Дьявол во плоти

      На следующий день, после обеда, как и полагалось придворные поехали в Париж. Вся аристократия хотела явиться на это по истине новое и интересное мероприятие. Дворяне так и норовили показать свою тягу к искусству. У кого-то это получалось, а у кого-то вовсе нет. Сам театр являлся пристройкой ко дворцу Пале-Рояль. Когда-то двадцать лет назад здесь была и опера и обычные постановки, однако в шестидесятом году театр использовался труппой Мольера. В связи с недавними событиями, опера потихоньку начала возвращаться в этот зал.       И так, перед взором девушки оказалась толпа… Какая напасть! Ходют, ходют, друг от друга не отлипают. Как стадо баранов, прости господи! И когда люди постепенно разошлись, Рене увидела великолепие. Античные колонны служили опорой для расписанных в стиле барокко стен, окна на верхних этажах украшены витражами, в то время как остальные ничем не выделялись. Девушка в восхищении улыбнулась и пошла дальше.       Опера наполнялась ангельскими голосами, они эхом отражались от стен в коридорах и казалось, что репетиции местного хора слышит вся Франция. Рене прошла в зал. Она, бросив взгляд на билет, сначала не поняла, а затем ахнула, ещë раз взглянув на бумажку. «О Боги! Это же место в ложе! Такие билетики очень трудно достать, да и стоят они дорого…» Девушка прошла до нужного коридора, наконец попав в свою ложу. «Ах, как неожиданно и приятно.» — с усмешкой подумала Рене. Сам балкон обладал сдержанной роскошью. Перед перилами стояли мягкие кресла, по краям «окна» висели шторы подвязанные золотистыми бантиками. Они не несли никакого смысла, это как побрякушка которую никто не надевает, но каждый раз когда видит и думает: «Какая прелесть!». На двери висело большое зеркало, в серебристом «чехле». Рене, покрутившись перед ним, ринулась к перилам. Она высунулась из ложи, окинув весь зал взглядом. Девушка увидела ряды сидений с тëмно-алой обивкой, на высоченном потолке висела роскошная люстра, которая своим золотом озаряла всë помещение. — Госпожа, залезайте обратно. — раздался неожиданный голос — А то свалитесь. — он был насмешлив и игрив. Рене резко отскочила назад и обернулась. — И Вам пламенный привет, мадам кошачьи лапки. — ухмыльнувшись, сказала Рене. Это была Франсуаза. Она уверенно зашагала вперёд, говоря: — Моя ложа совсем недалеко. — наконец дойдя, она провела по щеке девушки. Женщина процедила сквозь зубы — Муж решил приехать. Он и дочь с собой притащил… — Вы не рады? — слегка склонив голову навстречу руке, ответила Рене. Мадам де Монтеспан лишь усмехнулась: — Ах, сколько воспоминаний с этими двумя… — она понизила голос — Ублюдками. — Пардон? — девушка вскинула брови. — Доченьку зовут Кристина. Милое имя, не правда ли? — выдержав секундную паузу, заговорила Франсуаза — Три годика вот недавно исполнилось… А могло и не исполниться. — женщина тяжело вздохнула, опустив взгляд в пол. Свободная рука сжимала ткани платья, а вторая нежно поглаживала мягкие волосы Рене — Я не хотела этого ребëнка. Не удивительно в наших реалиях. Многие женщины рожают не по своей воле и я одна из них… — Франсуаза вдруг изменилась в лице. Еë алые губы растянулись в зверином оскале, а глаза помутнились дымкой безумия — Вот только не многие под покровом ночи накрывают это тупое создание подушкой, в надежде что оно уснет навсегда. — шептала она — Я передумала, так как увидела, что за мной подглядывает служанка. — Вы пьяны? — неловко улыбаясь, спросила де Ноай — Извините, просто слишком откровенно. Совсем не похоже на Вас.       «Господи…» — подумала Рене, выпучив глаза — «Меня добивает то, что еë остановила ни совесть, ни милосердие, а страх попасться! Если бы не служанка, не было бы ни какой Кристины. Да и сама Франсуаза скорее всего ушла бы в закат после этого.» — Ах, не важно. Я храню каждый Ваш секрет, помните об этом. — женщина мотнула головой, словно выплëскивая ужасные воспоминания. Она склонилась, поглядев Рене прямо в глаза. Последняя в недоумении смотрела в ответ. Мадемуазель де Ноай, нерешительно прервала тишину: — Вам наверное тяжело проводить время с семьëй… Не хотите остаться со мной?       Но Франсуаза ничего не ответила. Она поддалась вперëд, слегка прикоснувшись устами к губам Рене. Та, явно не ожидая такого поворота, покорно ждала продолжения и стояла не двигаясь. Франсуаза отпрянула, улыбнувшись как любой нормальный человек. — Мне так хорошо с Вами. — заговорила она — Я люблю слушать как у Вас перехватывает дыхание, когда я приближаюсь. Вы такая маленькая и беззащитная. Особенно когда спите.       Рене не смогла вымолвить ни слова. Еë отвлëк этот неожиданный поцелуй. Вдруг, на весь зал зазвучала музыка. Представление началось. Франсуаза сразу замешкалась, после чего побежала к выходу, успев лишь бросить: «До встречи!» — Испарилась так же неожиданно как и появилась. — незаметно для себя, произнесла Рене.       «Что это было?!» — девушка почувствовала жар — «Нет нет, я должна забыть…» — она вновь повернулась к сцене и устроилась в кресле. «Но какое значение имеет еë жест?» — размышляла Рене, поджав губы. Это лëгкое прикосновение будто бы осталось с ней, грея розоватую кожу. «Это был отвлекающий манëвр!» — с усмешкой поняла она — «Франсуаза хотела заставить думать меня только о столь неожиданном поцелуе, а о сказанном ранее забыть. Но я то помню…» — взгляд девушки помрачился, а уголки губ опустились — «Она хотела убить собственную дочь… Ах, какой ужас! Если я так же выскочу замуж, то могу повторить еë судьбу! Да ну к чëрту, останусь старой девой, зато счастливой и без убитых детей. Хотя с финансовой точки зрения такой поступок окажется абсолютно безрассудным… Значит поищу бесплодного мужа…» И вдруг, девушка погналась за мудростью… — «Или богатого старика! Точно! Да я гений.» — однако умные мысли оказались быстрее.       Тем временем, из-за кулис вышла пара актëров. Их игра не цепляла девушку. Пели они бездушно, словно совершенно настроенные инструменты, а их жесты казались механическими. Рене начала вглядываться в лица людей, чтобы найти Рауля. Для понятности картины я должна пояснить: в этом театре по совершенно глупейшей причине забыли сделать оркестровую яму. Поэтому оркестр пришлось расположить на одном большом балконе над сценой. Рене не увидела ни одного блондина. Стало быть, Рауль — актëр. «Если мои догадки верны, то месье де Триаль серьëзно влип! Актëров порицают в высшем обществе, лишь очень знаменитые и аристократы добиваются хоть какого-то снисхождения. Рауль дворянин, это чуть-чуть спасает его репутацию, но если он не станет знаменитостью, то все старания будут обесценены. Искусство в наше время — дело неблагодарное. Вечный вопрос: «А что подумает батюшка-инквизитор? А не примут ли моë творение за ересь безбожную?» мешает художникам, писателям и прочим творцам воплощать в реальность, возможно, абсолютно гениальные идеи.» — пока девушка размышляла о своëм, на сцене появился блондин в белых одеяниях. Он как Прометей, который украдëт у Гермеса высшее искусство, даст его людям, а затем будет обречëн на муки. Рене резко подорвалась с места, выглядывая из ложи. Она поправила белоснежное платьице и хлопая ресничками, вслушивалась в каждое слово. Она не задумывалась ни над сюжетом, ни над смыслом. Только этот голос…

«Еë волосы — это огонь

Но руки не обжигают…

Еë кудри во мраке ночи,

Словно искры мерцают!

Еë кожа похожа на мрамор

Теплом крови согретый.

В еë взгляде томящем,

Весна укрывает секреты…»

      Происходила сцена, где юный ангел-хранитель рассказывает о своей подопечной. Казалось, эти строки адресованы только Рене и никому больше. Рауль, воспевая это, взглядом отыскал девушку. Он смотрел на неë, не отрывая глаз, которые огнëм горели от восторга. Но вдруг всë резко оборвалось. Ангельские голоса заглушил звонкий выстрел. Причëм, не видно откуда и кто стреляет… В зале начался жуткий гул и паника. Люди стали озираться по сторонам, разыскивая виновника. Но… Никого! Рене сама чуть не свалилась от неожиданности. Еë дыхание участилось, а сердце кажется, сейчас сломается. Не послышалось… Раздалась ещë серия выстрелов. Казалось, что пули свистят у Рене в голове, а не в реальности. Ну как такое может произойти, кругом же люди и никто ничего не делает?!       Пронзительный крик, заставил Рене глянуть на сцену. — Рауль!.. — она зажала рот рукой.       Даже с такого расстояния, маркиза видела прострелянную мужскую голову… Блондинистые волосы стали ярко алыми, по вискам текла свежая кровь, перебираясь на бакенбарды, на щëки и подбородок. Ах, бедный, бедный ангел… Всë было как в тумане. От паники у Рене закружилась голова и зазвенело в ушах. Она видела как из зала выводят людей, к лежащему на холодном полу Раулю бегут медики, однако ничего не могла сообразить. В голове всë смешалось, она с трудом передвигалась. Словно девушка вовсе не ходит, а плывëт в пространстве. Рене сама не заметила как оказалась у двери, открыла еë и вдруг внутри черепа что-то раскололось. Уши заболели от звона, а в глазах потемнело. Девушка начала терять равновесие. Последнее, что она услышала — это быстрые шаги и низкий голос. — Чëрт возьми… — тихо выругался кто-то. Он обхватил госпожу руками, не дав упасть. — Не бойтесь, я держу Вас. — прошептал некто — Бедненькая моя, как же так угораздило. — пальцы самовольно полезли к шнуровке корсета. Они схватили верëвочки и, сделав пару махинаций, ослабили мерзкие оковы.       Рене ничего не понимала. Она видела бледное лицо в сплошной темноте, а голос человека смешался со звоном. Девушка вновь мигнула глазками и тьма постепенно начала рассеиваться. — Александр… — обессиленно заговорила она — Александр, что с ним? Что с ним?.. — Боже мой, Вы бредите! — мужчина взял Рене на руки — Вы не сможете идти самостоятельно. Я отнесу Вас к врачу. — Не надо! — госпожа умоляюще взглянула Александру в глаза — Пожалуйста… Я хочу домой…       Мужчина посмотрел на Рене в ответ и, потупив секунду, понëс еë на выход. — Вы просто перенервничали. — говорил он вкрадчивым голосом — Вы не ударились? Точно врача не надо? — Точно… — девушка обречëнно залипла в одну точку. Она выглядела так, словно месье так бережно и аккуратно несëт еë на казнь.       Александр замечал шоковое состояние Рене, но старался делать вид, что он совершенно не беспокоится. «Хотя… Нет ничего такого в том, что слуга просто печëтся о здоровье госпожи? Но я не отношусь к ней как к госпоже.» — думал Александр. А Рене тем временем, опустила уставшие веки. Она прикоснулась лëгкой рукой к груди Александра, заставляя того краснеть.

***

      Маркиза проснулась в своих покоях. Она открыла глаза и, привстав, оглянулась. В комнате были еë подруги: Бонна, Катерина и Генриетта. Девушки оживлëнно болтали о чëм-то. Княгиня Монако стояла около окна, уставив руки в бока, а Бонна и Генриетта сидели на краю постели. Как только Рене встала, они сразу поглядели на неë. — Рене, Вы проснулись! Ах, я так переживала. — заговорила Бонна — Вы упали в обморок прямо в опере. — А месье Бонтан вынес Вас на руках. — ехидно ухмыляясь произнесла Генриетта. Она придвинулась к маркизе и, слегка склонившись, спросила — Он даже немного покраснел, глядя на Вас. Да и в карету Вас усадил и сам поехал. Какой он заботливый, как курица наседка… — Генриетта! — взвизгнула Бонна, насупившись. Она пихнула еë в плëчо и почему-то обиделась. — Да ладно Вам! Я же просто шучу. — И всë-же выглядело это… — добавила Кэти — Подозрительно. — в заключение, она прищурилась как хитрая лисица. — Так вот что вы так оживлëнно обсуждали, пока я спала! — подметила Рене, с усмешкой. Бонна резко замотала головой, надув губки как ребëнок. — Делать нам больше нечего… Тут убийство произошло, а вы… Принцесса английская лишь рассмеялась с издëвкой: — По моему, интрижки интереснее! А Вы Рене правильно делаете, что опытного мужчину выбираете. Авось с ним приятней будет… — Генриетта! — заругались уже и Катерина и Бонна. — Молчу, молчу… — хмыкнула она.       «Эти три леди утомляют меня. Даже после разговоров с Франсуазой или Александром, я не устаю так сильно, как после них…» — подумала Рене, без сил свалившись на кровать. Бонна взглянула на подругу, с участливым видом сообщив: — Нужно дать ей отдохнуть. — Я бы не отказалась пригубить что-нибудь… Желательно крепкое. — обречëнно произнесла Рене.       Никто не успел возразить, так как сразу после этих слов в комнату вошла служанка. Она несла с собой ужасно красивое пирожное и большую бутылку вина. Девушки удивлëнно уставились на неë. — Прошу извинить за то, что прерываю, дорогие дамы. — она положила пирожное на стол, объявив — Отправитель слëзно умолял не разглашать его имени. — она поставила вино рядом — А это от мадам де Монтеспан. — Не верю своим ушам… От мадам де Монтеспан! — усмехнулась Катерина, хитро поглядывая на Рене. Лицо Генриетты тоже резко изменилось: еë губы растянулись в улыбке, а глаза засияли. — А знаете что, дорогуша. — вкрадчиво заговорила она — Как насчёт того, чтобы во-он ту бутылочку придушить прямо сейчас? Просто Вы такая маленькая, а вина так много и нас четверо. Как раз всем хватит: три рюмочки вам, а остальное мне. — А Вам пол бутылки? Ага, поищите дураков! — произнесла Кэти, крутя пальцем. Рене вдруг вскочила и подошла к столику. «Подарки мне дарит, целует в губы, комплименты делает… Даже не скажешь, что детей убивает… Если кто-то узнает это от меня — то Атенаис разрушит мою жизнь. Я знаю точно.»       После таких размышлений, Рене сделала вид будто ничего и никогда между ними не было и не будет. — Франсуаза читает мои мысли! Это надо отметить. — она жадно вцепилась в горло бутылки, но затем вздохнула с огорчением — Не люблю коньяк, но всë равно спасибо ей. Нужно намекнуть, что мне марсала больше по нраву… — она вернула подарок на место и взяла другой — Ах, какая прелесть! Обожаю сладкое! Пирожное наверное поднимет моë поганое настроение. — Рене повернулась к подругам, которые как гиены на охоте, выслеживали чëртов коньяк. Будто год не пили! — А вам вино.       Генриетта и Катерина, довольно переглянувшись, ринулись к столику. А Бонна осталась на месте. Рене, заметив это, одобряющие кивнула: — Тоже коньяк не любите? Но девушка замотала головой. — Это же Ваш подарок. — Оставьте еë, дорогуша! — ухмыляясь, сказала Генриетта — Нам больше достанется.       Рене отошла к окну. Она задумчиво смотрела в даль, откусывая кусок пирожного. Сочный вкус клубники растворился на еë языке. «Мой любимый десерт…» — подумала она — «Но почему отправитель пожелал остаться анонимным?» — она жадно откусила ещë, с наслаждением закрыв глаза — «Кажется, я догадываюсь.» — Рене осторожно вытерла губы пальцем и вновь загрустила — «Надо было оставить коньяк. Я слишком сильно расстроилась из-за смерти Рауля. Мы были не так близки, но всë равно жаль… Кто мог совершить такое зверство?»