Amor enim est sicut maledictum

      На восьмидесятом этаже, на котором сейчас находилась команда Баама, была ночь. В доме, который выделялся каждой команде, проходящей испытание, стояла тишина. Казалось, будто всё вокруг замерло. Все члены команды спали, ну или так могло показаться на первый взгляд.       «Твою мать», — думает Кун, закрывая рот ладонью, прикусывая ту с тыльной стороны, дабы избежать утечки звука и ненароком не разбудить остальных. Оперевшись спиной на закрытую дверь в ванную, он откинул голову назад и опустился вниз.       Это странное чувство внутри заставляло сходить с ума: сердце билось как бешенное, сумасшедший трепет и непонятное возбуждение всех типов, будто разрывали тело изнутри, в попытках найти выход наружу, нездоровый румянец украшал всё лицо, вплоть до кончиков ушей и, так как действие линз, напитанных шинсу закончилось, то в зеркале во всю стену, которое было расположено напротив него, Кун вполне мог видеть чёртовы сердечки, что находились в радужной оболочке его глаз.       Глубоко вдохнув и выдохнув, в попытках контролировать дыхание, Агеро крепко сжал ноги меж собой.       У десяти великих семей есть секреты. У каждой и по сотни. Есть те, которые распространяются по башне в форме слухов, а есть и те, что остаются в семейных тайнах так долго, как это возможно.       Влюбленность члена семьи Кун относится ко второму типу.       Семья Кун расчётливая, хитрая и чертовски сумасшедшая. В башне говорят, что они не умеют быть преданными и воткнут нож в спину при первом же удобном случае.       Однако это не так.       Вернее, не совсем так.       Каждый член семьи Кун верен лишь одному человеку. Человеку, к которому он проявляет самые сильные чувства. Человеку, из-за которого в синих глазах образуются чёртовы сердечки, тело будто сходит с ума, а все мысли, желания и тайны выходят наружу. Человеку, которому он готов отдать всего себя, свою жизнь и даже более. Именно по этим признакам можно распознать влюбленного Куна. Именно поэтому, все симпатии, привязанности и проявление какой-либо любви на этаже Кун Эдвана жёстко порицались.       Ведь как только член семьи влюбился, разлюбить мало у кого получалось. В самом деле, это даже любовью с трудом можно назвать: это зависимость от человека, полная, безумная; желание быть рядом с ним постоянно, дышать одним воздухом, одними лёгкими, желание отметить, присвоить себе и любить, любить, любить… Ещё раз посмотрев на себя в зеркале, Агеро тяжело вздохнул. О том, что он влюблён в Баама он понял ещё на этаже Эванкхел. Конечно, понадобились дни, если не недели отрицания, однако, это не то, что он или любой другой член его семьи может контролировать или изменить.       Единственным способом избавиться от влюблённости, является убийство того, кому посвящены чувства. Агеро скорее убьёт себя, чем причинит хоть малейший вред Бааму.       Облизнув пересохшие губы, голубоволосый встал и на подкашивающихся ногах подошел к зеркалу, придерживаясь руками за края раковины. В близи чёртовы сердечки будь они прокляты были видны до ужаса отчётливо, перекрывая зрачки. По сути дела, они мало чем отличались от радужной оболочки глаза, разве что имели более тёмный оттенок и светлый контур.       Тяжело вздохнув, Кун достал небольшой контейнер для линз из тайного небольшого ящика, что находился внутри раковины. В нём находилась запасная пара линз, что сейчас было как никогда кстати. Вымыв руки с мылом и открыв его, он принялся надевать их.       Помимо сокрытия этих самых сердечек, они также убирали визуальные признаки чертовой влюблённости и, по крайней мере, приткпляли внутренние. Как только Агеро закончил процедуры, он, благодаря огненной рыбе, тут же сжёг все улики, а после, сладко потянувшись, выключил свет и вышел из ванной комнаты.       В неприметном углу комнаты закрылся один из многочисленных золотых глаз. ----       Обычно пары линз хватало на двое, а то и трое суток, однако всю последующую неделю их хватало едва ли на четыре-пять часов, что раздражало, а также заставляло бегать в ванную намного чаще, чем хотелось бы. Также нервозность вызывал сам факт того, что линзы работали намного меньше своего обычного срока годности. Если Кун прогадает и задержится на чуть дольше, то все его попытки сокрытия этого пойдут крахом. А это было плохо, просто до ужаса плохо.       Ещё и как будто назло, Андросси начала проявлять излишнее внимание к Бааму, постоянно флиртуя и заигрывая с ним, заставляя Агеро просто сходить с ума. Каждый раз, он просто прикусывает щёку изнутри до крови, сжимая кулаки до следов от впившихся в ладони ногтей, а после сохраняет спокойное лицо, стараясь внутренне вернуть себе контроль и подавить желание //убить, убить, убить, она тронула его, она пытается забрать его, забрать то, что принадлежит мне. Каждый раз Кун обрывает эти мысли на корню и уходит с поля зрения этой сцены.       Однако сдерживать себя с каждым разом становится всё сложнее.       В очередной раз за завтраком Агеро не выдерживает и, закатив глаза, встаёт и уже собирается уйти, но его останавливает рука Баама, что обеспокоенным взглядом смотрит на него. Кун хочет сказать, что всё нормально, он просто устал и нет причин для беспокойства, однако, открыв рот застывает на месте. — Кун? — обеспокоенный взгляд золотых глаз смотрит прямо в душу, заставляя сердце и мысли буквально взбеситься. Мелкая дрожь пробегает по телу, а ноги и кончики пальцев начинают подрагивать, что естественно не укрывается от шатена, — Кун? — парень переспрашивает ещё раз, теперь с небольшой ноткой паники в голосе. — Всё нормально, — пятясь на шаг, отвечает Агеро, старательно игнорируя направленные на него взгляды всех присутствующих, — Я отойду ненадолго, — выданная на одном дыхании фраза и вот уже голубоволосый бежит в ванную, не обращая внимания на оклики и крики позади себя. Забежав в ванную, он тут же оседает на пол. Дрожащие теперь уже полноценно ноги совсем не держат. Подняв глаза к зеркалу, Кун видит в чём заключается проблема: чёртовы линзы отработали своё, — но факт того, что прошло всего-навсего два часа заставляет нахмуриться. — Кун? Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Шип Ли Су по ту сторону и Кун бы с радостью ответил что-то разумное, но всё, что вертится в голове, это: Баам, Баам, Баам, Баам, Баам, Баам. Чертово удовольствие проходит по телу разрядами тока, заставляя сжимать кулаки и закусывать губы до кровавых следов. — Да, я… — на втором слове кажется, будто весь воздух вышел из лёгких, заставляя голубоволосого задыхаться. Навязчивые мысли, что ему необходим Баам, он ему нужен, нужен, нужен, нужен, нужен набатом били в голове, заставляя изо всей силы воли, подавлять деление кричать и рвать на себе волосы. — Кун! — звук открывающейся двери и где-то на кромке сознания Агеро с ужасом осознаёт, что не запер дверь, — Ты в поряд… — слова тут же замирают в горле, как только Шип Ли Су подходит к носителю света и садится напротив него, вглядываясь в лицо, — Почему ты такой красный? Почему ты ушёл? Ты в порядке? Ты так тяжело дышишь. О, боже, что если… — нескончаемый поток вопросов и гипотез прерывает сам предмет беспокойства, поворачивая голову и взгляд на вошедшего, — Какого чёрта? Что с твоими глазами?! — Не кричи, — полушепотом просит парень, постоянно облизывая обсохшие губы, — Я в порядке, — и вновь фраза на одном дыхании, после чего носитель света хватается за живот и сгибается ещё больше, практически в позу эмбриона, — Честно, — на последнем слове голос дрогнул. — Ты опять?! — возмущённо начинает сетовать разведчик, тяня руку, чтобы коснуться или придержать сокомандника, однако плотность шинсу в комнате резко увеличивается, заставляя Шип Ли Су застыть на месте. Разум оглушающе кричит «опасно», а тело отказывается двигаться. Глубоко вздохнув, мужчина убирает руку и плотность, пусть и не сразу, но становится прежней, — Как я могу тебе помочь?       Помутневший рассудок Куна с трудом функционирует, он даже не реагирует на мир вокруг, а все слова, сказанные другим, прилетают мимо ушей. Тем не менее Агеро догадывается о чём тот говорит и потому просит подать флакончик с капсулами, что был надёжно спрятан в одном из шкафчиков над раковиной.       Обычно линзы помогали сдерживать чувства и всё связанное с этой чёртовой любовью, однако, если их было в избытке, то линзы могли просто лопнуть от перенапряжения. Для глаз это было совершено безвредно, но вот их обладатель находился не в лучшем положении. Линзы только скрывают реакции тела и глаз, а также подавляют эмоции и чувства до уровня контроля. Вот только, когда случается так называемое перенапряжение, то из-за резкой пропажи «барьера», что создали линзы, а также негативных факторов, таких как ревность, угроза жизни другому или долгая разлука, чувства, что до этого подавлялись выходят с утроенной силой. Единственным вариантом в таком случае, является либо человек, на котором сосредоточено всё существование, либо специальные капсулы, помогающие уменьшить силу воздействия на тело. — Вот держи, — видя, что друг не реагирует, Шип Ли Су, придерживая флакончик за крышку, опасаясь соприкасаться с Агеро руками, вкладывает его прямо ему в руку и тот в тоже мгновение открывает ту и, достав три небольших капсулы тут же кидает их в рот, и, запрокинув голову, проглатывает. Шип Ли Су обеспокоенно смотрит, но прикасаться снова не решается.       В углу комнаты закрывается пара золотых глаз. — Кун! — в комнату вбегает Баам и Агеро накрывает банальное истощение, в итоге чего он теряет сознание, и если бы шатен вовремя не подбежал и не поймал его, то он бы упал лицом на пол. Аккуратно обхватив носителя света под коленями и под подмышками, а после прижав к себе, контролёр волн поднимается с другим на руках, — Ису, — золотые глаза, ничего не выражая, смотрят на давнего друга, что лишь тяжело сглатывает, ощущая напряжение, — Я сам о нём позабочусь, хорошо? — губы Баама расходятся в небольшой улыбке, что заставляет Шип Ли Су лишь судорожно кивнуть, а после практически выбежать, дабы перестать ощущать опасность для своей жизни.       Тени вокруг начинают сходить с ума, а сам Баам лишь облизывает губы.       В углу комнаты моргают восемь пар золотых глаз. ----------       Когда Кун приходит в себя, то первое, на что он обращает внимание — он в своей комнате и совершенно один. Схватившись рукой за раскалывающуюся голову, другой он упёрся позади на кровать и привстал. Последним воспоминанием был Баам, вбежавший в ванную, а дальше полнейшая темнота. Видимо, он потерял сознание от истощения, а сюда его принёс шатен. Тяжело вздохнув и проведя рукой по волосам, откидывая те назад, он наконец решает встать. Но как только он принимает сидячее положение и свешивает ноги с кровати, вновь останавливается.       Комната вокруг кружилась, дыхание вновь стало тяжёлым, а электричество и возбуждение, пробежавшие по позвоночнику заставили лишь злобно цыкнуть. Агеро не сразу замечает присутствие кого-то ещё, однако как только это происходит, перед собой он видит лишь золото. — Почему ты здесь? — голос хрипит, тело не слушается, а комната всё ещё ходит ходуном, хоть и не так сильно, — Баам? — удивлённо вскрикивает парень, когда его лицо охватывают холодные ладони, проводя большими пальцами под глазами. Как только мир перестает вращаться, он несколько раз моргает и осознаёт, что действие линз давно закончилось. В панике он отбрасывает руки и подрывается с места, в надежде убежать, однако его хватают за талию, а после поворачивают лицом к себе, одной рукой вновь обхватывая щёку. Однако прежде, чем Кун успевает возмутится, контролёр волн приподнимает его голову, заставляя смотреть прямо в глаза. — Я люблю тебя, — тени вокруг, как и шинсу, начинают сходить с ума, десятки пар золотых глаз раскрываются по перемитру комнаты, однако через секунду исчезают, на что шатен лишь хмыкает, а после касается своими губами губ носителя света, не отрывая взгляда от распахнутых в шоке синих глаз, — Люблю, — незаконный отстраняется и Кун в равных долях, как с неописуемым ужасом, так и с чёртовым трепетом смотрит в золотые глаза, — Я знаю, — он срывается на шёпот, — Знаю, что ты тоже любишь меня, знаю, что ты не бросишь меня, знаю, — Баам смотрит на него с чёртовым благоговением и Агеро кажется, что если рай и существует, то он уже попал туда. — Откуда и как ты…? — всё ещё в шокированным состоянии спрашивает носитель света, но всё, что он получает в ответ, это полный обожания взгляд, тяжёлое, сбивчивое дыхание и покрасневшее, как при сильной лихорадке лицо.       Шатен лишь облизывает губы. Кун был его, его, его, его, его… Мысль о том, что кто-то другой мог целовать, любить, да даже просто касаться его, приводила в тихую ярость и заставляла кусать щёку изнутри. Поэтому сейчас он лишь крепче сжимает чужую талию, наклоняясь и сокращая расстояние между их лицами до минимума.       Несколько секунд ничего не происходит и они просто так стоят, ощущая дыхание друг друга. Однако по прошествии этого времени, что-то лопается и Кун видит это:       Чертово сердце на глубине каждого из золотых глаз.       Помимо всего прочего, если чувства партнёра были взаимными и такими же сильными, как и чувства представителя семьи Кун, то у него появлялись те же симптомы. Однако это случалось крайне редко, шанс был буквально один к ста тысячам, но несмотря на это, благодаря такой незначительной, казалось бы детали, не приходилось сомневаться в подлинности слов шатена. Не то, чтобы Кун собирался. — Я люблю тебя, Агеро, — тяжело дыша, Баам лишь усмехается, а золото глаз темнеет, — И мне плевать, что говорит судьба или кто-то ещё, — чистое обожание, благоговение, почитание, поклонение и ещё тысячи похожих чувств отображаются в чужих глазах. В ответ на это, Агеро лишь ошарашенно вздыхает.       Ох, они оба в полном дерьме.       Однако, Кун ждал этого так долго, что уже и не надеялся. Да, он эгоист, ублюдок и так далее по списку, но…       Но сейчас это было не важно.       Агеро обхватывает плечи Баама руками, прижимая к себе, а после целует, не давая и шанса отстраниться. Тот лишь хватает Куна под бёдрами, позволяя охватить себя ногами и скрестить их на спине, несёт их до кровати, а после опускает на неё Агеро, не прерывая поцелуя.       Они разберутся.