Союз мести

                                                        ***       Живот Эким бурчал, напоминая, что пора бы уже поесть. Со всей этой суматохой, драмой и расследованиями девушка совсем забывала кушать. По ней это было заметно, итак худая Эким сбросила несколько килограмм. Под глазами образовались мешки, а лицо осунулось, придавая нездоровый вид.        Да, Эким была нездорова и совсем не в порядке, хотя на вопросы беспокойной матери отвечала коротко: «Мам, ну все хорошо, я же сказала уже» и натягивала улыбку.       Неше уже не верила в ее ложь, но не давила, лишь вздыхала и молилась Всевышнему, что бы тот уберег ее от страданий и боли. Но страдания и боль не прекращались, а только удваивались, а то и умножались.       Школьный буллинг не давал покоя. Дело аварии мучило перед сном, заставляя Гюлейрйюз лишний раз вставать и пить снотворное, что бы спокойно доспать жалкие четыре часа. А еще образовалась другая проблема — Канат. Канат Гюнай.       Эту проблему создала Эким своими же руками, слепив монстра, от которого она плакала и билась в истерике. Ей было больно смотреть, как противная до скрежета зубов Мелиса касалась пальцами Каната. Гладила по щеке, словно он всегда был ее парнем.       «И зачем я пришла в эту столовую, лучше бы поголодала, чем смотреть на это» — пронеслось в голове новенькой. — Эким, хочешь уйдем? Сходим в магазин, купим еды и вернемся, поедим в другом месте. — рядом стоящая Хазал беспокоилась, заглядывая в глаза подруги, пытаясь понять ее состояние. — Нет, спасибо. Еще понаблюдаю за этим цирком. — отрезала кудрявая. Девушка бы с радостью сбежала отсюда, сверкая пятками, лишь бы не видеть их отношений. Ушла бы, даже не оглянувшись, но тогда бы показала, что ее это задевает. Канат бы получил свое. — Не в этот раз, Гюнай. — Что? — кажется, Гюлейрйюз снова сказала мысли в слух. Хазал непонимающе посмотрела на подругу, та отмахнулась, как бы говоря «забей».       Мелиса прожигала взглядом девушку, попутно что то шепча Гюнаю, он же улыбался и что-то говорил в ответ. Эким отдала бы многое, только вот услышать их диалог. В душе Эким молилась, что бы их разговор был о ней, а не о совместных планах на будущее, любви и отношениях.       Пусть Канат издевается над ней физически, пусть бьет, пусть кричит, только не морально. Эким было больнее видеть его улыбку, посвящённая не ей, а ненавистной Герчек. И пусть ее колени будут разбиты в кровь, только не ее сердце.       Гюлейрйюз поворачивает голову в бок, ожидая удара и получает его. Герчек тянется к парню, прикасаясь своими едва накрашенными губами к его щеке, целуя. Это был удар в сердце или удар ниже пояса?       Девушке резко перехотелось есть, а скорее блевать, опустошить итак пустой желудок.             Мерзко. Противно. Больно.       Озан, все это время наблюдавший за этой картиной был зол настолько, что был готов броситься на Каната с кулаками. Пострадал пластиковый стаканчик, который Озан сжал с такой силой, что все содержимое оказалось на столе. Ему было так больно смотреть на влюбленную не в него Мелису, что кажется, он сейчас заплачет от злости.       Вот и было различие между Озаном и Эким. Парень бы плакал от гнева, он переполнял его, бушевал, не давал жить и Йылмазу и окружающим его людям. А вот Эким плакала от обиды, несправедливость бы кричала в ее голове, сводила с ума и в конце концов пострадала бы больше всех она сама. Эким позволяла быть счастливыми всем, кроме себя, а Озан хотел, что б счастлив был только он, а остальные завидовали и страдали.       Канат ухмыльнулся, обнажая клыки. Мелиса улыбалась, осматривая людей вокруг. Кто-то был в шоке, кто-то радовался, кому то было искренне плевать. А вот Йылмаз и Гюлейрйюз уже собирались бросаться на обоих. Йылмаз с кулаками, разукрашивая лицо друга, а Гюлейрйюз вцепилась бы в волосы Герчек, беспощадно выдирая их. — Пойдем. Мне надоело смотреть на эту показуху. — недовольно сказала Демир, взяв подругу под руку, они развернулись и вышли. ***       Урок турецкого языка казалось длится уже второй час. Учитель что то писал на доске, карии глаза Эким все пытались сосредоточиться на новой теме, но все мысли занимала лишь новая или старая парочка Гюная и Герчек. Кареглазая все твердила себе, что пора перестать думать о них, нужно думать о учебе, не обращать внимания и тогда все пройдет. Начала строить план, как оставшийся год будет делать безразличное лицо и как вынести все издевки бывшего. И тут как тут звонок на перемену.       Девушка не сразу обратила внимание, что уже можно выйти из класса, а только спустя пару минут. Она вспомнила о брюнетке Хазал, что учится на этаж выше и решила пойти к ней. А что остается? Сидеть в пустом классе и убивать себя мыслями о бывшем парне не очень то хотелось.       Кудрявая вышла из класса, прошла мимо шкафчиков и завернула за угол, как ее взяли за локоть. Девушка этого явно не ожидала, поэтому чуть не закричала, если бы ей не закрыли рот ладонью. Она уже хотела ударить и наорать на Каната, как поняла, что перед ней вовсе и не Гюнай. — Озан, скажи честно, ты больной? Я чуть инфаркт не словила, зачем так хватать? — сердитая Эким скрестила руки на груди, глядела Озану в глаза, будто нашла бы там ответ на свой вопрос. — Какие мы нежные, я не могу! — съязвил Йылмаз. — Давай, ближе к делу, что тебе надо от меня? Хочешь связать меня и кинуть в Босфор? — прищурилась девушка, точно подозревая собеседника в нехороших замыслах. — Такого ты обо мнения, да? Ужас, кошмар! Я бы никогда не посмел. — Йылмаз наигранно показал разочарование, а затем криво улыбнулся. — Ладно, буду говорить по делу, раз наша госпожа Эким торопится. Ты сегодня была в столовой, видела какой концерт разграли Мелиса и твой Канат? А, стоп, уже не твой. — Ты об этом хочешь поговорить? О моем раставании? — Эким скривила губы, ее враждебный взгляд показывал, насколько она раздражена. Она думала, что парень просто издевается над ней. Озан расплылся в улыбке, подобно чеширскому коту. Он приблизился к девушке ближе, сокращая расстояние между ними. Гюлейрйюз отходила от него все дальше и дальше, пока не врезалась в стену. Она зашипела, больно ударившись головой. — Ты меня что, боишься? Куда бежишь, я же просто говорю с тобой. — брюнет знал ответ на свой вопрос, расстояние между этими двумя сократилось бы сильнее, если бы Эким не выставила руку. — Я тебя не боюсь, не приближайся вот и все. Говори быстрее, Озан, хватит менять темы. — процедила девушка, брюнет кивнул. — Тебе нравится Канат, я знаю. Можешь даже не пытаться меня переубедить, что ты не любила его или так быстро разлюбила. Я не верю в чушь твоей недо-подружки Лейлы, что ты использовала моего друга. Я не глупый и не слепой, поэтому в сказки о том, какая ты предательница верить не собираюсь. — Эким хмыкнула, она явно недооценивала Озана. — Мне нравились ваши отношения. Я был рад, что Канат с тобой. — Чего? Йылмаз, ты пьян? — кареглазая догадывалась об этом, но не думала, что он так прямо заявит ей об этом. — Я трезвый, потрезвее тебя буду. — парень показательно дыхнул, потверждая свои слова. — Может мы в другом месте поговорим? На нас пялятся и шепчутся. Тем более, скоро урок, нашел время! — возмущалась девушка, брюнет посмотрел по сторонам. И правда. Подростки проходили и уже сплетничали о них. Неудивительно, ведь Эким стоит прижатая к стене, а Озан в пару сантиметрах от нее. У многих бы возникли вопросы. — Ладно. Тогда после окончания уроков возле моей машины встретимся? Там и поговорим. — брюнет не дал девушке и слова вставить, как за секунду испарился из ее поля зрения. — Ну и странный он оказывается. Как можно быть влюбленным в Мелису? А может он ей даже и подходит, оба противные — произнесла Гюлейрйюз вслух, но к счастью шепотом.       Озан совершенно выбил Эким из колеи, спутал ее мысли и направил не туда. Она, кстати, хотела идти к Хазал, но теперь совершенно об этом забыла. Повернувшись, она пообещала себе, что после школы обязательно выспится, иначе ее организм не выдержит. Порой девушке казалось, что у нее уже глаз дергается из-за этой школы. Нервы у нее, к сожалению, не стальные. Так и до срыва недалеко. Но волнует это Эким? Определенно нет.       Эким наблюдала за всей этой школой, за учащимися, за преподавателями. Больше всего ее волновал вопрос: «как они могут быть такими бессердечными?». Ответа не было. Девушка сомневалась, что если задаст этот вопрос одноклассникам, то ей скорее расмеются в лицо, чем дадут нормальный ответ. Как взрослые могут спокойно работать тут, зная, сколько людей погубили эти подростки? Девушка всегда загружает себя этими вопросами, загадками, размышлениями, надеясь когда нибудь развязать этот клубочек и докопаться до истины, получив отгадки. — О чем ты говорила с тем мудаком, признавайся. — из ниоткуда появился Бекир, вытаскивая подругу из ямы загадок и тайн. — Ты о Озане? — парень вопросительно выгнул бровь. — А о ком же еще? Аллах, девочка, ты собираешь вокруг себя столько плохих парней! Тебе нужны очки, я уверен. Какое у тебя зрение? — кареглазая улыбнулась, наверное, впервые за день. Бекир не меняется. Он всегда поднимал настроение, даже когда сам грустил, подерживал, хотя сам нуждался в утешении. От него веяло позитивом, добром и оптимизмом за километр, за это его сильно любили и также сильно ненавидели. — Какие очки, какое зрение? Ты с ума сошел что ли? Я просто болтала, говорить нельзя теперь! — Эким развела руки в стороны. — Смотрите на нее, она еще и злится! Я, вообще-то забочусь о тебе, как настоящий друг. Не ценишь ты меня. — они подошли к классу как раз во время, звонок прозвенел и школьники побежали по кабинетам. — Прости, ангел хранитель, теперь буду ценить. — Бекир послал воздушный поцелуй, за что получил подзатыльник от своей девушки. Эким села за парту, поставила щеку под руку и скучающее смотрела в никуда. — Добрый день, дети! — в классе за появился учитель Селим, значит, урок обещает быть интересным. — Сегодня у нас необычный урок литературы. — У нас всегда литература необычная, учитель. — Мелиса закинула ногу на ногу, устремляя свой взор на мужчину. По одному ее взгляду можно было понять — не будет у Селима спокойной жизни, пока он не уйдет из школы. — Может и так, но сейчас не об этом. Сегодняшняя тема: «Мифические существа, их происхождение, история и культура». — в классе поднялся гул. Одноклассники перешептывались, смеялись и задавали вопросы. Мужчина свел брови домиком, гуляя глазами по классу. Он пытался понять реакцию учеников, но у всех она была разная.       Ученики, вроде Азиза, любящие литературу, да и в принципе учиться — сидели молча, ждали слов преподавателя. Подростки, как Наз, бунтовали и хотели другую тему. Школьники, как Джан, вообще ничего не понимали и просто продолжали заниматься своими делами. — Я разделю вас на пары, по два человека. Дам каждой паре определенного персонажа. Вы должны будете сделать презентацию до вторника, — отчеканил учитель. Эким слегка нахмурилась, ей бы не хотелось быть в паре с какой нибудь Мелисой. — Надеюсь, вы дадите нам феечек? Мне очень интересно, как они получили свою магию, от этого зависит вся моя жизнь! — вставил свои пять копеек Озан. Как же без него. Он улыбался во все тридцать два зуба, впрочем, как и всегда. Его друзья ржали на весь класс, будто Йылмаз умел шутить. — Очень смешно, Озан. Ладно, давайте начнем. — Селим открыл блокнот, полистав страницы он нашел нужную и прошелся глазами по собственному почерку. — Дагхан и Эмине, ваша тема призраки. Эджэ и Джан, ваша тема русалки. Айше и Наз, ваша тема...       Началось перечисление. Не все были довольны, мягко говоря. Некоторые воскликали и почти требовали, что б их поставили в пару с другим, но учитель был непреклонен. Он посылал учеников к директору с такими просьбами, а те в ответ закатывали глаза и исподлобья глядели на него. Учитель Селим был не таким, как остальные, это Эким заметила сразу. Его называли выскочкой, странным, незнающим свое место, но лишь пару человек увидели в нем что то глубже, чем учитель со странностями и желанием помочь стипендиатам. — Мелиса Герчек и Озан Йылмаз. — Мелиса улыбнулась уголком губ. Она была рада, что не будет делать работу с какой нибудь «нищенкой», а со своим другом. Озан в этот раз даже бровью не повел, не говоря уже о радости. Странно. — Эким Гюлейрйюз и Азиз Гюнай. Все, вроде всех распределили. Если есть вопросы, задавайте. — У меня вопрос, учитель! — руку поднял Йылмаз. Учитель повернулся лицом к его персоне с озадаченным выражением лица, он не знал, что сейчас выкинет его ученик. От Озана можно было ожидать все. — Я могу поменять пару?       Ученики пораскрывали рты от удивления. Все знали, что Озан питает к Мелисе не только дружеские чувства. Да что уж там, влюбленность брюнета была видна из космоса. Озан сходил с ума по ней, мечтал, дышал ею. По крайней мере так считали все, кроме Гюлейрйюз.       «Нарцисс хочет овладеть, подчинить и сломать. Он не любит, а придумывает себе чувства. Когда его предмет обожания скажет да, то она станет ему не нужна. Не сразу, но постепенно придуманная любовь развеется.» — думала кареглазая, каждый раз наблюдая из далека. Как Йылмаз сжимает кулаки, как его желваки на лице играют, как он смотрит, когда Мелиса вновь говорит о любви к Гюнаю.       Окружающие же ее слова всерьез не воспринимали, крутили пальцем у виска и продолжали считать Озана несчастным человеком, страдающим от невзаимной любви. Да и пусть считают, все равно Эким о своих размышлениях больше никому и не рассказывала. Люди не поймут. Посчитают ее глупой девочкой, что играет в психолога и детектива. Ей это не нужно. Эким справится со всем сама, она поможет Лейле, накажет виновных и все будут счастливы. Эким спасет их. — Озан, я не буду ставить тебя в пару с твоими друзьями. Я итак пошел на встречу и поставил тебя с подругой, имей совесть. — преподаватель с не понимаем разглядывал Герчек и Йылмаза. Он внимательно следил за каждой эмоцией этих двоих, словно почувствует что между ними происходит. Пока на лице парня было спокойствие, то у девушки была целая палитра эмоций. Непонимание, злость, нотки обиды. — Я хочу делать совместный проект с Эким Гюлейрйюз, учитель, а не с друзьями, — уверенно произнес парень. Герчек, кажется, стала красной от злости. — Откуда взялось это желание, а, Озан? — с негодованием в голосе произнес мужчина. Он относился к его просьбе скептически, недоверчиво. — Хочу быть ближе с степендиатами. Я решил с этого дня быть добрым. — расплылся в полуулыбке брюнет. Взгляд Селима стал суровее, он хотел прочесть его, как книгу, но не мог. — Вы что, против дружбы и равенства между учениками? — Нет, конечно нет. — мужчина качнул головой в сторону в знак отрицания. По нему было видно, что он колеблется между тем, что б дать ученикам сблизиться и между недоверием к таким, как Озан. — Ладно, хорошо. Это будет единственным исключением, только ради хороших отношений между вами. Тогда Азиз с Мелисой, а Озан с Эким.       Эким будто облили ледяной водой. Она долго и хмуро прожигала напарника взглядом, словно испепеляя. Не понимала мотивов парня. Она же согласилась на разговор, что ему еще нужно? Девушка считала, что знает здесь все обо всех, считала, что может предугадать все их действия наперед. В этот раз она просчиталась. Но чувствовала она, что это не к добру. Этот парень ничего не делает во имя добра.       Весь урок Эким посвятила тому, что пытала свой мозг очередными мыслями. Мучала себя, изводила, не давала спокойно учиться. Ей нужно было знать, что задумал Озан, ей нужно предотвратить плохое. Кто, если не она?       Йылмаз отвечал ей. Также поворачивался, на задумчивый взгляд девушки он только ухмылялся и отворачивался. Гюлейрйюз видела боковым зрением, как о ней перешептываются дружки Йылмаза, как злобно смотрит Герчек, как озадаченно смотрит Азиз. Все что-то хотели от нее. *** — Эки, может объяснишься? — к парте кареглазой подошла Айше. Гюлейрйюз устало вздохнула. — Согласен. Что-то я ничего не понял. — следом подошел Каплан. — Да что вам объяснять? Не знаете Озана, первый день здесь учитесь? Как обычно цирк устраивает, явно не с хорошими намерениями! — цокнула кареглазая. — Я переживаю за тебя, Эки. — Айше положила руку на плечо подруги и слегка улыбнулась. — Не переживай, пожалуйста. Я со всем справлюсь, думаете я дам себя обижать? — Ну, смотри, если что я всегда на твоей стороне. Позову Орджиналя и Озан без носа останется! — угрожающее говорил Каплан. — Только его не хватало, Бекир! — возмутилась Айше. — Не нужно никому нос ломать, если понадобится, закопаю его в этом же школьном дворе. — А мы поможем! — вместе сказали Бекир и Караджа.       Далее друзья говорили на другие темы. Айше болтала о Дагхане, Бекир о Сейде, а Гюлейрйюз молчала, иногда вставляя слова по типу: «ого», «серьезно?», «круто». Ей было не о ком говорить. А тема с Лейлой и Канатом надоела ее друзьям, которые вообще стараются избегать этих имен в разговоре.       Оставшийся день прошел на удивление спокойно. Не обошлось конечно без взглядов троицы Каната, Мелисы и Озана. Но Гюлейрйюз старалась делать вид, что в упор не видит их. Каждый смотрел по разному.       «Интересно, Озан уже рассказал этим двоим почему выбрал меня, как напарницу?» — думалось в голове кудрявой.       Все близилось к вечеру. Уроки заканчивались, усталость возрастала, как и интерес. Любопытство Эким когда нибудь доведет ее. Любой другой человек отказался бы, зачем говорить с тем, кто все полгода безжалостно насмехался над тобой? Непонятно, что он еще может вытворить. Но Гюлейрйюз по всей видимости, не «любой другой» поэтому прямо сейчас она направляется к Озану, перебирая в голове все возможные варианты развития событий.       На улице было слегка прохладно, но пальцы девушки уже были ледяными. Она шагала быстро, прищурясь она увидела силуэт одноклассника. Озан стоял возле своего автомобиля, положив ладонь на крышу. Он высматривал девушку и заметив ее, оскалился. — Госпожа Эким пришла? Похвально! Признаюсь честно, думал, что ты не придешь. — удовлетворённо болтал брюнет, когда девушка оказалась возле него. — Говори по делу, без воды. Иначе я пожалею, что пришла. — Эким скрестила руки на груди, глядя на вверх, всматриваясь в лицо высокого собеседника. — Как скажешь. Может, в машину сядешь? На улице говорить как то не айс. — Эким подняла бровь. — Что? — Не пытайся затащить меня туда, раз позвал сюда, значит будем говорить тут. — Эким легонько топнула ногой, Озан усмехнулся. — Ладно. Как я уже говорил, я был рад вашим отношениям с Канатом. Конечно, меня раздражали эти ваши телячьи нежности, но все же. — начал повествование Йылмаз. — Когда Гюнай с тобой, то у меня есть шанс с Мелисой. Она мне, ну, симпатична. Сечешь? — Аллах, Йылмаз, пол Стамбула вкурсе о твоей симпатии к этой. — Не перебивай, госпожа Эким. — Йылмаз приблизился к лицу собеседницы на несколько секунд, а затем отодвинулся и продолжил. — Я уж думал, что у меня наконец получится ее завоевать. Как появилась эта сука — Лейла. Все испортила, мышь блядь. — Эй, ты о моей подруге говоришь, придурок! — воскликнула девушка. Озан закатил глаза, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Какая подруга? Она то хоть тебя за подругу считает или только ты? Подруга, которая при первой возможности отказалась от тебя и променяла на Каната? Хорошая дружба, да? — брюнет с интересом наблюдал за реакцией Эким. Ему было интересно, расплачется сейчас девушка, разозлится или начнет говорить, мол: «Ты сам дружить не умеешь, тебе не понять Лейлу!». — Озан, ты.. Господи, у меня слов нет! О чем с тобой говорить вообще! Идиот! — Гюлейрйюз буквально выплюнула эти слова и резко развернулась, начиная уходить. — Что, правда глаза колит? Снимай розовые очки, Гюлейрйюз. — Йылмаз вновь схватил девушку за локоть, одним рывком разворачивая ее к себе.       Девушка оказалась неприлично близко к нему. Она громко дышала, разъяренно смотрев в его глубокие, почти черные глаза. Озан слышал, как бьется ее сердце. Смотрел в ее очи, что наполнились яростью почти до краев. Он смягчил хватку, ибо у нее останется синяк от пальцев парня, если он продолжит держать ее так сильно. — Да что ты знаешь.. — кареглазая выдернула руку и замахнулась, собираясь нанести пощечину грубому однокласснику. — Я предлагаю тебе выгодное предложение. Мы сыграем в любящую пару, выведем на ревность, спровоцируем. — Озан перехватил руку девушки, держа ее уже за запястье. — Тогда ты вернешь себе Каната, а я Мелису.       Эким не поверила своим ушам.