***
«Александр пошёл к своей протеже, дабы обсудить кое-что. Это была жаркая июньская ночь. Пока аристократы танцевали на очередном балу, Бонтан отчитывал Рене за проваленное задание. Девушка сидела на краю своей кровати, сжимая покрывало. Она терпеливо выслушивала одну и ту же песню из разряда «Вы в моей власти.» или «Ваш отец в моих руках.» Опущу подробности их диалога до всей этой муры, которая Рене порядком надоела. Она решила воспользоваться благосклонностью новой подружки, с которой девушка ещë недавно была как кошка с собакой. Рене глубоко задумалась над своими действиями, совсем выпав из реальности. Александр, заметив что его не слушают, язвительно спросил: — Вам всë понятно? Де Ноай подумала: «Пора.» И встала с кровати, поддавшись вперëд. Она ненароком прикоснулась грудью к нему. Мужчина изогнул бровь, вновь спросив: — Что с Вами? Девушка прошипела сквозь зубы: — Довольно, Александр. Я же понимаю Ваши намерения. — она резко притянула его за жабо, прошептав над самым ухом — Вы избавитесь от меня при первой возможности, ибо я — обуза. Нахлебник. Информаторов у Вас пруд пруди, так что моя пропажа на работу никак не повлияет. — Александр тут же хотел возразить, но девушка закрыла ему рот рукой — Вот только избавиться от меня не получится. Да, у Вас над душой стоит король и моя опора не сравнится с ним. Однако, эту женщину боятся как огня. Она изъявила желание защищать меня. Я знаю, что маркиза де Монстепан — угроза номер один для Вас. Думаю, рассказывать о еë неприязни к Вам не имеет смысла. Нет, я не буду переходить на личности, но если в какой-то момент Вас уволят со всех должностей и отправят в ссылку — вспомните меня. Вы ведь не желаете такой судьбы? — она замолкла на минуту и отпустила камердинера — Я прошу всего лишь перестать шантажировать меня. Я буду послушной девочкой и сделаю всë что Вы скажете, только молю, не трожьте отца. Я так много работала ради нашего благосостояния, а Вы можете так легко оборвать всë… Но и Ваше благосостояние я могу подорвать, чему несказанно рада. Александр не ожидал такой нападки и был некоторое время в ступоре. Он, прочистив горло, спохватился и взял девушку за плечи, аккуратно отодвинув. — Я… — прохрипел он — Подумаю… — мужчина вновь прочистил горло — над Вашими словами. Он пошëл на ватных ногах к выходу, сцепив руки за спиной.»***
Рене закончила свой сказ и… Улыбнулась. — Между нами многое изменилось с тех пор. Не правда ли? Александр застыл и тоже что-то вспомнил. Только через минуту, он неловко закивал со словами: — Д-да… Пожалуй, на сегодня всë. Я ещë бы поболтал с Вами… — он отвернулся, посмотрев на улицу — Но я очень устал. Девушка, покосившись на него с подозрением, встала и направилась к выходу. — До свидания. — бросила она на прощание, но остановилась — Простите, но Вы ведь будете завтра в опере? — Конечно, конечно, куда я денусь… — пробормотал Александр — Сам король посетит еë. — Ах, как славно. — с облегчением вздохнула Рене и, слегка покраснев, заключила — Понимаете, просто для меня всë ещë очень волнительно выходить в свет без Вас. — Насладитесь представлением и никогда ничего не бойтесь. Я всегда приглядываю за Вами. Даже когда Вы чувствуете себя одиноко. — мужчина многозначительно вздохнул, добавив — Можете идти. С недавних пор, они могли разговаривать хоть до рассвета. Рене вела себя непринуждённо и легко, словно они умудрились подружиться за этот июль. А Бонтан, в свою очередь, старался сохранять что-то похожее на профессиональные отношения. Он не дарил ей подарки без особого повода и лишний раз не делал комплименты. И так, Александр остался на балконе, пребывая в задумчивости. В тот самый июньский денëк с ним случилось что-то очень странное.***
«Александр шëл по тëмному коридору, пока не нашëл нужную комнату. Он, открыв дверь, с грохотом захлопнул еë и спустился по стенке вниз. Что же могло вызвать такое состояние? Александр чувствовал жар в груди, словно сердце вот-вот выпрыгнет. Мужчина раскраснелся, вспомнив то, как она так близко подошла к нему… Слишком близко… «Боже мой, как я смущëн… Как же я смущëн!» Он тихо ахнул, ринувшись к окну. Мужчина опëрся на подоконник обеими руками. — Быть может девчонка права и на кону моя репутация… — прохрипел Александр — Тем более, мадам де Монстепан — ходячая опасность. Ах, как же я сразу не понял… Нужно было запретить ей даже подходить к этой чертовке. Я уже один раз ошибся, теперь на вторую оплошность у меня нет права. — шептал он одними губами. Бонтан вдруг прикоснулся к своим тëплым, от подступившей крови, щекам, продолжив — Ах, что со мной? Почему я так смутился? Мужчина распахнул форточку, желая опять заморозить своë беспокойное сердце и горячий румянец.»***
Александр схватился за голову, как тогда, притупляя проснувшихся от глубокого сна бабочек в животе. «Нельзя… Мне понравилось недопустимое. Пройдëт времени чуток и остыну, а пока…» — в его голове прозвучал грубый отчий голос — «Не трогай еë.»***
Рене ловко увиляла к себе в комнату и легла спать. Она сразу же уснула, всë ещë утопая в грëзах об Ангеле Музыки. Еë чудный ангелок Рауль, который прямо сейчас репетирует в последний раз перед важной для него пьесой. Он всегда хотел быть не только музыкантом, но и актëром, однако играл он посредственно. Благодаря умению петь и чувствовать музыку, сливаясь с ней в одно целое, паренëк всë-таки смог получить желанную роль. За окном стрекотали сверчки, но их мелодичный говор заглушало дыхание Рене. Она крепко спит, сбросив тяжëлое одеяло со стройного тела. Этой ночью было настолько жарко, что маркиза изъявила желание поспать нагишом. И так, Рене уже десятый сон видела, когда из темноты тайного хода раздались звуки шагов. Некто в чëрном платье кардинала и накидкой с капюшоном, закрывающая волосы, шëл по секретному коридору. На нëм поблëскивала серебристая маска, закрывающая весь лик. На самой конструкции виднелись небольшие рога. Раздался лëгкий скрип, который Рене не услышала. Дрыхнет как осиновый чурбан, пушкой не разбудишь! А Дьявол, тем временем, с непринужденным изяществом прогуливался по покоям как хозяин. Он сцепил руки за спиной, с наслаждением думая: «Ах, моя милая маркиза. Что же Вы очей зелёных не раскрыли? Владыке нужно смотреть в глаза.» Лукавый прислушался к еë дыханию, убедившись в бессилии девчонки. Он поддался вперëд к белоснежной постели, на которой раскинулось столь желанное тело. Из-под таинства холодной маски, выглядывали пытливые глаза, уставившиеся на молодую кожу, усыпанную в некоторых местах поцелуями солнца. «А на лице почти нет веснушек. Как мило.» Он ждал с томленьем упования этого мгновения. Мгновения этой кроткой близости, где он будет еë личным господином. В груди под тëмными одеяниями полыхнуло пламя, спускавшееся всë дальше и дальше. Оно остановилось чуть ниже живота. Дьявол с наслаждением оскалился, сожалея о том, что она не видит этого. Он склонился над девушкой. Лукавый прислушивался к еë вздохам, лаская грудь бледными руками. Ах, как этого мало. «Если бы не моя маска закрывающая рот, я бы попробовал еë сладкую кожицу на вкус.» Он поводил большим пальцем по соску, от чего тот, довольно скоро затвердел. Дьявол с наслаждением прильнул щекой к рëбрам девушки. Леденящий кожу металл слегка зашуршал. Тело Рене покрылось приятными мурашками и она слегка содрогнулась, лишь повернувшись на бок. «Ах, такие виды утаила!» — с досадой выругался Дьявол у себя в голове. Он пригляделся к плавным, словно волны беспокойного океана, изгибам. Есть в мире сила, что способна переплюнуть даже Бога, даже Дьявола, не говоря уже о человеке. Это страсть. Она загорается в груди ужасным пожаром, обжигая сердце, которое в добавок болит от несправедливости.«Почему одни так спокойно, без угрызений совести, позволяют себе трогать то, что им не принадлежит?»
Дьявол, поразмыслив немного, решился покинуть еë. Лукавый призрачной рысью подкрался к секретной двери и, открыв еë, нырнул в темноту, испарившись в ней.Он уходит, чтобы вернутся. Вернуться подготовленным. Он возьмëт новенький мушкет, зарядит свинцовыми пулями и придëт на следующий день в оперу. Он сделает из театра адский тир, в котором самым дорогим призом будет Рене, а мишенью Ангел Музыки. Царствие небесное Вам, Рауль.
Сразу после того как тайный ход вновь закрылся, Рене вздрогнула и издала вымученный стон. Она резко открыла глазки. — Господи! — случайно сорвалось с еë губ. Она вскочила с кровати, прикоснувшись пальцами стоп к ледяному кафелю и тут же отдëрнула их, завернувшись в одеяло. «Я видела дурной сон… Дурной сон…» — сквозь зубы прошипела она. Де Ноай, не сбрасывая покрывала, подошла к зеркалу. Она, глядя отражению в глаза, подумала — «Мне снилась Франсуаза. Она прикасалась ко мне. Ах, я так содрогалась от еë рук.» Она дотронулась кончиками пальцев к холодному стеклу. «И всë же нет. Это было приятное сновидение. И такое реалистичное…»