Воробьи долго не летают

Джек вжимается в стул спиною. Его руки скованы, метал давит на запястья, больно оставляя под собою алые полосы, которые совсем скоро начнут отливать синим. Спарроу молчит, осматривая свои босые ноги. Тишина в помещении угнетает. С тех пор, как подчинённые Катлера заперли его в этой комнате, прошло уже ровно тридцать пять минут. « – Две тысячи сто один, две тысячи сто два.. » Воробей старался успокоиться, перестать трепыхаться, ёрзать на стуле от паники и невроза, что одолевали его с каждым мгновением всё больше. А все эти колкие, совсем неприятные чувства у него вызывал камин напротив. Точнее кочерга, стоящая неподалёку, со зловещей буквою "Р" на конце. Джек давным-давно был наслышан об Ост-Индской компании, знал, что рано или поздно его ждёт этот кабинет, этот камин, эта раскалённая кочерга.. Но не верилось до конца, что он попался. Дядюшка Джек рассказывал ему о Беккете не так давно, указал ”порхать по морю осторожнее“, а если всё же попадётся – принять пиратское клеймо с честью. И, при первой же возможности, бежать, не оглядываясь. Ост-Индская компания не те люди, с которыми стоит связываться. А что же сделал Спарроу? Осторожности ему, как видим, не хватило, даже смелости принять боль не достаёт.. А вот что до желания вырваться... Двери в ложе распахиваются резко, вынуждая непривычно вздрогнуть. – Ну что же, Капитан Джек Спарроу, не заскучал? – Катлер приближается к юноше, тот вертит головою, пристально наблюдая за ним. – Нет. – кратко, непривычно для себя выдаёт мальчишка в моменте, на что губернатор только от чего-то криво усмехается. – Знаешь, зачем ты здесь? – Имею смелость предположить, что за.. Клеймом. – Джек косится на кочергу, затем на мужчину, который нависает над ним, словно ястреб над добычей. – И смертью. – Воробья слегка перекосило и он увёл свой взгляд от чужого, совсем безумного. Тишина наступила вновь, но совсем не надолго. Беккет начал растапливать камин. Ветка за веткой пламя разгоралось всё больше, отражаясь в шоколадных, испуганных глазах. Спустя пару минут мужчина уложил кочергу буквою прямо в центр жгучих углей. « – И где только носит Гиббса, когда он так нужен? » Спарроу оглядывается, пытаясь выдумать хоть малейший выход из ситуации, в которую, получается, сам себя загнал. – Послушайте, м.. Многоуважаемый Лорд Беккет, а... – он запинается, не зная, что и сказать. – Может мы с вами договоримся? – И что же ты можешь мне предложить? – губернатор обходит пленника, а тот не сводит с него испуганных глаз. – М? – Я.. – Мне не нужно ничего, кроме твоей смерти, Джек Спарроу. – Я Капитан Джек Спарроу, прошу заметить. Хотите Барбоссу? Чёрную Жемчужину? Я знаю, где она швартуется. Оо, нет ни единого корабля, быстрее, чем Жемчужина.. – Ну что же ты, готов? – он даже не слушал. – Клеймо будет навеки с тобою. Пусть каждый, кто взглянёт, будет знать о твоём гнилом нутре. – пленник непроизвольно закатывает очи. Вся эта напыщенность и выдуманное Беккетом превосходство раздражали. К тому же, Воробей никогда не признавал ни политики, ни статусов, и звание губернатора ему вовсе ни о чём не говорило. – Протянешь мне руку? – юноша резко дёргает правым запястьем вверх. Цепь лязгает громко о стул, что Катлер аж кривится. – Тише, не будь таким резким. – усмехается вновь мужчина в парике, и берёт в лапу кочергу.. Ярко-красная на конце, раскалённая, казалось, до предела. От её вида у Джека перехватило дух. Он замер, с животным страхом смотря на железку, а затем хотел было отдёрнуть руку, но не успел. Губернатор схватил за запястье раньше. – Не бойся, я буду нежен. – после этих слов пират истерически задёргался, пытаясь вырвать руку из крепкой хватки главнокомандующего, и тот, к удивлению, отпустил. – Мне связать тебя полностью, жалкий пиратишка, чтоб ты так не трепыхался? Словно рыба на суше. Самому не стыдно? – Беккет направил конец железки к лицу Джека, остановившись буквально в паре сантиметров, вынудив того застыть вновь. – Стыдно всё же? Как же так? У тебя ведь нет ни чести, ни стыда, ни сожалений. Только животный страх, присущий каждому из вас. Жалкие отродья. – Беккет дёргает юношу за руку, тот не смеет сопротивляться, покорно протягивая её. – Всегда трясётесь каждый только за свою ничтожную шкуру, не думая ни о ком и ни о чём более. Я уничтожу вас всех, до единого. Слышишь? – Воробей нервно сглатывает, и отворачивается, жмурясь. – Быстрее. – цедит он сквозь зубы, сжав руку в кулак. – Молчать, шавка. – и Катлер, наконец, опускает железку, прислоняя её к чужой смуглой коже. Раскалённое железо шкварчит на ней с пару секунд, вынудив Джека взвыть от боли и дёрнуться вновь, успешно высвободив обожжённую конечность. На глазах выступают, наконец, солёные слёзы. Жгучая, колкая боль разливается по руке, вынуждая шипеть и жмурится. Что за ирод этот Беккет? Он кладёт треклятую кочергу назад в тлеющий камин, наслаждаясь зрелищем, победно оглядывая юношу с головы до ног раз за разом, улыбаясь всё шире.. Перед ним самый главный символ пиратства за последнее десятилетие. Сам Джек Спарроу, в одной только рубашке да штанах. Обезоруженный, жалкий, изгибающийся от боли на стуле, к которому же прикован. Одно наслаждение наблюдать за таким. Спустя пару минут, когда Джек слегка пришёл в себя, привыкнув к боли, губернатор приблизился к нему, одним только указательным пальцем поднимая его голову на себя, вверх. – Подними глаза. – Воробей, на удивление, выполняет приказ, послушно смотрит в чужие очи, в очередной раз теша чужое эго. – Уже не страшно? Или страшно настолько, что боишься ослушаться? Правильно делаешь, пиратишка. – Беккет откровенно насмехается. – Что выберешь утром? Виселицу или что-нибудь поинтереснее? – Джек молчит, глотая обиду, слегка хмурится, смотря всё так же в чужие глаза. Губернатора это злит. – Отвечай. – он приближается к юноше, кладёт свои руки поверх его запястий, на подлокотники. – Сейчас же. Спарроу на секунду ухмыляется, щурясь, за что тут же получает звонкую, увесистую пощёчину. – Не забывай, в каком ты положении, Джек, и кого видишь перед собою. – пират сплёвывает на пол слюну, с толикой крови. – Стража, увести его! – громко командует лорд и двери тут же распахиваются. Юношу высвобождают на мгновение, но затем сковывают вновь, под руки уводя куда-то прочь. – И ты не забывай, Беккет. Тебе не увидеть с утра моей смерти. Я ведь Капитан Джек Спарроу.