Обмен телами
Инумаки Тоге
Страх и непонимание — первое, что он испытал, когда проснулся утром и понял, что с ним что-то не так. Отсутствие утреннего стояка испугало его, а уже спустя несколько секунд его ввело в ступор и отсутствие собственного члена, и наличие других женских половых органов. Это двойной шок для Тоге, учитывая то, что ему прежде не доводилось видеть женских прелестей. Вскакивая с кровати, он бежит в ванную взглянуть в зеркало. Спит он голым, так что узрел твоё тело во всей красе. Он сгорает от смущения, но также пищит от восторга. — Как это могло произойти! — он резко замирает, спешно закрывая рот ладонью. Оглядывается по сторонам в поисках каких-то последствий от своей речи — но ничего не происходит — и тогда он понимает: — Я могу говорить! Твоё голое тело больше не интересует его, ведь теперь он волен говорить всё, что вздумается, не беспокоясь о последствиях. Он не знает, надолго ли этот обмен телами, поэтому нужно извлечь выгоду из каждой секунды. Он не стал одеваться, лишь завернулся в простынь и, пользуясь моментом, делал то, что давно хотел, но не мог себе позволить: перебирал ругательные слова, наслаждаясь звучанием каждого. Сквернословить так весело, а ещё это помогает отвлечься и расслабиться. — Член, писька, сиська, ммм… секс! Круто, блин! Мой язык пылает от восторга, — радуясь звучанию каждого слова, он валится на кровать, продолжая своё занятие, даже и не думая идти к тебе, чтобы разбираться. Но ты пришла сама. Ворвалась в его комнату без стука, укутанная в один лишь пушистый халат. Увидев, что твоё тело обнаженное, ты хотела кричать от злости, ужаса и смущения, но так как тебе досталась проклятая речь парня, увы, это удовольствие для тебя временно под запретом. — О, ты здесь! А я тут вспоминаю матерные слова, — он слегка приподнялся. — Слово «вагина» это ведь не ругательство, верно? А что насчёт слова «ебля»? Звучит довольно грязно, — он смеётся. — Вот где действительно проклятая речь, от неё ведь невозможно избавиться. А ещё это в разы круче той «горчицы», которую я использую. Блять ведь звучит лучше и понятнее. Что думаешь? Кстати, мне нравится, как звучит мой голос… точнее твой. Да уж! Тебя не волнуют никакие слова, тебя злит больше всего его обнаженный вид. Просто, какого чёрта твоё тело без одежды? Что этот извращенец уже делал в своей комнате с твоим невинным телом? Не имея возможности этого спросить и не обладая должным терпением, чтобы написать, ты просто бросаешься на него в попытке задушить. Тоге сопротивляется, и к своему и твоему удивлению, ему хватает сил оттолкнуть тебя. — Чёрт, а вот это уже печально. Я что, такой слабак? Ты сильнее меня? — ноет он, растирая шею. — Не может быть! Давай в армрестлинг сыграем! Скрипя зубами, ты соглашаешься и проигрываешь все три раунда и даже четвертый, бонусный. Инумаки в слезах от позорного поражения своего отнюдь не одаренного физической силой тела. — Вот и всегда так: ни говорить нормально не могу, ни драться, как Маки и Панда, а теперь ещё оказывается слабее первокурсницы. Не смыть мне этого позора. Утешь меня! Ты осматриваешь комнату на наличие клочка бумаги и ручки и замечаешь нужные вещи на столе у окна. Быстро пишешь небольшое послание и передаешь его Тоге, складывая руки на груди, гневно глядя на него. «Если ты сейчас же не оденешься, я тебя убью, и мне всё равно что ты в моём теле». — Да уж, не удивительно, что мы с тобой не находим общий язык. И я вообще-то сплю голым.Ты читаешь его мысли.
Зенин Наоя
Наоя создаёт видимость какого-то крутого парня, особенно когда ходит с надменным лицом — его неизменная гримаса — любимая, можно сказать. Что у него может быть в мыслях, когда одно выражение лица кричит о жестокости и желании насадить любого встречного на кол? Наверное, ничего радужного. Ты долго боялась подслушивать его мысли. Думала, что он мысленно тебя ненавидит, как-то оскорбляет, да и вообще желает скорее избавиться и убить. Не хотелось бы услышать подобного в свой адрес, всё же он… твой любимый человек. Да, Наоя относился к тебе хорошо, как ни странно: ни разу не оскорбил, не ударил и даже обходился без пренебрежительного отношения. Он действительно любит тебя, но всё же его холодное суровое лицо не давало тебе покоя. Вдруг притворяется? Ты сомневалась, но всё-таки не выдержала и в один день приоткрыла для себя завесу тайны его мыслей… отнюдь не таких жестоких, как могло показаться. Наоя думал о совершенно неожиданных для тебя вещах: «О Господи, держать в себе этот порыв всё сложнее. Как же охота целовать женские ноги. Обсосал бы каждый палец, а затем всё выше по бедрам к сладкому местечку. О да, лизал бы днями напролёт, наслаждаясь каждой каплей сладости своей женщины. Моя Королева и Госпожа, заставь меня стоять на коленях, наступи на меня, отшлепай, трахни и заставь лизать. Я буду твоей послушной собачкой». Он резко поворачивает голову к тебе и недовольно хмурит брови, замечая твой ошеломлённый взгляд. Выглядит так, будто сейчас бросится душить. — Что такое? — спрашивает он, на что получает твой растерянный ответ: — Всё в порядке, я просто думаю… — Понятно, — он теряет интерес и всё так же хмурится, но его мысли выдают его истинное настроение: «Чёрт возьми, моя Госпожа, когда ты так смотришь, у меня очко сжимается. Вот бы ты меня трахнула тем резиновым членом, который я купил. Интересно, как оно, когда что-то постороннее в твоей заднице? Заставь меня узнать ответ, свяжи меня, накажи меня, унизь меня. Управляй мной, как своей марионеткой!» — Чем займёмся вечером? — вдруг спрашивает он, а в мыслях проносится: «Лишением девственности моей задницы. Сегодня ты сделаешь это со мной, моя сладкая.» — Ну… — ты сглатываешь, делая глоток кофе из чашки. — Судя по всему, чем-то новым, не так ли? К своему удивлению, ты поимела задницу Наои этим вечером. Было весело.Недостаток внимания
Фушигуро Тоджи
Он никогда не страдал от недостатка внимания к своей персоне, по крайней мере, от женщин. Если он хотел — он получал без проблем всё. Он хорош собой и отлично сложен — да, он мразь временами, но дамам на одну ночь это не важно, главное — умении приносить удовольствие, но по большей части лишь себе. Как так вышло, что в один день он встретил тебя, влюбился и сам предложил встречаться, Тоджи до сих пор понять не может. Разум помутнел, и вот он уже несколько лет верный и преданный мужчина. Чертовщина какая-то, а ведь ему и не надоедает довольствоваться лишь одной тобой. Хватает и тебя. Тоджи помешался на тебе, как суперфанат на любимом им идоле. Он твой фанат навеки. Готов и на руках носить, и прихоти выполнять, и даже в мягкое место целовать. Он купался в твоём внимании и дарил тебе своё — у вас всё гармонично в плане обмена вниманием. Точнее так было… В один момент ты стала уделять ему меньше внимания, перестала разговаривать с ним по вечерам, иногда игнорировала звонки и сообщения, либо сбрасывала после короткой фразы: «Я занята, перезвоню позже». Чаще всего не перезванивала. Всё это произошло слишком резко и неожиданно для Тоджи. — Я суровый мужчина, не нуждающийся в женском внимании. Всё в порядке, я и без того счастлив, понял! Не вздумай ныть и пресмыкаться даже перед любимой женщиной! — теперь он часто общался со своим отражением в зеркале, пытаясь убедить в том, что ему всё безразлично. И сначала работало, а потом глаза грустнели, а в груди сдавливало. — Она меня больше не любит? — Я дома! — твой голос прерывает его диалог с отражением. Он напоследок бросает взгляд на зеркало и выходит. Он — скала. Ему не нужны розовые сопли… Нет, похоже, нужны, ведь от одного взгляда на тебя сердце болит от обиды. — Мы что, расстаёмся? — всё же спрашивает он, чем удивляет тебя. — Почему ты так решил? — Ну а как ещё объяснить твоё прохладное отношение ко мне? Вот прям будто думаешь над тем, как послать меня к чёрту, но всё никак идей нет для этого, оттого и молчишь. Сторонишься меня, игнорируешь звонки, да и вообще вынуждаешь чувствовать себя ненужным. — Что за трагедия, Тоджи? У меня просто была очень загруженная неделя на работе, ничего более. Ты чего? — видя, как он хмурится, пытаясь скрыть обиду за маской недовольства, ты подходишь к нему и касаешься руки. — Не обижайся только. — Обиды для слабаков. — В любом случае, теперь у меня есть больше времени, так что тебе не придется страдать от дефицита моего внимания и бодрить себя перед зеркалом в ванной. Тоджи не покажет своего смущения, он просто тебя накажет. Но сделает это любя. Почти нежно.Когда он твой раб
Рёмен Сукуна
Нет в мире существа могущественней, чем ты. Какой-то там Рёмен Сукуна — букашка на твоём фоне, жалкий таракан, которых ты давишь ногами. Но он об этом не знал, когда явился, чтобы захватить твои владения. Такой высокомерный, грозный и жестокий Сукуна, который ещё и в разы больше тебя, был с позором повержен и взят в плен. Теперь он не Король Проклятий, сеющий ужас по всей Японии — теперь он твой личный раб, охотно выполняющий всё, что велит ему его Госпожа. Долгое время он держался за свою королевскую гордость, пытался сбежать и убить тебя, но всё же был сломан под твоим чутким руководством, теряя и величие, и мужество. Он безвольный, послушный монстр, готовый на всё ради тебя. Ты воистину чудовище, сумевшее поработить такого, как он. — Как там обстоят дела, всех уничтожил? — спрашиваешь ты, вальяжно раскинувшись на шёлковых простынях. — Так точно, моя Госпожа, — Сукуна преклоняет перед тобой колени, отчитываясь о проделанной работе. Он защищает окрестности твоих владений, выполняет различные поручения, связанные с убийствами, и даже не пытается сбежать. — Все ничтожные людишки убиты. — Как чудно, — ты довольна. — А теперь порадуй меня, мой послушный зверь. — Почту за честь, Госпожа, — он довольно скалится, подходя к твоей постели. Он такой огромный на твоём фоне и в то же время ничтожный слабак. Он склоняется, без промедления ныряя лицом между твоих ног, охотно лаская твою промежность языком. Его язык огромный, он может захватить каждую нежную складочку, он может проникнуть им в тебя так глубоко, как человеческий член не сумеет. Рёмен всегда справляется отлично, доказывая, что заслуженно является твоим любимым рабом. Он чаще всех посещает твою спальню, то вылизывая часами, то имея во все дыры с твоего на то позволения. Ему нечего жаловаться. — Какой же ты молодец! — ты шумно выдыхаешь, путая пальцы в его волосах, наслаждаясь его шаловливым языком. — Но ты можешь и лучше. Ешь меня, мой дикий зверь! Сильнее! — ты давишь ему на голову, вынуждая к более активным действиям — и Сукуна слушается, ускоряя движения собственного языка, мажет губами, будто пытается съесть. Он столь агрессивен в этот момент — терзает клитор так, будто он его злейший враг, которого нужно одолеть, а вся твоя мокрая промежность — его вкусный ужин. Он ест и ест, не останавливается, пока ты не кончаешь, пачкая его рот и губы в своих соках. — Не зря ты мой любимчик, — довольно шепчешь ты и тут же шире раздвигаешь ноги. — А теперь пронзи меня насквозь. — Как вам будет угодно, моя Госпожа. Он не уйдет от тебя никогда. Рёмен Сукуна навеки твой раб.Когда ты на стороне злодеев
Годжо Сатору
Твоё предательство стало для него не просто какой-то неожиданностью, а острым ножом в самое сердце. Он не может понять и принять тот факт, что ты — его любимая жена — предала его и бросила. И всё бы ничего, но ведь у вас недавно родился сын. Ему всего лишь три месяца — он такой крошечный и беззащитный, ему ещё жизненно необходимо тепло и любовь мамы, а ты… Сатору мог бы простить тебя, попытаться понять, брось ты лишь его, но как ты могла, как только посмела оставить вашего малыша! Ты буквально отказалась от него в какой-то жалкой оборванной записке: «Я устала от этой жизни, она не для меня. Справлялся сам, а я хочу жить весело и ярко. Сукуна приведет этот мир к новому будущему, а ты потянешь на дно, так что ничего личного, но я выбираю лучший из вариантов». Сердце Сатору раскололось пополам. Ты не просто ушла, а примкнула к врагу. Вместе с собой ты забрала и веру в себя. Он не знал, что делать дальше, если вдруг встретит тебя: убьёт, позволит убить себя или попытается вернуть. — Всё будет хорошо, малыш, папа вернётся, — он нежно целует сына в щёку, нехотя передавая его Сёко. Руки трясутся, внутри неуверенность в себе и страх. Сатору боится обмануть своего сына, боится, что не сможет вернуться, и в итоге он останется один. — Да, папа вернётся к тебе, — ещё один поцелуй и он уходит. — Чёрт! — это всё, что он может сказать в итоге. Он все же обманул своего крошку, не справился и теперь не вернётся. Он умирает, а ты… а ты смотришь и смеёшься, глядя на его последние вздохи, стоя рядом с тем, кто поверг его. — Какой ты жалкий! Я ведь говорила, Сатору: ты тянешь вниз. Кроме своего самомнения и мнимого величия у тебя ничего нет. Ты слабак. Посмотри на себя… развалился на части. Жалкое зрелище, — твой смех злобный и безжалостный. Сатору не узнает тебя, не понимает, как ты могла так резко измениться и из милой девушки превратиться в чудовище. А может, он просто не замечал ничего из-за того, что любовь ослепила? Впрочем, это уже и неважно. — А я всё равно люблю тебя… — безмолвно шепчут его губы. Ты замечаешь это, понимаешь, что он говорит тебе и… начинаешь дрожать. Что-то рвется внутри мгновенно. Сатору надеется, что ты всё же сможешь прийти в себя. Маловероятно, конечно, но надежда умирает последней. Закрывая глаза, делая свой последний вздох, Сатору хочет лишь одного — пусть это всё окажется лишь сном. Не может ведь так быть, что ваш малыш теперь сиротка.Он просит сделать минет
Гето Сугуру
Сугуру — большой любитель орального секса. Для него минет временами предпочтительнее секса — лучше ощутить твои влажные губы на головке своего члена или вылизать тебе как следует, чем входить в тебя поглубже, не в самых удобных позах. Вообще, всё под настроение, конечно, и всё же засовывать тебе свой леденец за щёку он обожает. Ты же больше отдаешь предпочтение именно сексу, чем оральным ласкам, из-за чего вы с Гето часто ложитесь спать неудовлетворёнными, так как ввиду сложных характеров уступать никто не хотел. А учитывая то, что несколько раз Сугуру тебя обманывал, говоря: «Вот отсосешь мне сегодня, а завтра я тебя хорошенько трахну, обещаю!» а на следующий день ничего не было, ты утратила веру в его честность. Теперь ему сложно договориться с тобой. Приходится упрашивать тебя, качественно водя языком между ног, вылизывая со всем своим усердием. Но в последнее время даже этого недостаточно — ты стала такой вредной. — Хочешь посмотреть, что я купил? — он снимает верхнюю одежду и садится рядом с тобой на диван, шурша пакетом из магазина. — Тортик? — предполагаешь ты, на что он криво усмехается. — Лучше, — одним глазом наблюдая за тобой, он достаёт любопытную игрушку, купленную в секс-шопе: механическую голову куклы, созданную для минета. — Нравится? Я подарил это себе. Познакомься с Люси, моей новой любовницей. Из плюсов: у неё глубокая глотка, шесть функций у языка, нежное смыкание губ и зубом, подогрев рта и, что самое главное, безотказность. Она никогда не скажет мне: «Я не хочу, делать минет, Сугуру», «Сначала отлижи мне, Сугуру», «Давай лучше займёмся сексом, Сугуру», — он всё дразнил тебя, пародируя твой голос и выражение лица. Смеялся над тобой, поглаживая по голове Люси. — Извини, конечно, но ты охренел, что ли! — ты мгновенно взорвалась, вскакивая с дивана, а он даже не шелохнулся. — А что? Жить, знаешь ли, хочется ярко. — Ярко? Это с головой секс-куклы, что ли? Она теперь лучше меня? — А что ты ещё прикажешь мне делать, когда сама не даёшь мне того, чего я хочу? Самому себе сосать, что ли? Вот мне и пришлось пойти на крайние меры. — Ах, вот как! Тогда мне тоже стоит пойти на крайние меры. Куплю себе секс-машину, а ты упаковывай вещи и уезжай со своей Люси на мусорку. — Ой, вот не нужно меня шантажировать, — Сугуру хмурится, осознавая, что так ведь может и правда сложиться. Не хотелось бы. — Твои отверстия только для моего личного использования, и никаких механических членов там не должно быть. — Тогда никакой Люси! Знаешь ли, твой член тоже может быть лишь в моём рту. — Что-то не заметно, — бурчит он, но голову куклы отставляет в сторону. — Не могу выпросить одного несчастного минета вот уже две недели, а у меня знаешь, как всё чешется. — Чёрт бы тебя драл, Сугуру! — ты злишься на него и злишься на себя, ведь собиралась посмотреть финальную серию любимого сериала, а теперь всё, о чём ты можешь думать — член Гето выпирающий в штанах. — Но никакой Люси чтобы в нашем доме не было! С этими словами ты опускаешься перед ним на колени, на что он реагирует радостным вздохом и спешит расстегнуть штаны так быстро, словно он девственник, которому сейчас впервые в жизни сыграют на кожаной флейте. — О да, детка! Так бы и сразу. Чудно! — он довольно стонет, поглаживая тебя по волосам, когда ты буквально заглатываешь его член, приступая за дело. Покупка Люси была отличной идеей. Теперь она отправляется в шкаф до следующего раза, когда ты начнёшь выделываться, лишая своего мужчину такого рода удовольствия.Когда он поправился
Итадори Юджи
Юджи всегда держит себя в форме: занимается спортом, сидит на правильном питании, да и, учитывая его стиль изгнания проклятых духов с кулаками наперевес — он всегда оставался стройным и подтянутым. А затем его одолела какая-то хандра. Юджи не мог объяснить, что с ним происходит. В один момент он уже с пустым взглядом сидит, укутанный в плед у окна, пьёт горячий шоколад и смотрит на то, как лето сменяется осенью: постоянные дожди, сырость, холод, ветер шумит и деревья лысеют. Возможно, у него осенняя депрессия, вызванная резкими переменами в жизни. Пять минут назад он ещё одинокий парень, а сейчас уже без пяти минут женат. Резко как-то всё произошло, хотя вы уже не первый год вместе — со времён обучения встречаетесь. Свой стресс Итадори начал заедать сладким и фастфудом, перестал бегать по утрам, стал пропускать тренировки — и вот на нём уже штаны не сходятся, а рубашки трещат по швам. Он не понимал, в чём дело: одежда села после стирки, что ли? И тогда он посмотрел в зеркало. Он смотрит на себя каждый день, но только сейчас осознал свои изменения. Он больше не хрустящий бублик — он беляш, поджаренный во фритюре. Глядя на своё тело, утратившее былую привлекательность, пытаясь нащупать свои хвалёные кубики на прессе, но не находя их, Юджи разрыдался. Бросился в кровать, утыкаясь лицом в подушку, и рыдал, не понимая, как ты его ещё не бросила. Под подушкой привлекательно шуршит какой-то спрятанный им батончик, Юджи плачет, но достает его и ест. Хуже ведь уже не будет. — Юджи, — ты в непонимании замираешь на пороге спальни, глядя на рыдающего парня. — Что случилось? — идёшь к нему и садишься рядом. Он молча опускает взгляд вниз, ему неловко перед тобой. — Эй, малыш, ты чего? — твои пальцы легко касаются его щеки, поглаживая. — Какой же я теперь малыш? Скорее, без пяти минут борец сумо. Посмотри на меня, моё тело оно… Где моё тело? Кто я? Смотрю в зеркало и не понимаю, кто смотрит на меня из отражения. Я жирная свинья… — Это не так, — возражаешь ты. — Не говори так о себе, Юджи. Ты прекрасен таким, какой есть. Возможно, ты немного поднабрал в весе, но это не имеет значения, ведь это всё ещё ты. — Не утешай меня. У нас свадьба через два месяца, а я в костюм свой не влезу. На свадебных снимках только я в кадре и буду помещаться… — Не говори ерунды. Купим новый, в конце концов, время ещё есть. — Перестань, — он дует губы, отворачиваясь от тебя. — Разве тебе не противно быть со мной, когда я вот такой? Я толстый! На мне одежда не сходится. Как ты вообще со мной в постель ложишься? — он снова плачет. — Юджи, — твоё сердце сжимается. Вздыхая, ты крепко обнимаешь его, целуя в щёку. Для тебя совершенно не важно, сколько весит парень, в конце концов, ты любишь его не за внешность. — Я люблю тебя любым, и ничто этого не изменит. Но если тебя что-то не устраивает в себе, то давай попытаемся решить это. Пойдем завтра на пробежку? — Правда любишь? — сомневается он, на что получает лишь твою улыбку и поцелуй. — Тогда пойдём. Всё же… не хочу потом склеивать снимки со свадьбы, лишь бы мы смотрелись на них вместе. Но новые штаны мне не помешают прямо сейчас.Когда он соблазняет тебя
Нанами Кенто
После того как ты сказала ему, что он скучный и совершенно не умеет проявлять инициативу, когда дело касается половых отношений, Кенто обиделся и целую неделю спал на диване. Он простил тебя и начал приставать активнее, но что-то явно было не так. Ты либо отказывала ему, говоря о том, что не хочешь, либо теряла интерес на полпути и уходила спать. Нанами считал, что это с тобой что-то не так, пока не сходил к опытному сексологу, который и сообщил ему неутешительную новость: он скучный, зажатый и совершенно не умеет проявлять своё желание. Оно как бы есть, но на практике показать его достойно не получается. Кенто — как сумка с вещами, которую не разобрали после отпуска, кинули в угол и забыли до следующего раза, а всё внутри запрело и завонялось. Чтобы открыть её, нужна смелость, а смелости нет. Так и Кенто — хочет, но боится открыть ту самую страстную сторону своей личности. Работать над собой пришлось долго, и всё не зря. Тренировки с куклами в кабинете сексолога пора применять на практике с тобой. — Так жарко, словно у нас пожар в квартире, не думаешь? — он не даёт тебе и шанса ответить, снимая прямо перед тобой свою рубашку, демонстрируя идеальное тело. — Тебе не душно? Может, окно открыть? — Нормально, — сглатываешь ты. Кажется, Кенто намазал тело ароматным маслом: грудь, пресс и руки — всё соблазнительно блестит, а запах дурманит. — А мне душновато, — он дарит тебе игривую улыбку и приоткрывает окно на кухне. Ветерок врывается в помещение, трепая его волосы. Ты едва ли не роняешь лопатку, которой помешивала овощи на сковороде, наблюдая за тем, как эротично и соблазнительно он выглядит в этот момент. — А так хорошо. Эта лёгкая прохлада играет с моим телом, словно шаловливые пальцы пианиста, играющие вовсе не на клавишах, — Кенто закусывает губу, оглаживая свои бока кончиками пальцев. — Что это ты… делаешь? — ты не шокирована — ты сражена наповал. Куда подевался твой забитый Нанами, смущающийся снять при тебе трусы в душе. — Играю с тобой, нравится? — он резко притягивает тебя к себе, прижимая к обнаженной груди. Одна рука путается в твоих волосах, и пока губы берут в плен твой рот, вторая рука сжимает ягодицы. — Моя сладкая девочка, ты сегодня столь прекрасна. Твои губы, как спелые вишни. — Кенто! — ты в изумлении хватаешь ртом воздух и жмешься к нему сильнее, скользя ладонями по груди. — Что на тебя нашло? Отчего ты сегодня такой Конан Завоеватель? — Нравится, да! — О да! — соглашаешься, закусываешь губу и, позабыв об овощах на сковороде, запрыгиваешь на него. — Моя любовь, ты заслужила наказания за все те разы, когда не поддавалась моим чарам. — Накажи меня так, как посчитаешь нужным. — Непременно, — шлепая по заднице, Кенто усаживает тебя на прохладный подоконник, прямо под поток холодного воздуха. Ты вздрагиваешь, но его губы тут же согревают тебя. — А ты уже промокла, моя грязная любимая девочка. Ждёшь меня, хочешь меня, не так ли? — он шепчет тебе в губы, неспешно поглаживая пальцем между ног. Твоё бельё промокло так быстро. — Да, Кенто, возьми меня прямо здесь. — Проси меня. Умоляй меня дать свой член. Ну же, любимая! — Чёрт возьми, как же долго ты скрывал эту свою сторону. Кенто надолго запомнит твою мольбу и то, как страстно ты извивалась в его руках, пока он грубо брал тебя на подоконнике прямо у открытого окна. Его уроки не прошли зря.Путь к исправлению (продолжение части, где т/и злодейка).
Инумаки Тоге
Твоё заключение длилось немало: не вечность в сыром подвале, но и не пару месяцев. Тебе пришлось сидеть в так называемой тюрьме долгих полтора года. Ты не хотела меняться. Ты хотела остаться до конца жизни именно такой, какой тебя воспитал Гето-сан. А после того, как ты узнала, что его убили, тебе и вовсе расхотелось становиться «доброй». Ты же не фея Винкс, чтобы спасать невинных. Это не для тебя. Но заключение начало сводить с ума. Ты не могла выйти из камеры, ты не видела солнца уже так долго, а единственный человек, который с тобой говорил — это Годжо, который возомнил себя отличным психологом. Он неустанно пытался переманить тебя на светлую сторону и направить на путь истинный. Тот ещё мастер Йода. Как ни странно, единственное, что спасало тебя от безумия — моменты, когда приходил Тоге. Он молчал всё время, лишь иногда передавая тебе записки с милыми посланиями. Этот парень… он был единственной радостью в твоём заключении. Тебе непонятна его симпатия и доброта, но ты охотно принимала её. Именно он стал весомой причиной твоих перемен. В своих записках он называл тебя милой, он верил в то, что внутри тебя свет добра, который просто укутан темным полотном. Он верил в тебя даже тогда, когда ты не верила. Он протягивал к тебе руку, когда ты этого была недостойна. И вот как, как можно не поддаться этим чарам? Ты не смогла. — С возвращением на свободу! — Годжо хлопал тебя по плечу, пока ты жмурилась от яркого солнца. Не верилось, что ты снова видишь солнечный свет. Конечно, ты не совсем на свободе, за тобой будут следить, но в подвал ты больше не вернёшься. — Тоге, следи, чтобы ничего не случилось, — Годжо окинул вас взглядом и ушёл, оставляя наедине. — Значит, ты мой надзиратель? — Лосось, — соглашается он, но тут же мотает головой и пишет тебе послание на планшете: «Разве мы уже не можем называться друзьями?» — Хочешь быть моим другом? Он замирает, задумавшись над ответом. Тоге знает ответ, но может ли он быть сейчас честным? После его любовных посланий глупо было говорить о дружбе. «А ты хочешь быть моей девушкой?» — Вот так сразу? Я пять минут назад из тюрьмы вышла, я как бы теперь зек. Тоге не сдерживается и смеётся, быстро печатая новое сообщение: «Я ждал тебя полтора года, пока ты сидела свой срок, и не хочу ждать ещё. Мы были друзьями всё это время, я так думаю. Поэтому нет смысла ждать ещё, особенно когда ты знаешь обо всех моих чувствах.» — Это так, но что, если это не взаимно? Тоге теряется на секунду, но быстро берёт себя в руки: «Тогда скажи мне об этом сейчас.» Но ты не можешь. Тебе страшно, но врать не станешь. Новую жизнь нельзя начинать со лжи. Особенно глядя в глаза тому, кто не заслуживает обмана. — Я… — так сложно выдавить из себя хоть слово, смущение мешает, но, глядя в глаза Тоге, ты решаешься: — Ты нравишься мне. Он не успевает даже улыбнуться, как ты нападаешь на него вновь, но уже не с острым мечом, а с неловким поцелуем. Инумаки дёргается, но не отстраняется, напротив, берёт твоё лицо в свои ладони и отвечает на поцелуй. Твоя новая жизнь уже начинается неплохо, а ещё, похоже, ты теперь в отношениях.