Апокалипсис по-Хогвартски

—  Ваня…? – с ноткой удивления произнес мальчик, отперев дверь и увидев за ней маленькую черноволосую девочку. Она робко улыбнулась и, когда он отпрянул от двери, давая ей понять, что она может входить, прошмыгнула в комнату. —  Привет… - начала говорить Ваня, поправляя волосы. Она всегда так делала, когда нужно было начинать разговор с кем-то и когда она жутко волновалась. Ну, то есть делала так постоянно. И, скорее всего, будет продолжать так делать. И этот маленький, такой неловкий жест казался Пятому жутко милым —  Привет. – ответил девятилетний мальчик, которому в сегодняшний день стукнуло уже десять. Точнее, всем детям в это доме стукнуло. Взгляд мальчика упал на руки девочки. Ваня что-то держала, какую-то коробочку, завернутую в ярко-красную упаковку. Он понял, зачем она здесь —  Это тебе! – она протянула руки вперёд, улыбнулась чуть смелее, чем раньше. Пятый недоверчиво взглянул на подарок, но заметив краем глаза её предвкушение… может, радости от него? Он медленно сдернул ленту, отодвинул шуршащую плёнку, кинув её на кровать, и стал смотреть на подарок. То была большая и тяжёлая книга «Мир, полный демонов: Наука — как свеча во тьме». Чуть ниже были написаны и авторы, увы, ему неизвестные: Карл Саган и Энн Драйэн. Но спереди лежала рукодельная открытка, которую Пятый решил прочитать в одиночестве и уже потом решить, что с ней сделать: выкинуть сразу или чуть позже. Он не любил рукописные или любые другие открытки и считал иж ненужной макулатурой. Он поднял на нее глаза —  Спасибо. Я не думал, что ты подаришь мне книгу. – это звучало как усмешка, но он не вселял в эту фразу своей обычной токсичности. Он говорил на редкость по-искреннему. Девочка засияла —  Я так рада, что тебе она понравилась! – начала говорить она. – Я перерыла всю библиотеку, осмотрела все залежи книг, что у нас лежат, чтобы убедиться, что у нас ее нет. Вначале я думала купить Хокинга, но она вышла ещё в восьмидесятых, а эта всего несколько месяцев назад, так что я могу гарантировать тебе, что она вряд ли скоро появится у отца… —  Но откуда ты взяла деньги? – перебил он —  Я копила. – коротко ответила она Пятый был готов присвистнуть. Так много телодвижений всего лишь ради одного дня рождения. Ради подарка для него. Он вспомнил —  Совсем забыл, я тоже тебе кое-что подготовил. – Ване показалось, что он ей подмигнул. – вот… я вообще не планировал тебе дарить его, но когда я увидел его на блошином рынке, то почему-то вспомнил о тебе, и мне подумалось, наверное, тебе оно понравится. Ты как раз читала недавно По Ване не терпелось открыть коробочку. Небольшая по размеру, она вмешалась в себя брошь в виде расправившего крылышки золотого жука, в центре которого находился черный камень, весело поблесткивавшего от утреннего солнца. —  Ты можешь не носить его, ты вроде не любишь все эти побрякушки, как Эллисон… - начал говорить он, мысленно коря себя за то, что все-таки решил купить брошку у старухи-проценщицы с барахолки. Лучше бы подарил, как и планировал… что-нибудь другое! —  Но это не побрякушка! – перебила она его, снова разглядывая самое красивое украшение в её жизни. Единственное украшение, что у нее было. – этот жук очень красивый! Спасибо, Пятый! – она сделала быстрый шаг и вскоре она повисла на нем, обнимая его плечи, а голову положила ему на плечи. Тогда они были еще примерно одинакового роста. Брат, в свою очередь, положил свои руки чуть ниже ее лопаток, вдыхая аромат от ее локонов. Ему нравилось, что Эллисон стремилась выпрямить свои волосы, потому что считала, что у сестры они лучше. Ее волосы, казавшиеся жескими и непослушными, были очень мягкими. И это была, наверное, единственная часть ее тела, которая ей нравилась. Вскоре Ваня отпустила брата из объятий. Он не стал повторять ей, что он не любит обниматься, но сегодня повод был. Пусть это будет продолжение его подарка —  Это, что, шерл? Погляди! – она приблизила подарок к его лицу. Но он не знал, правда ли это шерл или нет —  Он еще называется ведьмин камень. Ты знал? – она, сверкнув глазами, дернулась к свету. —   Нет… не знал. – признался он. Если бы здесь стоял любой другой человек, он сказал бы: «Я похож на дурака? Конечно я знал!». Но с Ваней ему не нужно было выкореживать из себя всезнающего и всевидящего гения, он мог позволить себе чего-то не знать. – почему он так называется? —  Наверное, потому что его использовали в магии. – пожала плечами девочка. – ты веришь в магию? —  В волшебство? – Пятый фыркнул и закатил глаза. – Боже, Ваня, это все детские сказки. Ты мне сама книгу дала! Наука – это свеча в мире, полном дерьма, единственная надежда человечества избавиться от тягот прошлого и создать новый мир —  О дивный новый мир… - вспомнила название книги Ваня —  Не тот мир, а счастливый мир. Где царит рациональность, а не ма-ги-я! Это же хрень полная! – усмехнулся он. Ваня кивнула. Она все-так привыкла жить надеждами. Вдруг волшебство существует? —  А все-таки я верю, что волшебство существует! Хоть чу-уть-чуть... - добавила она. – Ладно, я пойду. Нужно раздать подарки всем остальным. – она отошла от него в направлении к двери, а когда дошла, обернулась, а её волосы по инерции стукнулись о плечо. – С Днём Рождения, Пятый! — С Днём Рождения, Ваня. – ответил он, провожая взглядом её худющее тело, на котором висела форма Академии Амбрелла. Она улыбнулась напоследок и закрыла за собой дверь. А Пятый проснулся в Хогвартсе. *** У Вани каждый день теперь был расписан! На носу был зачёт по ЗОТИ и контрольная по Травологии, к тому же и Слизнорт не отставал: решил дать ей дополнительное задание на оценку, чтобы посмотреть на её уровень, так что для себя она решила, что ей путь заказан быть отличницей и корпеть над оценками, но раз уж учителя решили выделить ее среди остальных учеников, то продолжать надо, другого пути нет. На её кровати постоянно валялись дополнительные учебники, которые она находила в библиотеке, а иной раз, заперевшись в комнате, пробовала вместе с Кэти заклинания, ими ещё не изученные. К тому же Ваня постоянно репетировала в хоре: они готовили к Хэллоуину какую-то мелодию, которую Ваня раньше не слышала. Ей нравилось играть минор, она его всю жизнь играла, да и сама мелодия, наводящая тоску и апатию, полностью повторяла ее жизнь, а Эдмунду нравился мажор, да и сам он шутил, что мажорам – мажор, и хотя играл на виолончели Кэрроу довольно недурно, Реджинальда бы эта игра подавно не устроила. И хоть у Вани были приятели со своего факультета, в основном все они дружили с Диего или клеились к Лютеру, а их компании Ваня старательно избегала, вспоминая, кто они и сколько слез они ей принесли, когда они жили в Америке, она нашла приятную компанию в Кэти Джеймс и братьях Кэрроу. Последние и открывали ей мир магии и рассказывали о том, о чем не пишут в учебниках и чего не спросишь у приятелей и преподавателей. Как оказалось (и чему она, собственно, не удивлялась) они с братом были из семьи чистокровных волшебников, и семья думала, что они точно попадут на Слизерин. Но попали на Когтевран, чему в тайне братья были очень рады —  Знаете, это тяжело, когда ты становишься единственным продолжателем рода. На тебе ответственность. Не то, что бы мы были безответственными, но вся эта байга с чистой кровью, тем более после войны… Наши родственники даже после падения Темного Лорда скрываются по всему миру. Чета Кэрроу – члены Священных двадцати восьми! И тут мы, которые даже не попали на Слизерин. Наши кузины, тоже близняшки-Кэрроу, постоянно нас этим задевают. Боюсь, если бы шляпа распределила нас на Гриффиндор, нас бы вообще сожгли на костре или того хуже: выписали бы из наследства, - Эдмунд, более активный, чем брат, как это бывает у близнецов,  недовольно фыркнул, настраивая виолончель, - вы… не поймете. У тебя, Ваня все было по-другому, и у тебя, Кэти, тоже, - подытожил Эдмунд, стараясь не обидеть собеседниц Да, Ваня никогда не поймет. Она была слишком далека от волшебного мира. И, наверное, она никогда не узнает, что такое нести ответственность за кого-то, помимо себя. Например, за свой род, она даже родителей своих не знает. Точнее, только мать, одну из сорока трех женщин… знает только, что она русская. Кем она была? Неужели у Вани не было шанса остаться с ней? А вдруг этот шанс у нее украл… отец? И в то же время она никогда не будет нести ответственность за свою семью, никому из них она не всралась. За других людей, за маглов, которые пренебрежительно смотрят на неё, когда она с братьями и Эллисон. Она стала отдалённо понимать тех чистокровных волшебников,  которые не любят маглов. Она бы не хотела возвращаться в Академию. И в Америку. В Хогвартсе ее уважают за знания, а не за суперсилу, хотя и здесь было непросто, ведь призраки прошлого не отпускали ее... За нее ответил Кэрроу —  Даже не представляю, как бы ты жила там. У тебя такой сильный магический потенциал, ты попросту стала бы обскуром! – как будто она знает, что это такое —   Обскур? – переспросила Ваня. Она уложила скрипку в саквояж для инструмента —  Хотя нет, говорят, что дети с обскури не доживают до десяти лет, хотя был один, он прожил лет двадцать… - но Льюиса перебили —  Черт побери, что такое обскур!? – чуть ли не взвизгнула темноволосая волшебница, и Эдмунд неодобрительно осмотрел ее. Да, правду говорили, она как будто отдалённо похожа на Беллу, поговаривали даже, что её палочку видела Сьюзен Уилкис со Слизерина на Защите от Тёмных сил, и она была похожа на палочку сумасшедшей ведьмы… ну, да ладно —  У детей, которые вынуждены скрывать свой магические потенциал из-за, к примеру, побоев со стороны маглов-родителей, ненавидящих магию, или ещё чего-нибудь похожего, моральной давки той же, появляется так называемая астральная опухоль, чёрный, как смола, паразитический сгусток энергии. Он владеет огромной разрушительной энергией. Но я сомневаюсь, что ты обскур, Ваня, прости, если  запугал тебя. Ты не выглядишь человеком, который способен на то, чтобы разрушить город, - успокоил её мальчик. Конечно, в этом она и не сомневается. Хотя это очень интересно. Будь она чуть-чуть постарше, занялась бы исследованиями этих обскуров. Ведь не могут же дети умирать из-за этой гадости! Она вновь подняла на мальчишек глаза. Эдмунд уже не смотрел на неё, он тоже убирал инструмент, насвистывая недавнюю мелодию, кажется, ему лучше не мешать. Льюис и Кэти о чем-то смеялись, к ним подошла к девочка с более старшего курса. Могла ли она представить месяц назад, что у неё появятся друзья? Кэти Джеймс. Обычное имя для такой необыкновенной девочки. Если кто-нибудь спросит Ваню, как выглядит истинный гриффиндорец, она без раздумий назовёт Кэти. Не сказать, что она была сильна физически – худющая девчонка с впалыми глазами и белоснежными волосами, которые она всегда собирала в тугой хвост, но в ней был гриффиндорский стрежень, характер нардического типа, она никогда не впадала в отчаянность и старалась держать себя в руках, несмотря на то, что Снейп накричал на нее на уроке или если пролилось зелье на мантию. С Кэти Ваня чувствовала себя спокойно. Из раздумий ее вывело непонятное шебуршание хора и оркестра, но не могла понять, что оно предвещало, пока она не заметила голову Аллена Яксли. Она заметила, как какой-то Гриффиндорец, учащийся на старшем курсе, резко отвернулся вместе со своими друзьями. От них так и веяло пренебрежением —  Жалкая крыса. – послышался голос какого-то когтевранца в очках. Яксли прошёл мимо Харгривз в направлении к профессору. Яксли прошмыгнул мимо. А Ваня обратилась к стоящему рядом Кэрроу — Эй, Льюис, почему старшекурсники смеялись над Алленом? —  Над Яксли? Потому что он этого заслуживает. – прошипел обычно меланхольный и тихий мальчик, раздирая на части темноволосого слизеринца. – его семья причастны ко всему, что здесь было в конца прошлого учебного года. Его отец и мать – одни из ближайших соратников Темного Лорда.  – Ваня пискнула от неожиданности —  Они убийцы, Ваня, и он мог бы жить в золоте и продолжать их дело, если бы Гарри Поттер не убил Волан-де-Морта. И Яксли в одночасье лишился всего. – продолжил за брата Эдмунд. —  Поэтому с ним никто не общается? – поинтересовалась Кэти, подтягивая галстук туже. – но здесь четверть Хогвартса - дети Пожирателей — Ты не совсем права. Бо'льшая часть детей Темных волшебников, что учились здесь в прошлом году, уехали или в Дурмстранг либо другую магическую школу, или берут учителей на дом, приезжая только на экзамены в конце года. Посмотрите вокруг: вы видите здесь слизеринцев? – Ваня с любопытством осмотрелась. Вот в углу стоит первая скрипка – пятикурсник Эдди из Пуффендуя вместе со своими друзьями и девушкой с Когтеврана, в середине зала стоят Гриффиндорцы и громко смеются. Нет, здесь не было места зеленым. – а он та ещё скотина, сам по себе. Только с Герой и общается, потому что их хотели помолвить. И, наверное, помолвят. Хотя… - Эдмунд почесал затылок. – теперь уже вряд ли кому-то будет до него дело. Они перевели разговор, размышляя о завтрашнем матче Пуффендуя и Слизерина, а Ваня провожала взглядом проворливую фигуру слизеринца, вышедшего вместе с Флитвиком по каким-то личным делам. *** «Здравствуй, Драко. Как твои дела в школе? Надеюсь, ты держишь лицо. Профессор Снейп передал мне, что старостат утомляет тебя. На седьмом курсе твой отец тоже вовсю работал, так что соберись. Я прочитала твоё предыдущее письмо. Да, сэр Харгривз переслал в фонд некую сумму, но эта сумма не стоит того, чтобы я тебе об этом писала, как и любая другая сумма от любого другого человека. Учти, что эти деньги нам, к сожалению, не принадлежат, так что впредь не спрашивай меня о них. Доктор Сноуден прописал отцу новое зелье, Люциус от него становится не таким агрессивным, и теперь он уже не кидает на каждого домовика. Уверена, что он тоже скучает по тебе, как и я. Возможно, если его состояние улучшится, он останется жить в поместье, а не в Мунго, так что посмотрим. Вчера к нам в поместье приезжала миссис Гринграсс, мы с ней обсудили Рождественскую встречу. Дафну Гринграсс скоро помолвят с Грэхэмом Монтегю. Гринграссы оказались наиболее чистоплотной чистокровной четой после падения Темного Лорда, поэтому многие желают породниться с ними. Так что присмотрись к младшей девушке, Астории, насколько я помню, она учится на пятом курсе До встречи на Рождество, пиши, если возникнут вопросы

С любовью,

Твоя мама»

—  «Присмотрись к Гринграсс», - проулюлюкал Малфой, пародируя ее голос, и вновь перечитал ее письмо. - не дождешься, матушка. Чтобы быть с Монтегю родственниками? Я лучше крышку туалета поцелую —  Эй, Драко, ну ты скоро? – уныло спросил Теодор Нотт, причесывая темные волосы —  Да отъебись, Тео, видишь я читаю! – прикрикнул Драко, отвлекаясь лишь на секунду на однокурсника. В следующую секунду материнское письмо горело синим пламенем в его руке —  Ты чего? – удивился Тео —  Ничего. Пошли. Надо тренироваться Он схватил стоящую в стороне метлу, случайно задев Нотт, и вышел из раздевалки Слизерина на поле Однако поле было занято алой командой —  Эй, какого черта вы тут забыли? – крикнул Крэбб. От его резкого голоса Джинни Уизли чуть ли не подскочила и резко обернулась —  Какого хера вы тут делаете, позвольте спросить? – возмутился ее брат —  Ты время видел, конопатый? Сейчас наше время тренироваться! – ответил Теодор, врываясь в самую гущу недовольных гриффиндорцев, случайно толкнул зазевавшегося Дина Томаса —  Эй, что тут происходит? – спросил Гарри, подходя к двум соперничавшим командам вместе с Гермионой. Девушка держала в руках какой-то учебник, и была явно не довольна тем, что ей помешали спокойно посидеть на пустой трибуне и посмотреть на тренировку —  Их спроси! – сказала Джинни, прожигая взглядом слизеринские лица, нагло ухмыляющиеся гриффиндорцам. Слово взял Малфой —  Снейп разрешил нам тренироваться этот час и следующий дабы подготовиться к завтрашнему матчу. Ваша тренировка переносится на послезавтрашнее число. – растянул Драко, успеваю насладиться моментом, когда Гарри и другие перевариваю сказанные им слова —  Несправедливо! – вставила Гермиона. – вы тренируетесь в три раза чаще, чем все остальные команды! Между прочим, Гарри забронировал это место ещё с прошлой недели! —  Несправедливо-несправдливо. – проблеял Малфой, обернувшись к ней. – а вот такая жизнь. Или вам слово директора не указ? – по слизеринской половине прошли смешки, и Драко продолжил. – Можешь спросить его лично, шрамоголовый, а пока мы будем заниматься —  Гадство! – рявкнула Гермиона. —  Гермиона, перестань. Я сейчас слетают к Снейпу и все улажу. – предпринял попытку успокоить подругу, но взвинченная гриффиндорка останавливаться, вилимо, не собиралась —  Да потому что это не честно! Который раз вы уже уговариваете Снейпа и Слизнорта отдать вам поле!? Между прочим Пуффендую точно так же нужно тренироваться к завтрашнему числу! —  Гермиона, спокойно, Гарри все решит. – ласково произнесла Джинни —  Грязнокровке нужно прописать успокоительные. Вконец чокнулась? Ты даже не играешь. – усмехнулся Малфой, обращая внимание Гермионы вновь на себя после того, как она начала спорить с его командой практически в одиночку, а её однокурсники в свою очередь пытались внушить ей, что нет ничего страшного в происходящем.  Если Малфой действительно сказал правду насчёт Снейпа —  Гермиона, вчера мы тренировались три часа, не нужно психовать. – говорил Рон, удивляясь тому, что Гермиона так сильно вспыхнула только из-за пары слов Малфоя. Вдалеке показался высокий силуэт Снейпа —  Так, что тут происходит? – спросил директор, окидывая семикурсников презрительным взглядом, и остановился на Гермионе, чьи щеки уже покраснели от злости, и на Драко, сжавшего нижнюю челюсть до хруста, однако именно тот взял слово —  Не могли ли бы вы, профессор, подтвердить ваши сказанные ранее слова для наших гриффиндорских друзей — Тренировка Гриффиндора перенесена на второе октября, а сейчас тренируется сборная Слизерина. Прошу покинуть сборную львов с поля. – сухо ответил Снейп и ушёл восвояси —  Кто прав, Грейнджер? – ядовито и злорадно произнес Малфой, оборачиваясь к ней. – хочу услышать твою беспомощность —  Подлец, - прошипела она —  Только я? Спасибо, что всегда выделяешь именно меня. Может, влюбилась, поэтому бесишься? – продолжал Малфой, подстрекаемый друзьями. Румянец на щеках Гермионы вспыхнул с новой силой. Именно этого и добивался Драко —  Пошли, Гермиона, хватит слушать этих бестолочей. – сказала Джинни, отводя подругу. Рон цокнул и лишь толкнул плечом Малфоя и Нотта, пошёл за ними, как и все остальные гриффиндорцы на поле —   Живее, живее. Не задерживайте нас! – подсказывал Теодор, глядя вслед «львам», пока Дин не показал ему средний палец — У тебя прям дар выбешивать Грейнджер, Драко. – прошептал Нотт, ухмыляясь. Драко обернулся. – как у тебя получается? — Я думаю, с этим нужно родиться. - ответил слизеринец и, подхватив метлу, вздымил в воздух *** —  Гермиона, ради Мерлина, скажите, что это вообще было? Вы вдвоём похлеще кошки с собакой, как вы вообще выдерживаете друг друга в Башне! – возникала Джинни, гуляя туда-сюда по гриффиндоской комнате. Гермиона сидела на кровати подруги, глядя на соседнюю с ней кровать. Раньше она принадлежала ей — Вот именно, что уже еле выдерживаю. Я ведь все делаю для того, чтобы наладить с ним контакт! Я ведь… думала, что все изменится, его отношение ко всему… но нет! – она качала головой. – он как был таким, так и остался. В этом году он стал каким-то вездесущим! Постоянно, что я бы не говорила, он все слышит, что бы я не делала, он все видит и подмечает. Я скоро с ума сойду с ним! А вчера! —  Что вчера? —  Ах, я не рассказала. Забыла… кстати, как тебе моя новая кофта? – неожиданно спросила она, вставая с места. На ней была приталенная кофта коричневого цвета, достойно подчеркивающая её фигуру и довольно пикантные изгибы тела —  Невероятна! Я тебе уже говорила, что это лучшая покупка, что ты сделала в Америке! —  Я купила её на последние родительские деньги, подаренные ещё в прошлом году на день рождения! А этот… этот… индивид высмеял ее за пару секунд, сказав, что эту кофту можно использовать вместо половой тряпки! —  Не бери в голову, Гермиона.  Ты же знаешь, что эта кофта тебе очень идёт, все это прекрасно видят и знают, а он просто тупой жлоб, вот и всё. – ухмыльнулась рыжеволосая девушка, сев на кровать, и ещё раз оценивающе осмотрела подругу. – как к твоему прикиду вообще можно прикопаться!? Я видела в ваших магловских модных журналах, что сейчас все такое носят! — Вот именно. Но если бы это только один раз такое было. Чувствую себя как на эшафоте, когда захожу в Башню, и он сидит в гостиной. —   Слушай, а может он просто… ну, не знаю, выводит тебя намеренно… —   Конечно намеренно! – буркнула девушка —   Я не договорила, не перебивай! Может, таким образом он хочет обратить на себя внимание? —   Он самовлюбленный петух, считающий, что мир вокруг него так и кружит, у него достаточно внимание от всех учеников и даже преподавателей Хогвартса, зачем ему моё внимание? Джинни странно улыбнулась и даже тихо усмехнулась. Гермиона нахмурилась —  Ну, нет, Джинни —  Что нет? – подскочила подруга. – посмотри на себя в зеркало. Ну разве не красотка? —  Не красотка. Точно не для такого, как он —  Но все же кое-какие чувства между вами есть, - игриво продолжала девушка —  Фу, Джинни, не начинай. Какие чувства он может испытывать ко мне, кроме ненависти? Я ведь «подружка Поттера», «грязнокровка, недостойная учиться среди таких, как он» или «девчонка рыжеволосого»! — Ну, я и не спорю, что он тебя ненавидит, как и ты его, впрочем. Но это чувство настолько сильное, что может перерасти в любое другое. – сказала девушка и замолчала. Гермиона закатила глаза, но переубеждать её не стала. *** Утром первого октября каждому Харгривзу пришла посылка во время завтрака. «Подарки», - одновременно подумал каждый ребёнок, разворачивая посылки и конверты. Каждому пришли разные письма с разными пожеланиями, но написаны они были одним почерком – женским, с завитками, поставленными после букв «l» и «k», но все же рукой машины. Любимая всеми Грейс. Однако суть всех писем была одна и та же. У нее не было любимчиков. Она относилась ко всем с одинаковой добротой. И это льстило. Диего разворачивал посылку, которую с трудом принесла его чёрный филин с такими же чёрными глазами, как у него самого. Что-то тяжёлое. Интересно. Свертки бумаги для лучшей сохранности того, что лежит в посылке. Нож. Острый, удобно лежащий в руке. На рукоятке помечена надписью Д. Он тихонько улыбнулся. Он такой и хотел.  Взглянул на подарок Грейс для Вани. Какая-то книжка. Скучно. Но ей, кажется, нравится. Он приблизился к её уху — Что за к-книжка? – он старался сказать это как можно более хладнокровно. Ему нравилось, как она резко оборачивается на его голос и хмурит брови. Но на этот раз она даже не обернулась. Даже не заметила его вопрос. Болтала со своей белобрысой подружкой. Рассказывала ей об этой странной книжке. История музыки. Краткие биографии самых знаменитых музыкантов и композиторов истории. Ну и скучняк. Диего обернулся на Слизеринский стол. Пятый сидел к ним спиной. Тоже книжка. Вот зубрила, такой же, как и Ваня. Так-так. Вот это да! Мисс Флеминг. Вау, дарите подарок. Интересно возьмет ли он? Не взял. Обидно. Может, еще передумает. Эллисон ему что-то шепчет на ухо. Наверное, говорит, какая эта девчонка классная. Прислушайся, наконец, к сестре! Эллисон ни разу не ошибалась. Они с Лютером переглянулись —  Так, значит, у Пятого действительно появилась поклонница! – засмеялся Лютер, застав его в расплох. Тот, подавившись, злобно окинул его взглядом. Значит, Диего рассказал ему —  Как же я мог забыть: теперь ты пасешь меня. К глубочайшему твоему разочарованию, я отказал Флеминг. С днем рождения, братья! – он приподнял чашку с кофе, как будто делает тост, и отвернулся от них. Он смотрел за четверкой, состоящей из двух его братьев и Кэрроу. *** В комнате Клауса было полным-полно подарков. Он любил развертывать их, сидя вместе с Беном. И на этот раз, даже не смотря на то, что они учились на разных факультетах, Бен сидел рядом с ним на кровати. Но на этот раз, рядом с ними были ещё и другие дети. Братья Кэрроу подарили ему и Бену, с которым, кстати говоря, тоже довольно тепло начали общаться после знакомства в Хогсмиде, всякие безделушки из Всевозможных Волшебных Вредилок. Клаусу достался кусачая кружка, а Бену визжащий йо-йо, так долго рассматриваемый им в магазине. От Эллисон вся семья всегда получала самодельные открытки и печенья. Каким образом она смогла испечь его здесь останется загадкой, хотя есть вероятность, что она пустила слух на домовиков или уговорила их мирным путем. И если бы она действительно умела готовить, жизнь была бы куда слаще... От Диего, как и от Лютера, они получали подарки скорее формальные, чем от чистого сердца. Но лучше так, чем совсем ничего. А вот от Пятого Харгривзы всегда ждали какой-то загвоздки. Этот человек не может просто взять и подарить подарок, не превратив это в какое-то сраное шоу, в котором он был самым умным. Каждый год он выбирал себе жертву и ей дарил странные подарки. На одиннадцатилетие Клаус получил коробку, на котором стоял замок с шифром. К коробке прикладывать какая-то формула из квантовой физики. Он все же порылся в библиотечных книгах (хотя никогда этого не делал ранее, лишь для того, чтобы поесть конфеты) и смог его решить только через пару недель, храня коробку в холодильнике, чтобы ничего не испортилось. И когда Клаус открыл её, то увидел… стикер с его карикатурой. И никаких конфет в помине там не было, а для того, чтобы запутать его, брат положил речные камушки. Чёртов засранец На двенадцатилетие Бен получил рисунок лестницы Эшера, а на каждой ступеньке – какие-то цифры. Цифры, цифры. Снова эти поганые цифры. Он, что, дрочит на них? А еще он получил запертую на замок дверь. Правда, здесь Пятый немного ошибся. Бен без труда снял дверь с петель щупальцами. И все-таки, вот поганец. А он ему подарил тогда носки с бритвой. В этом году, видимо, ему стало скучно. Он подарил какие-то шоколадки. Как будто ради отмазки. А ведь братья целый год со страхом гадали, что такого интересного подарит им на этот раз братец. И на тебе – шоколадку. Без кодов. Без рисунков. Без уравнений. Без части его души… Правда, как оказалось, с этим они ошиблись. В шоколад оказалось добавлено зелье, удлиняющее волосы и теперь и Бен, и Клаус сидели как рокеры с волосами до груди. И при этом они съели всего-то кусочек шоколада. А что бы с ними стало от целой плитки? Превратились бы в етти? Обрезанные волосы вырастали вновь и становились еще длиннее, и Бен уже почти смирился с тем, что ему придется делать укладку или косу, но вот Клаус решил искать ответы на вопросы на обертке. Вскоре на ней было обнаружено контрзаклятие. Хорошо, что они отделались ростом волос, а не чем-нибудь похлеще, зная Пятого. Друг другу братья дарили подарки очень  не полезные. Например, пиво. Или что-нибудь в этом духе Зато Ваня всегда знала, что подарить. И это всегда были книги. Почти всегда. Раз это были книги, то только тематические. Ни какая-нибудь химия и математика, а что-то очень любопытное и интересное. Вот и сейчас Клаусу она подарила книгу о ритуалах и сожжениях салемских ведьм и небольшую книжку о травологии. Да, это ему пригодится. Бену она подарила справочник самых полезных заклинаний для ежедневного использования, среди которых были и заклинания выведения крови из ткани и высушки одежды. Она как всегда подмечала то, что действительно им необходимо. Но Клаусу был подарен ещё один подарок. Он находился в чёрной низкой коробке небольшого размера. Он обнаружил подарок ближе к вечеру и не помнил, кто его подарил и вообще как коробка вообще здесь оказалась. Подписей не было. Отправителя тоже. Даже получатель не был написан. Раскрыв её, именинник увидел доску Уиджи... Холодок пробежал по спине Харгривза. Твою мать, обязательно было портить настроение этой гребаной доской, когда он наконец-то стал себя чувствовать как человек, а не какой-то передатчик? Какая тварь подарила эту хрень? — Эдмунд! Кто заходил в нашу комнату сегодня? – накинулся он на Кэрроу. Тот, оторопев, еле зашевелил языком — Никто. Только мы. Что-то случилось? — Да! Случилось! Мне подарили доску для спиритических сеансов вызова душ умерших! В мой день рождения, ты понимаешь!? – визжал Клаус, схавтившись за голову —  Я спрошу Льюиса, но клянусь, никто кроме нас не заходил! Кому нужно дарить такие подарки, тем более тебе и здесь? — Я не знаю! Но если узнаю, то засуну эту доску ему в задницу! – крикнул он и, открыв окно, выбросил доску Уиджи из окна *** В комнате Пятого творился странный беспорядок: книги оказались побросанными у тумбы, мантия скинута и еле держалась на поручне стула, сам он выглядел задумчивым и неестественно взбудораженным. Разлегшись на кровати звездой, он бессмысленно смотрел в потолок. Пятый искал уединения в этот день, но нигде не мог его найти. Мозг его кипел, ему мало места в черепной коробке. Он качал ногой, случайно скинув мнтию со стула, но он не обратил на это внимание. Сегодня он подарил подарки всем своим родственникам, даже Диего. Он знал свою репутацию сумасшедшего гения, который постоянно делает странные подарки, поэтому смирился с этим и поддерживал эту репутацию. Он всем дарил странные подарки. Кроме одного человека. Всем, кроме Вани. Он стал качать ногой куда усерднее. Он вспоминал. Она подарила ему не книгу. Он был удивлён и нисколько не скрывал этого. А она лишь загадочно улыбнулась. «Открой», - сказала она и он быстро сдернул праздничную ленту. Внутри лежал компакт-диск. «Я подумала, что тебе нравится рок. Всем мальчикам нравится», - добавила Ваня. Интересно, она с кем-то советовалась или решила не мучиться, выбирая новый учебник по какой-нибудь классической механике или квантовой физике? Может, увидела, как у Диего слюни текут от музыкальных плееров? Но он был благодарен ей за такой подарок. Каким бы странным он ему не показался. Тем более он сможет прослушать музыку только на каникулах… Пятый отложил CD-диск. Ей он подарил книгу Ньюта Саламандера. Как же скучно… И все-таки почему диск, почему не книга, как обычно? Как было всегда? Теперь все не так, как обычно. Теперь вы не в Академии Так странно, что раньше он не замечал того, что столько времени проводил в окружении Вани. Иногда они молча сидели в библиотеке Академии, иной раз переговаривались по-делу и кое-как веселились. Они жили своей маленькой популяцией, вдали от всех, вдали от людей. А сейчас она могла отказать ему от похода в библиотеку, сказав, что они с Джеймс договорились прогуляться или потому что ей надо репетировать с… Кэрроу. Почему о его так бесит? Что он ей подарил!? «Да какое мне дело до их отношений с Кэрроу? Я, как её друг, должен быть рад за неё. Если это правда. Если нет, то… - он улыбнулся, - то тоже хорошо. У меня здесь Миссия на носу, я сам решаю свою судьбу. А она лишь мешает мне, отвлекает от мысли» Он вспомнил, как увидел однажды выходящих из Выручай-комнаты Эдмунда и Ваню. Все-таки мальчишка его почему-то сильно бесил. Какой-то он мутный. Весь его вид раздражал Пятого: его мерзко-голубой галстук, который он завязывал не туго, его пухлое лицо, которое с улыбкой становилось еще больше, его выпуклые глаза, как у Пагсли из "Семейки Аддамс". Но думать о нем не хотелось. Вообще не хотелось ни о чем думать. Вспомнилось и отношение Кэрроу и Вани. Их милые улыбки, их смех вдвоём, их переглядки, так сильно раздражавшие его самого. Наваждение какое-то Время идти, но никуда уходить не хотелось. Кровать впервые казалась такой мягкой и уютной. В последний раз он делает Эллисон такое одолжение. После этого дня он больше не будет так беспечно относится  своей работе и сидеть в общественной библиотеке. Он посмотрел на книгу Яксли. — Эй, Яксли, ты никогда не чувствовал себя уебанным до смерти? – спросил номер Пять, лёжа в кровати — Смотря, что ты имеешь ввиду под словом уебанным, - ответил Яксли, который сидел за столом и читал какую-то внеурочную литературу. В спальне их было только двое – Крэбб и Уэйлд пересесились в другую комнату, поближе к своим новоиспеченным друзьям, а Яксли решил остаться в комнате, где ему не придётся выдерживать Крэбба, и молился про себя, чтобы тот не передумал и не возвратился обратно. Странный сосед полностью устраивал его: он был не болтлив (точнее, вообще молчал), не производил шума, всегда прибирал свое место, но все же Аллену не нравилось то, что от него что-то скрывают в его же спальне. После то, как он отдал книгу прадеда ему в руки, Яксли заметил, что Харгривз почти не отрывается от неё. Сам Яксли перечитал книгу уже на четыре раза, но вот что такого вычитал сосед, что переставал замечать все, что происходит вокруг него? После того дня, они с ним все также почти не разговаривали, но иногда он видел, как Харгривз выписывает что-то на пергамент и часто это были цифры. Цифры, которые выстраивались в уравнения. И везде были странные магловские формулы и учебники. А сейчас Пятый и вовсе первым завёл с ним разговор —  Для меня уебанный значит и морально, и физически потрепанный жизнью. Очень сильно побитый о камни. —  Что тебя так задолбало? – поинтересовался Яксли, ожидая услышать что-то наподобие «неважно» или «не твоё дело», но услышал вместо этого —  Всё. Абсолютно все. А в первую очередь мои дебильные родственники. —  С ними всегда сложно. —   Не-ет. Когда вас семеро подростков и вы заперты в одном доме с шизанутым стариком, пытающимся сделать из вас гребные машины убийств, то тут дела немного другие. – сказал Пятый.  – мне нужен ассистент, Яксли. Ты – моя первая кандидатура —  Ассистент для чего? – боязненно спросил Аллен, приподнимаясь с кровати —  Я должен для начала знать: ты согласен или нет. Я не могу рассказать тебе все, чтобы ты потом отказался и рассказал всем. К тому же. – он чуть привстал. – не говори, что не подходил к моей тумбе и не смотрел в мои листы. Я видел. У Яксли перехватило дыхание —  Не подумай, что я это делал ради каких-то плохий намерений. Мне просто стало интересно. —  И как? Нашёл что-нибудь интересное? Понял хоть что-то? – допытывал Пятый —  Не совсем… но уравнение содержат много переменных. Какие-то исследования. Я бы… - стал размышлять Аллен — Ну, так что? Ты согласен? – резко продолжил Пятый, не дослушав собеседника — Согласен на что? – продолжал Аллен. – сам пойми: это может быть опасно для меня —  Для тебя – нет. Твоя роль исключительно пассивная. – заверил Пятый, пронзая его своим змеиным гипнотическим взглядом. – если надумаешь: приходи в нашу комнату ровно в шесть вечера, тогда все и узнаешь. На этом их утренний разговор закончился, и для Яксли день начался тянуться бесконечно. В нем боролись две змеи: змея любопытства и змея самосохранения. В этот ясный день, стоя на трибуне Слизерина, (в знак поддержки своей факультетской команды он надел зеленый свитер с вышивкой «Змеи – лучшие»), он почти не слушал свою подружку Геру, хотя и ждал соревнования целый месяц. Сзади него послышался ядовитый смешок —  Надо же, Яксли, мы снова встретились! – раздался сзади него задористо – ядовитый голос Пятого. Эллисон усмехнулась. Аллен нахмурился. Голос Пятого напугал его. Он увидел, как Гера выжидающе смотрит на него —  Неужели ты решил прийти на соревнование своей сборной. Невероятно, - протянул Аллен, игнорируя вопрос. Пять вновь усмехнулся —  Мне пришлось уговаривать его. Противный Пятый! – ответил Эллисон — Вероятно, ты пустила на него слух. – хихикнула Гера. – Я уже забыла, что ты учишься с нами, Пятый. Ты почти не выходишь из комнаты — Может, мне не хочется видеть ваши слащавые рожи, сосущиеся друг с другом. Честно говоря, я уже пожалел, что пришёл сюда. – фыркнул Пятый. Трибуны зашевелились. Видимо что-то начиналось — Приятно было поболтать. Соврал. Нет. – хихикнул Пятый и увел Эллисон от парочки. Аллену показалось, что он даже загадочно улыбнулся, как будто бы поддевая его. —  С ним всегда эта аура, как будто бы ты в опасности и надо бежать без оглядки? – шепнула Гера на ухо Яксли, - Он не производит впечатления безопасного человека —  Да. Согласен… - ответил Яксли все ещё глядя на соседа по комнате. Не производит впечатление безопасности. В этом все Харгривзы, он уже начинает их бояться. В особенности – этого Пятого *** День был на удивление тёплым и безветренным. Хотя, ненадолго. Погода здесь всегда отличалась переменчивостью. Трибуны были забиты битком, еле вмещая учеников, а младшие курсы с трудом пробивались поближе к местам, откуда будет видно игру, а не только затылки старшекурсников. Но они смогли найти себе места, и с замиранием сердца глядели на квиддичное поле и игроков. Над овальным поле на крутых метлах четырнадцать игроков в цветах факультета на форме. Готовые порвать друг друга. Игра началась. Комментировать игру решилась Полумна Лавгуд Драко Малфой смотрел за всем происходящим издалека. У него было задание. Саммерби тоже осматривался по сторонам и иногда их вгляды пересекались. Майлз Блетчли отбил мяч, брошенный каким-то пуффендуйским криворуким игроком. Зато Крэбб бросил бладжер в Готтингема, сбив его. Десять – ноль в пользу Слизерина. Двадцать – ноль в пользу Слизерина. Кассиус Уоррингтон забил гол невероятно красиво: чуть сам не перевернулся, а потом пнул мяч в ворота. Вратаря пуффендуйцев сбили бладжером, пущенным Норингтоном.  Не зря его взяли, молодец, парень. Теодор громко засмеялся на все поле и забил первый гол в ворота Пуффендуя, уже без вратаря. Теперь кольцо Пуффендуя осталось открытым. Пятьдесят – десять. Семьдесят – двадцать. А снитча все не было. Вдруг Малфой заметил, как Саммерсби пустился к трибунам Гриффиндора. Ему было ближе. Снитч висел над алой трибуной, сливаясь с ней. Неожиданно он дернулся к Учительской трибуне. Саммерсби подоспел, но все же опаздывал от Малфоя на пару метров. Вверх. Вниз. Мертвая петля. Теперь они над головами когтевранцев. Перелетели бок о бок, стукаясь телами с пацаном, один пролетел через левое нижнее кольцо, второй – чуть выше, слегка задевая полами. Махнули вверх, под самые облака, и, как в финте Вронского, махнули вниз. Снитч почти долетел до земли, осталось всего пару метров. Саммерби отошёл, остались только Малфой и Золотой снитч. Только вдвоём. — Драко Малфой поймал снитч! – послышался крик комментатора, и Малфой вылетел из-за трибуны Гриффиндора. Вот, смотрите теперь. Также будет и с вами, - со счётом двести пятьдесят – пятьдесят побеждает команда Слизерина! Гул оваций, как на настоящих футбольных матчах, послышался, кажется, только со Слизеринской трибуны. Рев. Хлопки. Крики радости. Драко облетел все поле. Эта сладкое чувство победы, но главный враг ещё впереди. —  Ожидаемо, правда? – спросил на ухо, чтобы Гермиона услышала, Рон. Гермиона покачала головой в знак согласия, продолжая глядеть вслед Малфою —  Всегда надеешься, что они проиграют. Но у Пуффендуя не было шансов. У Слизерина сильная команда. – ответила Гермиона —  Когда мы выиграем Когтевран в декабре, то покажем Малфою, что значит настоящая игра. – со смехом и огоньком в глазах сказал Гарри и друзья ушли с молчаливой трибуны Гриффиндора *** Яксли всегда был пунктуален. Ровно в пять часов пятьдесят девять минут он стоял у двери в свою комнату, все ещё не решаясь открыть дверь. Дотронувшись до дверной ручки, он медленно потянул её на себя, перед этим выдохнув, но увидел перед собой всю ту же комнату и… номера Пять, стоявшего в латексной форме. Явление не редкое, учитывая то, что он каждую субботу примерял этот странный наряд. На его груди виднелась небольшая эмблема с раскрытым зонтиком. Как понял Аллен, это эмблема той самой Академии «Амбрелла», о которой раньше все так бурно переговаривались —  Я рад, что ты пришёл, Яксли. Ты не такой пугливый, каким я тебя считал. – сказал юноша, закрепляя какие-то запонки, даже не взглянув на него. – что ты встал у двери? – на этих словах Яксли очнулся, и закрыл за собой дверь —  Ну, я пришёл, что дальше? – спросил мальчишка, скрестив на груди руки. Пятый хмыкнул —  Я помню, что обещал тебе рассказать обо всем. И я расскажу. Твоя книга навела меня на одну любопытную мысль – что, если я могу контролировать свою силу с помощью, например, какого-то устройства или обычного камня? Я делал кое-какие расчеты, и допустил ровно пять ошибок, последнюю из них я нашёл вчера после обеда, сверившись с книгой, я вывел идеальную формулу, которая даст мне возможность переместись в прошлое ровно на двадцать семь секунд. —  Стоп-стоп-стоп, - пробормотал Аллен, подходя к нему, - перемещаться в прошлое? Что за… —   Так. Избавлю тебя от твоего тугодумства и отвечу сразу на вопрос: да. Моя суперспособность не только в перемещении в пространстве, но и во времени. Время оно, как бы тебе сказать, чтобы твой мозг не вскипел, оно… как путь. Место и время – это как абцисса и ордината, а вдвоём они и есть наша жизнь. Сколько раз за жизнь ты слышал фразу «не в том месте и не в то время»? Вот я часто —  И… что ты собираешься делать? —  Испробую свою формулу. Уравнение, которое может спасти миллионы жизней! – завороженно произнес юноша, сияя. – Если мне повезёт, то все будет хорошо и я продолжу свои исследование времени —  А если ты просчитался? – непонимающе спросил Яксли —  Моё тело расколется на миллиарды клеток, и каждая из них попадёт в отдельно взятый промежуток времени, разорвав связь с оставшимися. Грубо говоря, я быстро, но весьма мучительно умру. Подходящее объяснение? – съязвил Пятый —  Вполне… - измученно пробормотал Яксли. – но я-то тебе зачем, раз ты уже все сделал? Ты уже дописал уравнение, я видел —   Потому что если что-то пойдёт не так, то ты сможешь рассказать всему миру обо мне. И эксперимент проводить куда безопаснее хоть в какой-то компании. – проговорил Пятый и покосился на часы. Уже прошло три минуты. – итак. Начнём. Скажи мне любую фразу, что-то, что-то, чего я не знаю и о чем не могу догадаться. — Что? – непонимающе произнес он —  Придумай какую-то фразу, но не говори мне её, пока я не посчитаю двадцать девять. —  Хорошо… сейчас… - когда кто-то начинает говорить придумать что-то за короткий промежуток времени, то мозги куда-то уплывают. —  Пятнадцать секунд. – говорил стоящий напротив него Пятый. – двадцать четыре…  двадцать пять… пожелай мне удачи… двадцать семь —   Удачи. Я придумал. Двадцать девять. Гера очень любит лилии, но у неё на них аллергия, - произнес спанталыку Яксли, на всякий случай отходя от потенциальной опасности. Пятый на это лишь хмыкнул и, закрыв глаза, сжал кулаки —  Скоро увидимся. – произнес он, но для Яксли *** Он сжал кулаки и про себя повторил все уравнение, что он сделал. Ошибки не должно было случиться. Только он сам мог что-то перепутать, повторяя уравнение, как мантру. И голос, такой знакомый, будто бы ввъевшийся ему в мозг, повторял без остановки Я боюсь за тебя Я не хочу, чтобы ты причинил себе вред и потом сожалел об этом Он почувствовал легкое потряхивание и жжение в руках и ногах, а когда оно прекратилось, раскрыл один глаз, а затем второй. Перед ним стоял Яксли. Кажется, он только что сказал три — Что… почему ты перестал считать? – спросит спустя пару секунд Аллен —  Гера любит лилии, но у неё на них аллергия. – проговорил Пятый. Глаза Яксли округлились от удивления —  Ты… – удивлённо ахнув, сказал мальчишка. – ты… смог… —  Я… я смог… я перенесся во времени… сработало! – взвизгнул Пятый и от радости схватился за голову.  – Господи! Да теперь… — Ты смог! – прокричал Яксли. – Ты… теперь можешь постоянно прыгать в прошлое? —   Получается, что да… —  И я первый, кто это увидел?! Да это нечто сродни магии! —  Есть кое-что очень важное, - запнулся Пятый. —  Что? —  Мои силы вряд ли позволят мне постоянно путешествовать в прошлое. Двадцать семь секунд – очень милый срок, но вот, к примеру, взять несколько лет… —  Лет?! —  Слишком долгий срок, мне нужно уметь возрвращаться в настоящее. – бурчал себе под нос Пятый, отвернувшись от собеседника. – С этим мне может помочь твоя книга, но мне не хватает информации —  То есть ты хочешь создать маховик времени? —  Маховик времени? – переспросил Пятый —  Он возвращает в прошлое и обратно —  Это интересно. Его присутствие могло бы сильно улегчить мои исследования. – пробормотал Харгривз, сев на стул —   Значит, ты намерен продолжать? – спросил Яксли спустя некоторое время, что они просидели в тишине —  Да. – твердо подтвердил юноша. —  Как мне помочь? – спросил Яксли, усевшись на кровать —  Ты, вроде не глупый, как я успел заметить на уроках. Мне нужно что-то об этом маховике времени. —  Но а как быть с этим… - он пытался вынуть это слово из архива памяти. – как насчёт теории бабочки? —  Теории бабочки? Это единственное что тебя сейчас волнует? – скривился Пятый, переодеваясь в пижаму. – ваши теории бабочек и дедушек бредятина от самого начала до самого конца! —  Как так? – чуть ли не возмутительно заявил Аллен, нахмурив брови. – теория бабочки останавливает умышленное вмешательство в историю. Она защищает… —   Она защищает отдельных индивидуумов. Тех, кто переместился во времени. А те, кто остался, стабильно забывают обо всем, что произошло. И старая временная петля запетливается и изживает себя —  То есть, ты хочешь сказать, что если ты очень сильно напортачишь в прошлом, мы все исчезнем? – перепугался юнец —   Да не исчезнет вы никуда! Старая петля пропадает, а когда я возвращаюсь во времени обратно, то вы начинаете помнить только то, что в прошлом совершилось, а альтернатива пропадает. Временной отрезок замыкается. – старательно объяснил Пятый. Яксли, прогрузившись,  лишь ответил: —  Я поищу в библиотеке. В Запретной секции должно что-то быть. Вот только как туда попасть? —  С этим у меня точно проблем никогда её будет. – хмыкнул Пятый. – по крайней мере теперь я знаю, что мне искать *** Как прекрасна была мысль, что кому-то хуже, чем тебе. Эта дуреха и понятия не имеет, что происходит с её парнем и на кого он заглядывается. Малфой расплывался в счастливой улыбке. Грейнджер должна узнать об этом. Черт побери, Уизли и Патил могли увидеть кто угодно в тот вечер, может, кто-то кроме него самого это увидел… Драко сидел в гостиной Слизерина подшофе, там остались одни старшекурсники, волноваться было незачем. —   Эй, Драко. – прошептала ему на ухо Пэнси. Драко резко обернулся. Она положила руку на внутреннюю часть его бедра. – м? Пойдём в комнату, а? Отметим твой выигрыш. – она медленно переложить свой руку чуть выше. Драко чуть приоткрыл рот. Пэнси хихикнула. Он взялся за новую бутылку огневиски. —  Ты знаешь, Пэнс. Я долго хотел тебе кое-что сказать, милая. – он приблизился к её лицу и улыбнулся. Она облизнула губы —  Что например? —  Хотел сказать тебе, что ты шалава и дрянь, и я не хочу иметь с такой, как ты ничего общего. – он видел, как улыбочка медленно спала с ее лица. – Проваливай Пэнси озлобленно фыркнула, но быстро встала с дивана, на котором он разлегся, отряхнула руки. Он отвернулся от неё, и она ушла к Блейзу. В то же время Малфой сделал новый глоток огневиски. —  А кто у нас скучает, а!? – прокричал на всю гостиную Теодор, однако на него мало кто обратил внимание. – Иди сюда, мой белый медвежонок! —  Ух… - проныл Малфой, когда однокурсник свалился на него. – слезай с меня, Тео, ты меня раздавишь… —  Тебя так просто не убить! Давай же! Идём бухать со всеми, что ты разлегся здесь в одиночестве!? – не отставал Нотт, взяв его за кисть. – пошли, я тебе говорю! —  Я не хочу, Тео, отъебись! Иди потрахайся с Норингтоном! —  А если уже, а? – хихикнул Нотт, чуть не свалившийся на пол. Кто-то пролил пиво на пол. – ну что за твари такое делают!? Смешивают пиво и виски! Совсем с катушек… слетели… ик! —  Нотт. – прошептал Малфой. – какой сейчас час? —  Да я не ебу. Ещё не рассвет. —  Так ещё и не ночь —  Ну вот и ответил. Давай. Шевели жопой, киски… ИК! В зоне… риска… —  Это ты в зоне риска, трахаль. – вздохнул Драко. Теперь уже он держал однокурсника. —  Эй-эй, ты меня куда ведёшь… Др… Драко! Я не собираюсь… спать! Один! —  Ты бухой в хлам —  Ты тоже! —  Не настолько, насколько ты —  Я хочу к девчонкам… ик! —  Никаких девчонок! – рявкнул блондин, но тут же смягчился. – Спи с кроватью! — Ты… ик! Дрянь, Малфой… - прошипел Нотт, когда Драко уложил его в комнате на кровать. На этом их ночной разговор окончился, однако Малфою, раз он встал, хотелось приключений —  Вечереет слегка… - бормотал он. Он решил прогуляться по коридорам Хогвартса и выветриться. К тому же его обязанность следить за коридорами замка, чтобы никто не бродил по нему в неположенное время! Например, пьяные в стельку старшекурсники.  – Лондон… Лондон… твои огни и твой мрачный о-о-облик! Сводят меня… с ума-а-а… а я иду-у… иду-у… куда-то вда-аль. Не бегать! Бегать это… плохо… Он и сам не заметил, как вначале остановился, а потом медленно стёк, как масло, по стенке на пол. Бутылка с виски противно звякнула о каменный и такой холодный пол замка. Приподнеся ее ближе к глазам, он который раз удостоверился, что она пуста —  Дрянь, прямо как… - он бросил бутылку в противоположную стенку. —  Юноша! Что вы творите! Марш в гостиную! – затараторили люди на картинах. Парень фыркнул —  А ну цыц! Развелось тут вас что-то! Разорву, поняли!? Как Блэк! – заревел Малфой и люди попятились обратно и вскоре замолчали. —  Малфой!? – раздался голос в коридоре, когда Драко уже был готов разлечься на полу и уснуть. – Малфой! – голос был явно недоволен открытием. – Во имя всего святого, что ты здесь делаешь!? —  Гр… Грейнджер… а-а… Мэри Крисмас! —  Дурак, сейчас не Рождество. Вставай! – она села корточки, стараясь приподнять его —  Кто тут дурак…? Покажите мне его! – бормотал Малфой, но все же поддался Грейнджер и встал с пола —  Мозгошмыги в башке твоей! Вставай, кому говорю! Хочешь, чтобы тебя исключили? —  Может… и хочу! - бунтарская натура требовала вылазку —  Не говори глупостей! Сколько же ты здесь пролежал, а? Мерлирова борода, не хватало мне ещё и тебя! —   Не хватало меня? – переспросил Малфой. Гермиона отчаянно встряхнула головой. Нет, это ей не снится —  Встал? Малфой! Хватит падать! Боже… ты разбил бутылку? —  Это огневиски слишком быстро закончилось, - объяснил Драко и вновь его ноги подкосились —  Как вы его пьёте! Это же гадость! Я не осилю, наверное, даже рюмку. – буркнула девушка скорее всего сама себе, схватив Малфоя за плечо, и произнесла заклинание заметения следов. Следы малфоевского нахождения коридоре исчезли. —  Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер…- запел Драко —  Малфой, лучше молчи. – заткнула она. Да, она точно не планировала сегодня нести на своих плечах здоровенного слизеринца – гриффиндороненавистника в Башню старост. —  Грейнджер, Грейнджер… а, Грейнджер? Ты любишь рыжего болвана? – запыхавшись, спросил Малфой, пытаясь приобнять её, но она брыкалась похлеще быка —  Да, Малфой, я люблю Рона. – на выдохе ответила она. Малфой неожиданно похмурел —  Не любишь! Меня не обманешь!.. —  Ты можешь хотя бы когда пьяный не говорить всякую ересь? Мне тебя тащить до Башни Старост, сам понимаешь, не особо хочется в любом виде. – ответила Гермиона, поправив свитер, съехавший с плеча. —  Выпей со мной, Грейнджер —  Малфой, вместо того, чтобы болтать, ты бы лучше шел. – зло ответила она —  У тебя чудесные волосы… - полусонно сказал Малфой, дотронувшись до её шелковистых локонов и приблизил их к носу, но она убрала в его руку — Заткнись, Малфой… просто молчи… Вскоре они все-таки дошли, а точнее доползли до чёртовой Башни, и Гермиона завела своего напарника в спальню, скинув его на кровать. —  В следующий раз я брошу тебя на каменном полу в подвале, я тебе клянусь! Ты в моём долгу —  Навечно в твоём долгу, дорогая… - прошептал он. Гермиона, закатив глаза который раз за этот вечер, собиралась уже уйти, но неожиданно для нее цепкая рука юноши вцепилась в тонкую кисть —  Эй, ты ведь не покинешь того, кто в тебе… нуждается, а? – он резко потянул её к себе, и она, не выдержав равновесия, упала на него. Он хихикнул, а в Грейнджер ударил запах крепкого алкоголя и мяты —  Малфой, это не смешно! Отпусти меня! – шипела Гермиона, чувствуя, как его руки охватывают ее талию, притягивая к себе, и она готова была поклясться, что так близко к нему она ещё никогда не находилась. Он провел правой рукой вверх по её спине, вызывая у нее целый табун мурашек, пока его рука не оказалась в ее волнистых волосах. —  Не уходи… я хочу тебя. – прошептал он, пододвинув к себе ее голову, и резкий поцелуй накрыл Гермиону. Он впился в её губы, как за последнюю спасительную тростинку. Он так давно ждал этого, так хотел то, что никогда не решался совершить на трезвую голову, но сейчас перед ним были распахнуты все двери, и каждый глоток выпитого до этой самой секунды виски будто бы подначивали его продолжать. И он продолжил, не чувствуя от неё антипатии. Он продолжил, потому что она его, как он считал и во что верил той верой, что бывает только под действенным гипнозом, не останавливала.