Апокалипсис по-Хогвартски

Дни проходили отвратительно медленно. Просто мучительно для Гермионы Грейнджер. Она ждала, на свое удивление, дискотеку. «Мерлинова борода, хоть бы быстрее она прошла… это просто не-вы-но-си-мо. Ждать. Зачем я согласилась? Это все Джинни со своим: "Гермиона, нужно временами выходить в свет, чтобы ничего не заподозрили", - да пусть думают, что хотят, мне уже плевать! И все так пялятся… Быстрее бы сдать экзамены… - подумала Гермиона и её осенило, - самое время подготовиться к экзамену! Остался целый час, а я уже готова к этой дурацкой дискотеке». Через пару секунд её мысли были полностью заняты ЖАБА, и никому бы не поздоровалось, если бы этот человек помешал ей готовиться. Она – лучшая ведьма своего поколения, и этот статус для неё гораздо важнее, чем глупые слухи или преследования журналистов со своими просьбами дать интервью. На ней был милый и такой мягкий розовый свитер, связанный Молли Уизли, белые джинсы и кеды. Волосы она убрала в тугой хвост, накрасила глаза тушью и провела по губам светлую помаду. Все. Идеально. Зачем штукатуриться. Пф. Глупые девчонки – так думала Гермиона и в своей задумчивости даже не заметила, как за ней следят. — Прекрасно выглядишь, - сказал Рон, облокотившись от дверной косяк в её комнату. Юноша надел черную футболку и джинсы, - как всегда, впрочем — Спасибо, Рон, ты тоже хорошо выглядишь, - произнесла Гермиона, не отрываясь от учебника. Он прошёл в её комнату и сел за стул напротив кровати — Опять готовишься? До экзамена ещё целый год! — Если ты не забыл, весь прошлый год мы были заняты любыми другими делами, кроме учёбы и теперь я намерена это компенсировать — Тебе недостаточно было побега из Гринготтс на драконе? Или скрытие от Пожирателей Смерти в лесу? Гермиона, ты сдашь любой экзамен по щелчку пальцев! И оторвись от книги, когда я с тобой разговариваю, - он чуть ли не насильно вырвал учебник из её рук — Рон! — Гермиона! — Отдай учебник! – взвизгнула девушка, и потянулась к другу, но тот встал к двери — Пойдём уже, хватит читать, - сказал Рон, сделав на уголке страницы закладку и закрыв книгу. Девушка встала — Сколько тебе повторять: не делай такие закладки на учебниках. Это портит страницы! – нравоучала она, и пошла вслед за Уизли по коридору Башни Старост. — Не будь такой правильной, Гермиона, - сказал Рон, по-дружески обняв её, и они увидели, как дверь из комнаты Малфоя открывается. Из неё показался вначале Пэнси, потом и он сам. Видимо, они недавно переспали, вид у них был помятый. Рон недовольно фыркнул, и прикрыл собой подругу, стараясь пройти как можно быстрее и не ввязываться в спор (или, на худой конец, драку), но это не помогло, и первой в коридоре раздался слащавый голос Паркинсон, опережающий запах ее приторно-мерзко-сладких духов: — Смотри, милый, грязнокровка принарядилась в бомжатский свитер. Видимо, она такая же бедная, как и её женишок! — Эй, Уизли! Тебе не хватило денег купить подружке нормальную одежду? – подхватил Малфой. Рон остановился и подскочил к нему. Пэнси инстинктивно спряталась за парня — Закрой рот, хорёк! И своей мочалке, - он кивнул в сторону его подружки — А то что? Что ты мне сделаешь? Заколдуешь на бедность и поселишь у своей семейки? Действительно, очень страшно. И что вы делали в комнате? Книжки читали? – обратился он к Гермионе — Эй, Малфой, хватит, - Гермиона уже не могла стоять в стороне, и видела, как Рон сжал свой тяжёлый кулак. Устраивать реальную драку ей совсем не хотелось — О, Грейнджер, и ты туда же, - в этот момент Грейнджер поняла, что Малфой был ещё и пьян. Странно, что этого они сразу не заметили, - ты же обещала мне кое-что, - он облизал губы и попытался приблизить к ней, но его удержалась рука Рона, - приятное, - вмиг Рон схватил его за шиворот и толкнул к стене. Пэнси взвизгнула — Еще раз я услышу, что ты разговариваешь с моей девушкой о чем-то похожем, моя угроза будет реальностью. Хоть волос упадёт с неё, и ты поплатишься, - Рон отпустил его наземь, но в этот же миг Малфой, как ловец, предпринял ответный шаг. Несколько телодвижений и они поменялись местами — Ты жалок, Уизли. Хоть раз бы вмазал мне реально. Только угрожаешь и угрожаешь. Дешёвка, - ядовито плюнул словами блондин В этот же момент Рон толкнул Малфоя ногой под колено. Малфой, почувствовав удар, отпрянул, но тут же навалился на соперника, хотя боль была невыносимой и резкой. Пэнси что-то залепетала и позже скрылась в коридоре, Гермиона же старалась не попасть под случайный удар, и лишь попеременно выкрикивала имена дерущихся. Драка продолжалась на полу, но когда Рон оказался нависшим над Драко, стараясь нанести удар кулаком в лицо, Гермиона достала палочку и выкрикнула: — Остолбеней! Обездвиженного Рона Драко отпихнул в сторону. Его нос был в алой крови. Не голубой, как можно было подумать. Он отпрянул от Уизли, и стал прижимать нос руками. Рон очнулся через пару секунд, но на Малфоя не набросился. У того была разбита губа. — Рон! Рон! Как ты? Подожди, я сейчас залечу рану, - сказала Гермиона, склонившаяся над его головой. Проговорив заклинание, она остановила кровь. Слишком часто ей приходилось это делать. В метре от них кряхтел Малфой — А мне не поможешь? – спросил он. Рукав его рубашки, как и в целом, почти вся рубашка были окровавлены. Гермиона медленно подошла к нему, будто бы надеясь одуматься, не помогать. Но она направила палочку на его нос — Эпискеи, - Драко почувствовал жжение и сильную боль, но она скоро прекратилась — Спасибо, - еле слышно прошептал он, но Гермиона это услышала. Он смотрел на неё, запрокинув голову вверх, все ещё валяясь на полу, так, что она смогла рассмотреть его глаза. Белые. Почти рыбьи. Они так спокойно на неё смотрели, как никогда в жизни, и она знала, что сейчас Малфой не скажет ей какую-нибудь гадость. Она поджала губы и отошла, разорвав зрительный контакт. А он все ещё смотрел на неё, смотрел, как она тискает своего долбана. Как она заботится о нем. Она о всех заботится — Какие же вы идиоты, мальчики, - сказала Гермиона, подходя снова к Рону. Он уже встал, отряхиваясь. Глаза его тоже не пытались ненавистью, как несколько минут назад. — Ты все ещё хочешь идти на дискотеку? – спросила, усмехнувшись, Гермиона, поправляя волосы Рона. Сзади послышался шум, и Гермиона поняла, что Малфой наконец-то поднялся с пола. — Думаю, - он странно улыбнулся, будто что-то задумав, - Гарри и Джинни все поймут Он взял её лицо в ладони и потянул на себя. Её губы встретились с его, как в былые времена. Поцелуй был нежным, но одновременно и горьким. Гермиона поняла, зачем он это сделал и ответила на поцелуй даже рьянее, чем стоило бы. Сердце ее забилось чаще. Тишину их милований разрушил быстрый топот Малфоевских ног, стремящихся быстрее их покинуть. По шумный хлопок двери, они прекратили поцелуй. — Прости, я только хотел… — Я все поняла, Рон. Ты все правильно сделал,  - она улыбнулась. У них больше не будет такого поцелуя, - нужно идти к мадам Пинс, она залечит твои раны и синяки *** Драко был в бешенстве. Он сорвал с себя грязную рубашку, и кинул её в угол. В зеркале он видел себя. Сильно его отделали на этот раз. Но реванш ожидается. И почему этому рыжему бомжу так сильно везёт? У него огромная любящая семья, хороший друг, красотка – девчонка, о которой тайно воздыхают даже на Слизерине и многие парни готовы подкарауливать её в переулках, они герои войны и уважаемые в обществе люди. И все из-за того, что Уизли появился в то время и в том месте тогда, перед их первым курсом. А что имеет он? Подружку – шлюху, которая даже не любит его и мечтает выйти за него замуж лишь из-за состоявшихся устоев в их обществе. Когда они успели вновь заделаться парой? Неужели после одного секса? В любом случае, даже она сбежала от него. Парочку верных друзей, почему-то терпящих его после всего, что случилось. Отца, повернутом на Волан-де-Морте, сидящего в Мунго под надзором колдомедиков. Мать с гиперопекой и своей оранжереей, хотя, только она у него и осталась от семьи. Её сумасшедшие бредовые идеи женить его на чистокровке. Даже после всего, что в этом мире произошло, она не готова просто так смириться и отойти от своих убеждений. И холодный дом, в который он никогда бы больше не возвращался. А за счастье нужно бороться не на жизнь, а на смерть. Но понимает ли он сам, чего хочет? Кем хочет быть потом, когда сдаст экзамены? В школе ты учишься, учишься, учишься. Для того, чтобы сдать экзамен. А вот потом? Что дальше? Кем он хочет стать? Как выглядит его счастье? Не лучше было бы родиться маглом? Тупым, бестолковым маглом? Тогда он имел бы право быть кем угодно, делать что угодно и любить кого угодно. Пусть то будет даже любая грязнокровка или магл Грейнджер. Странная фамилия, странная она вся. Состояла из каких-то отдельно взятых кусков. Человек ли она? Есть ли у неё хоть один недостаток? Вся жизнь он искал ответ на этот вопрос. Он ненавидел ее всеми фибрами своего тела, ненавидел за то, что она просто существует, за то, что попала в Хогвартс на "птичьих" правах. Это была его игра – выбесить её и её тупых друзей, желательно, чтобы она отреагировала, вспыхнула, чтобы в ее глазах загорелся огонек ярости, негодования либо стыда. Или ее слезы. Но она никогда не плачет, ведь она – Грейнджер. Тот единственный раз, когда он видел в ее глазах страх и видел ее слезы, был в Малфой-Мэноре. Ее пытала его тетка, но даже тогда она держалась. Она бы ни за что не сдала своих, не проиграла. Удивительно, что Святой Поттер не женится на Святой Грейнджер. Из них бы вышла идеальная пара. А этот… «рыжий, в обносках своих братьев». Что мог он дать ей? За что она его полюбила? За что вообще люди любят друг друга? Философский вопрос по типу: «в чем смысл жизни?». Но это происходило еще с первого курса. Считается ли, что он хорошо учился только ради того, чтобы хоть когда-нибудь обыграть Грейнджер на её же поле? Чтобы она бросила свой полный ненависти взгляд хотя бы на секунду... Тогда бы он точно пометил себе в дневник, что она хоть чуть-чуть отстала от него. Но больше всего в своей жизни его раздражало то, что от него вообще мало что зависело. Подарки, что он получил от родителей, все богатство, в котором он с детства жил, вся «власть», что принадлежала ему – сплошная, горькая иллюзия: пыль в глаза. Единственный сын двух великих чистокровных родов, выращенный в семье Пожирателя смерти. Ни любые нравственные идеологии, ни чувства любви, ни дружбы, ни преданность своему сердцу – ничего из этого списка он не мог осуществить. До падания Волан-де-Морта по крайней мере. Его воспитали в убеждении, что мир вокруг него крутится, что он лучше, чем такие, как Грейнджер и Уизли или Долгопупсы. Но чем выше его возвели, тем больнее оказалось падать. И горько понимать, что ты такой же, как и все остальные, что ты ничем не лучше других, и что другие имеют права человека совершенно не отличающиеся от тех прав, что были у него самого. Зачем родители привили ему эту гнустность? В коридоре кто-то прошёл. Конечно же, Грейнджер вернулась в свою комнату Стерва Мерзопакосная грязнокровка. Пусть даже это слово он стал все реже использовать для других – он всегда использует его для нее. Для той, что ударила его в нос на третьем курсе. Они с ней никогда не перемолвятся даже обычными словами. Ни ему, ни ей этого не хотелось. Ему не хотелось. Ему не хотелось заговорить с ней! Но сегодня она вправила ему нос. Как будто бы он был… кем угодно, но не «Малфоем» или «белобрысым хорьком». Она смотрела на него без злобы. Ненавижу тебя, вонючая грязнокровка Грейнджер. С этой мыслью он и заснул. Но сон его был кошмарным. *** Нарцисса смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Морщинки. Она тронула лицо руками. Женщина состарилась за последний год. Но мазь, изготовления французским целителем, действовала безотказно. В доме, кроме неё и домовиков, никого не было. И быть не могло. Она устало посмотрела вдаль. Листья опали. Павлины переселены в одну из комнат дома. Зимний сад выглядел пустым без них. Пройдя во двор дома, она увидела летевший сову. Та несла какой-то конверт. Нарциссе Малфой… Доктор Дж. Сноуден… Мунго… Прискорбно сообщить печальное известие… кто-то из сотрудников… мы проводим расследование… отравлен… примите соболезнования… Драко расстроится… вашего мужа кто-то… *** Полтергейст Пивз этот год решил провести весело. Студентов было много, и он уже составил план действий, что бы подонимать каждого ученика Хогвартса. Никто не должен остаться без его внимания! С младшекурсниками Пуффендуя он уже покончил. Если говорить о Бене Харгривзе, то ему от Пивза досталась полетевшая вниз ваза, но, на недоумение полтергейста,  мальчик ловко увернулся от нее. Второй раз Бен наткнулся на полуневидимое существо в туалете, когда тот отворил все краны. Но и сейчас мальчишка оказался не испуганным, и более того, закрыл все краны с помощью… щупалец из своего тела. Такого Пивз точно никогда не видел, и, убедившись, что мальчик-монстр его не заметил, скрылся. Пожалуй, с этого пацана достаточно. Лучше перейти на его сестренку с Гриффиндора, она выглядит как белая овечка, так что напугать ее у него не составит труда. Клаус довольно сильно за последний месяц сдружился с Серой Дамой. Та рассказывала ему и соседям по комнатам разные интересные истории из своей жизни и жизни людей, умерших несколько сотен лет назад. Если братья Кэрроу просто наслаждались рассказами приведения, то Клаус чуть ли не в рот ей заглядывал. Часто бывало, что он задавал ей странные для обычных учеников вопросы о смерти и жизни после смерти, на что она ему с радостью отвечала, как равному. В один из таких дней, Серая Дама была в особенно хорошем расположении духа. В факультетской гостиной было тихо. Они сидели у стола, на котором были разбросаны книги, и разговаривали о насильственных смертях. В тот день Клаус уже нажаловался на отца и рассказал о склепе и злых приведениях — Кстати говоря, очень любопытно, что я уже почти не вспоминаю о них с тех пор, как переехал в Хогвартс. — В этом нет ничего удивительного, Клаус, - она всегда говорила эхом, и ее слова еще долго отбивались от высоких стен, - Просто сейчас твоя голова забита совсем другими мыслями. И здесь, в Хогвартсе ты можешь показать весь свой потенциал. Ты не обычный мальчик, ты это знаешь, но сам ты ещё не догадываешься, какую силу имеешь. Не трать время даром. Тот раз, в склепу, ты испытал себя, и, возможно, отец хотел, чтобы ты сделал из этого какие-то выводы Но как бы Клаус не хотел понять, зачем же все-таки отец так поиздевался над ним, тем больше вопросов у него возникало. Может, отец хотел отдать его в жертвоприношение приведениям за свои грехи? Вот только к несчастью он не умер. Мальчик решил остановиться на этом варианте, чтобы не размышлять больше о том страшном происшествии. По крайней мере, выглядела эта теория в духе Харгривза. *** — Ах, это ты, Яксли. – пробормотал Пятый, когда в спальню зашел однокурсник —  Здорова, Пятый, - сказал мальчишка, почесывая макушку. Его длинные и всегда сальные волосы (за них его называли Снейпом, на что Яксли обижался, хотя Пятый даже отдалённо не понимал, почему) были на этот раз завязаны в небрежно пучок, - что творишь? — Не твое дело, - бросил Пять, читая свой черновик. Яксли хмыкнул — Не будь таким суровым, Пятый. И можешь называть меня Алленом, я не рассержусь — Я буду называть тебя Яксли, потому что мне так больше нравится. И ещё, Яксли, заруби себе на носу, если я что-то пишу, значит, я не ищу разговоров. Я не собирался сюда подселяться. – высокая фигура Яксли села на кровать, когда Пятый продолжал говорить — И пусть эта палочка для суши и толстяк-мудила даже близко не подходят к моей кровати,  - Яксли не сразу понял, о ком говорит сосед. Ну, конечно. Об оставшихся двух соседях. Аллен усмехнулся. Надо же. Палочкой для суши Уэйлд ещё никто её называл. Обидно, что не он сам это придумал. Ну, а Крэбб, наверное, итак знает, что он толстяк-мудила похлеще своего старшего брата. Как будто бы он мало знал Крэбба и его семью. «Лучшие друзья на век» - его семьи — Да что ты целыми днями пишешь? Интересно же, - спросил Яксли, и Пятый медленно поднял вначале голову, а потом и уставился своими злобными зелёными глазами на него. — Кое-что очень важное. Уравнение. Или в вашем мире не догадываются о существование цифр? — Представь себе, знают. – оглянулся он в ответ, - ну и зачем? — Затем. Отвали от меня, Яксли, я уже тебе сказал. Или хочешь получить как Крэбб? – он сардонически улыбнулся, вспоминая, как чудесно застукал его за просмотром его вещей. Синяк под глазом у того еще, если приглядеться, виден. Яксли недовольно взмахнул головой и поспешно вышел из комнаты. Плевать. Пусть обижается. Вчера они с Ваней снова бродили по библиотеке. Она искала какую-то дополнительную книгу по зельям, он искал хоть что-то, что могло бы каким-то образом помочь ему с его делом. С едва начатым делом, его целью, с Великой Миссией. Но пока что все было безрезультатно – он находился что угодно и для чего угодно, но только не то, что ему было нужно. — Я должен, Ваня. Просто обязан, - произнес он, вчитываясь с оглавнение очередной книги. Он стоял на третьей ступени лесницы прямо у стеллажей книги. Ваня находилась внизу, придерживая сумку с учебниками, и лишь смиренно покачала головой. Он всегда становился очень серьёзным, когда ему нужно было сделать что-то. Он всегда был серьёзным. А сейчас – тем более. — Пятый? – кажется, он даже ухом не повел. Не услышал ее тихий голос. – Пятый! – сказала он более громко. Брат обернулся к ней, слегка взметнув бровью — Что? – простодушно спросил он, все ещё роясь в книгах верхних полок. Простодушно. Что-то на человеческом. — Может, отец прав? Может, он боится за тебя? Вдруг ты что-то сделаешь, и с тобой что-то произойдёт, - на её дрогнувший голос он вновь обернулся. Он бросил на неё задумчиво-противоречивый взгляд. Все его родственники только и делали, что талдычали ему о том, что лучше не заниматься этим. «Пятый, мы хотим, как лучше, подумай о нас тоже!», «Пятый, ты разрушишь нашу семью, прекрати это делать, иначе я сожгу все твои книги!», «Пятый, отец этого не хочет, значит, ты должен бросить это дело», «Пятый, ты навредишь семье», «Пятый, из-за тебя нам поставят дополнительные тренировки, если ты накосячишь». Он слишком часто это выслушивал. И у него не было сил оправдывать перед ней. Но в её взгляде читался страх. Боязнь. Она зажала губы. — Не произойдет, если я все высчитаю правильно. – он отвернулся, занявшись прежней деятельностью, перед этим успев заметить, как Ваня покачала головой — Я боюсь за тебя, Пятый. Я не хочу, чтобы ты причинил себе вред и потом сожалел об этом, - произнесла она медленно, с прежней расстановкой. С какой-то тоской. Что-то больно кольнуло в его сердце. Она боится за него. Не за семью, не за честь их команды, не за отца, не за наказания. Только за него. Но этот миг прошёл через секунду — Ты не должна волноваться об этом, Ваня. Я не причиню вреда самому себе. – твердо произнес он, и она поверила ему. Вроде бы поверила. У неё не было другого выбора... *** Он редко выходил в общую гостиную. Ему нравилось сидеть и в спальне. Однако в зале всегда горел камин, там всегда было тепло и всегда было место для всех. И когда он заходил туда, он слышал все, что только можно. Старшие курсы говорили о скором матче с Пуффендуем. И о том, как бы им поскорее напиться и потрахаться с кем-нибудь. Пятый цыкнул. Неужели только это их волнует? Как каких-то похотливых животных. Наверное, Homo habilis были более воспитаны, чем они. Пять не мог представить, что может стать таким же. Хотя Диего он мог бы представить таким спустя четыре года. Малфой искрился, бросил на Харгривза свой пугающий взгляд, на что Пятый лишь с усмешкой отвел взгляд. Идиоты. Курсы помладше говорили о том, какие дополнительные уроки они взяли, и что-то там про то, как за лето они изменились, и какие-то только для них понятные сплетни Курсы ещё младше, то бишь его ровесники, говорили вообще Бог весть о чем, но только не о чем-то важном. М-да. Такой себе контингент. А, впрочем, говорите о чем угодно, когда угодно и для чего угодно, но если только это не разговоры о ней. О его семье. Его приводили в ступор разговоры об их семье. Они правда думали, что он или Эллисон их не слышат? Или думали, что сейчас он подхватит разговор и расскажет? Да как они только смеют думать о ком-то из его семьи, шушукаться у камина?! Он подсел рядом с Уэйлдом, который даже не заметил его из-за разговора. О чем это они там говорили? — Какая же страшилка эта Джеймс! Её очки эта какой-то ужас! – смеялась высокая блондинка с волосами по колено. Ее звали Гера. Все засмеялись в унисон — Меня поставили с ней на Зельеварении. Я чуть не блеванул, - заржал Крэбб, - такая тупица — К тому же ещё и полукровка, - поддакнул кто-то из мальчишек. Все цыкнули. И что, что она полукровка? Что вообще происходит? — Что за полукровки? Вы здесь точно людей обсуждаете, а не породы собак? – произнес Пятый, и на его строгий голос все обернулись. Лишь Крэбб что-то пробормотал. — Есть чистокровки, есть грязнокровки – маглорожденные. – заговорила девушка, сидящая рядом с Герой. Николь Флеминг – так её звали. Русые волосы в тугом хвосте, вызывающий голос слизеринки. – а если они женятся друг на друге – получается полукровки. А кто ты? — Что значит «кто». Я волшебник и на этом точка, - ответил Пятый. Глаза его заискрились недобрым огоньком. — Ты даже сам не знаешь. У тебя нет родителей, ни у кого из вас их нет, - сказал, скалясь, Крэбб, на что Пятый обернулся. Вызов кидаешь — Ты, кажется, мало получил в тот раз? – он встал с месте, не отрывая взгляда от оппонента. Тот тоже встал. Он был явно выше его ростом. И шире. Но вот есть ли в этом жирном теле мускулы? — Посмеешь ударить меня снова, мелкая дрянь, я сломаю тебе челюсть, - выплюнул слизеринец, подходя к нему. — И как ты это сделаешь? Сядешь на меня своей огромной жопой? – рыкнул Пятый. О-о, да, - еще раз хотя бы слово скажешь о моей семье, я клянусь, на тебе сухого места не останется — Это от тебя не останется, - Крэбб хотел схватить Пятого за воротник, но тот увернулся, и ударил его в нос. Все ахнули. Старшекурсники подскочили к ним, когда Харгривз и Крэбб валялись на полу. Малфой и Забини подняли Пятого с Крэбба, старший брат того подал брату руку. Мальчик зажал себе окровавленный нос, пытаясь наброситься на уже успокоившегося Харгривза, но ему не дали. — Что произошло?! – грозно спросил Малфой, попеременно глядя на Пятого и Крэбба. Все вмиг затихли. — Он первым набросился на меня! – прорычал Крэбб-младший. Винсент прожег взглядом обидчика брата, но тот и в ус не дунул — Я предупредил тебя. Ещё раз. Запомни. Если я услышу хоть одно плохое слово о своей семье, я клянусь, что разбитым носом ты уже точно не отделаешься. – с расстановкой прошипел он, стараясь выпутаться из рук Малфоя и Забини, но заметил, что это будет не так просто — Вы двое наказаны, - прошипел Малфой. Лица Крэббов растянулись — Драко, он тоже? – спросил его однокурсник — Да, Крэбб! Твой брат и Харгривз будут оба наказаны! – оглушил Малфой Крэбба и прижал правую руку к значку старост, - Минус десять очков со Слизерина. – все ахнули во второй раз. Чтобы Малфой да снял со своего же факультета очки!? – Ещё раз, уроды, вы подеретесь, я поведу вас к Слизнорту. А тебя, - он тряхнул Пятого за шиворот, прислонившись к его уху, - еще и к Макгонагалл. И будешь сам с ней разбираться. Усек? — Я тебя понял, - сухо произнес Пятый. Старшеки отпустил его, занявшись прежними делами, и на Харгривза тут же накинулась Эллисон. Народ стал медленно расходиться. Винсент Крэбб ещё долго прожигал его глазами, пока Нотт не увел его и брата. Нос второго вставили на место. Малфой уже помнил заклинание — Что произошло? Почему вы подрались? Тебе, что, жить надоело!? – завалила вопросами темнокожая девочка, следуя за ним в комнату — Ничего. Я хочу спать, Эллисон. – он сбросил плечом её мягкую руку, закрыв перед собой дверь. Она лишь глубоко вздохнула, и поплелась вон из мужского коридора. После этого случая никто: ни слизеринцы, ни ученики других курсов не смели и слова сказать что-то против Харгривзов. Одни из них даже стали избегать семейку, как огня, а другие, наоборот, ластиться и льстить. А Драко Малфой лишь усмехался про себя. Ведь как легко людей заставить бояться... *** — Как ты, Драко? Нарцисса не писала? – спросил Блейз сидевшего на кровати в подавленном виде Малфоя. Он чуть качнулся и осипшим голосом уявленно произнес — Нет. Прислала мне пироги, как обычно. Я решил не писать ей. Да и что я ей напишу? Мама, дорогая, Люциуса кто-то очень скоро отравит в психушке, но ты не переживай, он итак в последнее время, как овощ? – огрызнулся Драко. — Это ужасно, конечно, - ответил Блейз. Его-то отец был отправлен в Азкабан и ему был обеспечен поцелуй дементора. – но этого ещё не произошло, а значит ты можешь кое-что попытаться изменить. Почему ты не можешь, к примеру, написать ей с просьбой навестить отца? Малфой недоверчиво посмотрел на него, но все же задумался — Но ведь я не знаю, кто и как это сделает.. я даже письма этого не видел толком. Меня бесит эта... беспомощность! Нет на свете ничего хуже, чем чувства отчаяности! — Так ты и не пытаешься ничего сделать, Малфой! Ты раскис. – презрительно проговорил Забини — Да как ты можешь мне такое говорить? — Могу! Что ты сделал, чтобы остановить кошмары из своих снов? Только и делаешь, что ноешь, как девчонка. – повторил Блейз, и Малфой подскочил с кровати, чуть ли не накинувшись на друга — Так мне бессмысленно останавливать событие, если оно итак произойдет! Оно может случиться в будущем, оно, может, уже произошло, а, может, происходит, сука, прямо сейчас! Ты лишь насмехаешься надо мной! – прорычал Малфой. — Я хочу, чтобы ты наконец врубил свою гребаную башку и хорошенько подумал над тем, от чего же тебе снится вся эта хуйня. А ты, блять, просто рассказываешь все свои сны мне, переваривая на следующий день всю хрень из «Пророка». Ты, блять, не был таким нюней никогда в своей жизни. Соберись! Твой отец скоро сдохнет, а ты даже не хочешь побороться за него!? — А, может, я и хочу, чтоб он сдох!? – заорал Драко в ему в лицо. – может, я ждал этого момента!? Может, моя жизнь была так дерьмова только из-за него и его дурацкого выбора!? Из-за того, что он решил стать гребанным Пожирателем Смерти! – Драко дышал, словно бык на корриде — Половина твоего курса не имеет теперь даже одного родителя, а тебе дан шанс попытаться изменить ход события. – спокойной произнес Блейз. – Ты любишь своего отца, Драко, что бы ты сейчас мне не говорил. Всегда любил и будешь, ведь он – твоей отец, и он жизнь свою был готов отдать за тебя и за твою мать. Ты сам знаешь, что у него не было другого выхода. Будто бы ты сам не был готов убить Дамблдора только ради жизни своих родителей, а сейчас ты готов просто сдаться. – подытожил Блейз, сев на кресло. Малфой все ещё стоял на месте, как провинившийся ребёнок, боясь обернуться к нему — Ты прав, Блейз. Как всегда. Я действительно размяк. – сказал он спустя пару минут осипшим голосом. – но я не могу рассказать обо всем матери. — Ты и не должен. Ты не один в школе. Обратись к Снейпу, он, как никак, старый «друг» вашей семьи и много сделал для… всех. Может, ему удастся убедить твою мать забрать отца из Мунго и поселить в поместье? — Да. Снейп поймёт, он всегда выслушивает бредятину. – Он поднял глаза на сидящего Блейза. Он качал ногой, - Ответь мне, Блейз: зачем тебе все это нужно? Почему ты выслушиваешь меня? — А что я должен был сделать? Бросить тебя? – фыркнул, улыбнувшись, Блейз — Любой другой так бы и сделал — Мы ведь с тобой друзья. – хмыкнул мулат. Неужели у Малфоя действительно есть настоящие друзья? Это тронуло его — Тогда спасибо, Блейз. – они пожали друг другу руки и по-братски обнялись. Малфою стало спокойнее *** — Профессор Снейп? – спросил высокий юноша с платиновыми волосами, открыв дверь в кабинет ЗОТИ. Кабинет пустовал, но окно было открыто нараспашку, видимо, поэтому здесь было так чертовски холодно: на улице гремел гром и били молнии, ветер раскачивал макушку крон деревьев, проверяя их на прочность, а температура резко опустилась ниже пятидесяти градусов по Фаренгейту. Он закрыл окно, заметив, как у стола валялись исписанные листы бумаги. Подобрав их, он заметил, что почерк был вовсе не снейповский, а, во-первых, девчачий, во-вторых, знакомый. Восемнадцатое сентября. Диего Харгривз в гостиной Гриффиндора кинул нож, длиной три дюйма в своего брата Лютера, но тот вбился в стену выше головы второго. Лютер и Диего подрались. «Зачем это Снейпу? Зачем Грейнджер пишет это? Она знает, что её доклады попадают ему?» - подумал Драко и продолжил читать Двадцатое сентября. Эллисон Харгривз пустила слух на своего одноклассника Маккалистера, чтобы тот сделал за нее домашнюю работу по истории магии. На следующий день она пустила слух уже на ученицу Когтеврана Жозефину Мелани примерно по такому же делу. Я считаю, что она довольно часто пользуется своей способностью и это только то, что мне посчастливилось услышать. Двадцать третье число и до наших дней. Пятый Харгривз начал воровать кофе прямо из-под носа у домовиков. Ещё голубые вспышки мелькают все чаще и чаще по всему Хогвартсу! Двадцать пятое сентября. Лютер поспорил с пятикурсником Энтони, что победит его в армрестлинге. Победил. Заодно сломал стол. Мне на нем нравилось заниматься Двадцать шестое сентября. Клаус Харгривз натравил полтергейста Пивза на свою однокурсницу Кр… — И часто вы роетесь в чужих вещах, мистер Малфой? – раздался сзади него холодный и резкий голос профессора, огорошив и застав в расплох Драко. — Я поднял листы с пола, их сдуло ветром, - объяснил Малфой, убрав листы на край его стола — Не пустозвоньте, мистер Малфой. Что привело вас в такой благодатный для прогулки день в мой холодный кабинет? – спросил директор, подходя к Малфою. За окнами как раз прогремел гром. — Я по личному делу. — Как же я не догадался. – съязвил Снейп. – Поэтому вы с таким энтузиазмом взялись за листы мисс Грейнджер, ведь она, в отличие от вас, как настоящая всезнайка, дорожит своей должностью? В следующий раз, даже если мой кабинет будет полностью разнесен пикси, но я буду находиться не в нем, то даже шагу вступить вы сюда не будете иметь право. С этим все ясно? — Разумеется, директор Снейп. – пробормотал Малфой, и Снейп продолжил — Так что привело вашу персону в моей кабинет? – протянул, словно кот, он — Я пришел к вам по поводу своего отца, профессор. Как мне кажется, ему угрожает опасность, вот только я понятия не имею, как ей противостоять — И вы пришли ко мне за советом, так я вас понимаю? — Не совсем так. Я хочу, чтобы вы смогли уговорить мою мать забрать Люциуса из больницы святого Мунго и поселить на всю осень к нам в поместье — И к чему же столько телодвижений? – недоверчиво высказал директор — Боюсь, вы вряд ли поймёте, но мне просто необходимо это сделать. — Боюсь, это вы вряд ли понимаете, чего хотите. – ответил Снейп, и Малфой понимал, что преподователь ЗОТИ и бывший зельевар (хотя бывших зельеваров не бывает) все сильнее и сильнее недоверяет ему. – ваш отец находится под полной защитой в больнице и ему вряд ли что-то может угрожать. С чего вы вообще взяли, что угроза существует? – Малфой готов был исколотить директора за его расспросы, но спокойно ответил — В больнице находится человек или группа людей, способных каким-то образом отравить моего отца. Возможно, это будет санитар или любой другой человек. Это должно произойти... должно! — Это серьёзное обвинение, ничем не обоснованное. Вы можете объяснить, чего вы от меня хотите добиться?- строго спросил он и Драко не выдержал — Чтобы вы уговорили мою мать забрать отца из палаты! Ради святых панталон Мерлина или чему вы там вообще молитесь: сколько мне ещё объяснять, что я вообще не знаю, что должно произойти! Вам просто нужно поверить мне на слово, вам ведь ничего не стоит сказать Нарциссе об этом! — Не кричите в моем кабинете, мистер Малфой. – спокойно и нерасторопно проговорил он. Он позвал домовика, и тот принёс ему чай. – будете чай? Как сказал однажды наша всеми любимая директор Амбридж, нет ничего лучше спокойной беседы за чашкой чая. Тогда вы мне и расскажете все, и я подумаю над вашей просьбой написать письмо Нарциссе Малфой, если ваше объяснение меня устроит. Малфой пыхнул, как паровоз, но все же сел за кресло. Домовик принёс чашки для чая, и разлил напиток. Пока домовик не исчез, они не переговорились ни единым словом. — Я вижу сны, профессор, которые всегда сбываются. – начал Драко. – в одном из них я увидел, что моей матери пришло письмо от доктора Дж. Сноудена, в которого он писал, что кто-то убьет моего отца — И отчего же доктор Сноуден считает, что его именно убьют? — Без понятия, - пожал плечами юноша. – можете спросить его — И как давно вам снятся сны подобного рода? – спросил уже без язвительности Северус, игнорируя издевку — По окончании войны. Может, через пару месяцев. Я перерыл всю библиотеку, но так и не понял, почему они мне начали сниться! У нас в роду нет никаких пророков! — Значит, раньше вам не снились подобные сны? — Никогда. – ответил Малфой. Он не хотел рассказывать об этом, но решил, что он ничего не теряет, если Снейпу будет известен данный факт. — Если вам снова что-либо приснится, что-нибудь странное, то обратитесь ко мне. – посоветовал Снейп. Драко кивнул. — Моя мать всегда доверяла вам, сэр. – добавил юноша после нескольких минут в тишине — Я это уже понял. В таком случае, я не имею право не помочь вам в таком тонком деле Глаза Малфоя округлились от удивления. —Значит, вы напишите ей? *** Всем было известно, по каким критериям Гораций Слизнорт выбирал членов Клуба Слизней. Конечно, в первую очередь он брал детей, чьи родители были более менее прославлены, либо имели хорошие связи. Но порой и этого было недостаточно. Здесь речь идёт о детях, а порой они не имеют тех черт характера, что и их родители. Взять, к примеру, хоть Невилла Долгопупса. Он в прошлый раз не оправдал ожиданий Горация, а сейчас заделался одним из любимчиков. С другой стороны, важны ещё знания учеников. И порой маглорожденные давали фору прославленным родам магов. Как пример: Гермиона Грейнджер. И все же профессор Зельеварения в тайне верил, что девочка – внучка знаменитого Гектора Дагворт-Грейнджера, либо хотя бы его дальняя родственница. Но ещё больше Горацию нравились дети загадочные. Он любил загадки, и семь довольно странных детей являлись для него колоссальной тайной. Они войдут в его коллекцию, он ждал того момента, когда наконец сможет позвать их в Клуб. Он уже выбрал место для их фото: они будут стоять между Люциусом Малфоем и юной Лили Эванс Ваня Харгривз получила приглашение от Слизнорта сразу после урока. Он задержал её, рассказал о Клубе и про себя молился, чтобы девчонка не взбрыкнула. Последним из семьи получил приглашение Лютер, и в душе его оскорбила мысль, что все оставшиеся члены семьи получили письма раньше. Собрание Клуба Слизней было решено устроить в кабинете вечером воскресного дня, в конце сентября. И дети стали ждать. Драко Малфой получил приглашение от декана впервые. И, честно говоря, приглашение вызвало в нем противоречивые чувства. С одной стороны, разве не он пробрался в Клуб два года назад? Тогда мысль, что и отец, и дед были членами злосчастного клуба, а он – нет, довольно сильно его разозлила. Получив магический конверт сейчас,  он недоверчиво прочитал его, и положил обратно, куда-то вглубь полки. Ясное дело, сейчас Малфои очистили свою репутацию. Сейчас он – один из героев. Наверняка старого хрыча мучает вопрос, который боятся задать ему напрямую: почему. Почему он, уже настоящий Пожиратель Смерти с гребаной змеей на предплечье, решил перейти на сторону Мальчика-который-выжил. А потому. Разве сами не понимаете? Что было бы с ним, с его матерью, со всеми людьми, если бы этот безносый урод победил? Что осталось бы от него? От души того Драко, который с детства любил мамины пироги, который мечтал получить лучшую метлу, который гонял на метлах с Теодором, когда им было лет по семь? Он бы уничтожил все, что было ещё светло в его душе. И он все же не убийца и грехи за те жизни пусть несут последователи, что прячутся в горах и пещерах, что жили раньше во дворцах с оравой слуг. Снейп, как понял Малфой, сдержал свое обещание и отправил письмо Нарциссе, но какого оно было рода Драко оставалось неизвестным. В любом случае, спустя пару дней после разговора с директором, его отец лежал в поместье под бдительным надзором домовиков и никто, кроме Нарциссы и самого доктора Сноудена в его комнату не заходил. И Малфой вздохнул с облегчением. С ним в Клуб Слизней пойдёт Блейз и Тео. В самый раз. Слава Мерлину, никакой Пэнси. Только сестры Гринграсс. Они и… куча мерзких Гриффиндорцев во главе с Пот-т-т-тером. Настрой Гарри был чем-то похож на настрой Драко. Он, как и Гермиона, как и Рон, как и Невилл, которого было решено взять в клуб после известия о том, что именно он убил Нагайну мечом Гордика Гриффиндора, были чем-то даже расстроены. Будь Дамблдор жив, он бы сказал, чтобы Гарри слушался Горация, ведь тот «пригодится» ему. Под пригодится Дамблдор скорее всего имел ввиду помощь для дальнейшем карьеры. А теперь все закончилось. Только Джинни бегала с платьями, наводя суету. Весь вечер ученики снова будут талдычать об их отношениях. Бедные Рон и Гермиона. Как бы им не попасться… Ровно в семь часов вечера двери кабинета отворились, и ученики увидели большой стол персон на тридцать. «Фуршет. Ничего себе. Теперь придётся долго выслушивать этого старикашку», - подумал Пять, оглядываясь. Так-так. Малфой с Забини и Ноттом. Кажется, второй его невзлюбил. Да и пошёл он. Грейнджер с оравой друзей. Прекрасно. Снова будут болтать о своем. Кучки чистокровок, прилежные зельевары, попавшие сюда, скорее всего, случайно, и его стебанутая семейка. Зачем их вообще позвали? Пятый фыркнул вслух. Никто из его родственников не знал, что он все-таки решит прийти. Он сказал, что будет заниматься Травологией, но, как обычно, спутал все карты. Он огляделся. Ваня стояла в чёрном платье, похожая на католическую монашку, вид у неё был… как обычно печально-загадочный. Но все же платье очень ей шло. Отдаленно напоминала вампира. Как будто сошла с гравюры времен Дракулы. Невольно его взгляд замер на ней. Какая же она все-таки милая. Ее молчание придавало ей даже какой-то шарм. Эстетка. Но внимание окружающих привлекал Диего, громко болтающий о чем-то с однокурсниками. Как обычно, он стоял полностью облеченный в чёрное. Тоже вампир, только энергетический. Зато Эллисон искрила как новогодняя елка. Ещё бы мишуру надела. Лыбятся с Лютером. Лишь бы не сосались на людях, смотреть тошно, ему хотелось бы забыть этот ужас поскорее... Клаус не лучше. Нужно было ему надеть костюм Мэрилин Монро. Розовый костюм с синим бантиком. Даже для тебя, Клаус, это слишком. И Бен. Пятый подошёл к нему — Скучаешь, брат? – спросил Бен, заметив приближающегося члена семьи, тоже оглядываясь по сторонам — Лучше бы я застрелился или проглотил яд. Это будет невыносимо, - прыскнул Пятый, поправляя чёрные волосы. Слишком чистые, они стояли у него ежиком — Что ему надо, как считаешь? – спросил Бен. Адекватный вопрос от адекватного человека — Как обычно. Вспомни американских журналистов. Вот он будет их заменять, - неожиданно для него самого на его плечо сзади легла рука. Женская… он быстро обернулся, надеясь, что это будет… Рука принадлежала Николь Флеминг — Привет, Пятый! Я так рада, что и тебя пригласили! – протараторила Николь, - как дела? Херово — Нормально, - буркнул он, посмотрев на Бена. Брат разговаривал с Клаусом. Ему не спастись — Значит, здесь профессор пригласил вас всех, - огляделась блондинка, остановившись на Вани и скривив лицо. - Это интересно. Мне бы хотелось узнать о тебе поподробнее, - и странно улыбнулась. А мне этого что-то не особо хочется Пятый кивнул — Рад был с тобой повидаться, - ответил он, кивнув «на прощание», и скрылся из виду. Он решил «спастись» от Флеминг посредством Вани Николь подошла к своим подругам и стала им рассказывать о разговоре. А Пятый наконец-то дошёл до Вани, перед этим поправив костюм и волосы. Она, увидев его, заулыбалась. — Как я рада, что ты пришёл. Но, я думала, ты занят уроками. – сказала обрадованная Ваня. Пятый ласково улыбнулся — Иногда гениям нужен отдых среди смертных. – ответил он, Ваня лишь улыбнулась. «Какие у неё ровные и белые зубы», - подумал Пятый, который уже хотел сказать что-нибудь, чтобы продолжить разговор с подругой, но сзади раздался какой-то смешок — Кажется, у Пятого появилась поклонница. – прыснул номер Два, отвлекшись от разговора с гриффиндорцами. Диего быстро создал свою бандочку, состоящую из ещё трех однокурсников, и практически перестал общаться с семейкой. Его друзья заулыбались.  — Флеминг глаз отвести от тебя не может. – прыснул он. Пятый фыркнул и отвернулся, понимая, что, как ему казалось, он покраснел, как рак. К тому же ему было неловко, что рядом с ним стоит Ваня и слышит это все. Эта идиотка Флеминг, все время следящая за ним, как сторожевой пёс, вместе со своими подружками, доканывала его, во-первых, своим присутствием, во-вторых, частым вмешательством в разговоры, в-третьих, своим дурацким смехом ему под ухо вместе со своими недотепами подружками, и, наконец, самое главное, в-четвертых, своим пренебрежительным отношением к находящейся рядом Ване. Однажды она вообще спросила его, почему он дружит с такой… он не помнил, как Николь выразилась, но эта фраза была о том, что Ваня тихоня и не имеет суперспособностей. Такой наглости он точно не мог ожидать, к тому же он не мог ожидать, что к нему будет кто-то так настойчиво подкатывать, ведь всем своим видом он показывал, что ему вообще побарабану окружающие, при этом ему нисколько не приходилось играть это. А главное он не понимал, почему вообще прицепились к его подруге и что такого, что они дружат. Высказав ей все, в тайне понадеявшись, что слизеринка отстанет от него (в общем то, это не осуществилось), он подумал, что это проказы Эллисон. Все-таки она могла пустить слух на девчонку, чтобы потом он отдал заветную сотку долларов и проиграл в их мини споре. В любом случае, явление Флеминг в его жизни становилось все более и более невыносимым, и он еле как терпел её, стараясь сдерживаться и не выругаться. Одновременно с этим Харгривз чувствовал нутром, что чем дольше он сидит в своей спальне в учебниках, тем сильнее Ваня отдаляется от него. Он с грустью заметил, что у девочки появилась своя личная жизнь, и теперь её круг общения гораздо шире, чем был раньше, хотя вряд ли такой человек, как она, может сразу подпускать к себе всех подряд И это бесит тебя, Пятый, что бы ты сейчас не начал говорить «Меня это не бесит! Просто раньше я был её единственным другом в Академии, а теперь у неё появился круг по интересам. И собственный факультет», - думал Пятый Она ведь не все рассказывает тебе. Может, она нашла тебе замену? – Докапывалось его жестокое и ледяное сердце. Мозг Пятого с этим смириться не мог «Я рад за то, что моей сестре здесь нравится. И я смогу как-то прожить и без ее присутствия. В последнее время она мне только мешает» Как мешает? Она все время молчит и ты молчишь. «Она… она… я не знаю... просто я не могу сконцентрироваться, когда она рядом со мной... Это раздражает. Я должен постоянно держать мозг в тонусе и найти все ошибки. Чем быстрее я это сделаю, тем быстрее начну делать практическую часть эксперимента. Мне некогда думать о Ване и её друзьях» На этом он и закончил и вернулся в горькую реальность, где ждал прихода Слизнорта *** Малфой, конечно, ожидал увидеть Золотое Трио. Он знал, что они точно придут. Но их вид точно удивил его. Гарри стоял, как джентльмен, в костюме – двойке, придерживая Джинневру, облеченную в золотое пышные платье с разрезом у правой ноги. Они выглядели эффектно. На Уизли тоже висел костюм, но он ему совсем не шёл: человек спортивного телосложения, наверное, у него хороший пресс и сильные руки. Да, удар у него поставленный. Неприятно было признавать, но рыжий черт оказался на редкость сильным вратарём. И Гермиона, облечённая в серебристое невесомое платье на тоненьких лямках, чем-то напоминающее платья двадцатых годов. Сучка. Однако Уизли на неё не смотрел… Драко прищурился, разглядывая теперь её суженого. «На кого это ты пялишься?» – в шутку усмехаясь про себя, подумал Малфой. Рядом с ним Блейз шутил с Дафной о предстоящем матче. Они не заметили, как Драко уже совсем не слышал их. Он долго смотрел на него, неприлично долго, но вот он поймал взгляд, брошенный Уизли исподлобья, как бы невзначай. «Так-так», - приглядевшись,  Драко понял, что взор рыжегобыл направлен на… близняшку Патил. Та приветливо – смешливо улыбнулась ему и помахала рукой. Интересно, кто-нибудь, кроме Драко, заметил это? Скорее всего – нет. Юноша расплылся в ехидной, никому, кроме него самого не понятной, улыбке. «Изменник», - подумал про себя Малфой. А собрание будет довольно весёлым *** Блитц-опрос всех членов Клуба окончился. На десерт остались Харгривзы. И все присутствующие волей неволей прислушиваться к тому, что интересного расскажет семейка. Принесли творожный чизкейк с клубникой. Слизнорт выжидающе молчал, сохраняя интригу, и, наконец, произнес — Скажите, мистер Харгривз, - обратился он к номеру Пять. Тот от неожиданности схмурился, ожидая вопрос, - как вам чизкейк? Отличается от американского? — Прекрасный десерт, профессор, - коротко и безучастно ответил Пятый, колупая вилкой пирог, - но сравнить мне не удастся. Я не очень люблю пироги и торты, и в Академии мы их не так часто ели Клаус хмыкнул. Учитель расплылся в кривоватой улыбке. Пятый сам подвёл его к вопросу об Академии — И как вы там жили, позвольте спросить? Скучаете по дому? Гермиона взглянула на Ваню. По ним и не скажешь, что они скучают. Ответ взял Лютер, отводя вопрос от Пятого. — У нас каждый день были спортивные тренировки и уроки. Отец стремился развить у нас способности, поэтому тренировки были часто связаны с ними. С двенадцати лет он начал отправлять нас на задание. Ну, знаете, спасти заложников от грабителей банка, или что-нибудь похожее. — Невероятно! Вы, оказывается, настоящие бойцы! – довольно сказал он и продолжил, - и, как я слышал, сэр Харгривз довольно богатый человек Диего прыснул — Он не п-просто богатый человек. Он чокнутый, выживший из ума дед Лютер ударил его ногой под столом, что тот тихо пискнул от боли, но замолчал. Эллисон тихонько глуповато хихикнула — Неужели мистер Харгривз поступает неблагоразумно? Я слышал, он инвестировал несколько сотен тысяч галлеонов в фонд поддержки семей, подвергшихся нападения со стороны Пожирателей Смерти! Малфой нахмурился, переводя взгляд с Уизли на профессора. Тот смотрел на Пятого и, по всей видимости, ждал ответа именно от него. «Этот мальчишка ему определённо понравился больше остальных. Давай.  Ответь ему», - думал Драко, запивая чай. Этот фонд принадлежит его матери. Но мать ни слова не сказала о таких деньгах и о Харгривзе-старшем. Пятый заметил, что вопрос был задан ему, вскольз взглянул на Лютера и Диего — Я думаю, Диего имел в виду его пристрастие к спасению мира от неминуемой гибели, - ответил юноша, пожав плечами, будто бы о чем-то обыденном. В конце стола послышался звук удара вилки о пол. Гермиона кинула взгляд на Малфоя, и заметила, что тот сидит хмурым и без вилки. — Прошу прощения, - буркнул он. Домовик принёс ему другой прибор — Конец света, вы имеете в виду? – переспросил Гораций, отпивая чай, даже не заметив Драко — Именно, - кивнул он. Гораций вновь расплылся в улыбке — Как интересно. Надеюсь, вы мне покажете пару приемчиков, - профессор засмеялся. Некоторые ученики поддержали его. Николь бросила улыбку Пятому, но тот постарался проигнорировать её. «Хвалебные речи. Слизнорт превзошел самого себя на этот раз», - прыскнул про себя Малфой *** — Итак, мистер Харгривз. Прошу заметить, что ваша работа выполнена не до конца. Где ваше описание способов распространения заболевания внутри одного дома? И я не вижу даже названия вируса. – слова Снейпа тянулись и растягивались с прежней расстановкой, иногда он специально заострял на них внимание, оттого его речь становилась непохожей на речь всех остальных преподавателей. – и вы считаете, что эта работа, – он кинул презрительный взгляд на пару листов бумаги, написанных Пятым, - тянет на оценку выше «Удовлетворительно»? Так же вам следует писать разборчивее. Я не собираюсь проверять ваши пергаменты с лупой. У вас ещё остались вопросы? – промолвил ледяным голосом директор, все это время глядя на бесстрастного первокурсника собственного факультета — Нет, профессор. Я учту ваши замечания, - холодно ответил номер Пять — В таком случае можете идти, - проговорил директор,  в то время как в голове у Харгривза звучала мысль: «Гребаная тварь», - и ещё много не хороших слов. Все слизеринцы уже давно разошлись и лишь Эллисон стояла у входа в кабинет, дожидаясь брата. Она получила отметку «Выше ожидаемого» и не упускала шанса похвастаться перед другими и в особенности перед своим братом высокой оценкой. — Обещай, что пойдешь со мной на трибуны Слизерина болеть за наших! – задористо говорила старшая сестра, - а то я обижусь на тебя, а ты знаешь, насколько я страшна в гневе! — Конечно, знаю, Эллисон. Я помню, как ты пустила на меня слух и я ударился о перекладину в девять лет, но вот ты точно хорошо помнишь, насколько я мстивый? И поверь, насколько сильно мне не хочется слышать этих идиотских болельщиков! — Я уверена, ты переживешь. – хихикнула Эллисон. – ты никому не скажешь? Так хочется с тобой поделиться одним малюсеньким секретиком! – защебетала заговорчески девчонка, - хотя, может, ты уже итак знаешь. — Итак, Эллисон, ты же знаешь, что я ненавижу все эти глупые слухи, тем более твои, - прыскнул Пятый. – я не сплетник — Да брось! Это насчёт Вани, - она загадочно улыбнулась, в упор глядя на Пятого, вставшего в ступор — Ладно. Какой секретик? – недовольно пробормотал юный гений рукой перебирая листы бумаги. Сердце его по какой-то причине забилось чаще, а мысли крутились вокруг её имени — Хотя, может, ты итак все знаешь, раз вы с ней такие друзья… - театрально проговорила сестра, отвернувшись от него. Хочет, чтобы он поуговаривал её. Он знал её сраные методы — Ладно. Извини, что назвал тебя сплетницей, Эллисон! – вымученно, как после пытки, произнес он, ожидая, когда она наконец расскажет ему — Хорошо. Только потому, что мне самой нетерпится хоть кому-то рассказать! Клаус взял с меня слово, что я никому не расскажу об этом, но ты же знаешь как сложно порой хранить секреты! — Да говори уже: что там с Ваней?! – не выдерживая её муторной болтовни, чуть не закричал он на нее — Ваня ещё сама не знает, но вот Клаус и Бен ходили по магазинам, выбирая подарки нам на день рождения в Хогсмид, и Эдмунд выбирал подарок Ване. Ты же знаешь Эдмунда Кэрроу? – он кивнул, схмурив брови. Ещё бы он его не знал. – так вот, теперь Клаус думает, что Ваня ему нравится, представляешь! — И это все? Ты чувствуешь разницу между секретиком и очередной твоей с Клаусом сплетней? – недовольно проворчал Пять, пытаясь не выйти из себя — Хватит повторять, что я сплетница! – обиженно промычала она. – Просто мне больше нравится называть слухи «секретиками». К тому же ты бы ни за что не выслушал меня, если бы я сразу тебе так и сказала! Да, так думает Клаус, но вот Бен почти полностью уверен, что ему больше импонирует эта гриффиндорка Джеймс. А мне больше нравится думать, что ему нравится Ваня, а не эта девчонка, и это не только потому, что Ваня – наша сестра, а потому, что Ваня намного красивее ее… — Ваня красивая? – ляпнул Пятый. Эллисон смутилась — А ты слепой что ли? – прыснула от смеха Эллисон. Пятый сконфузился — Я знаю, что она очень… симпатичная, - ответил Пятый медленно и верно краснея. «Это просто тупость. Зачем я это спросил?» - подумал Харгривз. Эллисон не останавливалась, и Пятый (к вниманию, закостенелый атеист) молился, чтобы она продолжала разглядывать портреты и не смотрела на него — Вот-вот. Гадкий утенок нашей семьи наконец-то становится чем-то похожим на довольно симпатичного человека. К тому же, она всегда спокойна и уравновешана, покладиста: такие нравятся определённым типам мальчиков. Уж я-то думала, ты это заметил, не я сплю в мужской спальне, где полным полно мужскиж сплетен! Пятый ещё больше покраснел. Ему совсем не нравилось говорить с сестрой о… Ване — По крайней мере, в моей спальне, мы не обсуждаем никого. Тем более уж с Крэббом. От одной его хари мне хочется проблеваться, не то что говорить с ним! – он испробовал попытку перевести разговор в другое русло, но точно не продолжать говорить о Ване, но Эллисон было не остановить — И Эдмунд такой милый! Мне кажется, они с Ваней идеально подходят друг другу… мне бы так хотелось их свести! - мечтательно продолжала сестра — Да хватит уже, у тебя все одно и то же. И вообще, Эллисон, я спешил. – сказал он и скрылся из виду быстрее, чем она успела понять, что сказала не так *** «САМЫЕ СИЛЬНЫЕ МАГИЧЕСКИЕ АТРИБУТЫ ДЛЯ УСИЛЕНИЯ МАГИЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА. КРАТКИЙ КУРС ПО СОЗДАНИЮ ПРОСТЕЙШЕЙ МАГИИ БЕЗ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПАЛОЧКИ» Именно это на эту книгу он наткнулся, когда проходил к своей кровати. Она лежала на полу между его кроватью и кроватью Яксли. Наверное, сосед не заметил, как случайно сбросил её. Столь громкий заголовок, напечатанный на всю обложку, привлек внимание Харгривз. Чертики в душе заскребли, посему он поднял старинный фолиант и прочитал имена авторов. — Корвина Бивинг. Гердеральд Яксли. – он осмотрел книгу. Увесистая. Переплёт не ветхий, но книге явно лет за пятьдесят. Он в ус не дунул, когда Аллен открыл дверь и вошёл в спальню. — Твоя книга упала. – объяснил Пятый ещё до того, как у Яксли возникли вопросы. – ты взял ее в библиотеке? — Она моя. Мой прадед её соавтор, как ты успел, наверное, заметить. – сказал Яксли. Он положил книгу на тумбу — Ты не против, если я изучу её? – спросил Харгривз, и у Аллена взметнули брови от удивления. Его просит само величество Харгривз? — Как хочешь. – пожал плечами юноша и передал её обратно в руки Пятого — Спасибо.  – сухо произнес он. За весь сентябрь он нашёл в своих расчетах ровно две ошибки. Маленькие, скрытные ошибочки. Оттого и более мерзкие. Одна из которых была, как уже сказал Реджинальд, элементарной. Он вытащил из под квадрата всего один корень с положительным знаком, совсем забыв про отрицательный, что произвело полный хаос в его дальнейших записях, автоматически отсеив дополнительные правильные решения. Другая ошибка заключалась в его неразборчивом, как сказал Снейп, почерке: он написал квадрат, отвлёкся, и подумал, что это умножение на два. Это слишком глупо. Наверное, даже Клаус под травкой не допустил бы такую ошибку. В такие моменты ему хотелось вырвать с головы все волосы. Периодически он не выдерживал и бросал это дело, стараясь отвлечься и провести время в Большом зале с родственниками (точнее, с Ваней, Беном или Клаусом в крайнем случае). Но что-то внутри него постоянно не давало ему покоя и он всегда возвращался к черновикам. Он начинал писать их ещё рьянее. Ещё усерднее. В те моменты он обычно всегда находил ошибки. — Я подумал, что нужно выпить ещё одну чашку кофе. Грейнджер меня чуть не заметила. После того наказания Малфоя у меня до сих пор чешутся руки от этого вонючего мыла. – прыскнул Пятый, когда они с Ваней сидели в библиотеке.  – гребаная щелочь. — Видимо, у тебя на неё аллергия. – ответила Ваня, продолжая писать домашнее задание по Защите от Темных Искусств. Снейп не щадил никого. До понедельника они должны были исписать целых пять листов на тему оборотней и способах защиты от них. – Зато у тебя теперь есть цель не нарушать правила. – Пятый фыркнул. Он лучше утопится, чем перестанет заниматься тем, что ему нужно — И тебе пора бы заняться ЗОТИ. Ты же знаешь, что Снейп недолюбливает тебя, - сказала Ваня. — Он всех недолюбливает. Прямо как я, - усмехнулся Пять. Девочка легонько улыбнулась, но тут же принялась с серьёзным видом писать. А вот его взгляд вновь невольно остановился на ней. А ведь она правда красивая. Даже очень. Худая, нескладная, у неё только-только начало происходить развитие фигуры и она рядом не стояла с Эллисон, которая уже могла похвастаться округлившимися бёдрами и талией, однако личико Вани было симпатичным: томные глаза, бледная кожа, небольшие ямочки на щеках и тонкий, узкий нос придавали ей какой-то аристократический шарм. Может, она родственница королевы Виктории? Или выживших Романовых? Ваня же все-таки русская. За месяц в Хогвартсе Ваня изменилась. Продолжая оставаться тихой и робкой, она успела познакомиться с половиной школьников, смогла стать одной из "подающих надежду" учениц (так однажды выразился Слизнорт), и даже Снейп ни один раз не наругал её, хотя Пятый мог заметить косяки с её стороны. Она часто читала ему вслух, когда приходила с Хогсмида, рассказывала о своей новой подружке, о том, что слышала от старост и о недавней войне. Это было слишком романтично для него, но она так редко с таким восхищением что-то рассказывала, что он с заворожением слушал, как она восхищалась красотой Хогвартса и удивительным миром, в который они попали. Сейчас она выглядела живой, не такой забитой, какой была в академии. Никто не смел огрызаться и говорить пакости ей в лицо при других,  а уж тем более кидаться в нее ножами. Эта была ее среда, магический мир принадлежал ей бесповоротно и она сразу вписалась в него. И это было не из-за того, что она переплюнула всех родственников в учебе и что преподаватели прониклись к ней. здесь было что-то другое... Никто другой из их семьи не чувствовал себя в своей тарелке так, как это чувствовала Ваня Харгривз… — Что? – с удивление спросила Ваня, поднимая на него глаза. Взгляд её тоже добрый, покладистый. Покладистый. Такие нравятся определённым типам мальчиков — Ничего. – ответил Пятый, быстро переводя взгляд с Харгривз на учебник. Он читал книгу Яксли, пытаясь сосредоточиться на ней, но взгляд своевольно возвращался к Ване. «Прекрати на неё пялиться», - подумал он про себя, и в этот момент у их стола показался Кэрроу. — Привет! – добродушно поздоровался Эдмунд — О! Привет, Эдмунд! – сказала в ответ Ваня, поправляя волосы. Пятый же отделался лёгким кивком, презрительно следя за тем, как Ваня расплывается в улыбке при мальчишке. Ее обычная улыбка, чем-то вроде книксена. Она всегда улыбалась, когда здоровалась с кем-то. Она снова уставилась в бумаги — Чем занимаетесь? – полюбопытствовал когтевранец, подсаживаясь к Ване. «Когда это они успели подружиться?» - смущенно подумал юноша, замечая их любезные переглядки. — Делаем домашку по ЗОТИ, - объяснила девочка. – кажется, я обыскала уже всю библиотеку, но так и не нашла способ, который мог бы помочь человеку избавиться от своего заболевания раз и навсегда, - добавила она, перелистывая — Потому что этого способа нет, Ваня. Если человек укушен в полнолуние, то он со стопроцентной вероятностью станет оборотнем — И неужели никто не хочет найти лекарство?! Наверное, это просто ужасная участь – быть оборотнем! - с грустью заметила девочка. — Ты знала, что в Хогвартсе вёл Защиту от темных искусств оборотень? Иронично, не правда ли?! — Какой ужас! – воскликнула девушка, округлив глаза, - он никого не покусал? — Нет. Говорят, он был один из лучших преподавателей. – возразил Эдмунд, чуть приблизились к ней. Пятый смотрел на их из под учебника, в разговор не влезая, но его уже начал раздражать этот когтевранец, - Волан-де-Мортом было наложено проклятие на эту должность и никто не мог вести ЗОТИ дольше года: кто-то умирал, кто-то увольнялся. Несколько лет назад, в год проведения Турнира Трёх Волшебников, так вообще этот предмет вёл Пожиратель Смерти и вообще выживший из ума убийца Барти Крауч-младший, который целый год принимал оборотной зелье с волосами… - воодушевленно говорил юноша, но был перебит — Слушай, Кэрроу, ты наверное заметил, что мы тут занимаемся своими делами, - заговорил Пять, специально не повышая тона, но всем своим голосом выражая недовольство, - так что, будь добр, - убирайся отсюда к чёртовой матери и не мешай нам Кэрроу медленно встал из за стола. — Ладно. Не буду вам мешать. Встретимся на репетиции, Ваня, - сказал он и на прощание помахал Ване рукой — Пока, Эдмунд, не забудь, о чем мы договорились! – на этих словах Кэрроу таинственно улыбнулся и пошёл вдоль стеллажей. — Ты чего, Пятый? Мог бы и повежлевее... Мы действительно тебя отвлекали? – спросила Ваня брата. — Да. – сухо произнес он, даже не отрываясь от книги — Ладно. Тогда извини, - сказала она с тем же умиротворенным тоном и замолчала. Лучше бы она продолжила говорить. Но она молчала. Спустя некоторое время он спросил: — О чем ты договорилась с Кэрроу? – спросил он, и девочка лишь пожала плечами — Это связано с репетицией, не так уж и важно, - пожала плечами девушка, продолжая писать. В такие моменты её лучше не отвлекать Пятый кивнул головой, но понятнее ему не стало. Ему начало казаться, что… от него что-то скрывают. А в душе почему-то заскребли кошки