Эффект бабочки

В отличие от предыдущих солнечных недель этот день отличался своей атмосферой, не особо смущая жителей Пусана. По небу кружили сероватые облака, перекрывая изредка пробивающееся голубое небо, и казались такими воздушными и низкими, что только протянув к ним руки, они скорее всего провалились бы в них, исчезая из вида. Чон Джехва не была противником знойного солнца, ослепляющего глаза, а в такой погоде находила необычный притягательный шарм, приносящий душевное спокойствие. В этом бы дзене и продолжался тянуться день, пока не сменился бы следующим, только у внешних раздражителей были свои планы. Уже прошло чуть больше месяца, как она перешла в другую школу, сбежав от воспоминаний прошлого и непредсказуемых последствий будущего, стоило бы ей остаться на прежнем месте. Благо, Пусан не такой уж и маленький город, в котором затеряться не составляло большого труда. Это был последний год обучения, один из самых важных в жизни каждого подростка, отчего возникали разумные вопросы у других учащихся: почему новенькая из успешной семьи решила поменять школу сейчас, а не пару лет назад, к примеру? Только девушка предпочитала не отвечать на подобного рода расспросы и в принципе не завязывать тесные знакомства с кем-либо, ведь вскоре судьба все равно разведет выпускников по разным концам Кореи, разрывая связи со школьными друзьями. О настоящей причине перевода Джехва знала только ее единственная подруга, Юн Сонхи, общения с которой ей было достаточно, чтобы не чувствовать себя одинокой. Но так вышло, что ее отстраненность с окружающими будто возымела обратный эффект: парни никак не могли к ней подступиться, что вызывало одновременно интерес и непонимание такого поведения, а дружелюбные улыбки девушек, повевшихся на «ярлык» богачки, с которой полезно наладить контакт, меркли, и они предпочитали ретироваться, как только замечали недовольный взгляд ее зеленых глаз. Повышенное внимание к своей персоне было привычным, но до сих пор раздражало Чон, что искренне забавляло подругу, призывающую относиться к такому проще — природа щедро наградила ее красотой и достатком, и не стоило осуждать тех, кто хочет быть ближе к прекрасному. — Ну же, Чон Джехва, пойдем на свидание, ты каждый раз разбиваешь мне сердце! — наигранно схватился за сердце парень, чье имя она даже не запомнила, а бесконечные и зачастую глупые попытки добиться ее внимания — напротив. По сравнению с другими смельчаками, он был самым настойчивым, но продолжал получать полное игнорирование либо же сухие отказы. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь совладать с собой и не выходить из состояния умиротворения, пока натягивала тетиву лука и прикрыла глаз, прицеливаясь. Одной из причин, почему Джехва выбрала эту школу, был факт наличия дополнительных занятий по стрельбе из лука, которые проходили на свежем воздухе в специально отведенном месте и максимально безопасном для стрелков. Подобным увлечением она всерьез увлеклась еще в бывшем месте обучения и находила в таком хобби нечто отвлекающее от проблем, так как в нем важна была сосредоточенность и концентрация, а учитывая события минувших месяцев, особо не хотелось забрасывать обретенный способ медитации. Правда сейчас она начинала терять терпение от бесконечной пустой болтовни надоедливого парня, решившего, что у него действительно есть шанс заполучить ее. Собираясь уже отпустить тетиву и отправить стрелу в полет к мишени, ее плеча коснулись. Вздрогнув от неожиданности, что вызвало смешок со стороны, она вовремя успела среагировать, тут же ослабив натяжение, опуская лук и стрелу, дабы не последовать инстинкту и не выстрелить в лоб зануды. Девушка резким движением дернула плечом, чтобы не ощущать непозволительных касаний, на которые не давала своего согласия. — Эй, за руками следи, если жизнь дорога, — пытаясь сохранять непоколебимое лицо, небрежно произнесла Джехва, испепеляя парня взглядом, полным осуждения, который последнего больше веселил, а не устрашал или отталкивал, как от приливных волн. — Думаешь меня напугают угрозы от милой очаровашки? — он улыбнулся, показывая миру ямочки на щеках, вызывающие у Чон еще большее отвращение. — Я могу быть очень упрямым, так что тебе проще согласиться. Чувство дежавю мимолетно промелькнуло в голове, отчего девушка насупилась, не желая вспоминать события, изменившее ее отношения как к мужчинам, так и к составляющей понятия «доверие». Будучи глупой дурочкой, она велась на открытое восхищение противоположного пола, на настырность обаятельных и немного опасных парней, словно она была героиней тривиальной дорамы, где далеко не самый правильный парень обязательно меняется в лучшую сторону благодаря силе любви. Только реальность такова, что поверив в это, лучше быть готовым получить хлесткую пощечину и потерять прежнюю наивность. Наученная горьким опытом, она больше не хотела испытывать подобных чувств и изворачиваться, чтобы сохранить свою репутацию, поэтому на данный момент не была готова пускать кого-то в свое сердце, не хотела даже допускать мыслей об этом. В попытке сохранить с трудом восстановившиеся психику и душу, она вела себя с неким высокомерием, игнорируя даже казавшихся хорошенькими. Чего не скажешь о надоедливом пареньке, никак не желающим принимать поражение. — Джехва! — послышался вдалеке женский жизнерадостный возглас, которому Чон обрадовалась как никогда раньше, что не скажешь о парне рядом с ней. — Вот черт... — раздосадовано ругнулся он себе под нос, узнав направляющихся к ним людей, одна из которых постоянно мешалась под ногами стоило ему заговорить с Чон, как и сейчас, ведь с трудом заполученное внимание девушки, хоть и не в позитивном ключе, вновь было потеряно. Обернувшись, Джехва нахмурилась от представшей ей картины, не понимая, что происходит, а секундой позже приподняла брови вверх, надеясь на объяснение. Шумная троица, как штормовое предупреждение, привлекала к себе взгляды учеников, хотя если быть откровенными, они и будучи молчаливыми пользовались бы интересом окружающих. Один из парней рядом с Юн Сонхи что-то негромко произнес, на что та стукнула ладонью по его плечу, заливисто засмеявшись и с силой сожмурившись, вызвав у того легкую усмешку. Подругу повело в сторону от ее мимолетного отвлечения, что она чуть не врезалась в мимо проходящего человека, но ей вовремя поспешил на помощь светловолосый парень, державшийся до этого позади. Сонхи распахнула глаза, когда почувствовала хватку на своем локте, и вытянула руку в извиняющемся жесте перед незнакомой девочкой, провожая ее взглядом и неуклюже перебирая ногами, пока тот самый парень, тоже извинившись, словно это он недоглядел за Сонхи, потянул ее вперед и постепенно переместил руку с локтя до плеч, приобнимая. По сравнению с первым, темноволосым, этот парень выглядел более миниатюрно: в глаза бросалась его худоба, не болезненная, в рамках разумного, и насколько ей позволяет судить школьная форма на нем о телосложении, казалось, будто ему самому нужна была защита, которую он находил в Сонхи. Джехва не привлекал такой тип парней, что не скажешь о ее подруге, ловко обвившей руку вокруг пояса ее спасителя. Насколько она могла правильно сопоставить факты из рассказов Юн, шла она в обнимку ни с кем другим как с недопарнем-передругом — Феликсом. А значит второй из незнакомцев был также из компании богатеев. Конечно их имена были на слуху у всей школы, однако Чон не заостряла на них такое внимание, как большинство, и не стремилась даже на них хоть раз посмотреть: во-первых, были дела и важнее, чем следовать инстинкту стада; а во-вторых, она ученица данного заведения всего ничего, чтобы считать чем-то постыдным незнание «звезд» этих стен. В одном классе они не учились, это точно, так бы Сонхи уже рассказала о них, сомнений нет. Может быть она и видела их когда-либо, но глядя сейчас в приближающиеся лица, не могла выцепить из памяти что-то похожее. Проходя мимо одной их стрелков, Ханны, они неформально поздоровались, но задерживаться не стали, что сузило круг возможных вариантов: Ханна помогла Джехва освоиться в новой среде и была вроде куратора на стрелковом поле, и между делом их общение перешло в более дружелюбное. Так для Чон стало новостью, что один из популярных парней, Бан Чан, приходился ей братом, и иногда приходил сюда от скуки, чтобы подразнить младшую. Поэтому теория о том, что это может быть брат Ханны, рассыпалась в щепки, ведь в противном случае они бы остановились, перекинувшись хотя бы парой фраз. Оставались лишь двое из возможных вариантов: Хван Хёнджин и Ли Минхо. Темноволосый парень безусловно был привлекателен, хорошо сложен, а сдержанная усмешка на губах и немного ленивая походка, приковывали взгляды остальных, что не скажешь о его, смотрящим лишь прямо перед собой. От него источалась уверенность, и в то же время вселенское безразличие. Хван Хёнджин бы уже выловил хотя бы одну симпатичную девушку, сменив свой курс в направлении его внезапно возникшей цели, если он такой по характеру, как ходят о нем слухи. Учитывая это, Джехва уже особо не сомневалась в ответе на загадку о темноволосом незнакомце — Ли Минхо. — Так что скажешь, милая? — вывел из потока мыслей паренек, не понимающий отказов, вновь прикоснувшись к ее плечу, отчего она переменилась в лице, будто только его выражение было способно остепенить даже самого глупого человека. — Одно мое слово, — она прервалась, брезгливо скинув с себя его руку, и отряхнула одежду в месте, где еще были осязаемы чужие пальцы, как от грязи, — и ты не отмоешься от обвинений в домогательстве и преследовании. Оправдать себя будет ой как непросто — ты не умеешь показывать маниакальные замашки, чтобы никто кроме меня не заметил этого. Не стоит проверять, уж поверь, — ее мягкий голос выступал в контраст грозным словам, которые она выпаливала с осознанной расчетливостью, надеясь наконец избавиться от непрошенной компании. — О да, она и не такое устроить может, — внезапно подошедшая со спины Сонхи ухмыльнулась, заметив на себе взгляд подруги. — Джин Су, тебе самому уже не надоело? Выглядишь жалко, — Юн закатила глаза, удрученная одним лишь присутствием знакомого, который был не менее рад неожиданной встрече. Джехва сохраняла невозмутимо-уверенный хладнокровный вид, чтобы не оставить сомнений в серьезности своих намерений, хоть и была недовольна тем, что в разборки снова вмешивалась по старой привычке Сонхи. Однако уважая свою подругу, она лишь вновь обернулась к надоедливому парню, наконец обретшему в ее сознании имя, которое воспоминания постоянно блокировали, словно фильтруя из множества информации мусор. Осмотрев компанию за спиной Чон, парень сделал шаг назад, словно увиденное в чьих-то глазах убедило его оставить девушку в покое хотя бы на сегодня. — Мне тут по делам нужно... Но мы еще вернемся к этому разговору, — проговорил Джин Су, растеряв где-то прежнюю смелость. Сонхи не сдержала мелодичного смеха, походящего на издевательский, пока Феликс состроил печальную гримасу, что еще больше развеселило подругу. Скопление людей заставляло все нутро Джехва клокотать от нарастающей злости: она всего лишь хотела побыть одна и выпустить пар, а итоге имеет дело с преследователем, не дающей ей покоя, и громкой Юн с ее новообретенными товарищами, которых она не приглашала стать свидетелями баталий с упертым парнем. — Ты кажется не понял, — вдруг сквозь девичий смех прорезался уверенный бархатистый голос темноволосого парня и сместил остальные звуки на задний план, придавая себе ауру загадочности и волшебства: довольно удивительный талант только одним тембром заставить себя слушать со всей внимательностью, как любимую мелодию в плеере. — Проваливай и не попадайся больше на глаза ни ей, ни кому-то из нас. Никому ведь не нужны проблемы, правда? — настойчивый вопрос вынудил Джин сделать еще один шаг назад, пока карие глаза опасно сверкнули, прищурившись, а на губах появилась хищная ухмылка. — Ах да, считай это дружеским предупреждением. Коротко кивнув, то ли в ответ на предостережение, то ли будто прощаясь, Джин Су развернулся и поспешил покинуть поле, пока Сонхи бросила вдогонку пару едких фраз о трусости парня под смех Феликса. С неким разочарованием выдохнув, когда объект ее насмешек скрылся, Юн подошла к подруге, опираясь об установленный стол, отведенный для каждого стрелка, и подалась вперед к Чон, попытавшись загородить ей видимость, чтобы передать взглядом уже ставший привычным от нее вопрос: «Ты в порядке?». Догадавшись о намерениях Сонхи, Джехва проигнорировала ее и сделала шаг в сторону, терпеливо умалчивая о личных рамках, как почувствовала чужое присутствие по левую сторону от себя, где невозмутимо остановился темноволосый парень, уже успевший впасть ей в немилость, будучи незнакомцем. Поэтому хотелось притвориться, что не видит его присутствия, словно это прозрачная стена, правда чувствовалось ее давление, стабильное и несокрушимое. Она пыталась отвлечься, снова подняв лук и стрелу, чтобы заняться наконец тем, для чего и пришла на занятие, но почему-то близкое присутствие темноволосого, как долгий скрежет камнем по стеклу — сосредоточиться было невозможно. Не выдержав, все же решила высказать недовольство произошедшим событием минутной давности, обратившись к парню, буквально ощущая его близость своим боком: — Нечего вмешиваться в чужие разговоры. Я и сама за себя постоять могу, — не удосужившись к нему повернуться, она лишь стала прицеливаться в мишень, услышав удивленный вздох Феликса. На подругу и смотреть не стоило: она привыкла к такому, и единственной ожидаемой реакцией были поднятые к небу глаза. И все же интерес, как назойливо зудящий укус комара, побуждал ее на мгновение оторваться и посмотреть на темноволосого. Мгновение — и она последовала внутреннему инстинкту, слегка повернув голову в сторону, поднимая взгляд от местами протоптанной блеклой в мрачный день травы вверх по мужскому силуэту. Он расслабленно стоял к Джехва полубоком, спрятав руки в карманы, что, впрочем, входило в привычку большинства «крутых парней», и она уверена, что Феликс бы отзеркалил его позу, если бы не кокетка Сонхи, пристроившаяся у того под боком. Минхо даже не смотрел на нее, устремив свой колкий взгляд к мишеням, будто пришел сюда не столько за компанию, сколько узнать о подобном занятии подробней, пока предназначенные ему слова Чон оторвали от изучения, приковав внимание к самой девушке. — Не сомневаюсь, мы все, собственно, заметили, — произнес он, а глаза оценивающе пробегались по ее лицу, словно он сравнивал реальность и услышанное от Сонхи, которая наверняка не удержала язык за зубами, рассказав более подробней о новенькой, пользующейся популярностью среди учащихся. Насмешливость источалась радиоволнами от темноволосого. Чон буквально ощущала ее на себе, как слой масла на теле, отмыться от которого поможет лишь долгий и тщательный душ. Склонив чуть голову в сторону, парень сощурил и без того хитрые глаза, словно мог разглядеть в Джехва ее нагую натуру, неприкрытую горсткой раздражения, а на его губах играла усмешка. Чего он хотел добиться этим взглядом? Разве позволительно так долго рассматривать незнакомого человека? Ее глаза опустились ниже, к расстегнутой верхней пуговице рубашки и ослабленному галстуку, отчего возникало подсознательное желание затянуть его потуже, чтобы увидеть и другие эмоции, кроме лукавого прищура. Мысленно девушка ущипнула себя пару раз, ведь сама она ничем не отличалась от темноволосого, ответив на его беззвучную нападку, откровенно изучая. Осознание окатило холодной водой, разозлив ее еще больше: да что черт возьми он о себе возомнил? Опомнившись, она бросила на него последний надменный взгляд, будто предупреждала, что это не конец игры, и отвернулась, натягивая тетиву лука. На заднем фоне верещала Сонхи, с искренней веселостью настаивая, чтобы подруга сбавила обороты и была мягче к заступившемуся за нее парню. Хватка девушки усилилась, что лук в руках грезил переломиться от ее напора, а в мыслях промелькнул вопрос: «Еще пускай попросит на колени перед ним встать и отблагодарить по всем канонам порно, заслужил же». Злостно хмыкнув, она зажмурила один глаз, прицеливаясь. Она сильнее натянула тетиву, как какофония звуков вновь обрушилась на нее: Юн, редкие комментарии басистого голоса, пристальный взгляд темноволосого, следящего за каждым ее действием, смех мимо проходящих учеников, — это походило на зоопарк, а не на занятие в спокойном одиночестве. Сжав плотно губы, Чон наконец выстрелила, но эмоции взяли верх над ней. Неудачно дернув рукой, она сместила траекторию стрелы и вместо центра, та достигла самого низа мишени, отчего Джехва зарычала, злостно глянув на подругу, безмолвно передавая, чья это вина. Она удивленно ткнула пальцем в свою грудь, но не заметив и тени улыбки на лице Чон, подняла руки вверх в извиняющемся жесте. — Для справки: стреляешь ты не лучше, чем отшиваешь парней, — слегка склонившись к девушке, Минхо нарочито произнес в голос, на всеуслышание, забавляясь, как ее тело с новой силой встрепенулось от публичного унижения, хоть и в таком маленьком кругу очевидцев. — Да что ты... — Джехва ранее не замечала в себе приступов агрессии. Раздраженность, недовольство, угрозы были в ее духе, но желание вцепиться ногтями в глотку, из которой вырывались насмешки, появилось впервые. И если бы не Сонхи, вовремя встрявшая между ними, может Чон и почувствовала, каково это слышать крик боли от неприятных ей людей, оскверняя кровавыми полосами привлекательное лицо, как некую реликвию, и каково отскребать из-под ногтей последствия своего опрометчивого поступка. — Воу, тише-тише, ребятки, удавить своей душнотой друг друга еще успеете, — оттолкнув Минхо подальше от подруги, Юн успокаивающе провела по ее плечам, чтобы та чуть убавила свое напряжение, и нарочно не выстрелила в кого-нибудь, прямо в яблочко. — Джехва, это Феликс... — Сонхи вновь подошла в блондину, который по-хозяйски притянул ее ближе к себе, но получил лишь посредственное мягкое похлопывание по груди, и то, чтобы завоевать себе немного свободы в движениях. Позже она кивнула головой, указывая Чон за спину, где поправлял съехавший с плеча рюкзак темноволосый, — ... и мистер ехидность, Ли Минхо. Напросились в буквальном смысле посмотреть на тебя в деле. — Ну ты и трепло, Сонхи. Я клоун в цирке, чтобы развлекать вас? — Джехва цокнула языком, укоризненно посмотрев на подругу, на что та подмигнула, давая знак, чтобы подруга не злилась и подыграла ей. Скорее всего Юн упомянула при парнях о знакомой с необычным увлечением и врожденной меткостью. Вероятно, не поверив ей, они захотели лично убедиться в правдивости ее слов, а если она все же приврала или вовсе выдумала — как минимум такое станет поводом для насмешек, ведь одной ногой она уже была вхожа в тусовку богачей, и чего хуже они с ней вряд ли сделают. Сонхи яркий экстраверт и могла найти язык буквально с каждым, и все же зачем-то ей нужно было втягивать в эту авантюру Джехва. Чон ненавидела, когда за ее счет самоутверждались, однако единственной близкой подруге подобное поведение сходило с рук, чем она иногда с удовольствием пользовалась. — Высокие у вас отношения, — протянул Феликс тихо, словно это было адресовано только Юн, пока сам оценивающе сканировал новую знакомую, словно оценивал по внешности, способна она на нечто рискованное или нет. Не найдя ответа, он вдруг обратился к Джехва своим низким голосом с едва уловимой хрипотцой: — Так ты и правда хорошо стреляешь или слухи врут? По выкрикам, адресованным сбегающему преследователю Джехва, по его ангельской внешности с мягкими чертами лица и россыпью веснушек на нем, по школьной форме без толики бунтарства, в противовес своему другу, — традиционная жилетка с эмблемой школы скрывала аккуратно завязанный галстук, только закасанные по локоть рукава будто давали намек, что все же за фасадом невинной внешности есть подвох, — в голове девушки происходил когнитивный диссонанс . Голоса Феликса и Минхо, как инь и янь, совершенно непохожи друг на друга, но одинаково притягательны, чего не скажешь о характере как минимум одного из них. Да, она не любила даже в дружбу помогать кому-либо выглядеть лучше в чьих-либо глазах за свой счет, но что ей еще больше приносило недовольство, когда сомневались в ее возможностях, что подкашивало самолюбие. Поэтому готовая поставить на кон свою репутацию, раззадоренная чужими сомнениями, еще непогубленная гордость перевешивала на одной чаше весов, оставляя вторую, здравомыслие, висеть высоко в воздухе, скрипуче покачиваясь из стороны в сторону, как остерегающий сигнал, который был намеренно проигнорирован: она уже все для себя решила. Развернувшись к Феликсу и показав милейшую улыбку, на которую была способна, услышала смешок позади себя, но это не изменило ее решительного настроение, и она мягко произнесла, словно предложенное было самой обычной и безопасной практикой: — Хочешь проверить? — переглянувшись с подругой, Чон лишь коварней улыбнулась, заметив довольный блеск в ее сощуренных глазах, будто та не до конца верила в происходящее, но ей нравилось, к чему все идет. Коснувшись кончиком языка уголка губ, Феликс недоверчиво сощурился, также не поверив девушке, но ее твердый настрой вынудил его быстро передумать. Губы растянулись в ухмылке, ведь он предвкушал то, на что абсолютно не рассчитывал, когда согласился сюда пойти: спор, непредвиденный и с выгодными условиями. А учитывая, что в подобном он мастер, азарт стал охватывать каждую клеточку тела, чувство окрыленности его наполняло. И доселе некая отрешенность и пассивность особо контрастировала с оживленностью в его глазах и теле сейчас: он словно не мог устоять на месте, в надежде заключить пари. Джехва позабавила подобная реакция — тем приятней будет утереть ему нос и оставить в дураках. — Значит это спор? Здесь глаз и ушей много, проигравший просто так не соскочит, — Феликс демонстративно огляделся вокруг, а после сделал шаг в сторону девушки, проверяя, хватит ли ей смелости пойти до конца. — Маленькое пари, согласен? — от фальшивой улыбки свело лицо, и кончики губ медленно опустились, в напряженном ожидании ответа. То, что она хотела предложить, могло показаться безумием, и такое определенно грозило послужить причиной ее осуждения: «Ущемленная Чон Джехва публично покушалась на жизнь знаменитого школьного чемпиона всевозможных споров». Но соблазн был так велик, что внутренние голоса она заглушала: не стоило сомневаться в том, где она хороша. И по счастливому совпадению сейчас именно такой случай. Посвящать в подробности не хотелось, чтобы он не отказался раньше времени, а ожидание было мучительным, поэтому теперь она сделала к Феликсу шаг, призывая к выбору. Выдохнув через рот, он уже намеревался протянуть руку для скрепления сделки, однако Джехва внезапно обошел наблюдавший за происходящим Минхо, и оказался рядом с другом, закинув руку на его плечо, дабы обратить внимание на себя. Предчувствие подсказывало девушке, что намерения встрявшего в их зарождающийся спор третьего лишнего не сулило ничего хорошего, но вслух она не произнесла подобного, словно из этого можно было извлечь пользу. А чем больше карт в ее руках, тем выгодней заключать пари. — Ликс, позволишь мне? — Чон выгнула непонимающе бровь, когда услышала просьбу Минхо. Хотя назвать подобное таким словом было не совсем корректно: прозвучало это так, словно человека поставили перед фактом, с которым ему необходимо смириться. Противоречия. Можно было вечность наблюдать за тем, как рой разношерстных мыслей прокручивает в голове человек, как спектр эмоций переменяется быстрее, чем маятник метронома отбивает удары. Глаза Феликса забегали, сначала брови дернулись вверх от ступора, затем опустились, и тот нахмурился, пока меж бровей не залегла кожная складка. Было отчетливо видно его желание возразить, но он по неизвестной причине сдерживал себя, лишь непонимающе смотрел на друга, все еще не решаясь сдаваться. Хоть и один пропущенный спор из множества никак бы на него не повлиял, делиться тем, что приносило удовольствие, не особо хотелось. Минхо сощурился и, продолжая опираться о плечо парня, давал понять, что все попытки тщетны, и он не передумает, как бы тот не противился. — Ладно, вперед, — все же под напором темных глаз Ликс отступил, но задорного настроения не потерял, оказавшись рядом с Сонхи. — Так что предлагаешь, Чон Джехва? Надеюсь, смена ролей тебе не помешает. — Так даже интересней, — оказавшись друг напротив друга, Минхо с той же насмешливостью посмотрел на нее, будто она не была способна на что-либо креативное и ее максимум — предложить сделать ставки на очки, в которые она попадет. Однако несерьезность сменилось заинтересованностью, когда Чон озвучила условия: — Станешь моей мишенью. Отклонишься — проиграл. Закроешь глаза — увы, проиграл. — Ва, вот это моя девочка, — с гордостью произнесла Сонхи под смешок Феликса, которому ситуация не казалась однозначной: если друг на чем-то настаивал, значит ему важно дойти до победного конца, заполучив причитающееся. Но что его больше волновало, так это необъяснимое желание Ли заполучить что-то от новой знакомой. — Играем на желание, — короткая фраза Минхо послужила ответом, а к их ногам упал рюкзак парня, заявляя о его серьезных намерениях выиграть. Парочка рядом с Джехва одобрительно загудела в жажде зрелища, приковывая в их сторону всеобщее внимание, пока спорящие обговаривали детали их игры. Обусловились, что всего проведут два раунда, и в общей сложности кому-то может крупно улыбнуться удача, и два заветных желания могут быть использованы в крайне неудачный момент для одного, зато принести выгоду другому. Перспективы проигрыша не особо нравились Чон, особенно когда в условия спора была внесена оговорка попасть в мишень как можно ближе к телу парня. В себе она-то была уверена, но своему сопернику не доверяла, чья хитрая натура была осязаема. Никто не мог дать гарантий, что он не сотворит что-то непредсказуемое, чтобы выиграть, однако по собирающемуся вокруг них скоплению людей оставалось надеяться на его честность: при стольких свидетелях порочить себя не самая лучшая мысль. Провожая взглядом удаляющуюся к мишеням спину парня, Джехва краем уха услышала, что кто-то предложил делать ставки, и Феликс подобное предложение особо оценил, поставив себя на роль букмекера. Гам заводил мешал сосредоточиться, отчего девушка прикрыла глаза, пытаясь абстрагироваться и представить, как наконечник стрелы попадает в миллиметрах от плоти парня, как он машинально вздрагивает, не ожидая, что обычный спор мог стоить ему жизни. Как уголки губ опускаются вниз, а глаза расширяются от испытанного шока. Мысли воодушевляли Джехва, ведь в победе было как минимум два положительных момента: с парня собьется спесь, и может тогда он посмотрит на девушку не с высока, а как на равную, с кем стоит считаться; вдобавок ей будут должны все, что она только пожелает, и не какой-то скромный мальчик из класса, а один из популярных парней школы, выходец из знатной семьи, и ему придется выполнить желание безоговорочно. Как ситуацию не обрисуй, в дураках остаться не хотелось ни ему, ни ей. — Чон Джехва, ты сильно рискуешь, — рядом неожиданно оказалась обеспокоенная Ханна, выводя девушку из задумчивости. Она бегала глазами по собравшейся толпе, будто пыталась найти в них поддержку, но желание увидеть шоу пересиливало здравый смысл собравшихся. Подобную заботу от младшей Чон находила милой, но не значит, что собиралась прислушиваться, ведь на кону стояло слишком многое. — Кто-то может сказать учителю, будут проблемы. — Не будь такой занудой, как твой брат, — вмешался Ликс, пока пересчитывал полученные деньги, в то время как Сонхи со всей сосредоточенностью составляла списки в тетради, — Никто не скажет, как и ты, малышка, — подобное обращение резало слух, но парень будто намеренно показывал, что ничего от ее недовольства не изменится, поэтому вскоре обратился к собравшимся, дабы открыть ей глаза на это: — Вы ведь хотите выиграть денежки, ребята? Никто же не будет вовлекать учителей? Одобрительный шум расставил все по местам, и Ханна вынуждена была отступить, лишь с укором покачав головой. Джехва стало немного неловко: наверное с мнением той, кто помог приспособиться на новом месте, необходимо было считаться, но если сопоставить все «за» и «против», вторая колонка была ничтожно мала, чтобы переубедить девушку. Все казалось сюрреалистичным, как в каком-то глубоком сне под действием дурмана. Вдалеке Минхо примерялся к мишени, сзади весело щебетали о предстоящем шоу, закончившая свои дела Юн Сонхи решила оказать поддержку и стала массировать напряженные плечи Чон, приговаривая, что с соколиным глазом подруге переживать не о чем. Она и не переживала, но в глубине души стало закрадываться чувство, будто ее все использовали, и даже она сама входила в это нескончаемое число. Осознание неприятно кололо внутри, поэтому единственный выход их сложившейся ситуации, инициатором которой самолично и стала: показать всем, что внешность — далеко не единственное ее преимущество. Феликс дал знак о закрытии ставок, и все внимание стало обращено на Джехва и Минхо. Они договорились о малой жертве — руке, ибо если что-то бы пошло не так, шанс ее не изувечить был куда выше, чем другие части тела. К тому же если его запугать, второй раз стрелять не придется: отказ одной из сторон спора влечет за собой автоматический проигрыш. Парень поместил ладонь в центр мишени, и хоть он и находился на достаточном расстоянии, она видела, как хищно мерцали его глаза, а может это все бурно разыгравшееся воображение. Ей не нравилась его самоуверенность, не нравилось, как он над ней потешался, и она была уверена, что даже если бы он остался единственным живым человеком на земле, не считая Чон, они бы ни за что не нашли общий язык. Гонорливые, избалованные судьбой дети желали доказать друг другу, кто из них достоин преклонения. Феликс предложил сделать первый выстрел на счет, находясь на равном расстоянии от спорящих, как рефери, следящий за соблюдением правил игры. Не моргать, не отводить взгляд, смотреть только на наконечник стрелы — даже с хорошим зрением так далеко подобные мелочи с ее места нельзя было заметить, поэтому несколько добровольцев вызвались подойти ближе к Минхо, чтобы следить за выражением его лица, что он с удовольствием комментировал, сравнивая себя с очередным непризнанным вселенной чудом света. Не желая больше никого слушать Джехва подняла лук на уровень груди, и медленно натянула тетиву, словно это была струна нервов парня, томящегося в ожидании. Прикрыв один глаз, она прикидывала, где бы стрела в мишени смотрелась эффектней. Глубоко вдохнула, отпуская все мысли. Теперь на поле не было никого, только она и цель, манящая и до боли заветная. Вот оно — мгновение, которое дарило облегчение. Жалкий, ничтожно маленький миг, когда спокойствие коконом обволакивало ее, а сердце волнующе затрепетало от уверенности в своих действиях. Это было похоже на зазубренный танец, который не наскучит даже после тысячного раза, ведь в нем сокрыта душа. На губах заиграла довольная ухмылка, словно она уже одолела Минхо. А на самом деле уже стало безразлично и на него, и на спор. Ей просто хорошо, и никто даже не подозревает, насколько приятное чувство разрослось где-то под ребрами. Тянуть смысла уже не было. Хоть Феликс и пытался что-то донести, выкрикивая, кто он такой, чтобы указывать ей что и как делать? Может она и проигнорировала его, когда он влез и стал вести себя как судья спортивного мероприятия, только это не означало, что она согласилась на выдуманные им правила и собиралась их соблюдать. Наконец замерев, она задержала дыхание, боясь шелохнуться. Одна малейшая ошибка, и весь этот комичный спор мог обернуться в кошмар с кучей крови и позорным клеймом до конца ее дней. Только она не дала мысли захватить ее, разрушая решительность как песочный замок. Выстрел, свист которого приятно коснулся ее ушей. Даже прежний гул за спиной затих, напряжение заразным вирусом передалось присутствующим. Она вытянула шею, ожидая, когда мучительно долгие секунды пройдут, как не выдержав подобного, рука парня дернется. И наконец глухой звук наконечника стрелы, попавшего в мишень сбавил былое волнение, вызывая ликование у зрителей. — У тебя совсем плохо с математикой, если «раз» и «три» для тебя значения одинаковые! — крикнул Минхо и провел пальцами по стреле, достигая ее наконечника, застрявшего в промежутке меж его указательным и большим пальцами. — Хотела меня перехитрить, да не вышло? — не унимался парень, отчего девушка закатила глаза. — В спину стрелять приятней! — ответила она, вызывая у него приступ смеха. Конечно может в сердцах она и надеялась подловить его, повернувшего голову в сторону, либо застать врасплох, и напугать быстротечностью событий, к которым он не успел бы морально подготовиться, но ей не повезло, и балл за смелость ушел ему в копилку. Все же решила добавить, оправдывая мимолетные мысли в своей голове: — Только тогда бы ты проиграл, а я за честный выигрыш! — Раз такая плохая девочка, повысим риски? — Чон готова была уже колко ответить за «плохую девочку», однако весь ее запал пропал, когда Минхо стал перед мишенью, перекрывая большую ее часть, что попасть в нее, не задев парня, было уже не так просто. Казалось, что подобный поворот событий порадовал далеко не каждого. Вновь послышался голос Ханны, призывающей остепениться, заменяя отключившийся разум Джехва. На удивление, Феликс тоже не оценил подобное изменение правил, пытаясь уговорить друга не горячиться, что изначально было затеей бесполезной. Дернув за рукав подругу, Сонхи буквально умоляла никого не слушать и отыграться, словно от этого зависела ее жизнь, а не будущее Чон. Почему никто не хотел услышать, чего желает она, почему ей все указывают? Изучая мишень, она прикидывала варианты выстрелов, и на свое удивление, нашла идеальное место — опасно-пугающее и уязвимое. — Ли Минхо. Помолился? — с вызовом поинтересовалась девушка, взяв стрелу со стола и любовно провела по ее кончику, словно заговаривала на удачу. — Заставь меня поверить в Бога, Чон Джехва, — широко улыбнувшись, она встретилась взглядом с Минхо, который, казалось, был в не меньшем предвкушении, только если она рассчитывала на его страх, он полагался на ее трусость. И оба попадали в ловушку сознания, не зная друг о друге ничего, кроме имени и крутящихся вокруг него слухах. Как только Феликс отошел на безопасное для себя расстояние, Чон на этот раз решила действовать без промедлений, ведь чем больше задумываешься о тактике, тем грязнее получается ее реализовать. Юн просила отойти зевак от подруги, пока та примерялась к новой для себя цели. Хотелось конечно цепануть его плечо или предплечье: за убийство отбывать срок в планах не было, а вот поучительный урок, что она могла постоять за себя, в какой-то степени отвадил бы от нее надоедливых прилипал. И все же она решила придерживаться первоначального плана. От натяжения эластичного шнура лука покалывало пальцы, и казалось, что добавь она еще немного силы — тонкая кожа прорежется и мрачная трава под ногами окропится яркими каплями. Ни страха, ни радости, ни привычного безразличия. На этот раз она была сосредоточенней, ей хотелось хотя бы выйти из этой истории красиво, не говоря уже о победе. Не давая себе передумать, она пустила стрелу в полет, сопротивляясь спонтанному желанию отвернуться, и заставила себя посмотреть на Ли. Казалось, за секунды до возможного неминуемого его можно было вывести из колеи, однако он оставался все таким же непоколебимым, насколько позволяло судить расстояние. Какого это ощущать, когда в голову летит смерть? Человек — существо разумное, которому свойственны первобытные инстинкты, такие, например, как самосохранение. Джехва считала, что как бы парень не храбрился, подсознание подтолкнет его к самозащите, и тот увернется. Хотя может он был еще с рождения лишен чувства страха, а она лишь питала ложные надежды? С каждой микросекундой ее гениальный план разрушался, как паутина, разрывающаяся от порывов ветра. Стрела попала точно в цель, куда и ожидала Чон. Только перед мишенью внезапно стало пусто. Взгляд девушки вскоре переместился правее, к Минхо и из ниоткуда появившемуся незнакомому парню, в последний миг дернувшего Ли в сторону, буквально принося на блюдечке победу девушке и позволяя закончить достойной ничьей. Он был визуально крепче, с более мужественными чертами лица, и смутно напоминающими ей кого-то, только нужный образ никак не приходил в голову. Раздраженно освободив свое предплечье от хватки незнакомца, Минхо с досадой посмотрел на мишень, и один его взгляд готов был сжечь дотла стрелу. Не понимая происходящего, Джехва оглянулась, замечая, как Ханна вскрикнула и гордо улыбнулась, показав большие пальцы вверх вмешавшемуся в пари парню, вызывая у того усмешку, но по сравнению с Ли, она казалась более доброй и располагающей к себе. Моргнув пару раз, Чон пыталась сопоставить факты и озарение снизошло да нее. Приоткрыла рот, наконец, догадавшись, кем оказался загадочный непрошенный помощник, как вдруг он прикрикнул, вызывая суету позади девушки: — Учитель! — хлопнув по спине приятеля, незнакомец рванул к оградительному барьеру, ведь если бы их застали за его пределами, то проблемы возникли бы у всех. Все еще недовольный Минхо мотнул головой, но испытывать судьбу тоже не стал, последовав за вызвавшимися добровольцами спора и Феликсом. Через пару минут и правда на поле появился учитель, не подозревающий, что здесь происходило минутами ранее. Толпа поспешно разбежалась, лишь тяжелое дыхание присоединившихся парней к компании Чон и Юн теперь было самым громким звуком. Стараясь не показывать открыто любопытства, Джехва украдкой взглянула на профиль новоприбывшего, который, казалось, все еще оставался настороже, прослеживая, куда держит свой путь преподаватель. Было интересно, что из себя представляет тот, кто позволял себе достаточно дерзкое поведение по отношению к Ли, не боясь при этом последствий, или что он такого сделал, чтобы заслужить благосклонность Минхо. Складывалось ощущение, что Ликс таким похвастаться не мог, а ее подруга — и подавно. — Какого черта, Чан? — отдышавшись, поднялся с земли Ли, а вместе с тем и ненадолго прикрытая злость наконец проявила себя. — Мы бы успели, если бы ты не влез, куда не просили. Так еще из-за тебя я теперь и желание должен. — Не заставляй меня говорить, что ты не хочешь слышать, — обернулся к друзьям парень, проговорив подобное бесстрастно, будто смысл сказанного был понятен всем и не имел никакого скрытого подтекста. — Пожалуйста. Хоть на благодарность я и не рассчитывал, — Чан нарочно взглянул на Джехва, отчего ввел ее в ступор: он имел в виду ее или все же своего друга? — Что ж, — хмыкнул Минхо, подобравшись ближе к Чон и протянув ей руку. — Считай, тебе повезло. Признаю, был неправ. Ты неплохо справляешься, если сама этого хочешь. Извини, если мои слова тебя задели. Все что угодно могла предположить девушка, только не извинение. Судя по реакции Сонхи, она была с подругой солидарна, в удивлении вытаращив глаза. Ли не казался тем, кто признает свои ошибки, однако если говорить прямо, то никто из них по первому впечатлению не оправдывал повешенное на себя обществом статус. Может со временем маски спадут, и каждый предстанет в своем истинном обличии, но кто она такая, чтобы наблюдать подобное явление? Нет, какое ей дело до правдивой сущности этой компании? Происходящее воспринималось как разовая акция любопытства ради, на что Джехва в сердцах рассчитывала. Меньше людей в кругу общения — меньше проблем. С толикой неуверенности Чон протянула ладонь, принимая извинения, словно ожидала какого-то подвоха. Деликатное рукопожатие насторожило ее еще больше, пока темные глаза парня вглядывались в самую ее суть, что будучи наивной девчушкой она бы непременно смутилась. Неожиданная перемена в поведении выглядела странно, и она хотела найти разумную причину, только в этих дебрях проще заблудиться, чем найти просвет. Феликс прервал затянувшееся молчание, напомнив, что им нужно идти, и пригласил присоединиться к ним на обеде, ведь за такой сорванный куш в виде сгоревших ставок полагалось как минимум раз угостить за свой счет. Минхо плавно выпустил ее руку из своей, нежно мазнув пальцами по мягкой коже, соглашаясь с другом. Ощутив свободу, Джехва с облегчением выдохнула, отпуская возникшее из ниоткуда напряжение, словно прошла через реку по тонкому льду, который не треснул. — Не забудь, что должна мне желание, — подняв рюкзак с земли, закинул его на плечо Ли, когда распрощавшись, Феликс и Сонхи покинули их, но, будто вспомнив, вопросительно взглянул на Чана и кивнул в сторону, на что тот покачал головой, поставив точку в немом диалоге. — Как и ты мне, — ответила Чон, положив лук на стол. Вероятно, он забыл, что остался в долгу, и девушка не хотела упустить возможности напомнить о его неудаче. — Используй его с умом, — ухмыльнулся он, намекая, что это шанс на миллион, и больше такого не повторится, на что девушка лишь закатила глаза, не выдерживая его мании величия. Сделав пару шагов назад, он кивнул и посмотрел исподлобья на Джехва с веселыми искорками в глазах, прежде чем развернуться на пятках: — Необычное знакомство выдалось. Скоро увидимся. Мягко сказать, необычное. Правильней наверное было употребить слово «сумасшедшее». Пока провожала глазами его силуэт, пыталась понять общее впечатление о парне, который четкое представление о себе напрочь перекрестил в самом конце, показывая себя с неожиданной стороны. С Феликсом в этом плане было проще, его авантюристская натура напоминала ей Юн Сонхи, неудивительно, что они так поладили. Лино, как звали его остальные, оставался загадкой, словно конфетка в красивой обертке, и не знаешь, вкусной ли окажется начинка или нет. Как и Бан, продолжавший стоять рядом с ней и смотреть вслед другу, словно ему нечего было делать. Заметив, что за ним наблюдают, он хохотнул, показывая ямочки на щеках, больше похожее на маневр скрыть неловкую тишину, и поклонился. Девушка машинально повторила за ним, хоть и такая формальность по сравнению с его друзьями, какую можно спутать с претенциозностью, и то, с какой легкостью он это делал, приводило Джехва в замешательство. — Мы должным образом не поздоровались. Я Бан Чан. Можешь называть меня Чан или Крис, — карие глаза парня искрились неподдельной добротой, а привлекательная улыбка заочно располагала к себе. — Я... — придерживаясь этикета, собиралась представиться Чон, однако ее мысль подхватили быстрее, прежде чем она могла закончить. — Знаю, Ханна очень болтлива, так что догадаться труда не составило, — парень посмотрел с особой нежностью на сестру в отдалении, где она вновь вернулась к прерванному занятию, слушая наставления подошедшего учителя. — Несправедливо как-то, — прервала поток его мыслей девушка, возвращая к себе внимание. — О тебе я ничего не знаю, — задумчиво протянула она и запоздало зацепилась за необычные имена Ханны и ее брата: — Крис... кажется это не совсем... — Кристофер, — вновь ей не суждено было закончить, что невольно на губах заиграла усмешка: видимо перебивать людей входило в его привычку. — Это австралийское имя. Наше детство прошло там, — ответив на неозвученные вопросы, он, сам того не понимая, реабилитировался в глазах Чон, вынуждая закрыть глаза на дурную манеру. — И какое обращение тебе больше по душе? — она не рассчитывала услышать ответ, спросила просто из приличия, чтобы поддержать разговор, однако переменившийся в лукавый взгляд, будто кричал о заинтересованности. — Как думаешь? — от настолько искренней улыбки девушка немного стушевалась, мысленно отругав себя за длинный язык, а с другой стороны подумала, что это не такая и плохая идея посмотреть на его дальнейшую реакцию, может в будущем такая информация пригодится. — Чан или Кристофер... — протянула Джехва, смакуя имена на вкус, отчего парень поджал губы постепенно прикусив нижнюю, отвернувшись на миг, дабы скрыть это. — Кажется, корейское имя для тебя простое, и насколько я поняла, большинство используют его. Австралийское звучит загадочней и, должно быть, напоминает о детстве. Твои родители придумали интересное имя, думаю, оно тебе подходит больше. Так что я предпочту его. Рассуждая вслух, не заметила, что тема ее искренне увлекла. Ей не было интересно ввязываться в круг общения богачей, не хотелось в принципе узнавать их, и этот разговор был как жест доброй воли с ее стороны, в качестве благодарности и не более. Джехва знала, чем он прославлен, понимала, что он не так однозначен, как может показаться на первый взгляд, и тем не менее его манера подачи себя подкупала собеседника, и девушка не стала исключением. Возможно сейчас она немного понимала тех, кто попадал в ловушку Чана: он умело пользовался своей обольстительностью, создавал правдоподобную иллюзию. И была солидарна с теми, кто обходил его стороной: не влюбиться в подобную галантность и красоту во всей проявлениях фактически невозможно. Как же хорошо, что она больше не так наивна, чтобы купиться на сладкие речи и доброту снова. — Считаешь меня таинственным? — поправил манжет пиджака Крис, прежде чем вернуть к ней свой взор, более вдумчивый и глубокий, словно увидел Джехва впервые, а озорная улыбка исчезла с его лица, как волны стирают надписи на песке. Карие глаза жадно зацепились за зеленые в попытке выведать сокровенное, но те стойко выдерживали напор, отвечая не менее суровой атакой. — Или просто ищу подвох, — парировала Чон, когда парень опустил взгляд, принимая поражение в непредвиденной битве, и невинно улыбнулась, поставив тем самым жирную точку, из-за чего тот довольно хмыкнул, удовлетворенный ее ответом. — Не каждый день незнакомые люди помогают мне выигрывать. Спасибо, кстати. — Крис! Звучный крик испугал, девушку, из-за чего она вздрогнула, и пара, не сговариваясь, синхронно обернулись на источник звука. Стоило учителю уйти к следующему стрелку, как сестра Чана вспомнила о нем, решив сказать об этом и всему полю. Смутившись, она хлопнула ладошкой по своему рту, озираясь по сторонам, и нахмурилась, давая знак, чтобы брат к ней присоединился как можно быстрее, избавляя от неловкого чувства. Джехва тихо посмеялась, понимая, что даже в таком положении Ханна выглядела довольно мило, а не капризно. Может все же схожесть семьи Бан ограничивалась не только внешностью, как казалось изначально. Окутавшее локоть тепло разорвало круговорот мыслей, и девушка повернулась к Чану, замечая, с какой резкостью он убрал ладонь подальше от ее тела, будто сделал нечто непростительно грубое, однако визуально оставался невозмутимым, что нельзя было утверждать, это часть плана или его ответвление. — Будь аккуратней с Минхо, — проронил парень тише, чтобы не греть лишние уши тем, чего знать не стоило. Джехва вопросительно выгнула бровь, не совсем понимая, к чему с такой серьезностью он давал ей преимущество, предупреждая о собственном друге. — Даю совет, так как слишком хорошо его знаю. — Мне угрожает опасность? — в попытке уйти от неловкости, спросила она в шутку, но парень совсем переменился, всем своим видом демонстрируя, что не стоит пренебрегать рекомендацией. — Надеюсь, что ты умнее каждого из нас, и тебе ничего не грозит, — подобное Чон вовсе не утешило, отчего она свела брови к переносице, пытаясь проследить логику в его словах и действиях. Зачем ему остерегать ее от опасности? Либо же в Крисе взыграл синдром спасателя, и теперь он считает своим долгом оберегать запутавшиеся души? Не давая переварить информацию до конца, Чан переключился на более обыденные вещи, отвлекая: — Феликс прав, составь нам компанию на обеде. Тебе не помешает познакомиться с Хёнджином, раз, как я думаю, мы будем пересекаться чаще. — Посмотрим, Крис, — сухо соскользнуло с ее губ. Не хотелось откровенно лгать, ведь это бы было расценено, как невежественность, а подсознание так и кричало: пускай ее наконец оставят в покое, и не нужны ни всеобщее внимание, ни популярность, ни восхваления, последнее, впрочем, частенько тешило самолюбие. И вообще не понимала, зачем Сонхи нужно было приводить своих новых друзей сюда, к ней. С этой компанией она не собиралась себя ассоциировать, и держаться от нее хотелось подальше после подобных предупреждений вхожих в нее лиц. Пытаясь закончить разговор, Джехва кивнула в сторону Ханны, напоминая о существовании сестры Чана: — Тебя заждались. На неоднозначной ноте они попрощались, и девушка рассчитывала, что увидит его еще нескоро. Ранее ей успешно удавалось избегать их, хоть и не специально, однако учеба в разных классах с загруженным графиком здорово помогали не сталкиваться лоб в лоб. Они казались ей странными, непохожими друг на друга, но с собственными тараканами в голове, отличающихся цветом. В целом она была уверена, что в каждом слухе была доля правды, и хоть они и прикрывались доброжелательностью и природным обаянием, где-то внутри гнила сущность, которая наслаждалась своим превосходством над другими, в чем бы оно не проявлялось. Как бы сильно не жаждала Чон оттянуть неизбежное, у судьбы были другие планы. Направляясь за уже облюбленный стол под магнолией во внутреннем дворике, девушка была уверена, что он будет пустовать, так как наверняка подруга предпочла новую компанию и обедала с ними. Однако с досадой на мгновение прикрыла глаза, что их территория внезапно обрела популярность в виде четырех парней. Минутный порыв говорил ей развернуться и уйти, здравый же смысл подсказывал, как глупо будет выглядеть ее побег на полпути к цели. Как минимум, этим привлечешь больше ненужного внимания, да и с такими темпами девушка превратит себя в изгоя, что определенно задевало ее эго. Смирившись со своей участью, она все же возобновила шаг по ранее намеченному направлению. Это была вынужденная мера, ничего другого. Знакомство с нашумевшим по всей школе и за ее пределами Хван Хёнджином оказалось посредственным, немного другого она ожидала от яркого персонажа, находящегося на слуху даже у самого ленивого. Свое амплуа он отлично поддерживал, тут же обращая внимание на новую женскую фигуру в их компании, и не сдерживал бесконечные потоки флирта, пока масляные глаза с неподдельным интересом разглядывали ее. Такой взгляд парня был тяжелее, чем у того же Минхо, а желание принять душ усиливалось с каждой минутой, пока приходилось находиться с ними, буквально ощущая, как невидимый слой грязи на коже становится толще. На удивление, казавшийся безучастным в разговоре друзей Лино, вальяжно закинувший ногу на ногу и больше рассматривающий что-то по сторонам, грубо пресек подкаты Хвана, предупреждая, что Чон ему может пустить стрелу между ног, и с его увлечениями придется завязать. Подобное заявление парня лишь рассмешило, однако рьяные попытки заинтересовать Джехва он все же прекратил, дабы не растрачивать на нее попусту свою любовную энергию. Ему нравилось, когда не нужно придумывать стратегию, как Чану, чтобы привлечь кого-то, иначе влечение исчезало. На деле девушка посчитала его переоцененным и ничем не отличающимся от других ее прилипал, только разве что размером кошелька. В целом, кроме провалившихся попыток подката Хёнджина, что отчасти и стало поводом для шуток, перетекающих постепенно на другие темы, она провела время не так плохо, как думала изначально, и все же предполагала, что этот обед будет первым и последним в таком составе. Однако за одним разом вскоре последовал еще один, и еще... пока это не переросло в ежедневную привычку, противоречащую первоначальному решению Джехва. Вскоре она вынуждена была признать, что общение с новообретенными знакомыми играло ей на руку: с кем-то из звезд школы она могла пересечься и вне обеда, что не оставалось незамеченным другими, и постепенно приставать особенно рьяные парни перестали, что не могло не радовать. Так она посчитала, что подобная связь с элитой может быть полезна, а значит грех этим не воспользоваться. В один момент спустя пару месяцев знакомства она стала чувствовала себя рядом с ними своей, будто ей изначально суждено было находиться рядом, быть их незаменимой частью. В последствии дальнейшего общения общая картина образов парней стала приобретать более насыщенный оттенок. Хёнджин изначально предстал перед Чон поверхностным и простым в своих желаниях с типичным поведением любвеобильного человека, однако оказался довольно душевным с эстетическим взглядом на жизнь. Забавно, что подобным образом он раскрылся в самом мерзком в плане красоты месте — подпольной курилке, где можно было побаловаться сигаретой, не попавшись руководству школы. Джехва отдавала себе отчет, что эта привычка вредна, но ничего лучше в замену для успокоения нервов не нашла, поэтому изредка могла выкуривать сигарету, когда день превращался из плохого в дерьмовый. Она догадалась, что Хёнджин тоже балуется, так как порой от него доносился запах табака, однако встретиться с ним в одно время в этом богом забытом месте и спалиться с зажатой меж губами сигаретой не входило в ее планы. — Вау, снежная королева не растаяла, пока подкуривала? Вот это новость, — звучно удивился Хван, отчего девушка лишь сморщилась и схватила его за руку, дернув вниз, чтобы тот присел и не высовывался. — Я бы поверил больше, что Сонхи трубит, но ты? Ва-ау... — он покачал головой, все еще не веря своим глазам, пока доставал из пачки сигарету, дабы присоединиться к пагубному занятию. — Хватит верещать. Такое чувство, будто ты секс родителей увидел, — парень сморщился, вероятно визуализировав шутку, а Джехва отдала ему зажигалку, чтобы он перестал дергаться в попытке найти свою, между делом толкая ее плечом. — Не распространяйся, особенно Юн. Я что-то вроде завязала, и если она узнает, что сорвалась, мне не жить. — Понял, будет наш маленький секрет, — девушка усмехнулась, когда Хван наконец затянулся и медленно выдохнул клубок едкого дыма в небо, прикрывая в наслаждении глаза. — Ну рассказывай, как докатилась до такой жизни, подруга. Наедине с ним разговаривать было куда приятней, особенно когда он выходил из роли бабника, превращаясь в весельчака Джинни, драматичного и комичного, а порой и романтичного в своем мышлении. Совершенно случайно Джехва увидела разрисованный кейс телефона, абстрактный рисунок привлек внимание, что она не могла не спросить об этом, и парень признался, что создал его сам. Он оказался погруженным в мир искусства еще с пеленок, будучи сыном творческой семьи, поэтому его любовь к красивому была вполне объяснима. Обладая приличным багажом историй о художниках и их работах, выставках и лицемерии творцов, девушка, при возникшем желании скурить сигарету-другую, приглашала его по смс составить компанию, чтобы вновь поговорить о чем-то высоком, что другие понять не могли. Как и не могли понять, когда эти двое, как настоящие заговорщики, планировали посетить галерею с новой экспозицией, чтобы или восхититься работами, или высмеять их безвкусие. Кто бы мог подумать, что связующим их звеном оказалось творчество. Будучи давним другом Хвана, Феликс был далек от понятия живописи и всего, что с этим было связано, однако другим искусством все же овладел — создавать проблемы. Его степень азарта была неизмерима, приводящая к частым и не самым приятным последствиям. Как бы Сонхи не говорила, что их связывала только постель, ее поступки казались более снисходительными, по сравнению с Крисом и Ли, и Джехва искренне не понимала, что же послужило причиной ее трепетного к нему отношения. Он перегибал палку, и все это знали, но закрывали глаза, по просьбам Хвана, по непонятной причине дорожившего дружбой с настоящим чертом из Ада. Как компания понимала его настоящую суть, так и осознавала истинный социальный статус Ликса. Чан не питал к нему теплых чувств, и даже если бы за столом они остались вдвоем, то вряд ли бы заговорили, предпочитая обществу друг друга экраны смартфонов. Скорее Бан смирился с его присутствием в их группе из-за уважения к другим его членам, позволивших к ним присоединиться. Впрочем, Ликс ощущал этот холод от парня и не набивался к нему в лучшие друзья, но искусно делал вид при других, что между ними нет недомолвок, что Крис с безразличием поддерживал, как подобает воспитанному человеку. Мнение Минхо казалось противоположным, хоть он и не высказывался по этому поводу вслух. Он будто показывал, что Ликс им не ровня, превратив в своего прислужника, которому безоговорочно следовало выполнять поручения, если хотел остаться в компании. Это не было открытым унижением, Лино каким-то образом заставил того поверить, что он важная фигура в их кругу, а просьбы — обычные дела любого доверенного лица лидера, как правой руки. Сама Чон старалась избегать общества Феликса, ощущая себя неуютно с ним тет-а-тет, и походила на хозяина, защищающего свое жилище от ломящегося в окна пожара. Порой его поведение пугало Джехва, может поэтому она, как и Крис, терпела его из вежливости. Однако сократить количество встреч с ним не выходило: то он хвостиком следовал за Хваном даже в курилку, то он был вечным спутником Сонхи, и традиция собираться на перерывах вдвоем видоизменилась, и Чон искала поводы, чтобы пропустить эти сборища. Когда же отвертеться не получалось, она с видимым недовольством на лице являлась слушателем, нежели рассказчиком, а порой заставала и споры парочки, возникающие на пустом месте: девушка что-то предлагает, а он воспринимает в штыки, не позволяя собой помыкать и не собираясь подстилаться под чье-то мнение. Его перемены были спонтанны и непредсказуемы, его милое лицо — маска, скрывающее безумие. И никому до этого не было дела. В один из воскресных дней, Джехва собиралась пройтись по магазинам с Юн, когда в дверь позвонили. Посчитав, что бабуля не могла забыть пароль от собственного дома, а прислуга после уборки попрощалась до вечера, девушка подумала о незапланированном визите матери, которую уже давно не видела из-за ее плотного графика съемок. Не зная, радоваться тому или насторожиться, она спустилась вниз, чтобы посмотреть на гостя по камере, установленной у входа. К ее секундному сожалению, за дверью оказалась не мама, а переполошенный Феликс, постоянно оглядывающийся назад и продолжавший звонить, чтобы его как можно быстрее впустили. Как только Джехва лениво открыла дверь, парень бесцеремонно протиснулся внутрь, тут же закрывая дверь и прислонился к ней спиной. — Ты что творишь? Как вообще тут оказался? — возмутилась девушка, наблюдая за тем, как помятый внешне Феликс, который явно не сомкнул глаз еще с вечера, пытался отдышаться. Похоже, у него снова проблемы, и ему снова понадобилась помощь. — Ты опять во что-то вляпался? Сколько уже можно? — Если заявится полиция, скажи им, что мы с тобой были на побережье всю ночь, — Ликс проигнорировал все ее вопросы, давая ей дальнейшие указания, словно она была ему обязана чем-то. — И не болтай никому об этой маленькой просьбе, ладно? — Чего? Почему я? Это нелогично! С Сонхи хотя бы по такому сценарию есть смысл, — недоумевала девушка, замечая, как Феликс начинал злиться ее неугомонности. — Твой дом был ближе, чем Сонхи. Хёна вовлекать снова не хочу. Еще вопросы? — Чон пыталась сопоставить информацию в голове, догадаться, чем он занимался ночью, что понадобилось алиби, но из всевозможных мыслей безобидных не значилось. — Так ты прикроешь или все-таки идти к Хёнджину? — с резкость в голосе спросил он, отчего по телу словно прошел ток в виде мурашек, и девушка поежилась. Хван однозначно зря так пекся о благополучии друга, потому что тот явно не ценил то, что для него делали. Джехва поджала губы, начиная осознавать зародившуюся привязанность к Хёнджину, и чтобы как-то помочь ему нести непростую ношу и дать передохнуть от несносного Ликса, кивком головы указала на диваны, чтобы парень мог вздремнуть хоть какой час, пока скрывался от преследователей. С Крисом у Чон было все гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд. Она сама загнала себя в ловушку, приписывая в его качества после знакомства дружелюбие и открытость ко всем новым людям. По факту же первое впечатление о нем постепенно изменилось, о чем она не могла предположить изначально. Парень словно ее сторонился, приглядываясь и оценивая на расстоянии. Иногда все-таки обида колола где-то между ребрами, так как Бан Чан ее отправил в команду Феликса, даже без шанса реабилитироваться, но эта мысль молниеносно улетучивалась, когда он заговаривал с ней первым. Она даже готова была закрыть глаза, что это простая формальность, а не приятельское желание, и тем не менее от этого становилось спокойнее. Он не воспринимал ее как свою очередную цель, вероятно, узнавший, как она устала от нескончаемых приставаний, за что девушка была ему благодарна. И все же одна черта его характера особенно привлекала Джехва в нем — внимание к мелочам. Парень и правда обладал неким талантом, умея определить настроение человека по одному его виду, запомнить то, на что кто-то бы не обратил внимание. А еще его жесты заботы, порой мелочи, но это очаровывало ее, пока внутри зарождалось тепло. Постепенно лед между ними стал трогаться. Чан стал частым гостем на поле во время занятий по стрельбе. Хоть он и приходил к сестре, на Чон время у него тоже находилось. Она считала, что скорее всего Ханна послужила поводом пересмотреть его отношение к Джехва, ведь сестра постоянно крутилась на занятиях рядом, найдя в ней интересного собеседника. Во время небольшого перерыва Крис и Ханна наперебой любили рассказывать истории из детства, о своей родине, что спустя время девушка почувствовала, что мелькающее на подкорке сознания недопонимание между ними стерлось. Больше ее поразило, когда Ханна решила позвать ее в гости, чтобы познакомить со своей семьей и с обожаемой всеми домашними собачкой. Предложение было неожиданное и с какой-то стороны заманчивое, но Чон отказалась, сославшись на занятость, хотя на самом деле не хотела играть на чувствах незрелой девочки, явно желающей с ней подружиться, чтобы она не выглядела пешкой на пути Джехва к доверию Криса. У семьи Бан были близкие отношения, так как о случившемся Чан узнал в тот же день и выловил девушку в перерыве между уроками, считая, что та отказалась только из-за него, однако истинная причина заметно его поразила и словно послужила зачатком их дружбы. После этого они могли пересечься и вне места стрельбища, и постепенно парень стал предлогом, чтобы сбежать от Сонхи с ее недопарнем, когда Крис не решал провести перерыв с очередной девчонкой, дабы не терять хватку. Он оказался довольно разносторонним человеком, с которым можно было поговорить о глобальном и нелепом с невероятной легкостью. Ей было интересно, почему же он ведет себя так мерзко с девушками, влюбляя в себя и бросая, как ни в чем не бывало, но спросить напрямую она не решалась, надеясь, что когда-нибудь он сам ей расскажет свою историю. Благодаря Чану у них появилось свое место вне школы — это была его идея проводить вечера у моря время от времени. Чем больше девушка его узнавала, тем больше полагала, что он хороший парень с многогранной душой, но что-то вынудило его ступить на темную тропу, где ненароком можно было оступиться и переломать ноги. Каким бы он не казался, Джехва давно для себя решила, что больше никому не доверит свое сердце — собирать его по кусочкам совсем не просто. Но ей нравилось принимать его заботу, в отличие от Лино, чья любезность долгое время не внушала доверия. Однажды Крис застал ее врасплох на крыше школы, где тоже любил скрыться от любопытных глаз. Раздраженная очередным приставанием от скользкого парнишки, она хотела избавиться от стресса, и в итоге сжимала в пальцах тлеющую сигарету, вновь нарушив данное себе обещание. Прикрыв глаза от совсем не греющего солнца, она присела, касаясь лопатками ограждения, не дающего сорваться вниз, пытаясь привести спутавшиеся от табака мысли в порядок, представить, как легкие наполняет дым, и как они превратятся в уголек, выкури она еще несколько сигарет. Возможно ей снова будет плохо, может ее организм в который раз почувствует, что ему недостаточно чистого кислорода — это было неважно. Злость покидала ее с каждым выдохом, вперемешку с густым туманом, а на душе становилось пусто и даже холодно, как нынче было и на улицах. — Сонхи тебя убьет, — раздалось сбоку от нее, а на плечи легло что-то теплое, похожее на куртку. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто потревожил ее одиночество: мягкий тембр голоса и мятно-древесный аромат, доносящийся от его вещи, говорили сами за себя. Она похлопала по месту рядом, призывая парня присесть, пока вглядывалась вдаль, мысленно рассуждая, как она устала от примитивности этой жизни. — Знаю, — сигарета медленно тлела в руках, превращаясь в труху, когда девушка произнесла: — Мне это было нужно. Чон слабо улыбнулась, пока перед глазами пронеслось воспоминание, как Крис узнал о ее вредной привычке. В тот день ему зачем-то срочно понадобился Хёнджин, и зная, что он обычно обитал в курилке, нашел его там, но к его огромному удивлению, как позже выяснилось, не одного. А Хван по своей душевной простоте, будто пытаясь обелить репутацию девушки, рассказал о ее попытках бросить это дело и о последствиях в виде причитаний Юн Сонхи. Джехва изначально испугалась, что он расскажет об увиденном остальным, однако такое предположение немного огорчило парня, который явно не относился к шестеркам, чтобы разбалтывать о чужой жизни. Он не порицал, не говорил, как это вредно, не кривился от запаха, принимая факт, что каждый волен делать то, что хочет, и этот маленький инцидент, стал еще одним связующим, помог им сблизиться и посмотреть друг на друга с новой неизведанной стороны. — Хватит, потом пожалеешь, — Джехва поверила в его искренность настолько, что в один момент решила рассказать о приступах удушья, редких, но неприятных, что и послужило отправной точкой особенного внимания Криса к ее попыткам бросить курение. Это казалось такой мелочью, но грело лучше горячего кофе в морозный день. Тяжело выдохнув, она повернулась к парню, поправляя съехавшую с одного плеча куртку, что выходило криво, поэтому, протянув к ней руку, помог, прерывая нелепые попытки. После же щелкнул по холодному носу и, пользуясь ее замешательством, скользнул ладонью к тонким пальцам и отнял сигарету, тут же ее затушив о пол. — Не спорь, проходили уже. — Не буду, — усмехнувшись от того, как парень считывал ее мысли, тихо буркнула Джехва. Он же, заметив, насколько ее руки ледяные, поспешно заставил ее подняться с корточек и, сжав ее за плечи со спины, принудительно повел обратно в школу, а она прятала улыбку в воротник куртки, вдыхая пропитанный насыщенно свежий аромат парня. Глупо, невероятно, но она ничего не могла поделать, воспринимая происходящее, словно старший брат вел домой сестру-непоседу, пойманную на бегу, а та нелепо хихикала после полученного адреналина. Родное, приятное чувство, и ни намека на раздражение — и всего лишь пять минут ему стоило провести с ней. Он стал ее обезболивающей пилюлей, которую она использовала, когда терпеть становилось невозможно, если только стечение обстоятельств не разрушало привычный ход вещей, и Крис сам не появлялся на пути Чон. Крис казался противоположностью Лино, по крайней мере по характеру, и из-за яркого контраста возникал вопрос, как они вообще могли стать друзьями, и лишь из разговоров Джехва поняла, что у них достаточно схожих интересов, особенно касаемо спорта. Ли предпочитал показывать свое лидерство, выступая ключевым звеном при решении неоднозначных вопросов или споров, больше был слушателем, но и увлечься разговором мог, особенно с Чаном, хоть и казалось, что их отношения — сюжет для полноценной дорамы. Не стесняясь в выражениях, Минхо отличался прямолинейностью, даже если это звучало жестоко и некорректно: ему было безразлично, заденут ли слова чьи-либо чувства. Однако и пошутить он любил, с иронией, что порой выбивало из колеи своей неожиданностью от хитрого предприимчивого парня. Не давало Чон покоя его поведение, а порой от одного лишь взгляда она ощущала мурашки на коже, и удивлялась, как стойко выдерживал его Феликс, учитывая, что ему попадало чаще всех из-за его приключений, которые сказывались и на каждом из них в виде кучи проверок. Из-за набитых на жизненном пути шишек на лбу, вопрос доверия девушка почти всегда ставила ребром, относясь к каждому подозрительно. Однако если сравнивать всю четверку парней, с опаской она относилась к Ли Минхо. Он в буквальном смысле по неизвестной ей причине навязывал свое общество: занимал место рядом с собой, не признавая, что делал это нарочно, находил ее на вечеринках, когда она стояла в стороне, желая отдохнуть от окружающих, и припоминал о своем желании, которое все еще не использовал, ссылаясь на то, что еще в раздумьях, а мог и попросту идти с ней плечом к плечу и молчать, словно ему было достаточно одного присутствия человека. Без намеков на что-либо, он будто пытался расположить к себе, чтобы она была не такой колючей, как еж. В то же время с некой ревностью относился к хорошим отношениям с Крисом, и даже будто в один момент стал соревноваться за ее внимание, что казалось странным, ведь к веселому общению с Хваном относился с равнодушием. Прибывая в не самом добром расположении духа из-за матери, спонтанно наведавшейся в гости к ним с бабушкой в предыдущий вечер, при этом посчитав, что имеет право давать нравоучения дочери, которую даже не воспитывала, Джехва направлялась в столовую. В горло и куска хлеба не лезло, однако она понимала, что голодание может негативно сказаться на здоровье, поэтому насильно пошла перекусить. В тот день она пыталась особо ни с кем не пересекаться, чтобы не вызывать лишних вопросов, только Сонхи особо не давала ей побыть одной, то и дело интересуясь до боли привычным вопросом о ее самочувствии. Однако Чон пришлось немного задержаться после стрельбы, поэтому с подругой они договорились встретиться уже за их столом. Проблема в том, что минуты промедления оборачивались большой очередью, где не видно было ни конца ни края, и когда девушка увидела длинную вереницу учащихся, особо не была удивлена, но все же притормозила. Отсутствие еды — надругательство над собственным организмом, а толкаться в толпе же было бы еще большим издевательством над своей психикой. Выбирая из двух зол менее раздражительное, она все же решила пропустить обед, надеясь, что украдет что-то у Юн, она резко развернулась, намереваясь выйти, как на девушку налетел тучный парень, выворачивая содержимое своего подноса на пол, умудрившись не запачкаться, Чон же вовремя отскочила, избегая публичного позора. — Эй, глаза открывать не пробовала, слепая, что ли? Я без еды остался из-за тебя! — произнес гнусовато парень, которого прежде она не видела. Его самоуверенный тон возмутил Джехва: мало того, что на затылке глаз у нее нет, так он еще и обвинял девушку в случившемся, хоть и сам мог предотвратить подобный исход, если бы шел на более безопасном расстоянии от толпы людей. Шум посуды разлетелся по столовой, привлекая взгляды близстоящих. Закатив глаза от невероятного уровня невезения в последние дни, она уже не могла сказать наверняка, способна ли черная полоса стать угольно-черной. — Оглохла? Я к тебе обращаюсь, покупай мне новый обед! — Для начала прикуси язык, если не знаешь, с кем разговариваешь, недоразумение, — лучшая защита испокон веков была нападением. Скорее всего перед ней оказался новичок, не понимая, на кого можно повышать голос, а с кем лучше оборвать все контакты. Она же, как особа гордая, не терпела подобного к себе отношения, отстаивая себя: — Тебе полезно сесть на интервальное голодание, поблагодарил бы за предоставившуюся возможность. — Эй! Ты что себе позволяешь?! — равнодушно посмотрев в маленькие свиньи глазки, девушка хмыкнула и намеревалась уйти, но парень ухватился за ее плечо. — Куда собралась, пока я не договорил? — А что она сказала не так? — в словесную перепалку вмешался третий, мгновенно ее прерывая. Повернув голову, девушка увидела Лино, сверлящего взглядом руку незнакомца, словно мысленно поджаривал ее на костре, отчего прежняя бойкость парня исчезла. Может он оказался и не таким новеньким, узнав в Минхо сына влиятельного человека Пусана, а может стушевался, не ожидая откровенного доминирования над собой другого ученика, однако ладонь от девушки убрал, теперь уже столкнувшись с Ли глазами, неказистый против цепкого. — Нельзя так разговаривать с девушками. Тебя не научили? — Извини, — тут же неразборчиво произнес упитанный паренек, явно не от угрызения совести, а скорее, чтобы избежать конфликта. Чон такое немного задело: раз она не светилась вместе с матерью, как Лино с отцом, значит она из себя ничего не представляла, и только за это можно было ее публично унизить? Внезапно возникшее чувство омерзения вскипало в ней, норовя показать миру скрытую от других часть девушки. И несмотря на все сопротивления, та знала, что проиграет. — Конечно прощу. Только убери тот бардак, который здесь натворил. Сейчас, — хитрая улыбка появилась на губах Джехва, наблюдая, как лицо ее обидчика кривилось в нежелании подчиняться и унижать свое достоинство. — Ты ее слышал. Смотри, какая умница: не только дельный совет дала, но и придумала, с чего лучше начать путь к твоей лучшей версии, — ухмыльнулся Минхо, с интересом посмотрев на подругу, в душе которой явно поселились черти. Незнакомец хотел за себя постоять, съязвить, нагрубить, но слова будто застряли поперек горла, что-то мешало им вырваться на свободу. Медленно, с неохотой он все же опустился на колени, и стал руками собирать на поднос остатки своего обеда, пока Чон наблюдала за пресмыкающимся парнем, ползающего у ее ног на коленях. — И тут не пропусти, дружочек. Вернусь и проверю, — прервав мысли девушки, Ли положил свою ладонь на спину девушки и надавил, направляя обратно в бесконечную очередь, минуя собравшихся рядом зевак. — Что ты делаешь? — встрепенулась Джехва, когда Лино со всей уверенность направлялся к началу очереди. — Что? Ты же в столовую не потолкаться пришла, а поесть, — констатировал факт парень, очевидно заметив в той массе еды на полу рядом только один поднос, принадлежавший в силу стычки с пухляшом явно не ей. — Попросил Феликса очередь занять. Закажешь себе что-нибудь, — если бы Минхо сказал что-то другое, вроде «Меня и так пропустят», может она бы и задумалась, стоит ли воспользоваться таким предложением, однако это был не тот случай, а в мыслях девушка подумала, что может и не так плох этот день, как мог показаться еще полчаса назад. — И не нужно говорить, что я опять вмешался, куда не нужно, — девушка усмехнулась, покачав головой, не желая прощаться с поднявшимся настроением и спорить с парнем. Заступаться за нее он брался тоже с частой периодичностью, что неимоверно раздражало. Может к Ли она и относилась предвзято, но и отчета еще не отдавала тому, что только что произошло, и в чем он ее поддержал. А важно ли это было, верно? То событие словно перевернуло в голове Чон восприятие Лино. Хоть и не сразу, но она пересиливала себя с рьяным усердием, чтобы дать парню шанс показать себя, пытаясь не избегать его общества, чему он по первости удивлялся, впечатленный тотальным игнорированием во все предыдущие разы и совместные вылазки друзей. Его чувство юмора, излишняя самоуверенность по прежнему вызывали желание стиснуть зубы крепче, чтобы случайно не выпалить грубость, но Джехва и правда старалась понять его и принять таким, какой он есть, вопреки своим заморочкам и здравому смыслу, который кричал не подпускать к себе Ли во что бы то ни стало. Но время шло, а грань допустимого постепенно теряла свой смысл и разрушалась, пока усиливалась эмоциональная связь с парнями. И так думала не одна она, так как постепенно защищать друг друга стало их необговариваемой привычкой, естественной, как само собой разумеющееся. В один момент Сонхи вдруг сказала, что Чон Джехва уж подозрительно быстро влилась в новую компанию, словно пыталась скрыть ревность, но та все равно переполняла края, проливаясь. Разве семестр можно было назвать скорым промежутком для адаптации к новому месту и людям? Юн казалась внешне равнодушной, но порой ее запросы и необъяснимые приступы собственничества озадачивали, будто это Джехва влезла по своей инициативе в их дружбу, будто она заставляла таскаться с подругой к новым знакомым. К счастью, к подобной стороне Сонхи девушка уже привыкла, поэтому не обижалась на ее необоснованное ворчание. Южную Корею настигли спонтанные сильные порывы ветра и холода. Из-за погодных условий постоянное место встреч компании на обедах переехало в столовую, за дальний столик. Как обычно выбрав себе перекус, Сонхи уже шагала по изученному пути, пытаясь никого не зацепить и не нарваться на сумасшедших, получающим энергию от конфликтных ситуаций. Уже на расстоянии настроение внутри компании показалось ей неоднозначным. Юн о чем-то спорила с Феликсом, активно жестикулируя руками и злясь еще больше его пассивностью, пока тот отмахивался от промывки мозгов, продолжая молча есть. Лино, единственный, кто стоял, при этом упираясь коленом о скамью, словно обозначал позиции, утомленный разборками парочки рядом, наблюдал за друзьями на противоположной стороне стола. Там расположился Крис, о чем-то болтая с Хваном, бросавшим взгляды на девчонок в зале, с жеманностью махал им одними пальцами в воздухе. Две скамьи как день и ночь, жили своей жизнью. Первым прибавление заметил Лино, тут же выпрямляясь и убирая колено со скамьи, с явным жирным намеком, чтобы она заняла место перед ним. Заметивший движения со стороны друга, Крис повернул голову, узнать, что послужило тому причиной, и стоило ему увидеть Джехва, как его портфель, покоящийся рядом на скамье, отправился на пол. Этот маленький жест уже вошел в его привычку, занимать ей место рядом с собой. Минхо пытался как-то перенять его фишку, но Чон нравилось обламывать его намерения, как лепестки на цветке, даже несмотря на их перемирие. Просто из-за вредности. Она не могла отказать себе в удовольствии понаблюдать за его борьбой сдержать в себе недовольство, поэтому и сегодня выбрала место рядом с Крисом, благодарно ему улыбнувшись. Тот ответил приветливой улыбкой и вновь вернулся к разговору с Хваном, теряя к соседке интерес. Украдкой посмотрев перед собой, она уловила тяжелый взгляд Лино, даже осуждающий, что хотелось невольно спрятаться, пока внешне он показывал уставшего человека, ожидающего, когда уже закончится этот день, чтобы наконец оказаться дома и проспать лет сто. Руки, спрятанные в карманах были напряжены: видела по выпирающим венам, благодаря закатанным рукавам рубашки. Ей хотелось усмехнуться ему в лицо, чтобы он понял, что не такой уж и бесчувственный засранец, каким себя выдает, но он скорее поверит, что на землю спустятся инопланетяне, чем в это. Прервали их гляделки Ликс и Сонхи, которые в открытую стали устраивать сцену, что достигло пика по шкале раздражения Лино. — Вы собачитесь, как будто семейная пара, которую сожрала за пятнадцать лет совместной жизни бытовуха. Встречаетесь, что ли? — сощурившись, он испытывающе наклонил голову, и ответ не заставил его долго ждать. — Что? — Феликс выпучил глаза, не понимая, что привело друга к такому выводу. — Конечно нет! — резко выпалила Юн с возмущением, вынуждая замолчать доселе мило беседующих Хвана и Криса. — Отлично, — реакция пары его устроила, что он не сдержал довольной усмешки и, выдержав паузу, задумчиво коснулся кончиком языка клыка, словно не знал, стоит ли говорить о чем-то или лучше подождать. Дилемма, видимость которой создать у парня получилось идеально, решилась в пользу второго варианта: — Раз уж о таком речь зашла... — Лино обвел своим взглядом всех присутствующим, давая понять, что сказанное будет относиться ко всем, и остановился на Чон, что та невольно приподняла бровь, не понимая, зачем он сделал акцент на ней. — Мне абсолютно плевать, спите вы друг с другом или нет. Хоть оргии устраивайте, если отдаете себе отчет, что ваши чувства не изменятся. Не хочу неловкостей, если все-таки ваши мутки приведут к расставанию, а нам еще в университете вместе учиться. Так что предлагаю одно маленькое правило: не влюбляться. Друзья переглянулись между собой, не ожидая подобного рода условия. Кроме Сонхи и Ликса, остальные казалось, обозначили свои связи еще в самом начале. Джехва отшила Хвана, Крис не был заинтересован в отношениях, а Минхо... Чон казалось, что он навязывается от скуки, считая это экспериментом — выводить девушку на эмоции, но в его поступках она не видела попыток заинтересовать ее: ни флирта, ни двусмысленной тактильности Ли не проявлял. Если так подумать, за все время она ни разу не видела его с девушкой, в отличие от остальных, так что возможно он предпочитал связи вне школы. Пропустив сквозь зубы воздух, она наклонила голову в сторону, когда рука Лино вытянулась над столом, чтобы скрепить его предложение как клятву друг другу. Хотелось понять, так ли просты его мотивы, не связано ли это с тем, что если вдруг между кем-то из компании вспыхнет искра, это помешает каким-то его скрытым планам? Подобные мысли не давали покоя, пока она пыталась найти разгадку в выражении лица Минхо, но тот встретил изучающий взгляд Джехва с готовностью, даже глазом не моргнув, очевидно понимая, что ей не удастся залезть к нему в голову. Первым поддержал Ли Хёнджин, не особо раздумывая, что было довольно очевидно. Ликс, впрочем, тоже не особо задумывался, накрывая руку Хвана и даже не взглянув в сторону Юн: еще с месяц назад Чон бы удивилась, так как привязанность пары друг к другу была осязаема, даже несмотря на все отрицания подруги и аргументах, что она заинтересована в другом; сейчас же, когда частые проблемы Феликса стали доставлять много хлопот всем, они заметно отстранились друг от друга, по крайней мере в общественных местах. Следующей была Джехва, решив такой вопрос в своей головы еще с самого начала, так что трудности сделать выбор не составило, однако такая решительность все же некоторых поразила. Девушка ощутила, как Крис стал опираться о скамью, что их плечи невольно соприкоснулись, и она взглянула на него, но не выдержала и минуты, опуская глаза вниз. Он смотрел на нее с глубокой задумчивостью, украдчивой, что сбивало с толку: может она неправильно себе объясняла его дружелюбие и вежливость? Становилось стыдно от одной лишь мысли о подобном, ошарашивая своей нереальностью. Это тот, кто говорил, что идеальный для него человек — он сам, что прокачка навыков соблазнителя посредством интрижек на данный момент его устраивала полностью. Так почему же она ощущала, что он о чем-то умалчивает? Вздохнув, что Чон почувствовала на своей щеке его дыхание, он все же положил ладонь поверх ее руки, и казалось, что вот-вот, и он переплетет их пальцы, чтобы согреть своим теплом, ведь знал, что она та еще мерзлячка. Девушка едва сдержалась, чтобы не улыбнуться, однако вспомнила о подруге — единственной неопределившейся. Сомнения Криса казались детским дурачеством по сравнению с баталией, происходящей в голове Сонхи. Прикусив губу, она отбивала ритм на столе, пытаясь понять перспективы выбора, словно он у нее и правда был. Джехва же такое поведение подруги не понравилось: она конечно помнила, что Феликс лишь пешка для поимки рыбки покрупнее, но учитывая репутацию остальных, она даже не представляла, из-за кого подруга не могла определиться. Наконец, она протянула свою ладонь к остальным, с неким беспокойством взглянув на Минхо, будто боялась, что ее метания его разозлили. Однако на ступор Юн тот даже не обратил внимания, ведь результат был тем, которого он и добивался: взмах рук вверх — и клятва скреплена незримой печатью. — Это все классно и прекрасно, только у меня вопросик тут назрел, — прервал неловкое молчание Хёнджин, нахмурив брови. — Лино, почему ты так уверен, что мы поступим в один университет? Может мы разлетимся по всей Южной Корее. Например, поеду в Сеул, моя милая мордашка сгодится какому-нибудь креативному агентству, — он сделал эгьё, как в подтверждение своих слов, отчего Джехва пырснула от смеха, получая злобное немое осуждение от Хвана, поэтому демонстративно показала, что выкидывает со рта все звуки и зашивает рот. — Потому что я умею быть убедительным, Джинни, — его голос не был окрашен какими-либо эмоциями, что подобная реакция на попытку Хёнджина разрядить обстановку казалась подозрительно странной. Словно они задевали тот вопрос, который нельзя выносить на обсуждение. — Да, Чан? Удивленная приплетением к обсуждаемому Криса, девушка резко повернула к нему голову, как и остальные, ожидая его пояснений. Бан Чан выпрямился и мотнул голову к Хвану, словно попросил не продолжать больше эту тему, а сам не посчитал неловким уперто молчать, как подозреваемый в преступлении на допросе. Он не удостоил Лино даже случайным взглядом, переводя фокус своего внимания в сторону. На его месте Джехва сделала бы то же самое, потому что при провокации реагировать на нее было бы легкой победой для Минхо. Бесспорно, ей было интересно, какие же аргументы переубедили Криса, однако если бы он хотел, то рассказал бы сам, а лезть в душу целеноправленно она не собиралась, не понаслышке понимая, насколько это мерзко. Может когда-нибудь он расскажет эту историю сам, а если нет, то значит так тому и быть. — Друг, я тебя конечно люблю и уважаю, но... — начал было Хён, пытаясь приподнести свое недоумение в шуточной форме, только серьезный настрой Ли отбил всякое желание продолжать еще не начавшийся спор. — Нда, а сегодня удачный день. Сначала полиция переворачивает дом с ног на голову, сейчас мысленное прощание с Сеулом. Как жестоко. — Ты сказал «полиция»? Я правильно услышал? — острый слух Минхо не мог не зацепиться за столь неприятное для их компании слово, и Хёнджин, осознав, что случайно проболтался, менялся на глазах, наглядно демонстрируя спектр эмоций от удивления до неприкрытого ужаса. — А... черт. Да там так, я даже не понял, чего они приходили, — отмахнулся Хван, но его тараторенье лишь доказывало, что это жалкая попытка выгородить друга детства, за которого он трясся всем нутром, и по полному скептицизма взгляду Лино можно было понять, что тот не поверил. — Пошуршали немного и ушли, ничего серьезного. — Феликс, на минуту, — раздался сухой голос, озвучив приговор, и Ли, не собираясь повторять дважды, направился к окну на безопасном расстоянии, чтобы обеспечить конфиденциальность разговора. Тяжело вздохнув и посмотрев на Хвана с укором, который сложил руки перед собой в извиняющемся жесте, Ликс перелез через скамью и вальяжным шагом направился к Ли, уже наверняка зная свою участь, но пытаясь сохранить лицо. Ли опирался плечом о стену и разглядывал виды внутреннего двора школы из окна, не удосужившись повернуться, и несмотря на отвлечение природой, его губы зашевелились, как только Феликс оказался рядом. Было это наказание за очередную оплошность, либо он так показывал свое место осмелевшему парню — сложно было сказать наверняка, но над ними будто нависла темно-серая туча, оповещая о скором дожде, хоть и Минхо делал попытки показать безразличие. — Оторвите мне язык. Он хорош только для французских поцелуев и кунилингуса, — присутствующие посмеялись, и даже поникшее настроение Криса приподнялось, и он улыбнулся уголком губ, обреченно покачав головой, а Хёнджин же развел руками, недоумевая: — Что? Я разве что-то не то сказал? — Кажется, кто-то себе льстит, — пытаясь скрыть попытку по-доброму задеть друга, Чан закрыл лукавую усмешку стаканчиком с кофе. Хёнджин лишь закатил глаза, ничуть не оскорбленный издевательствами Чана. Однако Бан вдруг прочистил горло, по щелчку пальцев переменяясь от милого парнишки до делового мужчины: — А если серьезно...Ты же сам знаешь, что Ликс пользуется дружбой с тобой и чувствует неприкосновенность, что и приводит к разным передрягам. Не желая грузить и так забитый проблемами мозг, Сонхи кивнула головой, предлагая Джехва присесть за соседний освободившийся столик и посплетничать. К счастью, их побег не заметили, увлеченные спором о том, на чьей стороне правда, поэтому девушки удобно устроились на новом месте. Вообще Чон не покидало странное ощущение, что и ныне эмоциональная подруга, выкрутила эту черту характера до максимума, как громкость звука в наушниках, и из-за этого внешний раздражитель находила во всем, что движется. Не понравилось обращение учителя — выскажется; выбесил косой взгляд прохожего — он уже в ее черном списке; а уж если посмел кто-то повысить голос — этот бедняга будет новой жертвой всех задир школы и насмешек, в качестве бонуса. Возможно она перегибала палку, и Джехва догадывалась о причине ее изменений: Феликс. Как только он пустился во все тяжкие, так и Юн стала сама не своя. И все же решиться и спросить напрямую Чон не смогла, мысленно ругая себя каждый раз, какая же она плохая подруга. — С тобой все в порядке? — заметив, как девушка уставилась в пустоту перед собой, спросила Сонхи, легонько ткнув ее в предплечье, будто ее палец был волшебной палочкой, способной расколдовать застывшую фигуру. И это сработало: потерев руку в месте, куда касалась подруга, словно ее и правда ударило током, Джехва с теплотой улыбнулась, каждый раз умиляясь такому простому вопросу. — Да, в норме. А с тобой? — ей показалось, это идеальный момент выведать, что же с Юн происходит. Взгляды девушек не сговариваясь метнулись в сторону Феликса и Минхо, будто разговаривающих об обыденных вещах, а по факту давя своей уверенностью и безэмоциональностью оппонента. Для Лино подобное поведение было чем-то обыденным, а вот для недопарня по отношению к другу — чем-то новеньким. Что могло на него так повлиять? — Нестабильная психика от недотраха, потому что Ликс где-то вечерами пропадает, а так хорошо, — Сонхи усмехнулась, признаваясь подруге, и та похлопала ее ладошкой по ноге в знак поддержки. — Вести себя стал странно, вечно скрывает что-то. Надо порвать с ним и найти другого... — мерцающие и выразительные глаза девушки вернулись к Минхо, присевшему на подоконник и сложившему руки на груди, пока Феликс о чем-то разглагольствовал. — Кстати, Лино все достает вопросами, когда ты используешь желание? — Уже не так часто, как раньше. Сам же бережет для удобного случая, может понял, что я делаю то же самое, — она повела плечом, относясь к нависшему взаимному долгу с простотой и несерьезностью: может в конце концов все забудется, и она так и не использует шанс проучить неугомонного Ли. — На самом деле даже связываться с ним не хочу, а он злопамятный черт, — цокнув, она сдержалась, чтобы не закатить глаза, однако не отреагировавшая на колкость Юн насторожила ее. У Джехва складывалось впечатление, что она интересовалась не просто так, и казалось, будто подруга тушуется, но делает вид, что так и задумывалось, и все идет по намеченному плану. — Может... Ну, знаешь, — Сонхи опустила глаза на ногти, рассматривая свой маникюр, и говорила словно между прочим, чтобы поддержать беседу, — прибережешь желание для меня? Джехва приподняла брови, пытаясь мысленно сопоставить, зачем это нужно было подруге. Шестеренки усиленно крутились в голове, чтобы единый организм наконец заработал. Сонхи... Причина ее вспыльчивости... Желание и Минхо... В памяти стали всплывать прежние разговоры с подругой, когда она стала путаться с Феликсом, и ее оправдания, что это мотив быть ближе к кому-то особенному. Внезапно возникшая мысль вызвала испуг, но чем больше девушка о ней думала, тем больше объяснений находилось для поведения и поступков Юн, закрывая все пробелы. Ее ревность, навязчивая идея брать с собой третьего лишнего, веселая легкость рядом с ним, чтобы показать себя — все это говорило об одном. — Ты же несерьезно, — нервно усмехнувшись, девушка ожидала, что надуманная теория рассыплется на крупицы, однако Сонхи смотрела на Джехва без тени улыбки. — Твою мать, Хи, все изначально было из-за Минхо? Ты же слышала, какого он мнения об отношениях! У нас же уговор! — злобно зашипела девушка, склонившись ближе к Чон, а сама чувствовала, как от возмущения горело лицо: неужели познакомила она их и поддержала идею об опасном споре не случайно? — Запрета на секс не было, не будь ханжой, — удрученно ответив, она мимолетно посмотрела на Ли, который даже и не подозревал, героем чьих фантазий был. — Он меня возбуждает, я хочу попробовать. Разве в этом есть что-то криминальное? — Не ври мне. Сама сказала, что тебе кто-то из них нравится, — продолжая полушепотом негодавать Джехва. — Мне казалось, что ты Крисом увлеклась, и только поэтому не возникала, но Лино... Это же безумие, Хи, подумай только, с кем ты хочешь связаться! — Джехва-а-а, — протянула жалобно Юн. — Помоги своей подружке один раз. Всего один! Пока я не попробую — не успокоюсь. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — обхватив руку Чон своими, стала раскачивать ее из стороны сторону, состроив милейшее личико, глядя на которое отказать было бы слишком бесчувственно. Не верилось, что такое происходило и о чем просила подруга, не верилось, что все крутилось вокруг Минхо. — Ахгр... ладно! — не выдержав, сказала она это громче, что Крис с Хваном с удивлением посмотрели на подруг, а окрыленная согласием Сонхи обняла девушку за шею, показав им палец вверх, что у них все хорошо. Чон, несмотря на легкую боль, выдавила улыбку и добавила значительно тише: — Но только один раз. И если что-то пойдет не так, не говори, что я тебя не предупреждала. — Лучшая! Люблю тебя! — обрадовавшись, как ребенок долгожданной игрушке, в приступе эйфории поцеловала Джехва щеку, что та снова насупилась, вытирая тыльной стороной ладони оставленный влажный след на своем лице. Зная Сонхи не первый год, девушка могла поспорить, что интерес подруги не пропадет за один совместный вечер с Минхо, и Джехва это пугало. Казалось, она знала парней не такой большой срок, но повадки каждого в школе, и даже за ее пределами уже успела изучить, поэтому считала очевидным: Ли не был бы собой без подколов и наглой беспардонной навязчивости, и вдобавок ко всему насмешливой отстраненности, если он в этом не находил интереса. Его не подстроишь под себя: слишком изворотливый хитрец. И Юн наверняка не понимала, какую яму себе роет, упрашивая Чон помочь ей сблизиться с ним. Он станет большой ошибкой Сонхи. Лино свяжет им руки, превращая в собственных марионеток, и внутренняя воля падет, стоит ему только выставить собственные условия игры. Но каковы последствия подобной безрассудности?