There is something wrong about our roommate

      Переезжать в другой город всегда нелегко. Особенно, когда колледж, готовый принять ваши плохие оценки и результаты SAT находится в другом конце страны.       Джерард никогда не планировал переезжать в Вермонт, и вид обветшалого общежития колледжа, который он узрел впервые в реальной жизни, не улучшил ситуацию. Августовское солнце светило на него, но в то же время он чувствовал холодный ветер, напоминавший о приближавшемся начале осени. Это заставило его вздрогнуть, когда он изо всех сил попытался открыть багажник своей машины. Было похоже, что он не предназначен ни для чего, кроме Калифорнийского солнца, и это подтверждалось тем, что он застрял здесь в долгом путешествии.       Джерард решил поехать самостоятельно, ведь мысль о том, чтобы взять с собой свою властную мать в двухнедельную поездку, его не очень привлекала. Она плохо разбиралась в музыке, имела ужасный музыкальный вкус, и еще хуже у нее было с политикой.       Оглядывая треснувшие окна и темно-зеленые шторы внутри здания, он, по крайней мере, знал, что некоторое время будет вдали от семьи. Не было такого, что он ненавидел свою семью, не совсем, но жить с ними под одной крышей девятнадцать лет это уже слишком. Джерард был готов к свободе, даже если она ограничивалась небольшим городом, населенным всего тремя тысячами человек. В поездку он не брал много тяжелого, все его вещи уместились в чемодане и картонной коробке, которая раньше использовалась для хранения бананов в продуктовом. — Дерьмо, — пробормотал он, когда, ища повреждения, он обнаружил глубокую трещину в терракотовом горшке, где был его кактус. Кактус жил у него несколько лет — или, может, он был несколько лет мертв, парень никогда не замечал явных изменений. Он никогда не рос, но при этом соответствовал всем другим критериям кактуса. Сухая почва, в которой он сидел, покрывала все художественные принадлежности, упакованные рядом, и Джерард был бесконечно благодарен тому, что он забыл полить свое растение перед отъездом.       Художественные принадлежности были дорогими: дороже, чем его минимальная недельная зарплата. Он был не из тех, кто старался показать себя в первый же день, он отличался от других студентов, потому что не мог позволить себе того, что могут они. Вместо этого он прекратил курить на месяц, и это было пыткой.       Входная дверь была непрактично тяжелой, парню пришлось поставить коробки на землю, чтобы открыть ее. Она ударила его сзади, когда он наклонился, чтобы забрать свои вещи, почти заставив его встретиться лицом с бетонной лестницей.       Внутри был длинный коридор с темно-красными дверьми, ведущий к лестнице на второй этаж. Судя по тому, что было написано на сайте общежития, каждая комната могла вместить четыре человека, что казалось очень большим количеством, учитывая то, каким маленьким здание казалось снаружи. Оно было старым и пыльным, темно-зеленые обои создавали впечатление, что с каждым шагом, стены все сужались. Над головой была лампочка без абажура, с божьей помощью висевшая на потолке. Она немного мерцала, когда он двигался по лестнице к своей комнате на втором этаже.       В конце коридора было окно, освещавшее пылинки, летавшие в воздухе. Грязь на ковре была следами вечеринок и веселья, и Джерард не мог не усмехнуться, когда он наступил на картошку фри, которая была настолько несвежей, что звучала, словно засохшая ветка.       Комната парня была третьей слева, с видом на несколько оживленную улицу снаружи. Он был счастлив, что его комната на втором этаже, так как в старом доме, его пугал шум, который издавали его родственники.       Не желая ставить коробку на пол второй раз, он балансировал с ней, держа между собой и дверью, пока рылся в своем глубоком кармане. Внутри был его старый телефон цвета ежевики, который дал ему отец, когда он наконец-то нашел работу, и украденная пачка сигарет, которую он нашел на стоянке в Вайоминге. Она была почти пустой, ведь он много курил в дороге, оставив себе всего одну, в качестве празднования того, что он переехал сюда.       Парень открыл темно-красную дверь и она так громко скрипнула — он и не знал, что металлические двери могут так делать. В блоке было темно. Осмотревшись, он наконец нашел выключатель, спрятанный под тяжелое кожаное пальто, висевшее на стене. Знакомое жужжание включенных люминесцентных ламп напомнило ему о работе в утреннюю смену, а белый свет не сделал блок более уютным.       Уэй стоял в совмещенной гостиной и кухне — обжитой комнате с разбросанной на диване одеждой и кастрюлей несвежих макарон на плите. На стенах висели плакаты знакомых и незнакомых ему групп. У окна стоял телевизор с глубокой трещиной, подключенный к игровой системе, о которой он мог только мечтать в детстве. В углу также стоял письменный стол, заваленный большими стопками книг и разбросанными бумагами. Джерард с тяжелым вздохом поставил коробку у двери, и, закрыв за собой дверь, пошел за чемоданом. Его пришлось тащить по лестнице, слушая, как тот сильно ударяется о каждую ступеньку.       Одно из колес отвалилось задолго до переезда, и передвигать чемодан, балансируя на оставшихся колесах, было сложно. Вся эта процедура заняла по ощущениям не более пяти минут, но, прошло пятнадцать минут, прежде чем Уэй оказался в квартире.       К своему удивлению, парень услышал, как в общей ванной комнате слева включился душ. Джерард почувствовал облегчение, так как понял, что у него было еще немного времени, чтобы успокоиться перед встречей с соседом, и, взяв чемодан, направился в свою комнату.       В блоке было три спальни, насколько он знал, изучив информацию в интернете. Две небольшие одиночные комнатки и одна большая двойная со второй ванной комнатой. Джерард позаботился о том, чтобы взять одноместную, с ужасом думая о том, что ему придется спать на двухъярусной кровати с кем-то в течение трех лет.       Его комната была маленькой — даже меньше, чем та, которую он оставил в Реддинге. Он не смог нормально открыть дверь, так как она упиралась в раму кровати, так что ему пришлось сначала протискиваться внутрь, чтобы пронести чемодан за собой.       Рядом с кроватью стоял крошечный письменный стол, который, вероятно, мог бы служить тумбочкой, если бы Джерард умел поддерживать порядок на своих рабочих местах. У изголовья кровати находилось окно, открывающее вид на огромное дерево, ветви которого задевали стекло, когда их подхватывал ветер. В комнате также стоял комод, но для того, чтобы его открыть, нужно было сесть на скрипучую кровать, что Уэй и сделал. Он принялся долго размышлять, разглядывая неаккуратно выкрашенные кирпичные стены. И чем дольше он думал, тем больше ему хотелось улыбаться. Это была свобода. Пусть небольшая, зато его. Ему не нужно было ни с кем делить эту комнату. Это было его личное убежище. И неважно, что, протянув руки, он мог бы коснуться стены с каждой стороны комнаты.       Уэй сразу же начал думать о декоре, желая повесить несколько картин, которые он выменял в художественной лавке на родине. Парень услышал, как открылась дверь в гостиной, и ленивые шаги направились в соседнюю комнату. Джерард подождал, пока за соседом закроется дверь и направился к своей коробке, которая до сих пор стояла у входа.       Коробка была нетронутой и все такой же грязной, когда он нес ее в комнату. Кактус занял центральное место на маленьком письменном столе, рядом с потрепанным ноутбуком, который он купил у друга перед отъездом. Он выглядел ужасно по сравнению с тем, что стоял на столе в гостиной, но это было все, что Джерард мог себе позволить в данный момент. Если ему удастся найти здесь работу, а парень знал, что это сделать придется, то ноутбук — это будет первое, на что он начнет копить деньги.       На темно-синий ковер, устилающий пол, сыпалась земля, пока Джерард убирал художественные принадлежности, аккуратно раскладывая их по ящикам, чтобы в случае вдохновения и появления идеи их можно было легко взять. На дне ящика лежали картины, живые и красочные по сравнению с белыми стенами. В стену уже были вбиты гвозди, и Уэю не терпелось их повесить. Он уже чувствовал себя как дома.       В гостиную снова вернулись звуки: оживленно играло радио, пока кто-то мыл посуду. Рано или поздно студенту предстояло выйти наружу, но он не знал, кого он встретит. Заявка на заселение была случайной, единственное, что можно было попросить, — это вариант с одной или двумя спальнями. Люди, жившие здесь, все учились в одном кампусе, в Джонсоне, но не обязательно на одном курсе. А вдруг он им не понравится? В Реддинге у него никогда не было проблем с приобретением друзей, но это место было гораздо меньше. Что, если он произведет плохое первое впечатление, пойдут дурные слухи, которые останутся с ним на все три года, которые он проведет здесь?       С таким небольшим количеством людей, он мог стать известным каждому. Но ему так хотелось иметь группу друзей, несколько человек, на которых можно опереться, пока он здесь торчит. Судя по плакатам в гостиной и радиоканалу, выбранному его соседом, это, по крайней мере, казалось возможным.       Поп-панк проскользнул под щель в двери и заиграл в его комнате. Пора. Парень встал и посмотрел на себя в маленькое зеркало, висевшее над тумбой. Его волосы, как всегда, были в беспорядке, черные локоны обрамляли лицо. Уэй попытался улыбнуться, но его отвергло собственное отражение. Встряхнувшись, он повернул ручку двери и вошел в гостиную. На кухне стоял высокий мужчина в футболке Metallica, который оттирал кастрюлю от корочки. Джерард заметил кудри, завившиеся в хвосте, убранные, вероятно, чтобы не мешаться на лице. Сосед по комнате не услышал, как парень вошел. Музыка здесь была гораздо громче, чем в комнате Уэя. — Хей, — осмелился произнести Джерард, спустя некоторое время.       Мужчина развернулся, держа щетку для посуды, словно нож для самообороны. Джерард не ожидал увидеть страх в его глазах, когда тот обернулся, но испуг быстро перешел в смех и улыбку, когда сосед понял, что перед ним не злоумышленник. — О боже, ты меня напугал! — он рассмеялся, повернувшись налево, чтобы уменьшить громкость походного радио. Джерард тоже не мог удержаться от смеха, затаив дыхание в страхе, что сосед побьет его щеткой, которую он только что опустил. — Извини! — Уэй засмеялся в ответ, откинувшись на спинку дивана. Сосед по комнате быстро пересел к нему, отодвигая фланель и куртку, которые лежали так небрежно, что места присесть не было. — Я не думал, что ты приедешь раньше пятницы! — пояснил он, перекладывая одежду на один из стульев у маленького кухонного стола. Джерард наблюдал за ним, понимая, что это тот самый человек, с которым он разговаривал по телефону, когда его заявление было принято. — Я тоже, но дорога была отличной, — сказал он, скрывая тот факт, что не мог позволить себе мотель в Чикаго и решил ехать еще почти сутки, вместо того чтобы остановиться. Парень планировал остаться в Чикаго на несколько дней, но ситуация с деньгами сильно подвела его. — Рад слышать. Я Рэй, — сказал кудрявый, возвращаясь, чтобы пожать руку Джерарду. — Джерард, — Уэй ответил, пытаясь сравниться с крепким рукопожатием больших рук соседа. — На каком ты факультете? — спросил Рэй, возвращаясь к шарканью кастрюли и прислоняясь спиной к стойке, чтобы смотреть на Джерарда. — Я изучаю искусство, — ответил Джерард, чувствуя, как легко слова ложатся на язык. Он давно мечтал об этом, с тех пор как учитель рисования в старших классах обратил на него внимание. Он тепло отзывался о его работах, поощряя его, в то время как другие учителя пытались его унизить. Мистер Гибсон был единственным учителем, не желавшим его завалить, и парень это очень ценил. Именно к нему Уэй пошел, когда стал подавать документы в колледж, чтобы получить его рекомендацию. Это завело его далеко, но не на тот путь, который он хотел. Он оказался внизу в списках рейтинга колледжей, которые хотели бы поддержать его таланты. — Ух ты! Здорово знать, что я буду жить с кем-то классным, — сказал Рэй, бросив мимолетный взгляд на последнюю дверь в комнате — дверь в двухместный номер. Джерард проследил за взглядом соседа и повернулся, чтобы посмотреть на дверь. В ней не было ничего необычного, это была та же самая деревянная дверь, которая закрывала их с Рэем комнату. — Что-то не так с теми, кто там живет? — негромко спросил Уэй, боясь, что они его подслушают. — Нет, дело не в этом. Я просто никогда его не видел, — признался Рэй, пожав плечами и вернувшись к кастрюле, которую он драил.