Отбитый

      Он мог сказать, что сломался при встрече с этим взбалмошным и шумным детективом Гэвином Ридом.       Мог       Но не стал.       Максвелл знал, что сломан уже давно, с того самого дня, как после провала миссии его доставили в сервисный центр «Киберлайф». Думал, что разберут на запчасти, а память передадут дальше или вовсе сотрут. Но нет, после указа президента о признании прав андроидов его решили починить. Дыру в башке тогда успешно подлатали, не подкопаешься, а вот саму башку — нет.       Лучше бы разобрали, серьёзно.       Дальше веселее: какой-то умник выдал ему рекомендацию в SWAT, мол, детектив в ДПД уже есть, а снайпера проебали во время революции.       — Значит, дерьмовый у них был снайпер, — съязвил тогда Максвелл, но будто его кто-то слушал.       И вот результат: один умник отправил в спецназ, другой выдал винтовку, а спустя три месяца службы нашёлся третий и предложил поучаствовать в совместной операции с убойным отделом.       Ну как предложил — приказал. И похер ему было на мнение какого-то девианта, ведь если капитан Аллен приказывает, то ты закрываешь ебло и выполняешь. Причём неважно, человек ты, андроид-девиант или фикус на столе — сказано работать, значит, работаешь. Поэтому когда на жеребьёвке Максвеллу выпало «прикрывать спину детективу Г. Риду», то он и пошёл. Знакомиться пошёл для начала, ведь в памяти по запросу «детектив Гэвин Рид» всплывало только короткое: мудак, что всёк Коннору в тириумный насос. Максвелл сразу исправил «мудак» на «красавчик», ведь каким бы уёбком ни был сам Рид, Коннора Макс ненавидел ещё больше.       Гэвин знакомству как-то не обрадовался, протянутую руку не пожал, на фальшивую улыбку не повёлся и изрёк почти философское «пиздец».       Максвелл с ним без споров согласился.       Ёмкое «пиздец», произнесённое сухими обветренными губами, удачно описывало происходящее в поломанной башке, ведь кроме желания совместной работы там родилось и другое, куда более низкое и животное. Желание выебать — да-да, именно выебать — дерзкого детектива прямиком в его грязный рот. И насрать, пальцами ебать или сразу винтовкой. Да ради такого Макс бы и хуй себе прикрутил, вот только для его модели таких запчастей не выпускали.       Пока не выпускали.       Заявку на персональный заказ он оставил в тот же день, в ту же минуту, когда Гэвин сказал «пиздец» во второй раз. А Максвелл ведь всего лишь пообещал очень внимательно прикрывать столь ценную спину детектива. Особенно ту часть, что находилась ниже копчика.       Ну и пусть, что откровенное домогательство до сотрудника полиции было верхом глупости. Максвелл любил ходить по грани, по очень-очень тонкой грани что закона, что чужого терпения.       У вцепившегося в ворот униформы детектива Рида терпения явно не было, зато злости и угроз не занимать. Только как сам Гэвин не повёлся на добродушную улыбочку, сделанную в «Киберлайф», так и Максвелл не повёлся на показную агрессию. Он смотрел глубже, считывал пульс под кожей, распознавал запах пота, видел по невербальным реакциям, что Гэвин Рид даже без дыры в башке был таким же отбитым.       — Не злитесь, детектив Рид, мы с вами на одной волне, — прошептал эротичным голосом Максвелл и едва ощутимо коснулся винтовкой чужого тела. Сердце Гэвина в тот момент ускорило бег, а зрачки расширились, только вот явно не от страха. — Уверен, нас с вами ждёт очень продуктивное взаимодействие.       — Пошёл ты, — глухо прорычал Рид и замахнулся.       Перехватить его руку, само собой, оказалось просто.       — Ну-ну, детектив, не тратьте силы, они вам ещё пригодятся.       Что силы Риду пригодятся не на захвате, а после, когда Максвелл явится воплощать спонтанные желания, он решил не говорить — пусть будет сюрприз.       Захват должен был состояться через две недели, которые Максвелл решил провести с пользой. Не тратить же время впустую, когда можно использовать шанс, чтобы узнать друг друга, наладить контакт для лучшего взаимодействия на задании, изучить навыки, научиться предугадывать действия. В общем, какое только дерьмо Макс ни лил в уши Аллену, чтобы выклянчить доступ в тир убойного отдела, где почти каждое утро зависал Гэвин.       Максвелл знал, как правильно подобрать слова, поэтому аргументы сработали. Уже на следующий день он получил желанный доступ в тир, а бонусом назначение — проводить со своим подопечным не меньше часа в день. Чем он будет заниматься целый час, тренироваться или совместно гонять шкурку, Аллена не ебало. Главное, чтобы на захвате ни один коп не пострадал. Ни один, потому что назначение получил не только Макс, но и вся команда разом.       Максвелл был доволен открывшимися возможностями, остальной состав участвующих в операции — нет. Каждого, кто решал высказать недовольство лично, Макс посылал прямиком на свой новенький, ещё ни разу не использованный хуй. Жалобы мясных мешков его особо не чесали, ведь цель была достигнута — постоянный доступ к детективу Риду открыт. А больше всего электронную душу грело, что сам Рид отвертеться не мог — ежедневный совместный час был обязательным и для него.       Ох, как Гэвин пыжился, ругался и психовал. Наблюдать за быстрой сменой эмоций было отдельным видом удовольствия. Система с жадностью запоминала и анализировала каждое сокращение мышц, складочки кожи в уголках рта и глаз, сравнивала узор мимических морщин во время злости, раздражения, спокойствия и возбуждения.       Да, именно возбуждения.       Опознать и выделить его среди прочих реакций оказалось сложно. Приходилось полагаться на наблюдение, постоянно сверять записи в памяти между собой — настолько незначительно отличались невербальные реакции человеческого тела. Расширенные зрачки, учащённое сердцебиение, повышенная потливость, одышка, напряжение мышц, изменение тембра голоса, повышение температуры тела — спектр подходил под множество процессов. В такие моменты Максвелл жалел, что нельзя взять кровь Рида на анализ, ведь если внешне поведение тела могло обмануть систему, то выброс гормонов — нет.       Но, пересмотрев и сравнив десятки видеозаписей с Гэвином Ридом, Макс выделил один признак, который выдавал детектива с потрохами.       Рид облизывал губы.       И чем сильнее он возбуждался, тем чаще язык скользил по быстро высыхающей, вечно обветренной коже, нежил её, смачивал трещинки. Благодаря этому за две недели активного общения, взаимных подъёбок и лёгких перепалок Максвелл убедился, что Гэвин Рид действительно отбитый на всю свою башку.       Гэвин Рид возбуждался от оружия.       Пистолеты, автоматы, винтовки — он одинаково реагировал на всё, что попадало под определение «огнестрел». И если сначала Макс думал, что Гэвина заводит держать кого-то на мушке, то во время захвата мнение изменилось. Рида заводило, когда на мушке держат его.       Соотнеся вывод с откликом детектива во время знакомства, Макс понял, что мог догадаться ещё в первую встречу. Прямиком в тот самый момент, когда коснулся Рида винтовкой.       Жалеть об упущенных возможностях было не в природе Максвелла. В его природе было добиваться своего, а в случае с Гэвином — добиваться любой ценой. Именно этим он и собирался заняться, когда перехватил уже вымывшегося Гэвина в коридоре и силком потащил в тир.       — Какого хуя?! — заорал Рид, стоило втолкнуть его вглубь и заблокировать дверь.       — Моего, — довольно оскалился Максвелл, — моего хуя. Я ведь предупреждал, детектив, что силы тебе ещё пригодятся.       — Что ты себе позв… — прервался Рид мгновенно, стоило упереть дуло винтовки в небритую щёку. — Ты что, сука, творишь? — сиплым шёпотом выдавил он и скосил взгляд на оружие. — Тебя на запчасти разберут за угрозы сотруднику при исполнении.       — Разве это угроза, детектив? — задействовал самый елейный голос из своего арсенала и щёлкнул предохранителем. — Вот теперь угроза.       — Ты псих, — кадык дёрнулся, когда Гэвин облизнул губы и сглотнул слюну.       — Ага. — Шаг вперёд, и давлением пушки вынудил отступить к стене.       — Ёбнутый. — Зрачок затопил собой грязно-зелёную радужку, а юркий язык снова скользнул по губам.       — Верно. — Ещё шаг, чтобы Рид ощутил опору под лопатками.       — Сломанная машина, — звучало почти жалобно.       — Полностью. — Последний шаг, чтобы прижаться грудью к груди.       Рид снова облизнулся.       — Сломанный до последнего сочленения, до каждой строчки кода, — искусственно выдохнул в самые губы и вгрызся диким поцелуем в рот Гэвина.       Кажется, Рид с облегчением простонал (или даже заскулил).       Кажется, сенсоры на плечах заныли от давления сильных пальцев.       Кажется, втолкнул бедро между подкосившихся ног, чтобы Гэвин не упал на пол.       Систему сбоило хуже, чем в момент ранения в голову, датчики то включались на полную, то отключались совсем. Только спустя — сколько, годы? — контроль над телом и интерфейсом вернулся, достаточно вернулся, чтобы понять: нет, не кажется.       Гэвин дрожал от поцелуя, от угрозы, что исходила от снятой с предохранителя винтовки; задыхался, хрипел и мычал в поцелуй, не желая прерывать его; елозил задницей по бедру и тёрся о него каменным членом.       Стояло у Рида так, что заметил бы даже слепой. А если бы не заметил, то по запаху понял бы точно. Из-за выброса гормонов от Гэвина фонило так, будто он уже обкончался.       — Течёшь как сука. — Запустить руку под резинку спортивных штанов оказалось так просто. А горячий член послушным солдатиком прыгнул в ладонь, пачкая смазкой скин.       — Давно не ебался, а, Рид? Или тебе настолько рвёт крышу от мысли, что одно неосторожное движение, и твои мозги разлетятся по стенке?       Ответа Максвелл дожидаться не стал, прокрутил кулак вокруг члена и поймал низкий стон.       — Громче, Гэвин, не стесняйся, никто не услышит. — Дуло винтовки сдвинулось к губам. — Никто не услышит, даже когда ты начнёшь умолять, чтобы я выебал тебя, как шлюху, вытрахал всю твою дерзость.       — Мечтай, пластик, — могло звучать нагло, если бы не поплывший от удовольствия взгляд и тяжёлое дыхание.       — Мне нравятся твои провокации, детектив, — посмеялся Максвелл. — Меня коротит от твоей борзости и уверенности. Тем сильнее хочется увидеть тебя на коленях, Рид.       — Так заставь меня, Макс, или кишка тонка? — ухмылка надломила линию губ, и Максвелл подался вперёд, чтобы попробовать её.       Щетина, будто статика, раздражала сенсоры, укусы Гэвина заставляли скин расступаться, а горячая плоть пульсировала в руке.       — Нет уж, — Макс пережал основание члена, — ещё рано, мы не добрались до самого вкусного.       Ствол винтовки поднялся выше.       — Будь хорошим мальчиком, Гэвин, открой ротик.       — Ты псих, — а в глазах ужас напополам с восхищением.       — Повторяешься, Рид. Но в твоём состоянии простительно. — Максвелл ласково обвёл пальцем чувствительную головку. — А теперь прекрати выёбываться и вставай на колени, Гэвин. Ты ведь хочешь этого даже больше, чем я.       — Уёбок, — бросил напоследок Рид и упал коленями на холодный пол. А когда влажные опухшие губы сомкнулись вокруг дула винтовки, картинка перед визорами пошла рябью и шумами.       Лучше, чем в любой, даже самой детализированной преконструкции.       Лучше, чем удовлетворение системы от выполненной миссии.       Лучше, чем свобода.       Без капли стеснения Гэвин вбирал ствол в рот, облизывал самый кончик или насаживался почти до горла. Кашлял, давился, но не прекращал. По подбородку текла слюна, а из уголка глаза сбежала прозрачная капля слезы.       Гэвин наслаждался.       Его член дёргался в приближении оргазма, тело потряхивало от возбуждения, напряжения и адреналина, пока ствол винтовки размеренно трахал рот.       Палец привычно нашёл курок.       — Открой глаза, Гэвин, посмотри на меня.       Поймал взгляд, в котором остались лишь крохи сознания.       — Подрочи себе.       Погладил колючую щёку в качестве похвалы, когда Рид послушался.       — Кончишь на счёт «три».       Гэвин кивнул.       — Раз.       Упор приклада в плечо.       — Два.       Магазин вошёл в пазы.       — Три.       Щелчок курка потонул в задушенном стоне, когда пол окропили вязкие капли.       Максвелл едва успел отбросить винтовку в сторону и поймать качнувшегося Рида. Тот уткнулся носом в плечо, глубоко и быстро дыша.       — Тише, Гэвин, спокойно, а то доведёшь себя до гипервентиляции.       — Затк… — кашель из-за натруженного горла, — …нись.       И Максвелл продолжил обнимать без слов. Только когда пульс под пальцами перестал частить, а дыхание пришло в относительную норму, Макс заговорил:       — Я подозревал, что ты ещё более отбитый, чем я, но чтобы настолько… Кончить, пока я держал тебя на прицеле…       — Завались, Макс, я знал, что магазин пуст. — Оттолкнув от себя, Рид поднялся на всё ещё подрагивающих ногах, чтобы поправить штаны.       — Откуда? — Максвелл поднялся следом.       — Ты же не настолько отбитый, как я, не стал бы тыкать мне в рот заряженной пушкой. Не в первый раз уж точно.       — А будет второй? — Макс обнял со спины и прикусил кромку уха.       — Будет, — выдохнул Гэвин. — Я не привык оставаться в долгу. Хуй у тебя в штанах наверняка не для декора. Проверим, владеешь ли ты им так же хорошо, как пушкой. — Смеясь, Рид открыл замок и вышел из тира.       — Вот отбитый, — едва слышно сказал Макс.       В голосе звучало восхищение.