапным. Уэнсдей усмехнулся, — Внезапно? Энид, мы три месяца терлись друг о друга гениталиями через одежду. Это совсем не неожиданно. Хорошо. Уэнсдей определенно не ошиблась на этот счет. Она поцеловала ее и засунула большие пальцы за пояс шорт, — Мы можем остановиться в любое время, — напомнила она Уэнсдей, снимая шорты. — Я полностью осознаю это. А теперь, пожалуйста, продолжай. Энид улыбнулась в ответ на еще один поцелуй, — Нам нужно поработать над твоими грязными речами. — Трахни меня, Энид, — Уэнсдей смотрела прямо в глаза Энид, — Сейчас. Более сильный прилив возбуждения пробежал по всему ее телу; возможно, грязные разговоры были вовсе не тем, над чем им нужно было работать. Энид удовлетворяла это требование не один раз, пока розово-голубое небо раннего вечера не становилось черным, а затем снова розовым с наступлением рассвета.***
Уэнсдей проснулась от ощущения, что их с Энид обнаженные тела прижаты друг к другу. События прошлой ночи стремительно вернулись к ней. Ей страстно хотелось снова ощутить эту связь, поэтому она погладила Энид по волосам, пытаясь мягко разбудить ее. — Ммм, — Энид уткнулась лицом в шею Уэнсдей, — Еще всего пять минут. Кое-кто измотал меня прошлой ночью. — Я полностью готов снова измотать тебя. Энид заскулила, когда Уэнсдей начала целовать ее в шею, — Как бы заманчиво это ни было, я должна встретиться с Йоко за поздним завтраком. В любом другом случае Уэнсдей поспорила бы и убедила Энид остаться с ней в постели, но она сама организовала эту прогулку. Йоко повела Энид куда-нибудь, чтобы отвлечь ее, пока Уэнсдей и Бьянка готовились к предложению. — Как насчет того, чтобы принять душ вместе? — Уэнсдей едва успела закончить предложение, как Энид схватила ее за руку и потащила в ванную.***
После душа Уэнсдей оставила Энид собираться, накинула халат и пошла на кухню выпить чашечку кофе. Именно здесь она обнаружила Бьянку, сидящую за барной стойкой для завтрака с опущенной головой — Привет, Бьянка. Ты выглядишь ужасно. — И тебе доброе утро, Аддамс, — Бьянка даже не потрудилась поднять голову, — Я чувствую необходимость напомнить вам с Энид, что стены нашей квартиры не звуконепроницаемы. Уэнсдей кивнула, наливая себе чашку кофе, — Я приношу свои извинения. Выносливость Энид как оборотня - это... нечто. — Я потрясена, что ты и твоя кровать выжили. В какой-то момент я была уверена, что она пройдет прямо сквозь стену. Чтобы скрыть улыбку, Уэнсдей сделала глоток кофе, — В следующий раз мы постараемся быть более внимательными. — К чему мы будем более внимательны? — спросила Энид, входя на кухню. — Мои уши и рассудок, — сказала Бьянка, сверкнув глазами. Щеки Энид слегка порозовели, — Извини, Би. Я думаю, мы немного увлеклись прошлой ночью. Отныне мы будем вести себя тише, — Она подошла к Уэнсдей и обняла ее сзади, — Не так ли, Уэнс? Уэнсдей знала, что это обещание они не смогут сдержать, но все равно кивнула, чтобы успокоить Бьянку. — Эй, сучки, — сказала Йоко, когда они с Дивиной ворвались через парадную дверь. — Что я говорила насчет того, чтобы запереть дверь? — Уэнсдей свирепо посмотрела на Бьянку и Энид; у них обеих была дурная привычка забывать. — Она была заперта, я проверила перед тем, как лечь спать. Я помню это отчетливо, потому что стоны Уэнсдей были гораздо более приглушенными в гостиной, и я подумывала о том, чтобы поспать на диване, — сказала Бьянка, — У Йоко есть ключ на всякий случай. — Да, черт возьми, Энид! Способ получить это! — Йоко подняла руку, чтобы дать "пять", и Уэнсдей сердито посмотрела на Энид, когда та с радостью ответила ей тем же. — Я забираю у нее ключ. Она явно злоупотребляет этим, — Уэнсдей попыталась забрать ключи у Йоко, но Энид остановила ее. — Она больше не придет без предупреждения. А теперь поработай над своей книгой, чтобы мы могли сосредоточиться на других вещах, когда я вернусь, — Энид подмигнула и поцеловала Уэнсдей в щеку, прежде чем они с Йоко ушли на поздний завтрак. — Хорошо, теперь, когда они ушли, у нас есть время подготовить тебя, — сказала Бьянка, жестом приглашая Уэнсдей следовать за ней в ее комнату. — Подготовить? — спросила Уэнсдей, не делая ни малейшего движения, чтобы последовать за Бьянкой. — Да, за предложение. Я попросила стилиста с моей последней фотосессии подобрать несколько нарядов. Нам нужно многое примерить. Это звучало как метод пытки, а не как обещанная ей помощь, — Уверяю тебя, Энид все равно, что я ношу. — Вероятно, это правда, но я собираюсь сделать так, чтобы ты выглядела на все сто.***
Когда Уэнсдей вошла в комнату Бьянки и увидела огромную кучу одежды на ее подоконнике, у нее возникло сильное желание полностью отказаться от предложения. Но она бы этого не сделала. Хотя для Энид не имело значения, во что она была одета, Уэнсдей знала, что ей будет приятно увидеть ее во что-нибудь красивом. Было несколько пунктов, на которые Уэнсдей немедленно наложила вето. В основном это были те, которые не были черными или были сшиты из неудобной ткани. Примерив простой костюм в тонкую полоску, она посмотрела на себя в зеркало. — Я думаю, это тот самый, — сказала Бьянка, теребя ошейник, — Ты выглядишь потрясающе, Аддамс. Уэнсдей просто кивнула. Это был лучший из всех вариантов, которые она уже примерила, и она знала, что Энид будет довольна, — Нам нужно добраться до книжного магазина, чтобы начать обустраивать, — Она позвонила накануне, чтобы зарезервировать магазин и закрыть его для посетителей на весь день. — Дивина уже там, расставляет свечи. Хотя я не знаю, стоило ли нам доверять ей огонь. Любимый книжный магазин Энид, охваченный пламенем во время этой попытки сделать предложение, ни в малейшей степени не удивил бы Уэнсдей тем, как поступили остальные, — Тебе определенно не следовало этого делать. А теперь пошли.***
Как только они добрались до книжного магазина, Уэнсдей была действительно впечатлена обстановкой. Смесь черных георгинов и их разноцветных аналогов была разложена по всему магазину, что привело к задней части магазина, которая была украшена свечами. Место, где Уэнсдей должна была сделать предложение, было точно таким же, как и ее столик для автографов. — Ты хорошо справилась, Дивина. Спасибо тебе. Глаза Дивины расширились, когда она посмотрела на Бьянку, — Уэнсдей сделала мне два комплимента за последние двадцать четыре часа. — Не привыкай к этому, — предупредила Уэнсдей, — Я ценю помощь, которую вы трое оказали. Я знаю, что в конечном счете вы друзья Энид, но я хотела, чтобы вы знали, что я тоже вижу вас в этом свете. У меня не очень хорошо получается это передать, но я действительно надеюсь, что вы осознаете, насколько я благодарна вам за все, что вы сделали для меня с тех пор, как я приехала в Сиэтл. — Мы тоже любим тебя, Уэнсдей. И мы не только друзья Энид, мы и твои тоже, — сказала Бьянка, — А теперь иди сюда, — Она жестом пригласила Дивину и Уэнсдей присоединиться к ней в объятиях. Дивина немедленно подчинилась, но Уэнсдей застыла перед ними, пока Бьянка не притянула ее к себе, заставляя присоединиться к объятиям. — Я сожалею, что выразила то, что я чувствую, — сказала Уэнсдей, но не предприняла никаких усилий, чтобы высвободиться из их объятий.***
— За эти блинчики можно было умереть, — сказала Энид, когда они с Йоко возвращались к ней домой после позднего завтрака. Как бы ей ни нравилось проводить время с Йоко, ей не терпелось вернуться к Уэнсдей. Однако она надеялась, что с Уэнсдей, у них запланирован спокойный день. Последние несколько выходных были наполнены довольно авантюрными свиданиями, и все они были запланированы Уэнсдей. Что было крайне не в ее характере. Все свидания проходили ужасно, и Энид могла сказать, что это начинало ее беспокоить. Нервозность, которую проявляла Уэнсдей, заставила Энид задуматься, не собирается ли она сделать предложение. Но после того, как этого не произошло после четырех таких вечеров свиданий, она отказалась от этой идеи. К тому же, не было ли три месяца слишком рано? Или время действительно имело значение в их ситуации, когда они были соединены и прокляты быть вместе? Энид на самом деле не была уверена в правилах. Все ее братья, казалось, довольно быстро сделали предложения. Но она знала, что с Уэнсдей все было по-другому. Поэтому, как бы ей ни хотелось называть Уэнсдей Аддамс своей невестой, она будет терпеливо ждать. Йоко схватила ее за руку, когда они проходили мимо книжного магазина, и остановила, — О, Бьянка зарезервировала экземпляр этой, эм, книги о моделях, которую она попросила меня забрать. Энид закатила глаза, — Это всего в нескольких кварталах отсюда. Почему она не может сделать это сама? Йоко проигнорировала вопрос и достала свой телефон, — Мне нужно позвонить Дивине. Не могла бы ты просто взять книгу, пожалуйста? Энид смягчилась. С каких это пор Бьянка стала читать? И что, черт возьми, было “образцовой книгой”? Но она знала, что чем быстрее подчинится, тем быстрее вернется к Уэнсдей.***
Когда она вошла, в книжном магазине было необычно темно и пусто. Она почти повернулась назад, чтобы проверить, нет ли каких-нибудь вывесок, указывающих на то, что магазин закрыт, но именно тогда она увидела цветы. Георгины. Черные и разноцветные. В течение многих лет она прекрасно знала, что Черный георгин был любимым цветком Уэнсдей. У нее перехватило дыхание, когда она увидела Уэнсдей, появившуюся в глубине маленького магазинчика, освещенного светом свечей, — Уэнсдей? — Уэнсдей жестом подозвала ее к себе. Сердцебиение Энид учащалось с каждым шагом. Происходило ли это на самом деле? — Привет, — прошептала она, когда дотянулась до протянутых рук Уэнсдей. Она взглянула на костюм в тонкую полоску, который был на Уэнсдей, и ахнула, — Ты выглядишь потрясающе. Внезапно Энид осенило, что на ней был довольно неформальный сарафан, — Прости, что я не приоделась. — Ты прекрасно выглядишь; ты всегда выглядишь прекрасно, — Уэнсдей притянула ее к себе и быстро поцеловал в щеку, прежде чем снова отстраниться. Мир, казалось, остановился и закружился быстрее, чем когда-либо, когда она смотрела, как Уэнсдей опускается на одно колено, — О боже мой, о боже мой, о боже мой. — Энид Рианнон Синклер, я любила тебя последние восемь лет. Я, к сожалению, была слишком упряма, чтобы осознать этот факт, пока мы не обнаружили, что нам суждено быть вместе не только одним, но и двумя способами. Я всегда буду скорбеть о воспоминаниях, которые мы так и не смогли создать за эти восемь лет, но я обещаю тебе, что остаток нашей жизни будет наполнен достаточным количеством любви, чтобы наверстать упущенное время. Окажешь ли ты мне абсолютную честь, став моей женой? Энид, ты выйдешь за меня замуж? По щекам Энид потекли слезы. Ей хотелось закричать "Да!" Но она была слишком подавлена, чтобы произнести хоть слово, поэтому нетерпеливо кивнула, когда Уэнсдей надела кольцо ей на палец. Еще больше слез наполнило ее глаза, когда она впервые взяла кольцо. — Это семейная реликвия Аддамсов. Я полностью пойму, если ты захочешь чего-то более традиционного, — объяснила Уэнсдей; ее голос слегка дрожал. — Нет, — выдавила из себя Энид, — Это самое красивое кольцо, которое я когда-либо видела.***
Осматривая книжный магазин, Энид обратила внимание на то, как гармонично смотрятся черные георгины с разноцветными вариантами. Все лучшее, что было в темном и светлом, прекрасно сосуществовало вместе, точно так же, как она и Уэнсдей были и всегда будут.*
*
*
*
Эпилог
Уэнсдей улыбнулась, когда Энид присоединилась к ней на задней веранде и обняла ее сзади, чтобы убаюкать ее постоянно растущий живот, — Она будет здесь, терроризируя нас со дня на день. Энид рассмеялась, — Терроризировать - это слишком сильно сказано. Я не могу дождаться, когда снова наступят те сладкие, мягкие дни новорожденности. — Я думаю, ты забываешь, какими тяжелыми были те дни с ним, — Уэнсдей указала на их трехлетнего сына Брэма, который проводил похороны единорога во дворе со своими плюшевыми игрушками, — Крики, рвота снарядом уровня экзорциста, оружие массового поражения, которое он произвел в своих подгузниках. — Тебе понравилась каждая секунда этого, и тебе тоже понравится с Далией. — Мамочка дома! — крикнул Брэм, роняя свои плюшевые игрушки, с головокружительной скоростью подбежал к Энид и обхватил ее ноги своими маленькими ручонками. Он посмотрел на нее снизу вверх большими карими глазами, — Мама, мы так сильно скучали! Иди посмотри, мама сделала мне шкатулку для моих плюшек! Энид взъерошила его мягкие светлые волосы, — Я тоже скучала по тебе. Она последовала за возбужденным маленьким мальчиком во двор. Уэнсдей улыбнулась, услышав, как Энид напоминает ему, что он может хоронить только плюшевых мишек, а не других детей. Несколько недель назад произошел инцидент с живыми похоронами дочери Йоко и Дивины, Дельфины. Уэнсдей это показалось забавным, но Энид, конечно, нет. Уэнсдей потерла живот после особенно сильного удара Далии. Если бы кто-нибудь сказал ей, когда она была подростком, что однажды она будет на последнем месяце беременности и будет смотреть, как играют ее жена и сын, она, вероятно, ударила бы их ножом. Но вот она здесь, живет такой жизнью, о которой никогда не думала, и наслаждается каждой секундой..
Уф, ну чтож...вот и последняя глава данного рассказа. Быстро прошло время...такое чувство, что только вчера выпустил первую главу, не зная, понравится аудитории или нет. Спасибо каждому, кто оставлял комментарии, ставил оценки, ждал продолжения. Спасибо большое! Эта работа мне очень сильно понравилась и надолго запала в душу. Конечно без стекла не обошлось, но конец порадовал, даже очень. Хочу вас обрадовать, что в планах находится еще один рассказ. Много глав, совсем другой сюжет, много интриги. Поэтому, не рассходимся, и ждем! Если кто-то хочет, то можете поблагодарить парой монеток, мне будет очень приятно!