Лондон, 1824 год
Играя желваками, альфа уставился в спину супруга и едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик. Хинджи всегда так поступал, когда чувствовал, что пострадавшая сторона, которая ему не импонировала, в безвыходном положении. И вместо поддержки он упивался собственной правотой снова и снова, смакуя подробности и подкрепляя всë это ненужными фактами. — Ну я же говорил, что этим всё кончится! Иисусе, какой позор! — Омега расхаживал по чайной комнате. — Ты уймёшься, наконец? — стараясь не реагировать на дурацкие выпады мужа, устало произнёс Дюон. — И не подумаю! Почему меня никто никогда не слушает? — всплеснул руками Хинджи. — Когда я говорил, что не стоит этому бастарду появляться в высшем обществе, все отмахивались, и что теперь? — А при чём тут Чонни вообще? — возмутился герцог. — При том, что именно из-за него началась вся эта шумиха! И ты слишком ему потакаешь! — с ненавистью и нескрываемой ревностью ответил он. — В чём же? — Сложив руки на груди, Дюон бросил на мужа испепеляющий взгляд. — Как можно было отпустить омегу погостить в поместье к альфе? А если он понесёт от него до брака? — Тем и лучше! — процедил герцог. — Нужно было тайно сыграть свадьбу и отправить их в Кобертон-Хаус! Посидели бы годик там, а потом вернулись ко двору. Глядишь, и страсти бы поутихли… — Странный у тебя подход! — брезгливо фыркнул омега. — Подкладываешь собственного сына под… — Закрой рот, Хинджи! — рявкнул альфа, заставив супруга вздрогнуть от властных ноток в голосе. — Нужно быть слепцом, чтобы не видеть, насколько они влюблены друг в друга! — Всё ещё веришь в эти сказочки про большое и светлое чувство? — язвительно усмехнулся он. — Думаешь, я не понимаю, от кого на самом деле твой сын? Дюон обогнул стол и, за несколько шагов преодолев расстояние до омеги, схватил его за горло. Одним рывком припечатал к стене и сжал пальцы с такой силой, что Хинджи захрипел. — Не смей! — яростно прошипел герцог. — Ты и так разрушил мою жизнь, нагло обманув меня, чтобы забеременеть! Довольствуйся тем, что имеешь! У тебя есть титул и всё, что только пожелаешь! — выплюнул он ему в лицо. — Пусти… — испуганно захрипел омега и запоздало дёрнулся, ухватившись за чужое запястье. Дюон ослабил хватку и шумно выдохнул, понимая, что переборщил с проявлением эмоций. Хинджи он никогда не любил, а брак пришлось заключить, когда выяснилось, что тот ждёт от него ребёнка. На первый взгляд, довольно стандартная ситуация, которая происходила сплошь и рядом, хоть и порицалась обществом, но всë же не в их случае. Хон Хинджи слишком сильно желал видеть возле себя именно Дюона, а потому пошёл на хитрость, которую тот не мог ему простить по сей день. Он солгал дважды: когда скрыл, что у него предтечное состояние, и когда заверил, что пьёт специальный отвар от нежелательной беременности. Уже через месяц альфу огорошили известием о скором пополнении. Хёсон даже разбираться не стал — их брак организовали за пару дней, но радости это никому не принесло. Безусловно, герцог любил Хосока, потому что дети не виноваты в ошибках родителей, но сломанная личная жизнь уже не имела второго шанса на настоящее семейное счастье. А вот когда Дюон впервые повстречал Оливера, сразу понял, что пропал… Влюбиться без памяти в супруга короля было сущим провалом и невероятным риском, но он ничего не мог с собой поделать. Их чувства оказались взаимными и с каждым днём лишь набирали силу. Изголодавшийся по настоящей ласке омега отдавал всего себя в объятиях герцога и был совсем не похож на мелочного и вечно раздражённого Хинджи. Когда выяснилось, что Оливер ждёт малыша, который был совершенно точно от Дюона, он сообщил ему, что будет вынужден выпить отвар, чтобы прервать беременность. Как же он плакал… Как не желал убивать плод их невероятной любви. Альфа ронял слёзы вместе с ним, уговаривая сохранить жизнь будущего ребёнка. Так и возник их рискованный план, где королевский омега должен был родить чуть раньше срока якобы мёртвого малыша. Они тщательно выбирали человека, который мог бы подойти на роль папы для Чонни, и не прогадали. Он действительно вложил в Чонгука всю душу и самое лучшее, на что был способен. Но ничто не могло заменить настоящих родителей. Поэтому, уже будучи консортом, Оливер решил забрать сына из Шотландии. Желание быть к нему ближе с каждым годом становилось всë сильнее, несмотря на весомый риск, потому что стоило приглядеться, и можно было сразу понять, чей Чонни сын. И если бы не корейская кровь, которая внесла ту самую изюминку во внешность зеленоглазого омеги, они были бы до неприличия похожи. — Уймись, Хинджи! И без тебя хватает проблем, так что не выводи меня из себя лишний раз! — процедил герцог. — Ещё раз так меня схватишь! — Он потёр красную от чужих пальцев шею. — И я… — И что? — хмыкнул Дюон. — Ничего ты не сделаешь, сам прекрасно это знаешь, оттого и бесишься! — Иди к чёрту! — вспыхнул омега и вылетел за дверь. Герцог раскурил трубку и присел на подоконник, разглядывая красивый сад за окном. Прошло уже три дня с тех пор, как в зале суда объявили приговор графу Киму, и поведение Чонни откровенно его беспокоило. Он ничего не ел и ни с кем не разговаривал. В Хёсон прекрасно понимали, что репутация Тэхёна чертовски пострадала из-за настырности кронпринца, но даже там нашлись недовольные, кто намекал на то, что Чонгуку нужно подобрать другую пару. Дюон с ужасом думал о дальнейшем будущем младшего сына. Они уже несколько раз говорили с консортом о Чонни, но так ни к чему и не пришли. Единственное, что сделал Оливер после скандала в спальне омеги и последующего, пусть и закрытого, но всё же суда, — это вынудил Артура немедленно покинуть Хэмптон-Корт. Но даже такая новость не сильно повлияла на настроение Чонгука. После того, как графа Кима увели под конвоем, омега встал, утёр слёзы и повернулся к Артуру. В зале все замерли, понимая, что Чонни, скорее всего, разразится тирадой оскорблений в адрес наследника британской короны, что наверняка принесло бы новые проблемы, но он смотрел на кронпринца с невероятным отчаянием и безысходностью. Альфа даже поднялся с места и хотел что-то сказать в своё оправдание, но в последний момент захлопнул рот, прекрасно осознавая, какую ненависть взрастил своими ужасными поступками в человеке, которого так рьяно желал видеть возле себя.***
Герцог встретил Роху в коридоре у спальни Чонни и вопросительно посмотрел на поднос с едой. Сдвинул брови и забрал его из рук камердинера, попросив придержать ему дверь, пока он входит. Чонгук зарылся в ворохе подушек и одеял, никак не реагируя на посторонний шум. Ему отчаянно хотелось заснуть и пробудиться уже через полтора года, когда Тэхён вернётся к нему. Иногда сознание удавалось обманывать, и он впадал в некое состояние полной отрешённости от происходящего вокруг, как было сейчас. Омеге было абсолютно всё равно, кто входил к нему в спальню и что здесь делал. Дюон поставил поднос на столик и направился к кровати, присев на самый край. Отогнул уголок одеяла и тяжело вздохнул, потому что Чонни даже не открыл глаза, а просто молча отвернулся. — Милый, так нельзя! — мягко начал он. — Я понимаю, как ты расстроен, да и мы тоже сильно огорчены таким приговором, но всё же никто не умер. Ответом было тихое сопение и полное игнорирование слов отца. Но ругать за непокорность и проявление неуважения к родителю герцог сейчас уж точно не собирался, зная, что с ранимой и тонкой душой омеги нужно обращаться крайне осторожно. Дюон стянул туфли и забрался на кровать, притянув сына к себе вместе с ворохом одеял. — Возможно, ты считаешь, что я тебя не понимаю, но это совсем не так. Я тоже имел счастье испытать большую любовь, но обстоятельства были против нас, и мне пришлось смириться. В нашем обществе столько правил и законов, усложняющих жизнь, что иногда действительно хочется сбежать на край света, избавив себя и своих близких от всех этих проблем. — Он ласково погладил сына по волосам. — И когда я забирал тебя из Мелроуз, а потом готовил к выходу в свет, уж поверь, меньше всего мне хотелось таким образом причинить боль или как-то навредить. Каждый нормальный родитель желает счастья для своего ребёнка. Чонгук вздохнул и открыл глаза, глядя на отца снизу вверх. Он притаился, словно птенец в коконе, и внимательно слушал каждое его слово. — Ваши чувства подверглись огромному испытанию, но это не тот случай, когда ничего нельзя исправить. Просто понадобится чуть больше времени и терпения. — Вы не отдадите меня кронпринцу? — хрипло спросил Чонни. — Нет конечно! И в мыслях не было ничего подобного! — тут же отозвался Дюон. — А если Хёсон будет настаивать? — неуверенно продолжил омега. — Я сделаю всё, чтобы этого не произошло, — попытался успокоить его отец. — Сезон балов ещё не завершён, но я бы не хотел там больше появляться, — произнёс Чонгук и прижался к груди герцога. — Ты можешь уехать в Бивер-Касл хоть завтра. Думаю, Хосок не откажется тебя сопровождать. — Правда? — оживился Чонгук. — Вы действительно позволите? — Он присел и с надеждой посмотрел на отца. — Я же знаю, как ты страдаешь! Не вижу смысла сейчас усугублять ситуацию дополнительными выходами в свет. К тому же Артур наверняка продолжит терзать тебя своими ухаживаниями. — Тогда почему сразу нельзя было так сделать? — Ты же сам говорил, что дал обещание кронпринцу принимать от него знаки внимания до конца лета. Да и все мы надеялись, что наследник британской короны угомонится, видя, что ты почти помолвлен с графом Кимом. И если бы не этот скандальный случай в спальне, думаю, нам всем пришлось бы терпеть до завершения сезона, но сейчас он не посмеет высказываться в твой адрес, потому что и сам сильно виноват. Король был просто в бешенстве, когда узнал. — Спасибо, — кивнул Чонни. — Нужно поесть, милый. Роха говорит, что ты вообще не притрагиваешься к еде. — Мне просто хочется заснуть и открыть глаза, когда Тэхён уже вернётся ко мне. — Ты же понимаешь, что это невозможно? Ты тем самым делаешь себе только хуже, да и мы все за тебя очень переживаем. — Я постоянно думаю о нём… — прошептал Чонгук. — В Плимуте самая настоящая тюрьма, но Тэ же никакой не преступник! — Там не только тюрьма, но и колония так называемого поселения. Его не приговорили к лишению свободы, а отослали на исправительные работы. Я навёл справки и могу сказать, что это не такой уж плохой вариант, если учитывать обстоятельства, из-за которых его осудили. — Как это отразится на его будущем? А титул? Его точно вернут через три года? — не унимался омега. — У графа Кима и до этого была не очень хорошая репутация, сейчас она усугубилась ещё больше… — прозвучало немного разочарованно. — Не значит ли это, что вы захотите подобрать мне в пару какого-то другого альфу? — испуганно спросил Чонгук. — Только если ты сам остынешь к Тэхёну за время вашей разлуки или встретишь кого-то более достойного. Настаивать я не буду. — Я уже выбрал себе пару, и вы знаете, что наши чувства с ним взаимны. Решение своё менять не собираюсь, даже несмотря на его репутацию, — твёрдо заявил Чонни. — Ничего другого я и не ожидал от тебя услышать, — с улыбкой сказал Дюон. — Значит, найдём тебе занятие на эти полтора года. — Какое? — Он недоверчиво посмотрел на отца. — А другие сезоны балов? Мне снова придётся там появляться? — на всякий случай уточнил омега. — Нет. Я решил, что ты можешь опять отправиться в Эдинбург и повысить уровень своего образования. Так ты будешь далеко от Артура и в максимальной безопасности. — Разве омегам позволено получать степень выше бакалавра? — удивился Чонгук. — С недавних пор законы изменились, так что да! — пояснил Дюон. — Как тебе такая идея? Отдохнёшь пару недель в Бельвуар-Касл, пока мы готовим документы, и в сентябре отправишься в Эдинбург. — Меня устраивает. — Чонгук впервые за эти дни улыбнулся, поняв, что отец действительно делает всё, чтобы оградить его от общения с наследником британской короны. — И ты всегда сможешь приезжать к нам погостить. Не хочу, чтобы ты считал, будто я пытаюсь таким образом от тебя избавиться, — на всякий случай сказал герцог. — Я и не собирался так думать. — Чонни мотнул головой. — Для меня и правда очень ценно ваше трепетное ко мне отношение и желание защитить. — Иначе и быть не может. Ты такой же мой сын, как и Хосок. Даже если я и не растил тебя с детства, это ничего не меняет. — Но я не альфа… — виновато добавил Чонгук. — Это тем более ни на что не влияет! Как ты успел заметить, я не сторонник принижения омег и стараюсь давать тебе больше свободы. Многие в Хёсон меня осуждают, да и Хинджи считает, что, будь я с тобой строже, ничего такого бы не случилось, но, как по мне, так от любви застраховаться невозможно. И если уж у меня не удалось создать крепкую семью с твоим папой, то я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы это получилось у моих детей. Вспомнив откровения Хосока, Чонни потупил взор и прикусил губу. Герцог и правда был достоин гордиться своими детьми, а пока всё получалось наоборот. Узнай он о чувствах старшего сына к альфе — неизвестно, как бы отреагировал. Всё же он был человеком совсем из другого поколения и с иными ценностями, поэтому маловероятно, что смог бы отнестись с пониманием к таким своеобразным отношениям между лучшими друзьями. — Я никогда не говорил вам, — тихо начал Чонгук, — но действительно счастлив, что у меня такой отец. Спасибо! — Он крепко обнял его и шмыгнул носом. — Для меня это очень ценно, Чонни! — Дюон погладил сына по спине. — А теперь иди и хоть что-нибудь съешь! — Он рассмеялся, глядя, как омега фыркает, но послушно выбирается из постели.***
Эдинбург, 1824 год
Зима в Эдинбурге наступила внезапно. Белое пушистое покрывало укрыло город ещё ночью, поэтому ранним утром все студенты общежития обнаружили живописный вид из окон. Чонни протёр сонные глаза и улыбнулся, а потом запустил подушку в соседскую кровать. — Вставай, лежебока! — крикнул он и прыснул в кулак, когда перепуганный Берти с вечно лохматой головой принял сидячее положение и начал шарить по тумбочке в поиске очков. — Бартоломью, тревога! Берти швырнул подушку обратно и ругнулся, но совершенно беззлобно и с улыбкой на лице. — Чонни! Видит бог, я не хотел, но теперь точно отомщу! — Он наконец отыскал очки, торопливо нацепил их на нос и, растопырив пальцы, двинулся на смеющегося парня. — И не вздумай убегать, я всё равно тебя поймаю! — Глянь, какая красота! — Чонгук обезвредил противника, неожиданно развернув его к окну. — Всё в снегу! — Ух ты! — Очки Берти сползли на самый кончик. — И правда! — завороженно прошептал он. Этот омега был ровесником Чонни, слегка тучного телосложения, с крупными чертами лица, где глубоко посаженные глаза контрастировали с круглым носом, смахивающим на картошку, и чёрными волосами, которые непослушными кудрями постоянно торчали в разные стороны. Вид у парня был смешной, а на фоне красивого Чонгука Бартоломью Харрис выглядел совсем уж нелепо. Но при всём этом омега имел отменное чувство юмора и просто гениальные мозги. Как-то так вышло, что они подружились буквально с первого дня, как только приехали в Университет Эдинбурга подавать документы, а потому попросились в одну комнату. Берти был сыном генерала Льюиса Харриса и, в отличие от Чонгука, с детства рос в условиях жесточайшей военной дисциплины. Это отчасти закалило его характер, но и породило немало комплексов, которые он умело прятал за лёгкой самоиронией и сарказмом. Если бы Чонни в своё время не подвергался нападкам со стороны сверстников из-за необычной внешности, возможно, реагировал бы иначе. Но он, как никто другой, знал, каково это, когда тебя постоянно пытаются задеть. Так уж совпало, что углублённый курс медицины тоже оказался у них общим, поэтому занимались всегда вместе, помогая друг другу во всём. — Даже удивительно, что ты с такой внешностью ещё свободный омега, — как-то сказал Берти, бросив на нового друга восхищённый взгляд. — А кто говорил, что я свободен? — ответил Чонгук и загадочно улыбнулся. — А вот с этого места поподробнее, Милорд! — оживился Харрис. — Кто он? — Его имя наверняка тебе не знакомо, ты же не был при дворе ни разу. — И всё же! Вдруг слышал? — не унимался Бартоломью. — Граф Ким Тэхён, — с особым теплом произнёс Чонни и грустно вздохнул. — Не-а, не слышал! Он красивый? — ёрзая на стуле, продолжал допытываться омега. — Очень! — Старше тебя? — Всего на два года… — Ух ты! Как по мне, так это просто идеальная разница! Всегда найдётся, о чём поговорить. — Даже если бы Тэхёну было далеко за тридцать, я бы всё равно его полюбил, — уверенно признался Чонгук. Он часто думал о Тэ, безумно тоскуя по нему. И самое ужасное, что их даже лишили права переписки! Это было так несправедливо! Не было и дня, чтобы Чонни мысленно не говорил с ним, а ещё он постоянно представлял, как его альфа вернётся и всё обязательно наладится. — У тебя даже глаза загорелись, когда ты начал рассказывать о нём, — подметил Берти. — Но какие-то уж очень печальные. — Так сложились обстоятельства, что увидимся только через год и два месяца, — сказал Чонгук. — Из-за твоей учёбы? Но можно же и сюда приезжать на свидания. — Когда я появился при дворе, то многие альфы обратили на меня внимание. Этот летний сезон балов должен был помочь найти мне подходящую пару. И я нашёл своего альфу почти сразу. — Но на горизонте замаячили соперники? — предположил догадливый Харрис. — Один. Но обладающий такой властью, что это всё испортило! — обречённо произнёс Чонни. — Если у него выше титул, то это ещё ни о чём не говорит. Насколько я знаю, альфы придерживаются кодекса чести… — Это наследник британской короны, — прозвучало совсем тихо. — Ч-что? — непонимающе переспросил Берти и уставился на омегу. — Ну ты шутник, ей-богу! — хохотнул он, но, глядя на серьёзное лицо друга, тут же нахмурился. — Артур Фергусон? — Насколько мне известно, в Британии один наследник, — хмыкнул Чонни. — И он пытался за тобой ухаживать? — ошарашенно спросил Харрис. — Или просто предложил стать фаворитом? — Ну-у… — многозначительно протянул Чонгук. — С фаворитом я ему отказал. — Ты! — Я. — Кронпринцу! — Да. — Ты за идиота меня держишь? — нервно рассмеялся Бартоломью и принялся рыться в комоде в поисках печенья. — Ты опять заставляешь меня волноваться и много есть! — пробормотал он. — Я похож на человека, который стал бы шутить такими вещами? — Чонгук закрыл книгу и подтянул колени к груди, обхватив их руками. — Нет, не похож. Но у меня в мыслях не укладывается… — Что именно? — Ты отказал самому кронпринцу? — Он неверяще мотнул головой, и непослушные кудри колыхнулись в такт. — Артур мне не нравится. Ты вообще видел его вблизи? — брезгливо произнёс Чонни. — Да и аромат оставляет желать лучшего! — Нет, только издалека, но это же сын короля! Святые отцы! Ты совсем бессмертный? — прошептал он. — Его лицо усыпано веснушками, а рот… Господи! Мне кажется, если бы он меня поцеловал, то проглотил бы целиком, как крокодил! — Чонгук закатил глаза. — Иисусе! — Берти схватился за голову. — Но знаешь, я бы на его месте тоже от тебя с ума сошёл! Ты же такой… — Он замахал в воздухе руками, пытаясь подобрать подходящий эпитет. — Какой? — непонимающе спросил Чонгук. — Будто из другого мира! Из сказки! — с воодушевлением произнёс Бартоломью. — Я много красивых людей видал, но вот таких — ни разу! Твои глаза… — Тэхён гораздо красивее меня, — перебил его омега. — Ой, всё! Не доводи до греха мою страдальческую душу! — пробубнил Харрис с набитым ртом, откинулся на подушку и прикрыл глаза. — Ты вообще не понимаешь, насколько уникальна твоя внешность? — Всё я знаю, но она мне только вредит… — раздражённо бросил Чонни. — Взгляни на меня и не гневи бога! — строго сказал Берти. — Можно сколько угодно сокрушаться насчёт собственной красоты, но ты не представляешь, каково жить вот в таком неуклюжем теле! — Он шлёпнул себя по выпирающему животу. — Прости, ты прав, — виновато произнёс Чонгук. — Просто у каждой медали всегда есть две стороны. — Ты чересчур честный и правильный. Другой бы на твоём месте уже верёвки вил из альф, а уж если сам наследник британской короны позарился… — Не напоминай мне о нём! Это всё ещё слишком свежо и болезненно, — прервал его Чонгук. — Погоди, мы постоянно перепрыгиваем с одного на другое. Ты так и не сказал, что за обстоятельства вынудили вас расстаться с этим Кимом. — Ты умеешь хранить секреты? — на всякий случай спросил Чонгук. — Могила! — Берти принялся зашивать рот невидимой иглой. — После несостоявшейся дуэли мой альфа избил кронпринца и был осуждён на полтора года исправительных работ. Сейчас он отбывает наказание в Плимуте, а я, чтобы лишний раз не пересекаться с назойливым Артуром, уехал учиться в Эдинбург. С каждым последующим словом глаза Бартоломью округлялись всё больше и больше, а под конец стали похожи на два огромных блюдца. — «Дуэли»? «Избил»? — прижав ко рту пухлую ладошку, прошептал шокированный омега. — Да. Но Артур сам его спровоцировал. Ко всему прочему, это случилось у меня в спальне… — зачем-то добавил Чонгук. — Правда, я в это время был внизу на общем ужине. — Охренеть! Как скучно я живу! — протянул Берти и снова закинул в рот овсяное печенье. — Хватит хомячить! — с улыбкой сказал Чонгук. — Сам же потом страдаешь, что штаны на пузе не сходятся! — Погоди ты! Такое дело без сладкого мне не переварить! Это ж как волшебные пилюли! — Ты неисправим, Бартоломью! — рассмеялся Чонни. — Давай уже вернёмся к анатомии омег. — Да какая в задницу анатомия, когда тут такие страсти! — воскликнул Харрис и быстро перебрался со своей кровати к Чонгуку. — Расскажи ещё про этого своего Тэхёна, если уж Артур тебя так раздражает. — Что тебя интересует? — Чонни взбил подушку и, подложив под спину, облокотился о стену, чтобы было удобнее. — Вы не успели объявить себя парой? — Нет… Но это кольцо мне подарил Тэ, когда делал предложение. — Он протянул правую руку с перстнем. — «Предложение»?! — взвизгнул Берти. — Ты помолвлен? То-то я понять не мог, почему ты кольцо носишь на безымянном пальце! — Официально нет, но в целом да. — Во дела-а! — ошарашенно прошептал Харрис. — Он тебя целовал? — Бартоломью! — Чонгук укоризненно взглянул на друга. — Ну точно! — Он хлопнул себя по коленке. — По глазам вижу! — Всё, давай продолжим заниматься! — строго сказал Чонни и вновь схватился за учебник. — Понимаю, что лезу на твою личную территорию, но у меня ж не то что никогда и ни с кем… — Он сделал многозначительную паузу. — Я даже обсудить такое, кроме камердинера, ни с одним человеком не имел возможности! — Ты прав: есть слишком личные вещи, которые я не горю желанием обсуждать, — произнёс Чонгук, но немного смягчился, вспомнив, что и сам задавал такие вопросы в своё время Джину. — Тэхён — самое лучшее, что случалось в моей жизни. Были признания, объятия, поцелуи и не только они… — Ты что, не девственник? — Берти понимал, что его сейчас точно пошлют, но любопытство было сильнее. — Какой кошмар, да? — прыснул Чонгук. — Твою омегу! — простонал он. — И как оно? — Давай без подробностей, ладно? — вздохнул Чонни. — Скажу лишь, что с любимым человеком ничего не больно и не страшно. Придёт время, и у тебя тоже обязательно всё случится. — Да брось! Кому я сдался такой? — Берти закатил глаза и нервно рассмеялся. — Ты себя тоже недооцениваешь! — Чонгук повернулся к другу и приобнял его. — И пусть даже ты не блещешь невероятной красотой, но она тоже у тебя есть! Вот здесь! — Он приложил ладонь к мягкой груди омеги. — Я сейчас разрыдаюсь, Чонни-и! — Харрис навалился на него, пытаясь задушить в объятиях. — Бартоломью! — засмеялся омега, упираясь обеими руками ему в плечи. — Прекрати! Ты меня задавишь! — Это всё от большой любви, Чонгук! Это всё исключительно от любви-и!***
Тонкие пальцы листали старинную энциклопедию, бережно переворачивая чуть пожелтевшие страницы одну за другой. У Чонгука уже голова пухла от обилия информации, но он продолжал усердно выискивать необходимые ответы для подготовки к экзаменам. В библиотеке было тихо и темно. В отличие от Хемптон-Корта, где было много высоких окон, через которые свет попадал даже в самые дальние уголки помещения, это место казалось мрачным и даже слегка таинственным. Захлопнув книгу, Чонни потёр уставшие глаза и потянулся к другой, но из-за книжного стеллажа показался Берти. — Ку-ку! — прошептала курчавая улыбчивая голова. — Не напугал? — глядя на вздрогнувшего от неожиданности друга, решил уточнить Харрис. — Сколько раз просил так не подкрадываться! — прошипел Чонгук. — Прости, но у меня тут такое дело… — Омега плюхнулся рядом с ним на стул, нарушив библиотечную тишину противным скрипом. — Какое? — Чонгук смотрел на него вполоборота и замер в ожидании. — Сегодня почту разносили, и я забрал твои письма, они там все на кровати лежат, если что, но одно я решил притащить тебе сюда… — Какое? — растерянно произнёс Чонгук. — Вот, держи. — Берти вынул его из-за пазухи и со счастливой улыбкой вручил конверт. — Прямиком из Плимута! — Откуда? — неверяще переспросил Чонни, округлив глаза от удивления. — Ты говорил, что вам запрещены переписки, но… Вероятно, твоему альфе позволили отправить одно письмо перед Рождеством? — радостно предположил друг. — Эй, ты чего? — глядя на полные слёз зелёные глаза, Харрис не на шутку перепугался. — Можно я побуду один? — дрожащим голосом прошептал Чонгук. — Конечно! Читай на здоровье! Только не реви, бога ради! — Берти встал и направился к выходу. — Если что, я буду неподалёку! — бросил он на всякий случай, откровенно переживая за омегу. Чонни настолько не ожидал, что получит весточку от Тэхёна, что все эмоции, которые он так тщательно прятал и сдерживал, сейчас бурным потоком выплеснулись наружу. Он провёл кончиком пальца по витиеватым буквам, узнавая почерк своего альфы, и долго не решался открыть конверт. Чуть желтоватый лист бумаги пах им. Чонгук прижал его к лицу и потянул носом, пытаясь поймать едва уловимый аромат мирта. Слёзы сами собой текли по щекам просто от осознания, что Тэ, скорее всего, сделал всё возможное и невозможное, чтобы отправить ему весточку. «May Lily… Здравствуй, мой милый. Знаю, что ты не ждал, но мне всё же удалось добиться разрешения хотя бы на одно письмо. Скажу честно, это было очень непросто, но определённо стоило того! Отправляю этот конверт Намджуну, зная наверняка, что он найдёт способ передать его тебе. Я очень скучаю. Нет… Я просто дико по тебе тоскую! С каждым днём моё чувство вины перед тобой только растёт. Будь я умнее и сдержаннее, этого бы просто не произошло. А теперь мы вынуждены быть в разлуке. Я очень надеюсь, что с тобой всё хорошо и человек, из-за которого я здесь, тебя не обижает. Хуже всего быть в неведении и не иметь возможности получать письма от вас всех. Но особенно от тебя. Это действительно убивает… За меня не волнуйся, я вполне справляюсь с той работой, что мне дают, и даже выполняю сверх нормы. Условия довольно сносные, да и питание тоже, но я считаю каждый день до нашей встречи. Если бы не спас жизнь начальнику тюрьмы, скорее всего, и письмо бы не смог отправить. Когда он благодарил меня за смелость, то сказал просить что угодно (в пределах разумного, конечно), а у меня даже сомнений не было. Мне было очень важно послать тебе хоть какую-то весточку. И я искренне надеюсь, что ты всё ещё помнишь обо мне. Что не разочаровался окончательно и дождёшься моего возвращения. Я очень тебя люблю, Чонни. Просыпаюсь и засыпаю с твоим именем на устах. Мой зеленоглазый бес. Мой самый красивый цветок. Очень тебя прошу, не грусти! Потому что чувствую, что так оно и есть… Прошло чуть больше четырёх месяцев, потерпи, любовь моя! Я обязательно вернусь и сделаю всё, чтобы ты забыл это, как страшный сон. У нас будет самая красивая свадьба! И ты будешь самым потрясающим! Эти мечты согревают меня холодными ночами в бараке, и я искренне надеюсь, что тебя тоже. Я уже писал, что люблю тебя? Нет, я безумно тебя люблю! И не плачь, May Lily, потому что сердце мне подсказывает, что именно это ты сейчас и делаешь. С Рождеством! Целую в запястье. Твоя Светлость…» Чонгук так громко всхлипнул, что испугался сам себя, а потом закрыл лицо ладонями и окончательно дал волю эмоциям. Он так сильно скучал по Тэхёну, что сейчас был совсем не готов почувствовать его аромат, пусть и отдалённый, и прочитать хоть какие-то новости о любимом альфе. — Эй! — Судя по всему, Берти был неподалёку, потому что, как только услышал тихий плач, тут же вернулся и сгрёб омегу в охапку, не давая ему даже вздохнуть. — Всё так плохо? Что он там написал, этот твой Тэхён? Да я ему! — Нет, не плохо, — дрожащим голосом ответил Чонни. — Просто… Просто… — Ответ утонул в новом всхлипе. — Ну что ж такое? Дай я тут соберу всё и пойдём в комнату, хорошо? — Суетливый Харрис умело отвлекал омегу своей ничего не значащей болтовнёй, пока складывал книги и прочее барахло. — Письмо выбросить? — Что? — Чонгук вцепился в листок. — Нет! С ума сошёл?! — Это хорошо… — кивнул довольный Берти. — Значит, ты просто расчувствовался. Ну ничего, сейчас дойдём до спальни, и я тебе такую вкусняшку дам, закачаешься! — Кто о чём, а ты всё о еде… — Чонни рассмеялся сквозь слёзы. — Ничто так не успокаивает, как хорошая шоколадная конфета! — со знанием дела заявил пухлощёкий Харрис.***
Эдинбург, 1825 год
Как только стаял первый снег и зазеленели лужайки, в университете объявили, что скоро будет праздник в честь основания Эдинбургского Университета и чемпионат по крокету. Чонгук ещё в прошлые годы учёбы хорошо себя зарекомендовал, поэтому его пригласили в команду одним из первых. — У меня очень плохая ассоциация с этой игрой, — нервно сказал Чонгук, расхаживая по коридору. — Может, отказаться? — Не дури, Чонни! Я видел таблицы с твоими прошлыми выигрышами в общей картотеке — ты просто боженька крокета! — Типун тебе на язык, Берти! — прошипел Чонгук. Мимо прошла стайка расфуфыренных омег, которые с презрением смотрели на зеленоглазого красавчика, постоянно ошивающегося в компании какого-то неудачника. — Будете так пялиться — разовьётся косоглазие! — крикнул им вслед Харрис. Вскоре всех позвали на задний двор университета и выстроили по периметру, вызывая по одному в команды. Чонни нехотя взял деревянную клюшку и перебросил её из одной руки в другую, готовясь к игре. — Мы не хотели говорить сразу о предстоящем сюрпризе! В наш университет прибыл почётный гость, который до последнего желал оставаться инкогнито! — торжественно объявил профессор, хлопнув в ладоши. — Встречаем Его Высочество, кронпринца Артура Фергусона! Чонгук выронил клюшку из рук и повернулся, изумлённо наблюдая, как сквозь толпу к специально отведённому месту направляется наследник британской короны. Это казалось как страшный сон. Его никак не могло здесь быть, если только этот индюк не прознал, где скрывается объект его воздыхания. — Дерьмо! — ругнулся Чонгук и огляделся по сторонам. Берти с круглыми глазами стоял в первом ряду и ошарашенно смотрел на приближающегося кронпринца с многочисленной свитой и охраной. За восторженными воплями и аплодисментами никто не услышал, как один зеленоглазый омега вполголоса кроет Артура на чём свет стоит. Пока ещё не началась игра, Чонни поспешно подошёл к судье и что-то прошептал на ухо. Тот нахмурился, но понимающе кивнул, отпустив с игрового поля Чонгука, которому внезапно стало дурно. Безусловно, это не укрылось от пытливых глаз наследника британской короны, который уже издалека заметил Чонни и почувствовал, как сердце готово выпрыгнуть из груди от нарастающего волнения. Как же долго он его не видел! Как чертовски соскучился! И что он теперь наблюдал? Омега, узнав, что на игре будет присутствовать сам кронпринц, тут же поспешил сбежать. Этого следовало ожидать, но всё же не настолько демонстративно. Артуру ничего не оставалось, как сидеть и смиренно наблюдать за крокетом, который без Чонгука потерял всякий смысл. Альфа ехал сюда исключительно из-за него. И праздничный ужин для всех студентов университета организовал только ради встречи с Чонни. Но омега не появился и там, продолжая избегать кронпринца. Когда все подпили и разомлели, наследник британской короны отправил одного из своих камердинеров разузнать, в каком именно крыле находится комната Чон Чонгука. Когда тот пришёл и шепнул на ухо номер спальни и даже сунул ему ключ в карман, Артур довольно улыбнулся. Теперь оставалось незаметно улизнуть.***
Чонгук лежал на кровати и пытался читать, чтобы хоть как-то отвлечься, но ничего не получалось. Он с трудом уговорил Берти пойти на праздник и взял с него слово, что тот обязательно подойдёт близко к кронпринцу и непременно рассмотрит веснушки на его лице. — Да ты с ума сошёл? Я там в обморок упаду! — замахал руками Харрис. — Другого шанса не будет! — усмехнулся Чонгук. — А ты? — А что я? — Может, прятаться не лучшая идея? И это проявление слабости? — осторожно предположил друг, выискивая свой самый нарядный жакет. — Нет, ну это невыносимо! На меня уже ничего не налезает! — простонал он. — Это всё печеньки, Берти! — хихикнул Чон. — Не злорадствуй, а? Ты вон сколько ни ешь — всё не в коня корм! Не всем так везёт! — Твоя правда, — примирительно согласился омега. — Ладно, в рубашке я тоже ничего, да? — Харрис втянул живот и стал стремительно краснеть, чем вызвал смех не только у Чонгука, но и у самого себя. — Иди уже! — махнул на него Чонни и улёгся поудобнее. Единственное, чего он желал, — это поскорее избавиться от присутствия ненавистного альфы в здании университета. Всё же это не Хэмптон-Корт, а значит, надолго он здесь точно не задержится. Омега прекрасно знал, что Артур и сам в своё время учился здесь, а потому имел полное право появиться в стенах учебного заведения, которое дало ему хорошее образование. Так думали все, кроме Чонгука. И безопаснее всего было переждать бурю в надёжном месте. В коридоре была какая-то возня, но омега не обращал на это внимания. Сегодня многие студенты позволили себе лишнего и будут балагурить до рассвета, нарушая привычную тишину общежития. Когда после настойчивого стука в замочной скважине повернулся ключ, Чонни резко сел и уставился на дверь. Берти бы точно не стал так делать, а просто вошёл сразу. Внутри всё похолодело, потому что в проёме появился Артур Фергусон собственной персоной. — Вы? — задохнувшись от возмущения, прошептал Чонгук и весь сжался в комок. — Мы можем поговорить? — опережая его следующий вопрос, тут же спросил кронпринц, прикрывая за собой дверь. — Нет, не можем! — отрезал Чонни, воинственно глядя на наследника британской короны. — Убирайтесь из моей комнаты! Альфа подошёл и сел на край кровати, не в силах отвести взгляд от красивого омеги. — Почему тебя не было на празднике? — неформально спросил Артур. — Потому что там были вы! — не скрывая злости, прошипел Чонгук. — Я надеялся на зимний сезон балов, а потом выяснилось, что ты уехал учиться. Получать знания — это хорошо, а вот избегать меня — не очень. — Он придвинулся чуть ближе. — Последний раз предупреждаю: уходите отсюда, или я закричу. — А тебя всё равно никто не услышит. Я приготовил салют в честь своего приезда, поэтому сейчас все на улице готовятся его смотреть, — самоуверенно заявил Артур. — Как дальновидно! — съязвил Чонгук. — Решили и меня позвать? — А ты бы согласился? — получив отрицательный ответ, альфа продолжил: — Хочу сообщить, что та скандальная история с судом мне тоже не пошла на пользу. Отец думал, что сын герцога для меня всего лишь очередная блажь, потому и поддержал тогда, а как только выяснились мои истинные намерения, король вместе с палатой лордов решили, что мне пора остепениться, и подобрали будущего супруга из Ирландии. Свадьба назначена на июль. У Чонгука отлегло от сердца. «Если Артур скоро вступит в брак, то наконец отстанет от меня. Но тогда зачем он здесь и что вообще хочет? Уж не того ли самого? Напоследок…» — Поздравляю, Ваше Высочество! — Он выдавил из себя подобие улыбки и сильнее вжался в стену. — Я неоднократно предлагал твою кандидатуру, но бастардам, оказывается, не место в королевской семье, — хмыкнул кронпринц. — Особо сильно на этом настаивал консорт, из-за чего у нас окончательно испортились отношения. — И слава богу, — выдохнул Чонни. — Но место главного фаворита всё ещё твоё, — прошептал альфа, наклоняясь ещё ближе. — Мне бы очень этого хотелось. — Я никогда на это не соглашусь, — упрямо мотнул головой омега. — Пора бы уже это понять! — И очень интересно, кто же такой влиятельный за тобой стоит. Может, расскажешь? — неожиданно спросил Артур. — Что? О чём вы? — Чонни сильно удивился такому вопросу. — Никого нет? — усмехнулся наследник британской короны. — Так и думал, что он блефовал! Только зачем? — Кто? — Омега никак не мог понять его странных рассуждений. — Не имеет значения. Теперь уж точно! — хмыкнул он и положил ладонь на чужое колено. Чонгук в отчаянии думал, что ему делать. Перед ним был не просто альфа и не обычный студент, которого бы он оттолкнул в любой момент. Кронпринц хоть и не являлся королём, но всё же имел колоссальные возможности, чтобы испортить ему жизнь. А нужно было продержаться до возвращения Тэхёна. — Уйдите, пожалуйста! — снова сказал Чонни, чувствуя, как сердце бьётся загнанной птицей. Ему было по-настоящему страшно. За окном слышались смех и музыка, а за дверью, судя по всему, стояла охрана, которая не позволит никому войти и самому Чонгуку не даст сбежать. — Не могу. — Артур навис над ним и потянул носом. — Какой же у тебя потрясающий аромат! — Он протянул руку и коснулся его щеки, отчего омега резко вздрогнул. — Ты же понимаешь, для чего я здесь? — Пальцы нырнули в густые волосы, одним рывком притягивая к себе. — Ты всё равно будешь мой, и если не в качестве супруга, то просто моим омегой. — Нет. — Чонни сбросил с себя оцепенение и дёрнулся. — Уберите руки! — Не хочешь добровольно? — Альфа схватил его за шею и сжал пальцы. — Всё равно будет так, как я скажу! Лучше не сопротивляйся! — Нет! — Чонгук упёрся ладонями ему в грудь в попытке оттолкнуть, но Артур безусловно превосходил его по силе. — Ну же, милый! Тебе будет хорошо, обещаю! — Он улыбнулся, но в свете масляной лампы это было похоже на оскал. — Не смейте этого делать! — рявкнул Чонни, но его тут же пригвоздило воздействием альфы. Обездвижило. Подчинило. Ужасное чувство безысходности граничило с нарастающей паникой. Ему никто не поможет. Это конец… Даже когда Тэхён воздействовал на него, пытаясь приструнить, это и рядом не стояло с тем, что происходило сейчас. Его лишали воли, ловко и умело. «Нет! Нет! Не-ет!» — внутри омеги зарождался ураган противоречия и желания немедленно всё остановить. — Вот так, сладкий! — Артур наклонился и коснулся его губ. Никогда ещё кронпринц не был так близко и никогда себе такого не позволял. Видимо, лимит терпения альфы был исчерпан, и он перешёл от слов к действиям. Чонгук разумом всё прекрасно понимал, но сделать ничего не мог. Это было похоже на опьянение, где тело тебе не подчиняется совершенно. Сколько раз он думал, зачем же природой было так устроено, чтобы альфы имели такую власть над омегами. Они же и так сильнее физически! Где справедливость? И почему не наоборот? Чужой язык заставил вздрогнуть, но отвернуться не получилось. Из глаз потекли слёзы. От страха, злости и отвращения. Это было так гадко и подло! Чонгук столько сопротивлялся, чтобы сейчас так глупо капитулировать под гнусным воздействием Артура. Остатки воздуха вышибло из лёгких, когда альфа углубил поцелуй и скользнул рукой под пижаму, жадно оглаживая нежную кожу груди и живота. — Как же я тебя хочу! Это похоже на одержимость! — горячо шептал кронпринц, осыпая поцелуями шею омеги. — Ничего не могу с собой поделать! — Он рванул за шёлковый ворот рубашки в разные стороны и обнажил его грудь, тут же припав к одному из сосков. У Чонгука потемнело перед глазами. Этого не должно было случиться! Его тело принадлежало только Тэхёну! Только он имел право его касаться и целовать! Неконтролируемая злость чёрным пятном заволокла всё вокруг, обладая такой мощью, что Чонни потерял зрение и вообще перестал соображать, что происходит. Артур отпрянул от омеги так резко, будто его ошпарило кипятком. Он тряхнул головой и непонимающе уставился на Чонгука, который непрерывно шевелил губами, почти беззвучно повторяя: — Не прикасайся! Не прикасайся! Не прикасайся! Альфа хотел было продолжить, но не смог. Будто неведомая сила не давала завершить начатое. Происходило что-то необъяснимое, но как бы кронпринц ни пытался — результат был один. Он действительно не мог прикоснуться к Чонгуку, не то что поцеловать. — Да что за чертовщина? — ругнулся Артур. — Как ты это делаешь? Он снова попытался воздействовать, но Чонгук наконец начал приходить в себя и перевёл на альфу полные ненависти глаза. А потом ударил его по лицу. Звук пощёчины резанул тишину, как колокол среди ночи. Ошарашенный кронпринц схватился за горящую от чужой ладони щёку и вскочил с кровати. — Пошёл вон! — заорал Чонгук. — Убирайся к чёрту! Ненавижу тебя! Ублюдок! Вся ярость, копившаяся долгие месяцы, обрушилась на Артура водопадом брани и разрушительного воздействия на альфу, который абсолютно не ожидал, что встретит такое сопротивление, а потому банально перепугался и попятился к двери, сильно хлопнув ею напоследок. Чонгук вздрогнул от громкого салюта за окном и наконец дал волю чувствам, пряча лицо в подушке. Он яростно тёр ладонями губы, кожу шеи и груди, желая побыстрее убрать следы поцелуев и грёбаный хвойный аромат Артура. От такого омега ещё не скоро отмоется… Осознание, что он всё же дал отпор ненавистному индюку, оседало пеплом на израненную душу. Как бы ни было противно, внутри трепыхалась радость от победы, которую ему удалось одержать в неравной схватке. И почему-то Чонни был уверен, что после такого кронпринц не решится вернуться, чтобы закончить начатое. Это бы выглядело чересчур унизительно. Он просидел в оцепенении ещё какое-то время и вновь дёрнулся, когда дверь открылась и в комнату вошёл счастливый Берти. Но, увидев заплаканное лицо друга, тут же тревожно нахмурился и подбежал к кровати. — Что стряслось? — испуганно поинтересовался Харрис. — Он был здесь, — хрипло прошептал Чонни. — Кто? Кронпринц? — шокировано воскликнул омега. — Да. — Что он сделал? — глядя на разорванную пижаму, спросил Берти. — Ну же, не молчи! — Этот гад бы меня трахнул, пока вы там смотрели салют, — горько усмехнулся Чонгук. — Пригвоздил меня к кровати самым мерзким способом, подавляя мою волю! — Какая же скоти-ина! — возмущённо зашипел Харрис. — Но его спугнули? Или что? — Я каким-то образом смог воздействовать на него в ответ, — всё ещё не веря, что у него это получилось, прошептал Чонни. — Сам не понимаю как… — Святые отцы! — прижав ладони к пухлым щекам, протянул изумлённый Берти. — Я, кажется, знаю! — Мм? — Чонгук шмыгнул носом и посмотрел на друга, плотнее кутаясь в одеяло. — Ты мог проделывать такое со своим Тэхёном? — Воздействовать на него? — уточнил Чонни. — Угу. — Да, причём не только подавлять волю, но и успокаивать, окутывая невероятной нежностью и любовью. И это работало в обе стороны. Удивительное ощущение! Но с Артуром такое не получалось провернуть, я пытался много раз! — Ты же знаешь, что я буквоед и постоянно читаю? — Харрис забрался к нему на кровать и продолжил с горящими глазами: — Не думал, что когда-либо повстречаю истинную пару! — «Истинную»? — удивился Чонгук. — Никогда о таких не слышал? — Н-нет. — Он помотал головой. — Так я тебе расскажу! В своё время мне довелось прочесть старые писания, где подробно говорилось о том, почему альфы могут воздействовать на омег, а те — нет. — И почему же? — Много столетий назад омеги стали излишне строптивыми и отказывались создавать крепкие семьи и вынашивать потомство. Человечество было на грани вымирания, а потому природа заложила в альф такую способность, и баланс деторождения со временем восстановился. Но всё же современное общество, как ты сам понимаешь, это порицает. И мало кто знает, что существуют истинные пары, где альфа передаёт свою силу омеге. — Чтобы защитить от чужого воздействия? — ошарашенно предположил Чонгук. — В том числе! И, судя по всему, ты смог дать отпор Артуру именно потому, что в тебе сила твоего альфы. — Я даже не догадывался об этом … — поражённо прошептал Чонни. — И почему про такое нигде не говорят? — Ты забыл, что мы всё ещё живём в мире альф? — усмехнулся Берти. — Им просто невыгодно, чтобы омеги обладали подобными знаниями! Они проговорили ещё около часа, после чего Чонгук сменил пижаму, умылся, желая окончательно стереть остатки поцелуев и прикосновений мерзкого альфы, и лёг обратно в постель. Харрис смешно сопел, подложив под щёку ладонь, и причмокивал губами во сне. Наверное, опять что-то ел. Чонни улыбнулся и прикрыл глаза. В нём сила Тэхёна. Если это действительно так, то теперь ему ничего не страшно.