Пятница, 14 мая 2010 года, «Ведьмин досуг» МАЛФОЙ ИГРАЕТ — НЕВЕСТЫ СТРАДАЮТ? Те, кто читают нашу колонку, наверняка хорошо знакомы с похождениями холостяка (почему-то до сих пор) номер один в волшебном мире — давним сердцеедом и, судя по полученным редакцией письмам, объектом супружеских надежд многих наших читательниц. Но чистокровный принц может оказаться совсем не тем милашкой, каким его считали. Мы получили эксклюзивную информацию, которая показывает его неспособность остепениться не как тяжёлый случай боязни обязательств, а скорее как жестокую игру в кошки-мышки. Хотим напомнить нашим читателям о том, что у Драко Малфоя сорвалось уже две свадьбы. Мы помним, как наши неутомимые репортёры вопрошали: почему не появилось никакой информации после того, как сорвались церемонии (см. сведения об отвергнутых невестах на стр. 32)? Оказывается, Малфои хранили всё в тайне от общественности — снова. В дополнение к щекотливому вопросу сокрытия нездоровой любви к Тёмным искусствам и верности Волдеморту на протяжении многих лет, от которых молодой Малфой успешно отвёл наше внимание в последнее время, он совершил драматические побеги не всего лишь с двух, а по меньшей мере с десяти свадеб. Всё верно, уважаемые читатели: мы имеем в виду бег, полёт, аппарацию, даже самотрансфигурацию, чтобы сбежать от алтаря (см. топ-5 идей наших художников о том, в каких животных Малфой почти наверняка себя трансфигурировал, чтобы сбежать, на стр. 6). Мало того, что у новоиспечённого наследника вошло в привычку бросать своих невест в последний момент, так ему ещё и потворствует матриарх Малфоев. Анонимные источники сообщают, что Нарцисса Малфой заплатила не меньше ста тысяч галлеонов из-за всех неудавшихся попыток сына остепениться, чтобы заткнуть поставщиков, гостей и даже самих невест. Добавьте к этому массовое незаконное использование чар забвения к тем, кто не желал соглашаться, и этот скандал может оказаться достаточным, чтобы вмешался ДМП. Мы задаёмся вопросом: знает ли мисс Астория Гринграсс, текущая будущая миссис Малфой, чем занимался её суженый?
Лучи солнца проникали сквозь окно, подсвечивая пылинки, пока Гермиона Грейнджер пыталась подобрать идеальную фразу. — Отживающий свой век. Она продолжила печатать, краем уха отметив громкий взрыв смеха, раздавшийся от чайного уголка. Сидя за своим столом в офисе «Ежедневного пророка», сосредоточив острый ум наполовину на незаконченной статье, наполовину — на более важных вещах, она рассеянно размышляла о жизни, что бросила, чтобы оказаться здесь. …расследуя провальное предложение в сфере здравоохранения, мистер Тайкаст выступил с заявлением, когда обнаружил, что сам невольно стал целью взяточничества… Закулисные законы, которые она хотела изменить, социальная революция, которую намеревалась продолжить в магическом мире, оказались похоронены под песками времени — помещены высоко на полку с надписью: «Могло бы быть». Но она, конечно, не позволила ублюдкам отделаться малой кровью, когда сменила юридический суд на суд общественного мнения, применяя свои навыки ведения исследований и дебатов для язвительных упрёков и сенсационных разоблачений. …учитывая продолжающиеся легальные продажи и положение на рынке зелий для исцеления разума, следует задаться вопросом: не покрывает ли президент Международной конфедерации магов злоупотребления монополией корпорации Малфоев, чтобы набить собственные карманы. Как и в любом другом, она преуспела в журналистике — у неё имелись награды в качестве доказательства. К тому же журналистика позволяла ей работать по гибкому графику и чаще видеться с родителями, хотя «родители» — несколько расплывчатый термин для их обозначения в эти дни. Она откинулась на спинку кресла и оценила свой прогресс — почти закончила, — затем снова выглянула в окно, скользя взглядом по оживлённым улицам Лондона со своего места в пятнадцати метрах над землёй. Одна вещь, в которой, к сожалению, она даже слишком преуспела, — то заклинание забвения. Вымотанная и страдающая от головной боли, пульсирующей за правым глазом, Гермиона потёрла лоб ладонью. Смех и болтовня у кулера стали ещё громче, невероятно усиливая её и без того неслабое раздражение. О чём вообще сплетничали эти клуши? — Говорит, он бросил десять других ведьм! — Интересно, есть ли у него бастарды. — Я бы не возражала, чтобы он оставил меня у алтаря, если бы это значило солидные отступные. Её доблестная попытка сдержаться не увенчалась успехом, и Гермиона разочарованно застонала. — О чём так громко щебечете, птички? — Она решила выяснить, что её отвлекло, и направилась к группке девушек, резко взмахнув рукой. — «Ведьмин досуг» опубликовал просто невероятную статью о стремлении Драко Малфоя опозорить незамужних дам Британии. — Парвати, освещающая вопросы развлечений и моды и, как подозревала Гермиона, периодически анонимно пишущая для означенного сборника сплетен, протянула ей копию. В недоумении изогнув бровь, Гермиона бегло просмотрела статью. Затем покачала головой и отдала журнал обратно. — Почему ты вообще читаешь эту макулатуру? — Эй! Эту макулатуру издаёт наша компания! — Что не делает её ни капли правдивее. Кэти из спорта недоверчиво усмехнулась. — Ой, слушай, кто бы говорил! Как будто ты его большая поклонница! Почему ты вообще его защищаешь? — В отличие от этого автора, который явно приукрасил факты, я исследую свои объекты, — равнодушно отозвалась Гермиона. — У корпорации «Малфой» достаточно законных и реальных проблем, о которых я могу писать, не влезая в сточную канаву с подобным мусором. Она отвернулась от них и направилась обратно к столу. Уже перевалило за половину второго, а Гермиона до сих пор не прерывалась на обед. — Анна, я отойду купить поесть. Тебе взять что-нибудь? Её соседка по офису — женщина на несколько лет старше, которая писала про бизнес и политику, — приятно улыбнулась. — Ты не могла бы захватить мне школьную булочку, дорогая? Обожаю их! Кивнув, Гермиона подхватила сумку и направилась к лифтам. — Эй, Гермиона! — раздался оклик Джинни из кабинета издателя. Несколько лет назад, когда Джинни решила закончить квиддичную карьеру, Гермиона помогла ей устроиться в департамент спорта. Джинни быстро продемонстрировала ту же деловую хватку, что и старшие братья, которая, вдобавок к её связям и способности выведывать информацию, через два года вылилась в должность главы спортивного отдела. Через три она стала младшим редактором. А последние два года была уже начальницей Гермионы. Что означало, что Гермиона могла дразнить её до бесконечности. — Да, босс? Джинни изогнула бровь. — Если будешь так меня называть, то я стану звать тебя «Золотой девочкой». — Она знала, что Гермиона ненавидела это прозвище лютой ненавистью. — Категорически нет. — Ну, Г. Г., — Гермиона довольно хмыкнула в ответ, — у меня для тебя новое задание. Они обменялись настороженными взглядами. Джинни никогда не давала Гермионе заданий. Учитывая любопытство Гермионы Грейнджер, ставшее её визитной карточкой — не говоря уж о её репутации, — само собой подразумевалось, что у Гермионы карт-бланш на самостоятельный поиск тем для публикаций. — Ты слышала о статье про Малфоя? — резко спросила Джинни. — Конечно. Я её пишу. — Нет, я про халтуру, напечатанную нашей проблемной младшей сестричкой «Ведьмин досуг». Я всё утро провисела на телефоне, устраняя последствия. — Да. Просто некоторые из них, — добавила Гермиона, махнув рукой за спину, — только и могут, что сплетничать об этом. — Во-о-от, — протянула Джинни, перекладывая какие-то бумаги на столе и отказываясь посмотреть Гермионе в глаза, а затем выпалила: — Чтобы Малфои не подали на нас в суд за клевету, я согласилась на то, чтобы ты стала их тенью до свадьбы Малфоя и Гринграсс, — и поморщилась, ожидая неизбежного взрыва. Гермиона просто смотрела на неё, нахмурив брови, и медленно мрачнела. — Не корчи мне тут мордочку сердитого барсука. Это просто интересная людям статья. С… небольшой долей пиара. Гермиона наконец перешагнула порог и тихо закрыла дверь. — Я? — затем рассмеялась она. Резкий смех пробрал Гермиону до самых кончиков пальцев на ногах. Путеводной звездой её карьеры стало противостояние системе. И одному мужчине, в частности. Зрение затуманилось от смеха, и она промокнула глаза, восстанавливая самообладание. — Ты же не серьёзно. — Твёрдо сжатые губы Джинни говорили о том, что так и было. — Наверняка есть кто-то более подходящий? Кто-то, у кого нет такого масштабного конфликта интересов. — Нарцисса Малфой запросила именно тебя. — Джинни сплела пальцы. — Сказала, что никто не усомнится в твоём «беспристрастном хорошем мнении» о семье, в частности о Драко, когда его опубликуют. Гермиону мгновенно накрыл слабый шок от мысли, что после всех этих лет Нарцисса считала её надёжной, а тем более — достойной внимания. Хотя, предположила она, это стало бы великолепным ходом — превратить широко известного критика в союзника. От такой откровенной манипуляции она практически задрожала от гнева. — Что заставляет её верить, будто у меня будет хорошее мнение? Она не читала мои статьи об их компании? О нём? И почему я должна тратить своё время на что-то настолько подхалимское, как пиар-статья?! — Голос поднялся до визга, но ей было наплевать. Джинни выглядела так, словно готова умолять. — Пожалуйста. Я знаю, что у тебя проблемы с ними, с ним, но никто не просит тебя врать. Просто иди и выясни, есть ли что-то за закрытыми дверьми — есть ли правда за фасадом, которому все так верили. Узнай, на самом ли деле Малфой — жестокий плейбой, как написали в «Досуге», и просто закрой глаза и думай об Англии. — Она упрашивала чуть ли не на коленях. — Ты знаешь, что их юристы нас уничтожат. Мы и так висим на волоске, и компания обречена, если не выполнить эту простейшую просьбу. Скрепя сердце Гермиона уступила. — Ладно, — выдавила она сквозь стиснутые зубы. — Но не вини меня, когда всё полетит к чертям. Джинни кинулась к ней с объятиями, но это было всё равно что обнимать статую — столько тепла излучала Гермиона. — Когда я начинаю? — Завтра. Так скоро? Гермионе показалось, что её желудок провалился куда-то к центру Земли. — Оказывается, у них есть небольшой коттедж на территории поместья, где ты остановишься. Она настояла. С трудом удержавшись от вспышки гнева, Гермиона решила поныть в надежде, что это поможет ей успокоиться. — Наверное, приставят ко мне отдельного домовика… Что ж, если они думают, что я собираюсь просто сидеть сложа руки и позволю склонить себя к покорности… Джинни прервала её, не дав сесть на любимого конька: — Да-да. Уверена, будет просто ужасно — иметь коттедж на невероятно красивых и древних землях полностью в своём распоряжении, будучи гостьей на социальном событии десятилетия. Она не обратила внимания на ответную гримасу Гермионы и продолжила: — Обязательно возьми то тёмно-синее платье от Пэнси. Там наверняка будет одно-два суаре, а оно облегает тебя, как голодный гриндилоу. Нет ничего плохого в том, чтобы немного развлечься, пока ты там. Джинни подмигнула, и Гермиона серьёзно задумалась о своём выборе друзей.***
Странно, как невыносимо долго тянется время, когда ждёшь чего-то желанного, но происходит совершенно обратное, стоит столкнуться с неприятностями. Гермионе казалось, что она направлялась на собственную казнь, и не успела она опомниться, как часы пробили шесть, они с Джинни камином переместились из офиса в Министерство, чтобы подобрать Гарри, и отправились в магловский Лондон. Несмотря на всю униженную благодарность, которую Джинни выказывала в офисе, к началу их пятничных посиделок в баре она перестала оправдываться за то, что толкала Гермиону под пресловутый «Ночной рыцарь». — Уверена, что под этими рыжими волосами на самом деле не скрывается слизеринка? — прищурился Рон и бросил в сестру чипс, другой рукой обнимая Гермиону за плечи в защитном жесте. Джинни расслабилась и ухмыльнулась в бокал. — Мои инстинкты самосохранения — то, что удерживает наш динозавробизнес от вымирания. Рон отпустил Гермиону и прижался поближе к Хелен Клируотер — его текущей пассии. После окончания их с Гермионой недолгого брака он нашёл некий ритм, встречаясь с каждой симпатичной и покладистой ведьмой, которую мог найти (и против чего не возражал никто из их группы), в то время как Гермиона не приводила на их вечера никого после летней интрижки с Кэти Белл. Четыре года назад. Поиски кого-то, кто заинтересовал бы её дольше, чем на короткий разговор, оказались довольно сложными. Поэтому каждую пятницу она приходила одна. Что было совершенно нормальным. Она в порядке. Всё в порядке. — Гермиона, когда ты в последний раз видела Малфоя? — спросил Гарри. — Разве не на… — …этом ужасном приёме в Мунго! — воскликнули в унисон Гарри, Джинни и Гермиона, рассмеявшись воспоминанию, хотя Гермиона ещё и скорчила гримасу: в тот вечер она получила довольно неприятные новости о состоянии родителей. Джинни ткнула пальцем в Гермиону, не выпуская из руки бокал с вином. — Из-за чего ты на него наорала? — Кажется, я назвала его второсортным мошенником, который наживается на фантазиях отчаявшихся, чтобы избежать наказания за убийство. Фигурально выражаясь об убийстве, конечно. Хотя я бы не слишком удивилась… — не закончила мысль она и отпила пива. — Кажется, ты также вставила «придурок», — ухмыльнулась Джинни. — Хотя у тебя так заплетался язык, что я не удивлюсь, если он ничего не понял. — О, он меня понял. — Гермиона слегка прижала палец к нижнему веку, которое не переставало дёргаться с полудня. — На следующее утро он прислал мне цветы и подписал карточку как «твой любимый мошенник-дефис-убийца». А затем в обед от его адвоката пришло предупреждение о высказывании обвинений в убийстве в общественных местах. Несмотря на очевидную попытку сдержаться, Гарри хмыкнул. — Приветики, сучки и ублюдки. — К их столику с изяществом штормового ветра приблизилась Пэнси, за которой с удовлетворённым видом плёлся Невилл. Пэнси была воплощением приобретённого вкуса, но её неистовое непостоянство вкупе с тихой уверенностью Невилла выливались в комбинацию, подходящую обоим. Они заняли два последних свободных стула, заказав напитки у бармена. — Мерлин, Пэнси! — внезапно выпалила Джинни. — Ты — именно тот человек, с которым нужно поговорить Гермионе! Пэнси повернулась к ней, выгибая идеальной формы бровь. Подобно приливной волне, Гермиону придавило осознание. Как она могла забыть? — Ты же одна из отвергнутых невест! — Гермиона обладала не лучшей привычкой думать вслух — факт, всплывший в голове сразу за воспоминанием о короткой помолвке Пэнси и Малфоя по окончании войны. — Прошу прощения? — С оскорблённым видом Пэнси повернулась к Невиллу, словно тот планировал задним числом бросить её у алтаря. — Прости… — быстро попыталась исправиться Гермиона. — Ты слышала о статье в «Ведьмином досуге»? Единственным ответом ей стали поджатые губы и недовольное фырканье. — В общем, мне дали задание прояснить ситуацию, чтобы моего работодателя не засудили. — Гермиона бросила на Джинни мрачный взгляд. — Завтра я отправляюсь в поместье Малфоев, чтобы написать статью о Драко. Мне нужно поговорить со всеми его предыдущими невестами — а ты можешь прояснить для меня происходящее даже до того, как я начну! — Я не могу, — сказала Пэнси, не размышляя и секунды. — Оу. — Гермиона удивилась собственному разочарованию. — Почему? — Дело в магическом контракте… — начал Невилл, но Пэнси его перебила. — Нет, он освободил меня от него годы назад… — Невилл явно удивился. — Я просто не стала бы так поступать с Драко. У Гермионы было лишь мгновение, чтобы смерить подругу удивлённым взглядом (что за верность?), как по залу проплыл усиленный микрофоном голос: — Следующая исполнительница — Гермиона Грейнджер с композицией «The Wind» Кэта Стивенса. Именно ради этого их компания и собралась здесь сегодня. Целый месяц они посещали этот магловский паб, где никто не знал Гермиону, пока она набиралась храбрости. Частью её недавних усилий, приложенных для того, чтобы вырасти и примириться со своей историей, стало разучивание любимых песен её семьи на старой гитаре отца. Только после поддержки Гарри, Джинни и её терапевта она решила выступить — наверное, для того, чтобы поставить некую точку. Даже если не могла не держаться за яркую, хоть и убывающую, надежду. Она покраснела, когда её друзья засвистели и заулюлюкали в знак поддержки. — В память о памяти. Она начала. Как и говорилось в песне, она позволила музыке отвлечь разум от шума и неопределённости жизни. Исполнение было далеко от совершенства — её пальцы настойчиво сопротивлялись наработке мышечной памяти, когда дело доходило до музыкальных инструментов, — но игра оказалась первым за долгое время, к чему она позволила себе относиться как к работе в процессе. Единственным, в чём могла смириться с шероховатостями. В потоке слов и нот разум затих. Или, возможно, мысли стали настолько беспорядочными, кружащимися и накладывающимися друг на друга, что она не могла ни на чём сосредоточиться. Гермиона часто полагала, что именно таким образом её разум обретал спокойствие. Вечная потребность искоренять несправедливость, практически сокрушающая вина из-за стирания памяти родителей, чувство, будто она застряла, неуклонно разраставшееся под кожей подобно солнечному ожогу, — всё это было собрано воедино в мирном хаосе абстрактного искусства. И практически сразу — всё закончилось. Паб наполнили редкие вежливые хлопки вместе с гораздо менее сдержанными воплями друзей. Знакомая хватка давней тревоги вновь сжала сознание, стоило Гермионе вернуться на место. — Это было просто великолепно! — Рон обнял её. Он впервые услышал, как она играла. — Не ужасно, Грейнджер, — добавила Пэнси. — Уверена, что этот музыкант не был магом? В смысле — реально, «Кэт»? Гермиона нервно рассмеялась, садясь на стул и постепенно успокаиваясь. Теперь, когда выступление закончилось, она могла свободно переживать о том, чтобы оставаться бесстрастной при постоянном нахождении рядом с волшебником, которого ей хотелось избегать всеми силами. Они задержались ещё ненадолго, и Гермионе казалось, что у неё появились собственные часы Судного дня, чтобы мучить её, пока стрелки подбирались всё ближе к полуночи. Гарри пнул её по ноге, привлекая внимание. — Ты снова вздыхаешь и скрипишь зубами. — Она была ужасной актрисой, — конечно, её беспокойство заметили. — Почему ты ведёшь себя так, будто кто-то умер? — Джинни, пытавшаяся подбодрить Гермиону, действовала так же деликатно, как громовещатель. — Это будет больше похоже на отпуск, чем ты готова признать. — Поезжай, отдохни, проведи немного времени с Малфоем перед свадьбой и покончи с этим, — предпринял попытку и Рон. — Нет никакой необходимости в бесконечных заметках или часах расследований. — Ты же меня знаешь. Был случай, когда Гермиона провела два дня под проливным дождём, чтобы заполучить необходимую ей цитату от главы департамента по связям с маглами. Или когда она внедрилась на южноамериканскую фабрику по производству зелий под прикрытием, чтобы исследовать нарушения в сфере труда и торговли. Или когда она получила специальное разрешение посетить и описать — с очень жёсткими условиями — Комнату любви в Отделе тайн. Это стало возможно только благодаря знакомству с нужными людьми (и бесконечному их преследованию), предоставлению известной ей информации о чарах любви, которые защитили Гарри от Убивающего заклятия (с его разрешения), и согласия на то, чтобы они провели над ней какие-то тесты (о чём она никогда никому не рассказывала). Просить её удовлетвориться необходимым минимумом — всё равно что попросить бутон розы не раскрываться. Она ни к чему в жизни не подходила легкомысленно — всё должно быть подвергнуто сомнению, попробовано и оценено. — Гермиона. — Пэнси лениво перебирала волосы Невилла, не глядя на неё — она часто так поступала при разговоре. — Поместье Малфоев невероятно красиво, а Нарцисса — безупречная хозяйка. Возьми этот чёртов инструмент, — она махнула на старенькую гитару, — и позволь себе немного отдохнуть. Видит Мерлин, давно пора. Может, дело заключалось в её прямоте или в том, что Пэнси никогда не приукрашивала действительность ради других, но сегодня она успокоила Гермиону, как никто иной. — Ладно, мне завтра рано на работу из-за нового дела, — сказал Гарри, поднимаясь и вытягивая длинные ноги. Скрип стульев, бормотание и затихающие разговоры, звуки похлопываний по спине от мужских объятий — всё слилось в какофонию прощания. Пэнси на мгновение притянула Гермиону к себе, пока все собирались на выход. — Грейнджер, надеюсь, ты знаешь, что я не пытаюсь тебе помешать. Думаю, ты лучше всех справишься со статьёй о Драко. И я буду рада поговорить с тобой — но только если Драко даст добро. Есть… порядок, которому нужно следовать в таких делах. — Пэнси помолчала, задумавшись. — Он может тебя удивить, — с усмешкой закончила она, а затем повернулась, принимая руку Невилла. Гермиона прищурилась, глядя вслед удаляющейся паре, вытащила чистый блокнот из сумки, с хрустом открыла и написала на первой странице: Вызывает абсолютную преданность, стремление защитить — почему?***
15 мая 2010 Пространство остановило гипнотическое вращение и выплюнуло Гермиону перед внушительными коваными воротами. За ними стояла изящная женщина, одетая в мантию цвета шампанского, в её светлых волосах поблескивала седина. Нарцисса Блэк-Малфой, чистокровная красавица, бросившая вызов Тёмному Лорду ради спасения Гарри Поттера и полностью изменившая представление волшебного мира о своей семье, многим казалась загадочной и сложной женщиной. Но для Гермионы она была так же очевидна, как и любая книга (а Гермиона их немало прочла). Конечно, женщина была непроста, как и любое человеческое существо — со своими вкусами, пристрастиями и историей, — но Гермиона всегда выделяла и взращивала свою способность понимать, что человеком движет. И Нарциссой Малфой в первую очередь двигало желание видеть сына в безопасности и счастливым. Из-за чего Гермиона тут и оказалась. — Мисс Грейнджер. — Нарцисса говорила с тщательно отрепетированной теплотой. Она шагнула вперёд, выводя палочкой несколько замысловатых движений, и прошла сквозь железные прутья. — Благодарю, что приняли наше приглашение. Конечно же, безупречное воспитание Нарциссы вынуждало её разыграть представление о том, что Гермиона приехала к ним на приятный отдых, а не в ответ на ультиматум, чтобы избежать судебного разбирательства и возможного банкротства её газеты. Неловкая реальная причина нахождения здесь Гермионы повисла в воздухе вместе с тысячью других осложнений. — Миссис Малфой, мне это только в удовольствие, — протянула руку Гермиона. — Пожалуйста, зовите меня Нарциссой. — Теплота тона отсутствовала в глазах, остававшихся напряжёнными и цепкими, — она непрерывно оценивала гостью и высчитывала её следующий шаг. Гермиона понадеялась, что её улыбка скрывала неприязнь к тому, что ею так явно манипулируют. — Пожалуйста, следуйте за мной. — По щелчку пальцев Нарциссы вещи Гермионы поднялись в воздух и поплыли за ними. — Драко должен был встретить вас и провести экскурсию по владениям, но его отвлекли дела по работе, — лучезарно улыбнулась миссис Малфой, но Гермиона уловила скрытый смысл. Он отказался её встречать. Они неспешно шли через сады. В какой-то момент перед ними пронеслась стая истошно вопящих белых павлинов. Гермиона нюхала розы и проходила под увитыми жасмином арками, пока Нарцисса рассказывала историю поместья. — У нас есть кое-какие связи с магловской общиной по соседству… — Нарцисса подробно поведала обо всех способах, благодаря которым они закрепились в общине за последние годы; её цель была очевидна. Это было до отвращения идеальное место, совершенный рай, который Малфои создали для себя, отгородившись от реалий продолжавшейся послевоенной зачистки. Гермиона полагала, что им нелегко пришлось после ужасных решений Люциуса и бесчисленных предков Малфоев, и, конечно, она попыталась проявить некоторое снисхождение из-за вещей, которые от них не зависели. Но факт заключался в том, что они до сих пор получали привилегии из-за своей крови. Они всё ещё навязывали свою волю — её здесь присутствие уже было достаточным доказательством. А Драко проявлял очень мало инициативы или решимости исправить ситуацию, довольствуясь лишь демонстрациями поверхностных реформ и филантропии. В его глазах никогда не отражалась благородная улыбка сделавшего добро человека. Он постоянно казался скучающим… или напряжённым. Словно его до сих пор заставляли делать каждый шаг. И вдруг, вырванная из собственных мыслей неожиданной остановкой Нарциссы, Гермиона обнаружила раскинувшееся перед ними озеро, окружённое ивами. Почти до самого центра поверхность усеивали белые лилии. Небольшие волны бились о лодку, привязанную у берега, а чуть поодаль, под тенью трёх деревьев, стоял каменный дом, увитый глицинией. Как бы она ни старалась возненавидеть это место, всё раздражение разом улетучилось от этого великолепия, едва тронутого человеком. — Мы решили, что формальная экскурсия по дому не нужна, учитывая вашу… историю… с поместьем. — Выдержка Нарциссы впервые дрогнула. — Но если вам захочется, пожалуйста, дайте мне знать. И, конечно же, вы свободно можете изучать семейную историю в библиотеке. Всё ещё потрясённая окружающей красотой, Гермиона услышала слово «библиотека» и не решилась заговорить. Так что просто кивнула. — Здесь… — Нарцисса собралась и жестом указала в сторону дома у озера, — вы будете жить. От предвкушения у Гермионы быстрее забилось сердце. Это жилище было самым живописным из всех, что ей доводилось видеть. Коттедж и озеро в её полном распоряжении. Ну, её и двоих Малфоев. — Оставлю вас обустраиваться, мисс Грейнджер. Но прежде чем я вас покину, хотела сказать, что на этих выходных состоятся два события, о которых вы должны быть в курсе. — Без всякой необходимости Нарцисса пригладила волосы. Нервный тик? — Я бы хотела пригласить вас присоединиться ко мне завтра за послеобеденным чаем. В половине четвёртого на веранде. — Спасибо, миссис Малфой. — Пожалуйста, Нарцисса. — Просьба сопровождалась лёгким намёком на усталость. — Но перед этим поздним утром мы устраиваем игру в симургу на нашем частном поле. Будут играть Драко и его друзья. Конечно, он играет в симургу. — Я буду там. — Гермиона слегка сжала зубы и одними губами улыбнулась Нарциссе. — Очень хорошо. Миссис Малфой двинулась прочь, но развернулась, стоило Гермионе подойти к двери. — О, и, пожалуйста, воздержитесь от обвинения моего сына в убийстве на любых официальных мероприятиях, пока вы здесь. Наедине, конечно, — совершенно другое дело. — С этими словами Нарцисса удалилась, оставив Гермиону в смятении. Глубоко вздохнув, она повторила свою мантру. Это ощущение временно. Ей нужно заглушить личные чувства, чтобы добраться до сути дела — что всегда было её целью, — но сейчас это стало сложнее из-за их истории. Она и прежде играла в стратегические игры со множеством подвижных фигур. Ну и что, что теперь игра шла с людьми, которых с рождения учили манипулировать и хитрить? Она справится. Гермиона настороженно огляделась. Здесь было очень уютно: усыпанный подушками диван, такой мягкий, что ей немедленно захотелось на нём развалиться, и небольшая тёплая кухня, залитая проникающим сквозь деревья солнечным светом. Проведя слишком много времени за разглядыванием огромных, от пола до потолка, книжных полок, забитых битком (количество магловских изданий не могло оказаться случайностью, но она отказывалась покоряться, взяв одно), Гермиона вошла в спальню и принялась распаковывать вещи. Она как раз решила использовать по назначению антикварный шкаф — судя по всему, грузинский — и убрать в него гитару, когда услышала шорох и павлиний крик — гораздо ближе, чем ожидала. Повернувшись, в нескольких дюймах от лица она увидела движущиеся хвостовые перья и испустила дикий вопль. — Боже правый! Что за чёрт?! — КА-А-А! А-А-АОУ! Не просто один павлин, как оказалось. А пава. И самец, старающийся её привлечь. Самка, в свою очередь, изо всех сил играла в недотрогу. Огромные хвостовые перья, казалось, целиком заполнили помещение: вздыбленные и массивные, они достигали потолка. Павлин гонялся за павой по всему коттеджу, нелепо потряхивая задней частью. — Грёбаные безмозглые птицы! — Гермиона схватила расчёску и стопку пергаментов и, слегка пригнувшись, начала пытаться выгнать птиц наружу. — Из всех идиотских идей богатых чистокровных! Держать стаю на свободном выгуле на территории поместья с северным климатом! Безответственный… надутый… самовлюблённый… — Ты говоришь о птице, Грейнджер, или обо мне? Гермиона выпрямилась, понимая, что из-за последних минут у неё раскраснелось лицо и растрепались волосы. К её раздражению, высокий остролицый мужчина, ухмыляющийся в дверном проёме, выглядел совершенно невозмутимым и собранным. И — ещё более непростительно — позабавленным. Тихий смешок ни капли не улучшил её настроения. — Ты же ведьма, разве нет? Просто испари их. — Я не… — она фыркнула, снова пустившись вдогонку за птицами, — не хотела быть обвинённой… — они обогнули диван, — в атаке на «ценную живность поместья»! Мерлин знает, какими вы можете быть любителями судебных исков! — Её голос становился всё более пронзительным, пока она подбиралась к входной двери. В следующий момент все её усилия оказались бессмысленными, потому что самец добился своей цели. Он смог запрыгнуть на паву и в последний раз потряс перьями, устраиваясь поудобнее. Ненадолго. И почти сразу удовлетворённо удалился. Как типично. Гермиона вздохнула. Малфой отодвинулся с дороги, взмахом палочки придавая птицам ускорение. Снова повернувшись к Гермионе, он ухмыльнулся. — Так-так, — он опёрся о косяк двери, словно оригинальные грабли, — моя любимая новостная ищейка здесь для персональной аудиенции. Я с огромным нетерпением жду, как ты будешь бегать за мной в надежде получить лакомство. — Его протяжная манерная речь буквально сочилась самодовольством. Охватившее Гермиону чувство напомнило ей зуд и пузырящийся жар на коже, которые вызывает Оборотное зелье, и оно не имело ничего общего с её погоней за птицами. Она знала, что всё в нём было искусственным, и понимание того, что это — представление, должно было её успокоить. Но не успокоило. Она ни за что не смогла бы понять, почему рядом с ней он решил быть худшей версией себя. Его хрипловатый голос, вкрадчивое выражение лица — она и думать забыла, насколько сильно её выводило одно его присутствие. Гермионе потребовались все резервы спокойствия, чтобы протянуть руку. — Осторожнее, змейка. Я ведь могу съесть тебя живьём. Её поразили внезапность и громкость его смеха. Но в глазах Малфоя едва ли отражалось веселье — может, лишь намёк на него, — когда в следующий миг он протянул руку в ответ. — Прошло слишком много времени, Грейнджер. Ты много лаешь, но сама — всего лишь зазнавшаяся шишуга. Дыши, Гермиона. — Я только обустраиваюсь. Есть ли причина, по которой ты решил навязать мне своё присутствие столь скоро? — Интересный выбор слов, Грейнджер. — Он взглянул в сторону павлинов, глубоко вздохнул и шагнул в дом, шаркнув подошвами туфель о камни. И внезапно напустил на себя деловой вид. — Я пришёл обсудить логистику. Когда ты будешь сопровождать меня, с какой целью, и чего я ожидаю от твоего поведения. — Мне следует записывать? — Только если не можешь запомнить простейшую информацию. — Я польщена твоим личным визитом. Думала, что, конечно, ты пошлёшь домового эльфа для улаживания таких мелких задач. Он поднял тёмные брови. — Твоя позиция относительно магических существ изменилась с прошлого года, когда ты обрушилась на мою корпорацию? Или ты вдруг сочла их труд приемлемым? — Я ничего не имею против домовиков… — Я с удовольствием вызову нашу личную ассистентку Поппи, если тебе необходима дополнительная помощь. Она очень хороша в том, что делает. — Драматический акцент — позже она поняла, что именно поэтому он сделал здесь паузу. — Мы вели ожесточённые торги с Паркинсонами, чтобы приобрести её. Часть её понимала, что он не мог нарушать законы о защите домовых эльфов: это слишком очевидное преступление, чтобы Малфой мог свободно этим бахвалиться. Но та маленькая часть, что реагировала даже на малейший намёк на несправедливость, вспыхнула — они оба знали, что это произойдёт, — и Гермиона открыла рот, чтобы это подтвердить. Не успела она произнести и слова, как он понимающе ухмыльнулся. — Это Поппи натравила нас друг на друга — она становится удивительно расчётлива, когда речь заходит о компенсации. Конечно — он её подначивал. Это ощущение временно. — Мне не нужно, чтобы ты меня проверял. Я сделаю свою работу. — Как бы то ни было, моё время намного более ценно, чем такой низкопробной писаки, как ты. Поэтому, как бы заманчиво ни было наблюдать за тем, как ты гоняешься за собственным хвостом… — метафора, восставшая из могилы, — я хочу быть уверен, что всё пройдёт гладко. Уж не говоря о том, что простое наблюдение мне быстро наскучивает. Он позволил двусмысленности на мгновение повиснуть в воздухе. Гермиона тихо закипала. — А теперь постарайся не отставать: со вторника по пятницу с трёх до ужина я ожидаю, что ты будешь со мной. Если у тебя есть свои обязательства или ты хочешь получить дополнительное время, проинформируй меня об этом за двадцать четыре часа, чтобы я мог скорректировать график. Просьба вполне соответствовала её собственным представлениям, так что Гермиона кивнула. — Хорошо. — Значит, договорились. — Кажется, он был рад закончить и выглядел так, словно не мог дождаться возможности уйти. — Твоя мать сообщила мне о завтрашней симурге, которая, думаю, может стать довольно познавательной. То, как люди ведут себя во время занятий спортом, обычно о многом говорит. На секунду его собранность дрогнула. Потерев лоб, он что-то забормотал под нос. До Гермионы долетели слова «грёбаная тень» и «нет покоя». Замолчав, Малфой осмотрел её с ног до головы прищуренным взглядом исподлобья — причём не в той приятной или даже вызывающей манере, которая ей обычно нравилась. Он задумчиво пожевал нижнюю губу и, похоже, решил отбросить маску весёлого соперничества — в первый и единственный раз с тех пор, как они повзрослели. — Я говорил матери, что эта идея — полный бред. Очень надеюсь, что твои личные чувства ко мне не ослепят тебя при выполнении задачи. Или я и в самом деле похороню эту газетёнку, для которой ты пишешь, — в его голосе прозвучала угроза. — Никто не удивился этому так сильно, как я, когда твоя мать выбрала меня. Но, как она лестно заметила, я пишу только факты. Вопреки распространённому суждению, моё доброе мнение, однажды утраченное, можно вернуть. И я бы очень хотела, чтобы ты меня удивил. — Она произнесла это так, будто не ожидала подобного исхода. — Мне глубоко наплевать на то, что ты обо мне думаешь. — Он держал руки за спиной, задрав подбородок и направляясь к ней. — Важен весь остальной волшебный мир. Капитал, Грейнджер. Социальный капитал — единственная вещь, имеющая значение для Малфоев в послевоенном мире. В конце концов, это единственный капитал, которого нам периодически не достаёт. — А моральный капитал? — почти беззвучно прошептала Гермиона. — Высказывайся, Грейнджер. Так непохоже на тебя — сдерживать свои мысли. — Ты говоришь, что тебе плевать на моё мнение, но, к сожалению, именно мои мысли все и будут читать. Так что держи это в уме, когда будешь тренировать свои выступления по утрам. Тот слабый румянец, что оставался на его щеках, исчез, глаза вспыхнули, и всё вместе на секунду сделало его похожим на того перепуганного мальчика, которого она видела во время войны. Однако так же быстро его выражение лица преобразилось в самодовольное подобие простого раздражения. — А я-то думал, что это будет всего лишь неприятно. Я же так хочу провести недели, предшествующие самому счастливому дню в моей жизни, с агрессивной мегерой, которую, похоже, ещё и неудачно приложили шоковым заклинанием. Гермиона только покачала головой на вымученное оскорбление. Он даже не старался. Но затем Малфой сменил тему разговора — вероятно, в попытке уйти поскорее, пока не нанесено ещё больше ущерба, — и вся его серьёзность исчезла. — Этот коттедж выглядит как-то убого, — поморщился он. Гермиона закатила глаза. — Вот. — Он взмахнул рукой, и в комнате появилось несколько пышных букетов, в основном состоявших из пионов. В очаге весело затрещал огонь. Она ахнула, но достаточно тихо, чтобы он не услышал. — Этот огонь не даёт жара, но добавляет немного столь необходимого тепла этой старой лачуге. Она взглянула на него, и на её лице явственно читался вопрос. — Что? — на мгновение растерялся он. Она пристально смотрела на мужчину перед собой, безуспешно пытаясь понять, чего он хочет. Чего хочет на самом деле. На протяжении многих лет он оставался загадкой, которую она не могла разгадать: иногда казалось, что превыше всего он ставил статус, иногда — успех, а иногда — какую-то безымянную мечту, и она бы солгала, если бы не признала, что в этот момент мысль о том, чтобы наконец-то его разгадать, вызвала у неё лёгкий трепет. — Как ты?.. — начала она, оглядывая цветы. — Конечно, блистательная Гермиона Грейнджер знает, как работает простое заклинание для призыва цветов? Не то чтобы в это время года их мало росло на территории поместья. — Он погладил лепестки ближайшего цветка. — Нет, это не… Не бери в голову, — фыркнула она, отмахиваясь от двусмысленного комплимента, и вернулась к распаковке вещей. — Думаю, на этом всё. Или мы собираемся пересмотреть условия этого соглашения таким образом, что я обязана терпеть твоё присутствие постоянно? — Кстати, в кухонных шкафчиках хранится еда под стазисом и наш повар будет присылать ужин каждый раз, когда ты не присоединишься к нам. Гермиона ждала, пока он ещё что-нибудь добавит. — На этом всё. Увидимся завтра в десять. — Как мне найти поле? — Следуй за звуком денег на другой берег озера. — Он в последний раз ухмыльнулся и ушёл. Кусты роз скрыли удаляющуюся фигуру, и Гермиона снова вытащила блокнот. Оппортунист Мотив — ? Становится тем, кого желает публика Пока что он полностью оправдывал её неутешительные ожидания. Но она задавалась вопросом: шло ли это согласно его плану?