Я заблудился в лабиринте паритетов, Где порт приписки, я теперь не знаю, Жизнь, как череда вопросов без ответов, Мне по теченью плыть? Иль поселиться в хате с краю?
Лоррентия Теодорра Волкосветова глубоко вздохнула, неосознанно кружа пальцем по холодной поверхности магического шара связи, окаймлённого по краям подставки золотом. Тот в данный миг служил молчаливым свидетелем внутреннего бурления её чувств. Светло-каштановые волосы королевы были собраны в строгий пучок, заколотый изысканным шипом из чёрного дерева, а её глаза, два бесконечных океана тоски, усилием воли маскировались спокойствием. За плечами женщины в массивных окнах совещательной комнаты бушевала стихия, будто проецируя эмоции королевы на столицу. В тяжелых облаках сверкали молнии, освещая вечерние сумерки своими дикими вспышками света. Она была одета в строгое, длинное, серебристое платье. Его складки, словно океанские волны, обтекали стройную, несмотря на рождение трех детей, фигуру, разбавляя ту ауру мрака, которая царила в душе королевской вдовы. За её спиной, в темном углу комнаты, стоял Канцлер, чьи светящиеся глаза упивались собственной силой, ощущая каждую крупинку той власти, которую он имел над кузиной. Убийство вождя из финальной главы его операции теперь стало лишь первым шагом в новом откорректированном плане. Он пока нуждался в Лоррентии, как в символе непрерывности и стабильности сложившейся ситуации для всех жителей Лунории. — Помни, что у тебя нет выбора, — почти любезно прошипел Элррик, напоминая тем самым о своем главном аргументе, скрывающемся где-то в его ледяных тисках. Лоррентия взглянула на него с такой ненавистью и гневом, как будто она могла убить двоюродного брата этим взглядом. Однако, в данный момент смерть Канцлера ни к чему бы не привела. Её дочь оставалась в руках монстра, да и младшие девочки, несмотря на то, что им позволили вернуться в свои комнаты, были, по сути, заложниками бунтовщика. Согласившись еще утром на все условия Элррика, переданные через уста его матери, вдове позволили вернуться в свои покои и привести себя в соответствующий королеве вид. Пока женщина отмокала в ванной, пока ее волосы укладывали в прическу, пока она принимала пищу в комнате девочек, стараясь удержать слезы боли от потери любимого, что, не ослабевая, выжигали ей душу, Лорра отчаянно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Она, словно ночной мотылек, наглухо запуталась в паутине коварного плана Дамирра и не видела ни одного варианта, способного вытащить ее из липких пут. Как она могла быть такой слепой и проглядеть те изменения, что происходили в ее дворце? Теперь, оглядываясь назад, королева четко осознавала, как кузен, шаг за шагом, подготавливался к смене власти. Как постепенно и незаметно заменялись дворцовые слуги. Как все чаще и чаще на одежде дворцовой охраны доминировал герб канцлера. Как, по стечению якобы случайных обстоятельств, из ее окружения исчезали представители стаи Дамирра. Со стороны, все казалось логичным, но теперь, эта логика переворачивала смысл с ног на голову своими зловещими обстоятельствами. Этот монстр предусмотрел практически все. И теперь ей предстоит взять себя в руки и провести вместо Короля внеплановый совет с главами родов, озвучив версию пропажи мужа, которую ей подсунули «кровавые родственнички». На длинной буковой столешнице совещательного стола кабинета возвышались проекционные кристаллы, которые, один за другим начинали светиться, отображая над своей поверхностью образы четырех глав родов Лунории, созванных Элрриком на внеочередное совещание. Лунория была огромна в своих размерах и, благодаря кристаллам, не было необходимости собирать вождей лично, в тоже время, имея возможность проводить сбалансированную и согласованную политику. Сердце женщины предательски екнуло, когда над последним кристаллом возник облик Свигорра Волкосветова, отца ее любимого Дамирра и главы рода Северных земель. Муж был настолько похож на своего могучего предка, что Лорре казалось, что она смотрит на лицо воскресшего короля, разве что внезапно поседевшего и осыпанного многочисленными морщинами. Ладонь крепко сжала столешницу, и женщина вновь взяла свои эмоции под контроль. Она знала, что малейшая оплошность в ее словах может стоить жизни ее девочкам. — Мои дорогие вожди, — начала она, касаясь шара. Тот моментально вспыхнул, создавая обратную проекцию связи. Каждое слово королевы звучало твёрдым металлом, отливаемым в пламени раздираемой горем души, — Я предстаю перед вами в тяжкую для нашей страны пору, но моя вера в наше королевство и в сплочённость нашего народа непоколебима. До некоторых из вас могли дойти слухи о нестабильности в столице, и я вынуждена признать, что для них есть весомые основания. Мой муж и ваш Король… — Лорра на грани эмоционального срыва проглотила ком, возникший в горле, и продолжила, — Пропал в стихийном портале. Увы, это правда. Вместе с ним пропала и моя старшая дочь, Лиана. В последнюю ночь Обращенной Луны они охотились у восточных скал и исчезли бесследно. Их следы обрывались у каменной арки незарегистрированного портала, и мы не знаем, в какой именно мир занесла их Единая. Но мы, не покладая рук и лап, работаем над их поисками, и я клянусь, что камня на камне не оставлю, пока не найду своих любимых. Лоррентия бросила мимолетный взгляд на Канцлера и медленно выдохнула, стараясь внешне оставаться спокойной и не терять величия, хотя внутри неё бушевал ее истинный зверь, поднявшийся из самых чёрных глубин естества. — Так вот почему я больше не ощущаю присутствия сына в эфире магической родовой крови! — прогремел грозный голос Свигорра. — Я уже отряд снарядил, дабы лично прибыть в столицу и узнать, что происходит! — Я прошу вас, уважаемый глава Северных кланов, — голос Лорры продолжил твердо звучать, — оставаться верными короне и продолжать поддерживать порядок в своих землях. Не дайте мраку или слухам посеять средь нашего народа раздор. В эти дни каждый из нас обязан находиться на своем месте, не давая ни малейшего повода для сомнений. Мы — оборотни, самая сильная раса на этой земле, и вера в нас должна быть несокрушимой. Воздух в комнате плотно насытился эмоциональными ожиданиями, когда в мерцающий свет кристаллов, легко вибрирующих от передаваемой магии, вошел Элррик Бистрау. Он медленно обвел взглядом все пять виртуальных образов и, дождавшись, когда главы родов сосредоточат на нем свои взгляды, взял слово. — Приветствую вас, могучие вожди Лунории. Мне ужасно жаль, что приходится брать слово в дни столь печальных событий, произошедших во дворце. Как вы все знаете, я, по сути, вот уже второй десяток лет служу правой рукой нашего короля. В сферу моих служебных обязанностей входит как обеспечение правопорядка, так и международные взаимоотношения с другими мирами. Я спешу заверить каждого из вас, что ситуация находится под моим полным контролем. Я отправил поисковые запросы всем представителям Тайной Канцелярии Лунории в пяти мирах, работающих там. Будьте уверены, мои люди перевернут каждый из них наизнанку, дабы обнаружить следы моего брата и племянницы. На этих словах коварного предателя Лорре пришлось прикусить кончик собственного языка до крови, дабы погасить вопль возмущения, что устремился наружу. Однако, перед глазами тут же возник облик ее родного Бельчонка, вынудив опустить взгляд вниз, дабы присутствующие не заметили ту крохотную слезинку, что невольно появилась в уголке голубых глаз при воспоминании о Лии. Только Единая ведала, сколько сил потребовалось женщине, дабы оставаться внешне спокойной. — Я предлагаю не устраивать излишний шум в связи с исчезновением Дамирра и позволить мне сосредоточиться на его поисках. На мой взгляд, наша королева вполне способна временно заменить на троне своего мужа и так же мудро управлять Лунорией, как и он. Для всех в государстве мы скажем, что наш Король со своей старшей дочерью застрял, например, в Алитае и не сумел вовремя вернуться обратно. В истории нашего государства были такие прецеденты, так что народ воспримет это известие спокойно. Закон лишь требует, чтобы каждый из вас подтвердил право королевы временно издавать и подписывать указы для стабильной работы государственного аппарата, до открытия порталов в следующем году. Элррик замолчал, наблюдая, как образы вождей поворачивались, видимо, обсуждая его предложение со своими старейшинами, и только теперь почувствовал, как его выступившие из пальцев когти в нервном ожидании впиваются в собственные ладони. В данную секунду решалась судьба всего его дальнейшего плана. Оборотень был уверен в его успехе, и лишь кузина в данный момент была его самым слабым звеном, способным разрушить задуманное. — Северный клан согласен выполнять все приказы Королевы Лунории в течение этого межпортального года! — произнес виртуальный образ Свигорра. Вслед за ним, все остальные вожди повторили вслух слова своего коллеги, и шар под ладонями Лоррентии вспыхнул, фиксируя клятвы глав родов. — Да будет каждый из вас бдительным, — взяла на себя традиционное, финальное слово Королева, — Пусть сегодня ночь излишне темна, наше братство, подобно лунному свету, способно разогнать любой мрак. Помните о силе, что плещется в нашей крови, и оберегайте её как священное пламя. Взгляд Лорры встретился с холодными глазами Канцлера. Мгновение, и он улыбнулся незаметно для всех, кроме неё. Лоррентия почувствовала, как власть этого волка стискивает ее сердце холодом, но она не могла позволить страху победить. Зал связи погрузился в сумрак после того, как кристаллы связи стали гаснуть один за другим. Когда потух последний из них, Королева убрала руку с шара и выразительно посмотрела на кузена, ожидая его реакции. — Ты молодец, Лорра! — удовлетворенно произнес Канцлер, демонстративно слизывая, проступившие на своих ладонях, капельки крови. — Я выполнила свою часть сделки и хочу убедиться, что с Лианой все хорошо! — потребовала женщина. — Ох, Лорра, милая моя Лорра! Боюсь, я не смогу выполнить эту просьбу. Твоя дочь спрятана в надежном месте, и даже сама не ведает, где это место находится! Я не собираюсь рисковать своим самым ценным активом! Раньше, чем через год ты свою девочку не увидишь. Смирись! — ухмыляясь, ответил Элррик, подходя к винному шкафу и наливая себе бокал. — Не хочешь поднять тост за ее здоровье? — Я бы в данный момент подняла тост, только если бы в этом бокале плескалась кровь предателя своего рода! — сквозь проступившие от злости клыки прошипела женщина. — И с удовольствием закусила бы твоим, еще бьющимся сердцем! Канцлер медленно, не сводя взгляда с взбешенной кузины, выпил алкогольный напиток до дна и демонстративно облизнул губы, вызывая у Королевы легкую дрожь отвращения. Он буквально ощущал на своей коже ту ауру гнева, что источалась от нее в его сторону. Элррик знал, что даже в случае нападения он легко справится с волчицей и откровенно наслаждался ее мучениями. — Вполне возможно, в один из будущих дней Единая выполнит твою просьбу, сестренка. Но, определенно, не в данный момент. Стража! В кабинет вошли два его доверенных телохранителя, и Канцлер кивком головы указал на Лоррентию. — Проводите Ее Величество в покои! Она устала и ей требуется отдохнуть. И пригласите в мой кабинет матушку. — Простите, лэр, пригласить нису Торру в ваш кабинет или кабинет правителя? — спросил Канцлера один из воинов, чем вызвал у него моментальный прилив гнева. — Конечно, в кабинет правителя, кобель ты безмозглый! — прорычал Элррик, внутренне, не до конца понимая, чем именно задел его этот, простой на первый взгляд, вопрос. — Проваливайте все! Живо! Стараясь утихомирить своего внутреннего зверя, Канцлер дождался, когда двери за вышедшими закроются, и налил себе еще одну порцию кроваво-красного успокоительного. «Нервы в последнее время ни к черту! Нужно будет завтра наведаться к Элайзе, пар спустить!» — размышлял оборотень, вспоминая упругие формы молодой волчицы, и стремительно поглощая второй бокал, не планируя останавливаться в возлиянии.***
Я готов биться об заклад, что до попадания в МежМирье я не был настолько неуклюжим тетехой, каким, наверняка, казался в глазах сестры Северрина, Лии. Я же не виноват, что она все время оказывается не в то время в неподходящих для наших пересечений местах. Однако, я полностью осознавал всю степень собственной вины, когда выслушивал очередную лекцию о своей криворукости и слепошарости, от потирающей ушиб на лбу девушки на пороге нашей общаги. Из-за того, что я опасался отстать от Торбина, я, не посмотрев через стекло входной двери, излишне резко распахнул ее, ударяя деревянной створкой о прекрасную головушку своей однокурсницы, которая возвращалась после обеда. — Знаешь, Леонид, я начинаю подозревать, что ты решил во что бы то ни стало украсить весь мой организм синяками и ссадинами. — бушевала та, брызжа слюной. — Признавайся, я тебя в прошлой жизни обидела, что ты так необычно решил мне отомстить? Мне же оставалось виновато сопеть в ожидании паузы, дабы принести искренние извинения и заверить очаровательную девушку о чистоте своих помыслов. Из-за разницы в росте, вынуждающей Лию смотреть на меня сверху вниз, я вновь ощущал себя школьником, которому завуч раздает на орехи за бег по коридорам. Однако, полноценно извиниться мне так и не удалось, ибо вернувшийся завхоз схватил меня за руку и со словами: "Успеете еще намиловаться, голубки!" — потащил в сторону парка. — Мы с Лией не встречаемся! — почему-то решил уточнить я для гнома и, вырвав руку из его жесткого хвата, добавил: — И я сам способен ходить! — Да плевать мне с самой высокой драконьей скалы на то, что ты делаешь или не делаешь по ночам с этой волчицей! Хотя, девушка чудо как хороша! — пробурчал Торбин, мастерски лавируя среди студентов, шатающихся на территории парка. Кто-то валялся на травке, погруженный в учебники, а кто-то устроил пикник на свежем воздухе, стянув со столовой полагающийся обед. Несмотря на тяжелые тучи, нависающие над Академией, дождя так и не было. Я решил больше не углубляться в этот вопрос и, ничего не ответив, принялся глазеть по сторонам, стараясь не отставать от своего низкорослого проводника. Корпуса Академии, что мелькали мимо меня, представляли собой вереницу зданий и башен, переплетенных словно в некой мозаике из заклинаний. Путь к отделению МежМировой фауны каменистыми тропами вился среди замысловатых скульптур и статуй неизвестных мне, но, по-видимому, весьма значимых персон. Окружающая дорожку поросль начала меняться, словно подсказывая о приближении к цели. Растения из однотипных, одновидовых трав и кустарников стали пестреть всеми цветами и формами. Торбин на ходу указывал своим толстым пальцем на некоторые из них и озвучивал их наименования. Понятное дело, что для меня эти слова были очередным набором непонятных букв. Лиловые кустарники джунглей На’тиэль, пестрые нальчики долины Дримвар, остролисты с вершин Холонадрии. Язык сломаешь! Я лишь наделся, что мне потом не устроит кто-либо экзамен, по «галопом пройденному» материалу? На Земле я даже единственный кактус в своей комнате загубить умудрился! Мы проскочили под аркой, росписи на которой изображали сцены путешествий в неизведанные, по словам гнома, земли, и затормозили у полностью стеклянных дверей отделения МежМировой фауны. Монументальное строение из бледно-серого камня, венчаемое куполами, что сияли подобно небесным светилам. Огромные кованые створки прозрачного входа беззвучно распахнулись перед нами, и мы вошли. Внутри не было ни единой души, и царили полумрак и прохлада, лишь временами нарушаемая мерцающим сиянием магических светокамней, заключенных в изогнутые плафоны под потолком. Пара из них нервно мерцали, явно нуждаясь в замене или же подзарядке. Но в данный момент Торбану было не до этого. Он поспешил к широкой лестнице, ведущей в подвал, и я последовал за ним. Спустившись на два пролета, мы перешагнули вход, и я снова замер в немом изумлении. Ибо зрелище впечатляло. Просторный, ярко освещенный арочный зал шириной метров пятьдесят устремлялся к горизонту. Подобно медицинским лабораториям, что демонстрировал в своих фильмах Голливуд, казавшееся бесконечным помещение было разделено на отсеки. В каждом из них располагались либо клетки, либо полностью замкнутые пространства без окон, либо небольшие загоны, ограниченные символическим забором. По словам движущегося вперед завхоза, в каждом отсеке, воссоздающем уникальный образ жизни своего обитателя, находился представитель животного мира. У каждого вольера на вертикальной колонне, упирающейся в светлый потолок, висела табличка с описанием существа и его происхождением, напоминая о важности знаний в обращении с теми, кто не относится к их родному измерению. Периодически из отсеков выходили студенты в белых халатах, да навстречу попадался обслуживающий персонал, облаченный в серую униформу. Как жаль, что у меня не было времени задержаться и познакомиться с каким-либо созданием лично. Видимо, страсть к животным мне передалась от родителей. Что ж, по крайней мере я точно познакомлюсь с… как же его Торбин назвал? А, точно! С Лю-ми-фа-эром. Зато воняло в этом огромном помещении знатно! Причем, определить конкретный источник запаха было практически невозможно. В воздухе висела ядреная смесь всевозможного амбре биологического происхождения. Но, с учетом того, что мусорный полигон находился неподалеку от нашей хрущевки на Земле, удивить меня зловонием было трудно. Торбин резко свернул в неожиданно возникший поворот бесконечного коридора и скрылся за дверью с надписью «Отделение родовспоможения». Относительно меня указаний не последовало, и я нырнул за ним следом. Яркое освещение за дверью ослепило на пару секунд, а когда глазам вернулась привычная четкость, я принялся искать на полу свою челюсть, ибо передо мной развернулось зрелище, что ни в сказке сказать, только матом описать. Я меньше всего ожидал увидеть двухметровую женщину-дракона в ее невероятной, завораживающей полу-форме. Она как будто застряла на пороге двух миров, в едином облике соединяя плавные линии человеческого облика и невероятную, мистическую сущность драконьей структуры. На её коже, точно на ярко-алом полотне, играли разнообразные оттенки чешуек, от тёплого бронзового до холодного темно-бордового. Из-под коричневого одеяния, похожего на обернутый вокруг тела плотный плед, приталенного широким платком, виднелся невероятно массивный, длинный хвост, усыпанный по длине верхней части заборчиком костяных наростов. Змееобразный кончик хвоста плавно елозил по поверхности пола. Сквозь густую рыжую шевелюру с парой тоненьких кос, повернутой к нам спиной женской фигуры, торчали два витых рога, соревнующихся в длине с узкими, подрагивающими ушами. Огромные босые лапы упирались в пол тремя мощными когтями из чешуйчатых пальцев на каждой. — Торбин, вот это и есть самка Люмифаэера? — не сдержав изумления, задал я свой вопрос вслух. — И она собирается прямо сейчас рожать? Боюсь, от меня будет мало толку! Я же не гинеколог! Торбин, услышав мой комментарий, согнулся в приступе смеха, тем самым привлек внимание обитательницы «палаты» к нашему появлению. Хвостатая резко повернулась, и на меня уставились изумрудные глаза с вертикальными зрачками на вполне человеческом женском лице. Только тут на руках женщины я заметил небольшое существо, размером чуть крупней взрослой кошки. Плотный мех животного, смотрящего в нашу сторону огромными, в половину своей головы глазами, цветом, напоминающими камни цвета аквамарина, переливался всеми цветами радуги. От зверушки исходили нежные колокольные звуки, вызвавшие стойкую ассоциацию с новогодней рекламой кока-колы по телевизору. — Я прошу прощения за своего помощника, Дора. — отсмеявшись, сказал завхоз, — Он люд и в МежМирье еще и недели не прожил, посему болтает не знамо что! Леонид, познакомься с преподавателем биологии МежМирья, Мелиодорой Сноувинг! Дора, а к чему была такая спешка? Я гляжу, у тебя вроде все под контролем? — У меня-то все под контролем, Торбин! А вот магический поглотитель ни чешуи не фурычит, о чем я неоднократно докладывала ректору. Вот уже пятый час вынуждена сама поглощать эманации этой малышки, а роды начнутся с минуту на минуту. Полу-дракониха кивнула в угол комнаты, и я повернулся к необычному, искрящемуся аппарату, от которого по всем стенам комнаты, даже по ее потолку, расползалась нечто вроде паутины тонюсеньких проводов, излучающих слабый желтоватый свет. Внешне он напоминал классический камин для загородных домов, работающих на топливных брикетах. В «топке» располагался ряд сияющих накопителей, что нам показывали на Бытовой Магии, вокруг которых были расположены серебряные спицы, похожие на антенны, обрамленные руническими узорами. Они словно танцевали воздушный вальс, когда с «проводов» в них стекали излишки магии в пространстве. Прибор заметно трясло, что, по-видимому, и свидетельствовало о его неисправности. Основание «печки», к которому так же тянулись светящиеся нити, было украшено волнистым орнаментом, выполненным из металла, похожего на золото. Видимо, тот был на агрегате не просто для красоты. Металлы играют роль проводников и на Земле, направляя избыточную энергию в центральный резервуар, где она бесперебойно поглощается и трансформируется. — Леонид, нам нужно срочно починить этот Арканум, иначе Дора скоро лопнет от переизбытка поглощаемой магии! — воскликнул гном и потащил меня за руку к аппарату. — Да я же понятия не имею, что делать! — возмущенно прошептал я, падая на колени возле склонившегося у прибора завхоза. — К нему хоть руками-то прикасаться можно? — Конечно, можно! Ты же люд! Магии до тебя и дела-то нет! Видишь, — гном указал на «танцующие» на прозрачной поверхности капсулы батарей. Он смело сунул руку в сияющие внутренности и прижал одну и капсул к основанию, та моментально перестала дрожать и начала гореть ровным, красноватым светом, — Крепления разболтались! Есть идеи, как их зафиксировать разом? — Есть, — раздраженно ответил я, с опаской просовывая в прибор руку и прижимая еще одну капсулу. — Пригласить сюда настоящего специалиста! — Так ведь в данный момент на всю столицу мы с тобой единственные не занятые спецы! — ухмыляясь, ответил гном, зафиксировав третий аккумулятор. Оставшиеся три емкости продолжали дрожать. — В твоем волшебном ящике наверняка найдется, чем зафиксировать эти энергогадины? Отпустив удерживаемый аккумулятор, я раскрыл «сундучок» и принялся в спешке вытаскивать его содержимое. В голове царила легкая паника, вольготно уложенная на те завышенные ожидания, что возлагал на меня гном. Разложив на полу крупный инструмент, я вынул пластиковую перемычку, что разделяла ящик пополам, и сразу увидел то, что могло исправить поломку. На одном из последних вызовов я собирал офисные кресла для небольшой конторы в центре города и обнаружил в одной из коробок четыре лишних колесика, что случайно положили на фабрике. Босс любезно разрешил мне забрать их с собой, и я заботливо разобрал колеса на штоки, корпуса и восемь роликов. Именно ролики идеально должны были подойти, в чем я моментально убедился, вставив черный пластик на верхушку аккумулятора. Как любил говорить дядя Коля: «Вошло как тютелька в смазанную тютельку». Через минуту Арканум, если я правильно запомнил название прибора, неподвижным монолитом освещал помещение, впитывая теплый свет «проводов», как и положено. — Торбин! Торбин! — раздался внезапно голос драконихи, — Пусть твой люд быстро сюда бежит! Кажется, началось! — Ты слышал нису Дору? Иди. Я послежу за Арканумом. — Но… — попытался я выразить свой протест, едва не сматерившись, — Я же ни х… хера не знаю, что делать! — Не ссы в кипяток, Леонид, он уже и так горячий! — последовала знакомая фраза, и я, в полном раздрае чувств, поспешил к роженице. «Все! Этот попаданец кончился, несите следующего!» — мелькнула паническая мысль в моей голове, пока я тупо пялился на фееричный финал родовспомогательной эпопеи. Мелиодора сидела на небольшой подстилке и держала Люмифаэра в коконе сплетенных по-турецки ног. Цвет меха роженицы продолжал переливаться, но теперь в гамме расцветок преобладало золото во всех его сочетаниях. От зверюшки исходило тонкое светящееся сияние, и только теперь я заметил два небольших, полупрозрачных мерцающих мудреными узорами крылышка, обнимающих ее толстое пузо. — Леонид, приготовься! — командный голос Мелиодоры вывел меня из ступора. — К чему? — жалобно проблеял я, удивляясь, как тонко прозвучал мой голос на фоне колокольной симфонии, что разливалась вокруг. — Справа от меня лежит гнездо Люмика, будь готов сразу же поместить туда яйцо! Я еде удержался от нервного вопроса «Чье яйцо?» и посмотрел в указанном направлении. На небольшой подставке лежало нечто, что можно было бы описать как огромный комок ваты, который, судя по структуре, Люмифаэр «слепил» из собственного меха. Вновь посмотрев на роженицу, я чуть было не потонул в ее умных глазах. Они словно отражали космическую глубину мира и завораживали. Мне даже казалось, что зверек улыбается по какой-то неизвестной причине. Понятия не имею, сколько прошло времени, но сам момент появления яйца я бесславно проворонил, очнувшись лишь, когда ниса уже протягивала мне, переливающийся жемчугом, овал, размером не меньше волейбольного мяча. Осторожно, дрожащими руками я перехватил теплую шершавую поверхность и погрузил ее в облако шерсти. Признаться, я боялся, что процесс будет менее возвышенным и чистоплотным. Имея опыт с кошками и одной бездомной собакой, я ожидал привычные для этого дела слизь, кровь и околоплодные жидкости. А тут, словно Единорожка радугой разродилась. Оказывается, я рано радовался! На поверхности коралловой скорлупки появилась сеточка трещин, которая начала расползаться по всей окружности яйца. Я склонился поближе, ибо процесс вылупления был для меня хотя бы понятен, и приготовился помочь мелкому избавиться от остатков его кальцинированной брони. Оклик Мелиодоры, скорее всего, спас мои глаза. В тот момент, когда я повернул голову в ее сторону, процесс, если можно было так назвать взрыв яйца, будто помещенного в невидимую микроволновку, был завершен. Меня с ног до головы окатило плохо пахнущим содержимым, а мелкие осколки скорлупы больно посекли ухо и щеку. Схватившись за поврежденную сторону лица, я посмотрел в гнездо и увидел мокрую миниатюрную копию счастливой мамочки, слепо покачивающую своей большой головой на тоненькой шее. Малышка, или малыш, жалобно кряхтела, и меня от гнезда тут же аккуратно отодвинуло чешуйчатое плечо преподавателя. Дракониха осторожно положила новоявленную маму в гнездо и перенесла его на Арканум. Я же, оглядев себя, убедился, что с ног до головы покрыт мерзкой слизью с обильными кровавыми вкраплениями и полез в карман за платком, чтобы избавить от жуткой массы хотя бы лицо. — Вот и славно! — произнес Торбин, стараясь не приближаться ко мне, дабы не испачкаться. — Тебе повезло, Леонид. Белок яйца Люмифаэра ценится магами во всех мирах! Из него создают много лекарственных средств. Плохо только то, что из-за этого Люмифаэров практически истребили как вид. — Ага, — пробурчал я, ощущая горьковатый привкус «везения» на языке и отряхивая с испачканной одежды остатки скорлупы, — Теперь из меня еще и зелье можно варить. Вот уж «счастливчик»! Для полного счастья не хватает, чтобы чайки на голову нагадили, я тогда еще и богатым стану. — Да уж. Смена одежды и душ тебе не помешает, Леонид, — раздался со спины голос чешуйчатой акушерки, — И я очень признательна за твою помощь. Будь уверен, на предстоящих экзаменах это зачтется. Если я правильно помню, мои лекции у первокурсников начинаются после нового года, так что мы еще встретимся. Пока я избавлялся от слизи и скорлупы, Мелиодора Сноувинг успела вернуть себе человеческий облик и выглядела очень устало. Видимо, процесс родов высосал из нее все соки, но даже с темными кругами вокруг глаз эта женщина, на вид которой можно было бы дать лет сорок, не больше, внушала подсознательное уважение своей статью. — Ты сам найдешь выход? — спросил Торбин, с беспокойством поглядывая на нису. — Я чуть задержусь, помогу Доре… прибраться. Мне показалось, или в голосе нашего завхоза послышалось не просто дружеское участие? Впрочем, взаимоотношения этой парочки нелюдей никоим образом не пересекало сферу моих интересов, так что я быстро раскланялся и тихонечко закрыл за собою дверь. Наконец-то, без особой спешки следуя к выходу и читая таблички, я смог познакомиться с наименованиями некоторых обитателей МежМирья. Наверное, только в этот день я смог до конца осознать, что я теперь часть мира, наполненного невероятными существами. Крылатые лисицы из Везендара в Адрактии, мире драконов, судя по информации, были способны парить, словно земные белки-летяги, атакуя добычу с возвышенностей. Мерцальщик зубастый, водящийся в болотах Зерпентии, ящероподобное существо, оставляющее после себя серебристый след, приманивающий местных насекомых. Умбралы, что паслись в степях Лунории, напоминали наших коров, обильно заросших длинной шерстью. Вот только размер этих волосатых буренок не превышал размер земных коз. Проходя мимо вольеров, читая имена обитателей на табличках и разглядывая изображения, я притормозил у небольшого аквариума, в котором плескалась медуза из здешнего океана, переливающаяся всеми оттенками синего. На ловчих щупальцах полупрозрачного создания были видны присоски, как у обычного осьминога. Заворожено наблюдая за игрой света необычного существа, я почувствовал на шее чье-то теплое дыхание. Повернувшись, я встретился с взглядом парящего в воздухе дракончика, машущего своими миниатюрными, но удивительно прочными крылышками. Он определенно был рад меня видеть, непрерывно издавая щебечущие звуки и пытаясь сесть на мою голову, на которой уже начал прорастать белоснежный пушок. Бритвенных станков у меня не было, и проблему избавления от волос я отложил до лучших времен. — Прости этого обормота, — произнесла симпатичная шатенка в белом халате и ловко подхватила крылатика под его небольшие чешуйчатые лапки. — Ни разу не видела, что бы он так охотно подлетал к незнакомцу. Ты ему явно чем-то понравился, несмотря на то, что от тебя разит как от помойки. Ой. Прости. Это было невежливо. — Да ладно, — согласился я с очаровательной, худенькой девушкой, — На правду не обижаются! Я и в самом деле воняю. Помогал нисе Мелиодоре принимать роды у Люмифаэра. Вот и уделялся в их последствиях по уши. — Семицветик все-таки разродилась?! — радостно воскликнула девушка, пытаясь удержать вырывающегося ящера. — Слава Единой! Профессор так долго этого ждала. Ты прости меня, но мне нужно отнести этого непоседливого хулигана в гнездо. Рада была познакомиться. Я не успел намекнуть очаровательной крале, что мы вроде как не представились по всем правилам, как она скрылась за дверью одного из отделений этого «мира животных». Вновь ощутив зловонной аромат, что источала моя одежда, я мысленно согласился с ее желанием поскорее от меня отдалится, ибо уже самого подташнивало от мерзкого запаха, напоминающего сгнивший болгарский перец. А жаль, в кои-то веки я встретил девушку, рост которой был чуть меньше моего, и мне не нужно было задирать голову при общении. Впрочем, если я правильно понял, она была одной из старшекурсниц, ибо к непосредственному общению с фауной раньше второго курса студентов не допускали. С этими мыслями я вышел на свежий воздух и, наконец, смог вздохнуть полной грудью. Солнце уже приближалось к скальной гряде, визуально показывая мне, что я провел в этом «КосмоЗоо» не меньше трех часов! Похоже, я снова остался без обеда и к тому же пропустил лекцию по бытовой магии. Надеюсь, Торбин отмажет меня перед преподавателем, а бабушка Рита не забудет про обещанные пирожки. Сглотнув слюну, что затопила рот при мысли о сладкой выпечке, я направился в сторону общежития, мечтая забраться под горячий душ и смыть с одежды и тела родовые последствия.***
— Да ты, должно быть, издеваешься надо мной?! — возмущенно пробормотала Майя, оглядывая мой непрезентабельный вид у входа в душевые. — Тебя что, снова отделали? Честное слово, я привяжу тебя к себе веревкой и одного больше не отпущу. — Не спеши с выводами, пчелка! — попытался я оправдать внешний вид, прикидывая возможность проскочить мимо зеленокожей подруги, перегородившей вход в душ. — Я всего лишь помогал… — А чем это так воняет? — возглас позади Майи не дал мне договорить, и она пропустила, выходящую из-за ее спины, Лию, чьи мокрые волосы были обмотаны полотенцем. Тело девушки было облачено в небольшой желтый халатик, позволяющий разглядеть бархатные, наполовину прикрытые бедра. Увидев причину затора, она сморщила нос и скривилась при виде меня. — Понятно! Лэр-торопыга провалился в клозет или это неудачно подобранный парфюм? Мне очень хотелось ответить этой задире Булгаковским: «Разруха не в клозетах, а в головах», но, у девушки был реальный повод на меня злиться. Несмотря на то, что устал как физически, так и морально, я решил следовать принципу Будды: «Побеждай ярость любовью, отвечай добром на зло, скупость одолей щедростью, лжеца словом правды». Улыбнувшись и слегка поклонившись, я ответил этой обормотихе: — Лия, я не успел принести извинения за дневное недоразумение. Прости меня, пожалуйста! Я постараюсь быть более внимательным. Лия, видимо, ожидавшая словесной пикировки, недоуменно посмотрела сначала на меня, пытаясь определить, в чем подвох, потом на улыбающуюся Майю и, буркнув: "Дневное недоразумение? Идеальное прозвище для тебя, люд!" — скрылась за дверью своей комнаты. — Майя, я сейчас задохнусь от этого запаха! — поспешил я предотвратить последующие от оркши вопросы, чья изогнутая бровь свидетельствовала об угрозе очередных нотаций. — Можно мне помыться? Я тебе потом все в подробностях расскажу! — Ладно, ладно. Вонючка ты белозадая. — добродушно ответила Майя, освобождая проход в царство Мойдодыра. — Вечером на тренировке у Гримхалка расскажешь. — Блин! — я аж замер, едва переступив порог душевой, — Маргарита Степановна ждет меня на вечерние посиделки! Давай отложим разговор до утра, ладно? Предупредишь Халка, что меня не будет на тренировке? Скажи ему, что я роды у Люмифаэра принимал и нахожусь в критической стадии опупистического офигевания! — РОДЫ?! — челюсть девушки поползла вниз от изумления, и мне пришлось спешно проскочить мимо нее и спрятаться в мужском отделении, дабы избежать дальнейших расспросов. — ЗАВТРА! Все вопросы завтра! — крикнул я уже из душевой, настраивая бодрящие струи на нужную температуру. Под воду я забрался прямо в одежде, ибо вонь, исходящая от нее, до ближайшей стирки выселила бы моих соседей по комнате. Ну или они выселили меня. Что более вероятно! Спустя час, благоухая хвойным мылом, что выпросил у Севы, я сидел за столом в каморке Маргариты Степановны. Под, удовлетворенный моим аппетитом, взглядом бабули, я уплетал пирог с яблоками, что парил на широкой глиняной тарелке, соблазняя поджаренными завитушками украшений сверху. Гриша, как и положено классическому коту, наводил языком порядок в своей зоне бикини, восседая на углу небольшого дивана, застеленного лоскутным покрывалом. Ароматный чай помогал выпечке ускоренно добираться до желудка, и спустя десять минут я изумленно взирал на уполовиненный пирог, не веря, что в одну харю сточил с килограмм этой вкуснятины. Впрочем, с моими ежедневными энергетическими затратами, потолстеть мне даже при подобном питании не грозило. Последние четыре дня я в целом жрал, как не в себя, и это даже начинало слегка настораживать. Поблагодарив за чудесное угощение, я, подлив нам обоим чайку, подробно рассказал бабушке Рите о появлении в стенах Академии еще одной особи Люмифаэра и напомнил, про ее обещание — рассказать мне о фамильярах. — Может, мне стоит привести ДраКошу сюда? — спросил я кастеляншу, — Правда, я с обеда его так и не видел. Вот черт! Какой же я лапоть бесчувственный! А если с ним случилось чего, а я тут брюхо свое набиваю? — Да не дергайся ты, бурливый отрок! — ответил мне кот, завершивший наводить интимный марафет, — Он с самого твоего прихода тут был! Вон, все пытается за мной повторять это незрелое чадо. Если с ним что и случится, поверь, ты первый это почувствуешь! Просто позови его и он объявиться. — ДраКоша? На противоположной стороне спинки диванчика, прямо из воздуха возник мой питомец, отчаянно пытающийся выгнуть спину и достать языком до пересечения своих задних лап. Видимо, чешуя и полу-драконье строение черного тела не позволили мелкому повторить гигиенические процедуры за старшим товарищем. Бросив попытки, он спрыгнул на пол и тут же забрался на мои колени, мордочкой требуя ласку и начиная мурчать как маленький трактор. — Когда же ты успел из комнаты выйти? — задал я вслух риторический вопрос, не надеясь получить ответа от котоящера. — Так он наверняка возле тебя весь день ошивался! — ответил мне Гриша, поджав передние лапы под себя и разглядывая изумрудными глазами моего фамильяра. — Мы, по сути своей, стараемся не отпускать своего хозяина далеко от себя. Так что, будь уверен, что этот малец всегда будет неподалеку. Плохо, что вы не можете с ним мысленно общаться, но я считаю, что с взрослением это изменится. Судя по его ауре, уже через год твой питомец достигнет зрелости и полноценно станет коммуницировать с тобой, Леонид. — Спасибо, Григорий! — ответил я, пытаясь «переварить» не только пирог, но и услышанное. Повернувшись к Маргарите Степановне, я озвучил мучавший меня вопрос: — Но почему фамильяр достался именно мне? Я же не ведьма, и магии во мне нет ни капельки. И что мне с ним, собственно, делать? Я помню из книг, что фамильяры — это духи в облике животных, которые служат ведьмам и колдунам, помогая им в делах и хозяйстве. Так вряд ли Драк сможет мне ключ на пятнадцать подать. — Все верно, внучок, все верно! — ответила кастелянша, — Ты ни колдун, ни ведун и ни знахарь. Но Единая почему-то выбрала именно тебя на роль хозяина фамильяра. Впрочем, если я правильно вижу, твой необычный маленький дух не совсем подходит под это понятие. Верно, Гриша? — Да уж. — ответил кот. — Я подобного зверя ни разу за всю свою долгую жизнь не встречал. По всем повадкам он — фамильяр. Но! Есть в нем что-то, или кто-то еще, пока дремлющее в юном разуме этого создания. К тому же, меня беспокоит странная смесь кошки и дракона, что соединилась в его облике. Обычно, фамильяры предстают лишь в едином обличии. Впрочем, ты, Леонид, и сам слегка выбиваешься из облика простого землянина. Не пойму, чем, но в запахе твоей ауры присутствует уж слишком непривычная смесь. Рита наверняка с первого раза это в тебе углядела! — Вы это оба о чем? — задал я вопрос, прижимая к себе покрепче ДраКошу, словно он служил щитом от неприятных открытий, что грозили свалиться мне на голову. Тот, почувствовав мое волнение, нежно лизнул мою руку, призывая не волноваться. Мол, я рядом! Не кипишуй, брат! Прорвемся! Эти призывы практически читались в умных, слегка прищуренных глазах зверька. — Понимаешь, внучок, еще моя прабабка Глафира могла видеть будущее людей, и я от нее это свойство снаследовала. — ответила, враз ставшая серьезной, старушка. Ее взгляд почернел, расширив зрачок на всю радужку, вызвав у меня волну неконтролируемых мурашек, что галопом пронеслись по спине. — И ты единственный человек, чей путь полностью скрыт от моих способностей. Я пыталась посмотреть его через тебя уже несколько раз, но разум тут же начинает тонуть в некой странной мгле, испещренной молниями. Старушка практически незаметно вздрогнула, и взгляд ее глаз вернулся к привычному облику. — И что это значит? — я заранее боялся услышать ответ. С детства терпеть не мог гадалок и цыган. Особенно после того, как у автовокзала одна из ромалэ каким-то непостижимым образом очистила мой кошелек. Я точно помню, что сам добровольно отдал все свои деньги этой чернявой полноватой цыганке, укутанной в бесчисленное количество пестрых платков, и лишь спустя минут тридцать до меня дошла неосознанность моих действий. Видимо, правду говорят о способности этого народа к гипнозу. — Да что угодно, внучок. Что угодно! — ответила старушка, залпом допив из своей чашки чай. — Возможно, будущее твое еще не определено! Или же я вижу твою «смерть» в прежнем мире, для которого ты по всем понятиям умер. Я не думаю, что твоя жизнь непременно прервется в ближайшее время. Смерть совсем не так обозначает свое присутствие в будущем человека. Я уж в свое время на подобных бедолаг нагляделась. Но прости, мальчик мой, я не знаю, что именно тебя ждет. Мне жаль, если я расстроила тебя на ночь глядя. — Да ладно! — полушепотом произнес я, пытаясь разложить услышанное по мысленным полочкам. — Вам спасибо за науку и за пирог. Мы с ДраКошей, наверно, пойдем? Уже поздно, да и спать хочется, сил нет. Вы мне только скажите, как мне управлять фамильяром, если мы не можем общаться друг с другом беззвучно? — Словами, Леонид, пока только словами. — ответил зевающий Григорий, приоткрыв один глаз. — Ты не переживай и помни, что мы, не моргнув глазом, жизнь отдадим за своего хозяина. Я, приподняв заснувшего на моих коленках ДраКошу, встал, поклонился хозяевам и отправился к себе с твердым намереньем завалиться спать. Не зря же умные люди говорят, что утро вечера мудренее. Вот и поглядим на собственном примере, правы ли они были или нет!